Джеймс не сообщил, где им предстоит «отобедать», а позвонить Эстер не решилась, поэтому оделась официально, но со вкусом. Черное трикотажное платье с воротом типа водолазки и черные туфли на изящном каблучке идеально подходили для этой встречи. А серьги с синими камешками и длинные бусы добавляли капельку пикантности.
Эстер еще раздумывала, надеть ли ей свой любимый плащ цвета электрик или остановить выбор на более темном синем жакете, когда в дверь позвонили…
— Простите, Хетти, — покаянно произнес Джеймс, — я появился у вас раньше назначенного времени, но…
— Ничего страшного, — прервала его извинения она, — я уже почти готова.
Мельком оглядев его серый костюм и белоснежную рубашку, Эстер остановила-таки выбор на ярком плаще, решив, что неплохо бы дать пищу для сплетен о своей эксцентричности. Накинув плащ и схватив единственный в своем гардеробе клатч, сообщила:
— Мы можем отправляться.
Когда они вышли из квартиры, Эстер подхватила спутника под руку: крутая лестница и каблуки вещи несовместимые.
— Вы любите японскую кухню, Хетти? — вдруг поинтересовался Джеймс, легко выруливая на проезжую часть.
— Да, — осторожно ответила Эстер, надеясь, что ее умение обращаться с палочками не позволит ударить лицом в грязь.
— Замечательно, — только и сказал Джеймс, а Эстер не решилась продолжить расспросы.
Но когда автомобиль притормозил у отеля «Метрополитен», догадалась, что они идут в «Нобу» — японский ресторан, который появился в Лондоне не более года назад, но уже наделал много шума.
Их встретили, как самых почетных гостей. Следуя за метрдотелем, Эстер украдкой разглядывала интерьер. Удивительный контраст светлого и темного, легкое дерево и натуральный камень. Что ж, похоже, дизайнер решил не отступать от японских традиций.
Они с Джеймсом заняли столик у огромного окна. И если беседа не пойдет, всегда можно просто полюбоваться на Гайд-Парк. Впрочем, их предыдущая встреча показала, что тему для разговора они всегда найдут.
Джеймс заказал салат из сырой рыбы, но Эстер не была столь смелой в выборе еды, поэтому попросила принести салат из курицы, приправленный соусом васаби.
Приторный привкус, появившийся во рту, стоило лишь представить кусок сырой рыбы, исчез с первым же глотком гевюрцтраминера. Эстер обожала это сладковатое вино цвета летнего солнца, слегка отдающее имбирем. Сделав еще пару глотков, она, не глядя на этикетку, могла с уверенностью сказать, что виноград выращен в Эльзасе. Там больше солнца, больше сладости — что не может не сказаться на пряном напитке.
Напоследок Джеймс, подтверждая свою любовь к сладкому, заказал кекс с начинкой из белого шоколада. А вот Эстер отказалась от десерта, заявив, что побережет свою фигуру.
Было так интересно узнавать друг друга: поговорив о работе в прошлый раз, теперь они обсуждали свои пристрастия в литературе, кино, музыке.
Эстер предпочитала рифмованный слог, а Джеймс — вдумчивую прозу. Она отстаивала преимущество современной киноиндустрии, отдавая предпочтение слезливым мелодрамам и уморительным комедиям, а вот он любил смотреть черно-белые фильмы сороковых-шестидесятых годов. Она слушала современную попсу, а он — преимущественно классическую музыку. И наконец, она была без ума от оперы, а он посещал театральные постановки.
И пусть их вкусы не совпадали, Эстер с радостью потратила несколько часов на интеллектуальные споры. Так что в целом вечер прошел замечательно.
Джеймс подвез спутницу домой, поблагодарил за чудесный вечер и пообещал позвонить.
И не забыл это сделать. Он позвонил. Почти через неделю!
В следующий вторник Эстер поздно вернулась домой: она делала фотографии для одного рекламного агентства и почти весь день провела на ногах. И теперь ей хотелось упасть на любую горизонтальную поверхность, поднять ноги повыше, закрыть глаза — и наслаждаться тишиной и покоем.
Но едва лишь она это сделала, как зазвонил телефон. Со стоном Эстер поднялась, взяла трубку и недобрым голосом произнесла:
— Да, алло.
— Добрый вечер, Хетти, — жизнерадостно поприветствовал ее Джеймс. — У вас есть планы на сегодняшний вечер?
Эстер с тоской посмотрела на диванчик, с которого поднялась. Она могла сказать «да!», и это не было бы ложью: остаток вечера мог пройти в праздности. Чем тебе не планы? Но что-то, возможно бьющая через край жизнерадостность его тона или же ее собственная интуиция, заставили Эстер произнести совсем другое:
— Я ничего особенного не планировала.
— Замечательно. Я буду у вас минут через десять-пятнадцать. Спускайтесь, когда будете готовы, — и он отключился.
Эстер несколько секунд смотрела на трубку, из которой раздавались частые гудки. Она должна собраться за десять минут?
Когда удивление схлынуло, пришлось развить бурную деятельность по подготовке к выходу в свет с графом и наследником маркиза.
Эстер сделала максимум за отведенное ей время. И теперь, глядя на себя в зеркало, была довольна. Черные узкие слаксы и розовая блузка подчеркивали достоинства фигуры. Золотые сережки-колечки добавляли шарма. Отсутствие косметики делало ее моложе: она лишь припудрила лицо и нанесла блеск на губы.
Но волосы оставались проблемой. Что с ними сделать? Оставить распущенными — неаккуратно, а изобретать сложную прическу — слишком долго. Собрав волосы на затылке, Эстер обкрутила их длинной прядью. Просто и элегантно.
Схватив жакет и сумочку, взглянула на часы. На создание всей этой красоты у нее ушло семнадцать минут. Да она уникум!
Торопливо спускаясь по лестнице, Эстер подумала, что Джеймс, наверное, уже ждет ее, и ускорила шаг. Но высокие каблуки не приспособлены для пробежки по лестнице, и она споткнулась, едва успех схватиться за перила.
Кавалер может и подождать, учитывая, что приглашение получилось ужасно скомканным и сумбурным. Пусть только Джеймс скажет что-то по поводу ее опоздания!
Но он ничего не сказал. Когда Эстер показалась в дверях, молча вышел из автомобиля и открыл дверцу. Все раздражение из-за спешки мгновенно улетучилось благодаря этому позабытому в современном мире, но такому простому знаку внимания.
— Извините, Хетти, что я так неожиданно свалился вам на голову, — сказал Джеймс, устроившись за рулем.
— Ничего страшного. Я легка на подъем, — усмехнулась Эстер, и она ничуть не погрешила против истины.
Больше Джеймс не сказал ни слова.
Эстер с удивлением наблюдала, как он надменно пообщался с метрдотелем в ресторане «Сент-Джон», после чего их немедленно провели в отдельный кабинет, лишив увлекательной возможности подождать в баре, пока освободится столик. Быстро сделал заказ, а потом односложно отвечал на ее вопросы, которые она задавала в надежде наладить дружественную беседу.
— С меня довольно, — резко сказала Эстер и положила приборы на тарелку.
— Неужели невкусно? — меланхолично поинтересовался Джеймс.
Она посмотрела на спаржу, заправленную острым маслом, затем подняла глаза на своего угрюмого собеседника.
— Все приготовлено великолепно. Говоря, что с меня довольно, я имела в виду ваше общество, Джеймс. Я не понимаю, что с вами происходит. Вы пригласили меня, значит, хотели пообщаться, но я словно разговариваю со стеной. Вы же сидите с таким видом, будто желаете находиться в другом месте.
— Вы правы, Хетти, простите. У меня действительно препаршивое настроение.
Он откинулся на спинку стула. Эстер поймала взгляд его глаз, казавшихся сейчас почти серыми, и, прочитав в них страдание и боль, ощутила прилив сочувствия. Она простила ему неудачную первую половину вечера и участливо произнесла:
— Может, если вы поделитесь своими переживаниями, вам станет легче?
— Возможно, — кивнул Джеймс.
Достав из кармана пиджака черную бархатную коробочку с гравировкой знаменитой ювелирной фирмы «Джерард», открыл ее.
Там было изумительное кольцо — сочетание платины и бриллиантов не оставило Эстер равнодушной. Не до конца понимая ситуацию, она окинула своего визави внимательным взглядом.
— Я собирался сегодня сделать предложение руки и сердца. Это должен был быть чудесный романтический вечер. — Глаза Эстер увеличились в размере, и она посмотрела на кольцо уже более заинтересовано. Мелькнула шальная мысль, что он имеет в виду ее, и сердце забилось в бешеном ритме. Не замечая ее ошеломленного состояния, Джеймс продолжал: — Вернее, я собирался сделать предложение еще в субботу вечером, но непредвиденные обстоятельства не позволили сделать это тогда.
Он захлопнул коробочку и вернул ее в карман пиджака.
— И что же случилось? — тихим голосом поинтересовалась Эстер.
— Ее зовут Кейт Морро.
— О! — только и смогла сказать Эстер.
Она не была лично знакома с этой известной моделью и манекенщицей, но видела ее мельком года три назад у Роберта: тот делал для нее портфолио.
— Когда я заехал за ней вечером, Кейт сообщила, что между нами все кончено. В надежде как-то повлиять на ее решение, я сообщил о своих намерениях. Но она лишь рассмеялась мне в лицо. Я не понимаю… — Джеймс замолчал. Эстер безумно захотелось узнать, чего же он не понимает. — Я не понимаю, почему я все это вам рассказываю, Хетти.
Не факт, что он собирался сказать именно это, но Эстер не стала спрашивать, а сказала:
— Мне уже не единожды говорили, что я настоящая болтушка, и в попытке заткнуть меня собеседнику приходится самому болтать без умолку.
— Вы хороший друг, Хетти.
— Надеюсь. И как хороший друг, скажу вам, Джеймс, я не обижусь, если на этом наш вечер закончится.
— Если вы не возражаете против ужина в компании с меланхоликом, давайте еще побудем здесь немного.
— Хорошо.
— Расскажите мне что-нибудь веселое и смешное, Хетти, — попросил Джеймс, когда принесли основное блюдо.
И вот наслаждаясь мастерски приготовленным голубем, Эстер пересказала сюжет последней комедии, которую она посмотрела.
Когда же наступило время десерта, то мороженое с ромом и изюмом вкупе с очередной порцией юмора от Эстер Макгиллиган заставляло Джеймса улыбаться, хотя на душе все еще было тоскливо и грустно .
Много позже вернувшись в свой большой и сиротливый дом в Хайгейте, он сначала проверил, спит ли Джозеф, а потом прошел к себе.
Мысли о непостоянстве некоторых представительниц женского пола еще долго не давали Джеймсу уснуть, но он радовался, что поддался минутному порыву и пригласил Эстер Макгиллиган на ужин, поскольку ей удалось хоть на время развеять его тоску.