Любимым художником маляра 4-ого разряда Петрова был Петров-Водкин. А любимой картиной «Купание красного коня». Случилось так, что запала она ему в душу еще в раннем детстве. И совсем не тем, что конь был красный, а мальчик голый. Живя в селе под Саратовом, на берегу реки Медведицы, маленький Петров с детства вдоволь насмотрелся, как на купающихся коней разных мастей, так и на лежащих поодаль голых односельчан. Дело было в другом. А именно в цветах, которыми была написана картина. Казались эти цвета будущему маляру 4-ого разряда Петрову необыкновенными. Ведь, к примеру, конь, хотя и именовался красным, на самом деле таковым не являлся. Цвет его, то ли кирпично-бурый, то ли малиновый, как закатное солнце, будоражил Петрова, вводя в состояние длительной вопросительной задумчивости. Тело мальчика – песочно-желтое, словно притягивающее и вбирающее в себя красно-огненные блики, точно горящего коня, так же было написано каким-то непередаваемым и не знающим твердого определения цветом. Да и вода – бледно-зеленая ли, с перламутровым оттенком, бурлящая и вскипающая, не поддавалась вразумительному описанию. Это-то и заставляло маленького Петрова подолгу разглядывать затертую до дыр репродукцию картины в каком-то старом журнале. Смотрел он, разумеется, и на другие картины Козьмы Сергеевича, но равной по получаемым впечатлениям не находил. Самым же главным, что вынес он для себя в те детские годы, стало понимание того, что важным в той, да и во всякой другой картине являются ни «конь», ни «мальчик», и даже ни «море», а то какими цветами они написаны.
Не имея выдающихся способностей к живописи, Петров решил избавить современное искусство от своей персоны и стать обыкновенным маляром.
- По крайней мере, - с неутомимым огнем в глазах, рассуждал он за рюмкой водки о причинах выбранной профессии, - буду ближе к лакокрасочным материалам, а заодно и к искусству и смогу делать с ними обоими, что вздумается.
Но здесь его подстерегло непредвиденное и странное. Получая всякий раз очередной заказ по побелке или покраске квартиры, Петров невольно вспоминал свою любимую картину и начинал «творить». Ну, или, как он сам говорил: экспериментировать. В темно-коричневую краску для пола он смело добавлял немного синей, иногда розовой и выкрашенный пол становился чуть фиолетовым, создавая у ходящего по нему ощущение мягкости и воздушности. Стены, которые заказчик настойчиво просил выкрасить в голубой, Петров чаще всего исполнял цветом морской волны. Ведь это был его любимый цвет. И даже, самое элементарное - потолок, который должен был поражать белоснежной безукоризненностью, впечатлял совсем другим, а именно нежно-бежевой неожиданностью, словно красящим веществом был не акрил, а простая ряженка. И таким образом маляр 4-ого разряда поступал с любым заказом. Слава Богу, клиенты, принимая работу, никогда не ругали Петрова за его вольности, потому что, несмотря на самовольно выбранные цвета, качество покраски всегда оставалось высочайшего класса. А вот вышестоящему начальству о допущенных неточностях в работе престранного маляра все ж таки время от времени докладывали. И наверное именно поэтому,( хотя, кто знает, быть может имелись и иные причины), маляру Петрову дали 5-ый, то есть, высший разряд в его незатейливой, но все-таки творческой профессии, посмертно.