Это был памятный августовский день‚ ясный и теплый. Инна и ее подруга детства Вера сидели за чистым столом‚ покрытым белой вязаной скатертью ручной работы‚ в чисто вымытой‚ прибранной избе‚ на стенах которой в традиционных рамочках висели фотографии детей‚ родных и близких тети Насти. Они не виделись почти 30 лет. И вот теперь мать Веры угощала их теплым парным молоком.
-Пейте на здоровье‚ оно полезное‚ поди‚ забыли вкус настоящего парного молочка‚ - приговаривала она‚ подливая им в кружки еще и еще. Светло-голубые глаза тети Насти так и лучились от счастья.
После долгих лет разлуки‚ идя на встречу с Верой‚ Инна сильно волновалась и никак не могла представить себе‚ как это произойдет. Она понимала,что Вере будет трудно узнать в ней ту веселую‚ черноглазую и непоседливую девчонку с густыми каштановыми волосами‚ заплетенными в две тугие толстые косы‚ с локонами на концах.
Но вышло все очень просто. Они узнали друг друга и по-женски прослезились.
Совсем успокоившись‚ Инна с восторгом смотрела на подругу. Ей казалось‚ что Вера ни капельки не изменилась и сохранила очень многое от той рассудительной‚ степенной‚ не по-детски домовитой и приученной к деревенскому хозяйству девочки. Все в ней было хорошо: и светлые‚ коротко постриженные волосы‚ и синие васильковые глаза‚ и розовая кофточка‚ которая так шла к ее свежему, еще довольно молодому лицу‚ и веселые ямочки на щеках. От нее исходило спокойствие и какая-то особая‚ только ей одной присущая женственность.
Попив молока и завернув по-деревенски в чистый платок краюшку хлеба‚ кусочек сала и пару соленых огурцов‚ они объявили тете Насте‚ что вернутся только к вечеру‚ так как отправляются в свою деревню‚ где прошло их детство.
-Да ее уже давно нет‚ заросли стежки-дорожки‚- всплеснув руками‚ сказала тетя Настя‚ но удерживать подруг не стала‚ понимая‚ что им очень хочется побывать в том месте‚ где они росли, играли в детстве в догонялки, прятки, в лапту, чижика и городки.
Пройдя пешком от Центральной усадьбы совхоза пятикилометровый путь, они очутились, наконец, на краю своей, некогда раскинувшейся вдоль тихой, извилистой речушки, а ныне исчезнувшей деревеньки. Все здесь неузнаваемо изменилось, заросло высоким бурьяном, папоротником и густою не кошенной травой.
Инна любила в детстве сбегать вниз к реке по узкой тропинке и слушать, как в кустах ольшаника немолчно звенит речная струя, перекатывая с боку на бок разноцветные камешки на дне.
Но вот и старая высокая береза, черемуха и густые кусты сирени, которые росли под окнами бывшей соседской избы‚ заветная верба и полузасохшая раскидистая яблоня в увядшем саду. На ней зрели когда-то самые сладкие и самые душистые яблоки во всей деревне. Сердце Инны дрогнуло. Здесь жил он, тот, кого она любила первой, чистой детской любовью.
Чуть поодаль виднелась одинокая, усыпанная недозрелыми гроздьями рябина и давно отцветший кустик сирени‚ некогда благоухающий под окнами отчего дома Инны.
Место‚ где стояла изба Веры‚ они так и не смогли определить. Только наполовину сохранившийся вишовник указывал на то‚ что она была когда-то здесь, рядом.
Навсегда остался в памяти Инны тот незабываемый прощальный вечер‚ музыка и полная изба танцующих парней и девчонок. Трудно пробиться через такой круг. Но он пробился к ней. Это был их первый и последний танец. Инна не помнила себя от нахлынувших чувств и непреодолимого девичьего смущения. Он танцевал с ней‚ крепко обнимая за талию. От его объятия ей было хорошо и в то же время неловко и стыдно‚ казалось‚ что весь мир смотрит на нее‚ и все вокруг понимают‚ что она влюблена по уши. Лицо ее пылало до самых корней волос.
Потом были письма из ГДР‚ где он служил. В одном из писем она послала ему засушенные между листами школьной тетрадки незабудки‚ которые‚ пронзая душу необыкновенной голубизной‚ скромно цвели под бездонным небом на ласковом‚ изумрудно-зеленом лугу у берегов их маленькой‚ речушки‚ а также обвязанный розовыми шелковыми нитками носовой платочек и первой призналась в своей любви.
Никто не может теперь сказать‚ почему многие традиции исчезли‚ а эта – дарить своим любимым обвязанные собственными руками девичьи носовые платочки – в их деревне осталась.
Отслужив два года в танковых частях‚ он отправился вместе с друзьями на стройку в Сибирь‚ в город Томск. А Инну после окончания школы романтика дорог позвала в Среднюю Азию. На всю жизнь запомнились ей слова из песни‚ которая звучала в поезде‚ когда подъезжали к конечному пункту: «Если вам понравится у нас в Таджикистане‚ оставайтесь работать и жить!» И она осталась. Окончила университет‚ и так сложилась судьба‚ что потом, много лет‚ занимаясь издательским делом‚ работала вместе с автором впервые услышанной и понравившейся ей песни‚ известным поэтом республики Бурхоном.
Но как часто там‚ в долине заоблачных вершин снежных гор Памира‚ в царстве цветущих роз и янтарных гроздьев винограда‚ вспоминался ей скромный березовый край‚ золотой одуванчиковый луг за окном‚ сладкий дух малины и манящий запах земляники на лесной поляне и эта‚ затерянная средь полей и лесов‚ исчезнувшая смоленская деревенька‚ где прошли безвозвратное детство и юность‚ где познала она чувство первой любви‚ которая‚ как яркая звезда, светила ей всю жизнь.
После окончания второго курса Инна получила от него письмо‚ в котором он сообщал‚ что едет в родную деревню в отпуск и ждет ее там.
На главной улице города в это время строился новый корпус университета. Рабочих рук не хватало‚ и срочно был организован на время летних каникул студенческий стройотряд‚ в который вместе со своими однокурсниками была зачислена и Инна. Она хотела, но не смогла объяснить декану факультета‚ что ей срочно нужно уехать домой, да так и задержалась в стройотряде на целый месяц.
А он уже отдыхал в это время в родной деревне и даже взял на несколько дней отпуск за свой счет, чтобы встретиться с ней. Но не дождался и уехал. Когда ее поезд мчался на Запад‚ его уже шел на Восток.
Только на четвертые сутки она прибыла в Москву, а на пятые добралась‚ наконец‚ до своей деревеньки.
У калитки родного дома ее встречала лишь старшая сестра‚ белозубая‚ сероглазая красавица‚ с румянцем на щеках, так как мать давно умерла, а отца она не знала совсем. Ей был всего лишь один месяц отроду‚ когда он‚ как и многие мужчины‚ ушел на фронт‚ в последний раз подержав маленькую дочурку на руках‚ и не вернулся домой‚ пропал без вести на той проклятой войне с фашистами.
На следующий день пришла его старшая сестра Наталья, кареглазая, еще довольно крепкая, миловидная женщина. В свои сорок с лишним лет она была старой девой‚ никогда не выходила замуж. Жених ее погиб на фронте во время Великой Отечественной войны, которому хранила она долгие годы свою любовь и верность, а потом растила четверых братьев и трех сестер‚ так как мать тяжело заболела, много лет лежала‚ прикованная к постели‚ в параличе. И время ее прошло.
Отец‚ чтобы помочь прокормить детей‚ уезжал на заработки в город и возвращался в деревню только летом‚ хлопотал вместе с дочерью по хозяйству‚ заготавливал и косил на зиму сено скотине.
Наталья принесла в глиняном старинном кувшине молоко от собственной коровы Зорьки, а в стеклянной банке сметану и сказала: «Что же ты‚ невестушка‚ опоздала?»
Телеграмма Инны, посланная с вокзала‚ почему-то задержалась и не пришла вовремя в их удаленную от больших дорог глухомань. Она опоздала на встречу всего на несколько дней, которые и решили ее судьбу.
Вскоре Инна встретила нечаянно Шуру‚ красивую смуглянку‚ с вьющейся по спине темной косой и стройными загорелыми ногами. Приветливо поздоровавшись, деревенская красавица с загадочной улыбкой сообщила, что он дважды провожал ее с вечеринки из сельского клуба домой.
Как часто в юности‚ а порой и в зрелом возрасте‚ мы не умеем бережно относиться к своим чувствам! Инна сгоряча написала ему колкое письмо‚ и через некоторое время получила ответ‚ из которого узнала‚ что он обиделся‚ потом перестал писать совсем‚ а вскоре женился.
Спустя год, она тоже вышла замуж. Однако семейная жизнь до конца не сложилась. Они прожили с мужем девять лет, у них родились двое детей: сын и дочь. Но все равно он ушел от нее к той‚ другой‚ с большими сонными, с прямыми полуопущенными ресницами глазами. Наверно, та, другая‚умела любить лучше. Ее же любовь, как светлая звезда в высоком небе, всегда казалась ей далекой и недосягаемой.
Подруги устроились в тени под березой, расстелив платок, в который были завернуты хлеб и сало с огурцом. Но есть не хотелось. Они долго сидели под ней в опустевшей деревне. И никто не потревожил их мирной беседы и воспоминаний об ушедшей поре с веселыми игрищами в долгие зимние святочные вечера, катанием с горки на деревянных санках, а то и на специальном обледенелом лукошке и танцами до утра под гармошку. Лишь только один раз неожиданно подъехал на мотоцикле местный ветеринар, спросив: "Что, подружки, пришли старые усадьбы проведать?" И с шумом укатил по своим делам.
Наконец, им захотелось пить, но они забыли взять с собой воду. Вера вспомнила, что где-то недалеко, в самом начале деревни, должен быть Петраков колодец. Его вырыл когда-то и бережно сохранял дед Петро, которого деревенские жители звали почему-то Петраком, а его пожилую жену Петрачихой. Именем деда назвали и колодец.
Вода в нем прозрачная‚ кристально-чистая и холодная. Хорошо напиться такой водицей в жаркий летний день‚ когда под тяжестью зноя опускают свои ветви и листья деревья.
Отправившись на поиски колодца, подруги не сразу нашли и обнаружили его. Но вдруг Вера заметила что-то вроде деревянной кадушки‚ прикрытой дощатой крышкой‚ и позвала Инну. Это был он‚ Петраков колодец! Чьи-то заботливые руки приладили и привязали к нему большую‚ расписанную спелыми ягодами эмалированную кружку. Нередко косари и грибники‚ забредшие в эти места‚ приходили к колодцу напиться его чистой родниковой водицы.
Жив еще Петраков колодец! И‚ может быть‚ кто-то еще сумеет возродить заброшенные вокруг поля и эту, давно исчезнувшую деревню‚ а вместо бурьяна и разросшихся диких цветов на опустевших усадьбах вновь в срок зацветут вишни и яблони‚ заблагоухает по весне под окнами сирень.
Инна заглянула в глубь колодца. В прозрачной воде, как в зеркале, отразились покрытое легкими белыми облачками синее небо - такое небо‚ близкое‚ дорогое‚ бывает только на Родине – ее голова‚ с пышной копной волос и рядом аккуратно подстриженная головка Веры.
А в памяти невольно всплыл вдруг давно забытый случай и образ девочки-подростка, в закрытой маечке и короткой юбчонке, с белыми ромашками в туго заплетенных темных косах. Другая девочка‚ с льняными волосами‚ огромными‚ цвета васильков глазами и веселыми ямочками на щеках, направлявшаяся с ведром в руках за водой, издали громко звала ее: «Степка‚ иди сюда!»
Когда девочка в короткой юбке с легкостью горной козы вприпрыжку примчалась к подруге‚ тетя Дуся и баба Маша, мирно бравшие воду из Петракова колодца‚ посмотрели на нее с удивлением и одна из них с улыбкой сказала: «Звали мальчишку‚ а прибежала девчонка».
У Инны‚ как и у многих девчонок и мальчишек‚ в детстве было прозвище Степка. Происходило оно от фамилии деда и от ее фамилии – Степанова. А у девочки с льняными волосами было прозвище «Тимка»‚ и происходило оно от фамилии Тимошенковых.
Ах‚ если бы снова вернуться в детство!
Свежая, прохладная струя тотчас окатила Веру с головы до ног.
Две взрослые женщины, еще долго, как дети, плескали друг на друга прозрачную воду‚ а в глубине Петракова колодца звонким эхом откликался их веселый счастливый смех.