Семь дней из жизни Филиппа

Конец первого дня

Из прихожей донесся еле слышный шум. В замке повернулся
ключ. Два раза. Дверь, тихонько застонав, отворилась. Щелкнул
выключатель, и несмелое бледно-желтое пятно расплылось по
плитке пола. Дверь закрыли, было слышно, как к ней кто-то при-
слонился. Филипп старался не шуметь. Было уже поздно, Ритка
и Ритуля давно спали. Будить их не хотелось. Себе же дороже.
Филипп поставил на тумбочку кожаный портфель. По-
тянулся к удавке дорогого шелкового галстука. После несколь-
ких попыток галстук поддался. Мужчина ослабил ненавистный
узел, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. Дышать стало
легче. Прислушался к тишине. Не доносилось ни единого звука.
Филипп с облегчением выдохнул и стал стягивать ботинки.
Филиппу было почти сорок: Час Икс, раскидывающий лю-
дей по разным углам. Свой собственный рубеж «Пан или про-
пал» Филипп прошел на удивление достойно, нечаянный ка-
рьерный скачок, словно волшебный пендель, задал ему нужное
направление, помог избежать кювета. Почти сразу же нарисова-
лась Ритка, вслед за Риткой появилась новая квартира в моно-
литной многоэтажке с певучим названием «Белые лебеди», а по-
том уже и Ритуля.


Троица была из тех, кому нужно и можно завидовать. При-
чем сразу всем. Ритке – потому что отхватила перспективного
мужика. Небывалый успех был еще в том, что провинциальная
Ритка была на год старше Филиппа и, между нами, до Филиппа на
нее так никто и не позарился. Филиппу, несмотря на помятость
на вчера еще свежем лице, – потому что у него все получилось.
Правда, что получилось, Филипп пока не понимал. А малолет-
ней Ритуле – потому что у нее были родители, свой угол и угол
этот был не где-нибудь в городе N, в котором когда-то родилась
ее мать, а в самой что ни на есть столице. Конечно, предстояло
еще много чего пройти, но в целом все были счастливы. И только
в пьяном бреду и при непременном отсутствии Ритки Филипп
стал бы доказывать, что что-то здесь не так. И тогда ни от кого
бы не утаилось, что один из них всего лишь почти счастлив.
А это, как показывает жизнь, совсем не одно и то же.
Филипп снял пиджак и, повесив его на крюк в прихожей,
пошел на кухню. По дороге закрыл дверь в детскую, где сопела
Ритуля, и в спальню, где спала Ритка. Неожиданно сам собой
нашелся ответ на вопрос, почему Ритка настояла на том, что-
бы дочку назвали ее именем. Просто Ритка очень любила себя.
А еще, чтобы поосновательней прошить ему мозги и связать
свой образ с образом дочки, в жилах которой теперь текла как-
никак и его кровь. Так, на всякий случай, для подстраховки.
На кухне была идеальная чистота. Белоснежный холодиль-
ник, утыканный магнитиками из стран, в которых им с Риткой
довелось побывать.
– И тут заякорила: «Пока я рядом – все будет чики-пуки!»
Где-то я уже об этом слышал. – Филипп поправил фигурку ламы,
привезенную когда-то из Перу.

В плиту можно было смотреться как в зеркало. На сто-
лешнице ни единой крошки. Чистота, но какая-то не кухонная,
слишком уж идеальная, почти стерильная. Ужин Ритка не гото-
вила: вечером Филипп был на встрече. Мужчина открыл холо-
дильник, достал пластиковый стаканчик с йогуртом. Еда была
неестественная, синтетическая. Филипп заставил себя съесть
несколько ложек. Усилие или насилие над собой? Холодная
жижа плюхнулась в желудок.
– Слова однокоренные, – кто-то шепнул ему на ухо.
Закончив выскребать остатки йогурта, мужчина отпра-
вился спать.


День второй

Утром айфон прозвонил в 6:30. Филипп проснулся, как всег-
да, первый. Нужно было успеть доехать до работы до того, как
весь город встанет, иначе по пробкам... на другой конец города.
Мужчина посмотрел на противоположную сторону кро-
вати. Ритка зарылась в подушках и мягком одеяле так, что ее не
было видно. По недовольному шевелению, последовавшему вслед
за пронзительным звоном, стало понятно, что там все-таки кто-то
есть. Даже сквозь одеяло Филипп догадался, что лицо её искази-
лось в утренней муке. Поспать Ритка любила. Мужчина незамет-
но поднялся, прихватил из шкафа последнюю рубашку и вышел
из комнаты. Ритуля тоже спала. Закончив утренний марафет,
мужчина пошел на кухню, вытащил стаканчик йогурта. Присев
за стол, отлепил листок розовой бумажки-стикера, мелким по-
черком накидал что-то про рубашки. Данный способ общения все
более распространялся в их семействе. Удобно, а главное, дистан-
ционно, что не всегда плохо. Прикрепил записку магнитом к хо-
лодильнику. Однако, запихав остатки йогурта в рот, нахмурился,
содрал листок с холодильника и растерзал его на мелкие кусочки.
Характер у Ритки был взрывоопасный. Вместо гладильной прось-
бы на холодильнике появился смайлик. Нейтрально и безопасно.
Проглотив йогурт, Филипп направился в прихожую. Присев на
пуфик, стал зашнуровывать ботинок. Из спальни донеслись сна-
чала скрип кровати, потом еле слышное шевеление. Филипп уско-
рился, стал спешно натягивать второй ботинок. Вслед за скрипом
распахнулось и зашелестело одеяло. Филипп путающимися дви-
жениями пальцев затянул бант и вскочил на ноги. Ритка наконец
выдавила из себя что-то членораздельное, но за спиной Филиппа
уже неслышно захлопнулась дверь. Что она хотела сказать, Фи-
липп не расслышал. Хотел, но не расслышал.


Выйдя из подъезда, Филипп пошел вдоль дома. Маши-
ну накануне ночью пришлось кинуть довольно далеко. При-
парковаться возле дома после двенадцати – что-то из разряда
фантастики. Машины занимали буквально каждую пядь земли,
не оставляя врагу ни единой щелочки. Мужчина сел за руль.
По дороге на светофорах просмотрел почту. Ничего срочного
и требующего его незамедлительного вмешательства, уже хо-
рошо. Спидометр отщелкал 48 километров, машина подъехала
к недавно сданному в эксплуатацию офисному центру. Хотя бы
здесь проблем с парковкой не было. Мужчина въехал в подзем-
ный гараж, занял место «К 901», прошел в блок «К» и стал под-
ниматься на этаж.


В офисе было тихо. Основная масса сотрудников добира-
лась от метро на корпоративной маршрутке, до ее приезда оста-
валось еще минут двадцать. Офис компании, в которой трудил-
ся Филипп, занимал всю площадь двенадцатого этажа одной из
семи башен бизнес-центра. Пространство было организовано
в стиле опенспейс. Лишь немногим сотрудникам полагались
стеклянные изолированные аквариумы, называемые собствен-
ными кабинетами. Филипп, недавно получивший должность
начальника отдела, уже успел вкусить прелести наличия соб-
ственного угла и теперь посматривал свысока на своих коллег,
безмолвно плавающих за стеклянной перегородкой. Шумоизо-
ляция была капитальная.


Филипп расположился за своим столом. Нагенерил 56 пи-
сем в ответ на полученные 53, участие в офисном футболе – дело
обязательное. Отправив на три письма больше, чем было по-
лучено, Филипп показал свою вовлеченность в дела компании
и причастность к процессам. Главное, не переборщить, не затя-
нуть себя в слишком долгую переписку. Тут, впрочем, как и вез-
де, нужно быть профи. Филипп, давно вращающийся в этой
среде, в переписке поднаторел. Не успел он настучать последнее
письмо, как в скайп постучалась Ритка. В углу компа жиденьки-
ми цифрами светилось «9:35». Рановато для Ритки.


У Ритки на столь раннее общение с Филиппом были свои
причины. У неё, вернее у Ритульки, заканчивались памперсы, нуж-
но было докупить йогурта, но самое главное, на три у нее была за-
пись в парикмахерскую. Подруга, которая обещала ее выручить,
поступила как последняя сволочь, сообщила, что по каким-то
причинам приехать не сможет, и теперь Ритка как ужаленная ис-
кала ей замену. Кандидатов на замену, как всегда, не было, и Ритка
уповала только на мать Филиппа Флору Эдуардовну.
Филипп набрал Флору Эдуардовну, начались сложные
трехсторонние переговоры. Мать висела на телефоне. Между
Риткой и Филиппом переписка шла по скайпу. Выводить все три
стороны в одну переговорную плоскость было нецелесообраз-
но, поэтому Филипп, как Фигаро, успевал и здесь, и там. Ритка
и Флора передавали друг другу просьбы, выдвигали требова-
ния, ставили ультиматумы, настаивали на взаимной выручке
и уступках. Каждое из отпущенных выражений проходило через
строгий ценз Филиппа, в результате до обеих женщин доходил
умеренный, сдержанный, выдерживающий любую критику
текст. Каждая из сторон отстаивала сугубо личную позицию.
Ритке нужно было позарез в парикмахерскую. Волосы после ро-
дов лезли просто мрак как. И у Ритки в запасе была еще одна
неиспользованная процедура в салоне, на которую она возлага-
ла свои последние надежды. Воображение рисовало страшные
картинки. Потерять Филиппа, остаться с маленькой дочерью на
руках и без волос на голове в результате какой-то там свисто-
пляски гормонов – Ритка не могла всего этого допустить! Фло-
ре Эдуардовне Риткины битвы за волосы были, как бы помягче
сказать, до фонаря. Она справедливо считала, что свое отрабо-
тала еще на детях, вырастив двух сыновей, поэтому все попытки
повесить на нее внуков пока успешно отражала. К тому же Фи-
липп и Ритка жили в гражданском браке. Вопрос этот, довольно
щепетильный и болезненный для непроштампованных супру-
гов, тем не менее, давал дополнительные козыри Флоре Эдуар-
довне и, что особенно приятно, позволял ей несколько свысока
смотреть на девицу, на которой так и не женился ее сын. Граж-
данская невестка должна знать своё место. Именно исходя из
этих соображений действовала Флора Эдуардовна, не уступая
ни Риткиному напору, ни Риткиному упорству. Филипп крутил-
ся как уж на сковородке, пуская в ход все свои таланты, толь-
ко бы не взорвалась пороховая бочка дома и окончательно не
разругаться с матерью. Переговоры закончились тем, что Флора
Эдуардовна все-таки сжалилась над сыном и пообещала к обеду
быть. Филипп написал об этом Ритке. Окрылённая Ритка вышла
из сети.

В личную почту Филипп больше в этот день не заходил.

В 11:00 вызвало к себе начальство, и до пяти он просидел на со-
вещании. Когда он, обескровленный и измусоленный, вышел из
переговорной, Ритка была уже в сети. Скорее всего, посещение
салона прошло удачно, и она перетирала впечатления с вирту-
альными подругами. Если бы что-то пошло не так или, не дай
бог, что-нибудь выкинула Флора Эдуардовна, Ритка уже давно бы
оборвала телефон, вытащила его с совещания и сообщила всё до
мельчайших подробностей. О малейших просчетах в действиях
противника, каковыми с некоторых пор являлись Ритка и Флора
Эдуардовна, Филиппу докладывалось незамедлительно. Филипп
поспешил выйти из сети. Лишний раз светиться не надо, Ритка
тут же что-нибудь пронюхает, понастроит догадок, а Филипп
воробей стреляный, все бабьи хитрости знает наперед.
Ровно в шесть он вышел из офиса. Три часа по пробкам,
по пути нужно заехать на заправку. Итого, в одиннадцать дома.
Ритуля уже будет спать, а может, повезет, и Ритка тоже.


День третий

Утром айфон прозвонил в 6:30... как всегда, первый... по
пробкам… на другой конец города...
Филипп уже почти доехал до офиса, когда под локтем за-
звонил телефон. С экрана смотрела улыбающаяся Ритка. Неж-
ная, прелестная, кроткая, совсем нетребовательная. Мужчина
ухмыльнулся. Телефон продолжал звонить, подтверждая мысль
Филиппа о том, что от былой застенчивости не осталось и следа.
Филипп поставил громкую связь. Ритка тут же выпалила спи-
сок стран, в которые ей хотелось бы поехать в отпуск. Отдыхать
в этом году решили отдельно. Уже одно это было прекрасно!
Филипп, изредка поддакивая, следил за дорогой.
Отдых порознь имел свои преимущества. Самое главное,
решался вопрос с Ритулей. Когда будет в отпуске он, с Ритулей,
само собой, посидит Ритка, а вот когда наступит очередь ехать
на море Ритке, по легенде с дочерью будет сидеть он. На самом
деле все должно было произойти совсем не так, Филиппа обе-
щала подменить Флора Эдуардовна. От Ритки все держалось
в строжайшей тайне. Заговорщики действовали осторожно
и осмотрительно. Вслух озвучивалась только официальная вер-
сия, и только когда Ритка уедет, срочный звонок с работы отпра-
вит Филиппа в командировку и тут как тут на сцене появится
Флора Эдуардовна. Где всё это время будет находиться Филипп,
Флора Эдуардовна не спрашивала, в конце концов, ее сын взрос-
лый мужчина и не ей требовать отчет в его действиях. По по-
воду внезапного приступа альтруизма матери Филипп иллюзий
не строил, женщиной руководили сугубо личные мотивы, и тут
опять не обошлось без Ритки. Надумай Филипп с Риткой ехать
в отпуск вдвоем, у Флоры Эдуардовны, женщины деятельной
и занятой, времени, конечно, не нашлось бы. Но вдвоем ехать
никто и не собирался!

На все предложения Ритки по поводу ее отпуска он был
практически согласен. Правда, нужно было избежать горячих
точек и стран с нестабильной обстановкой, о которых в силу
своей политической близорукости Ритка могла не знать. Себе
же дороже, замучаешься ее потом оттуда возвращать. У Филип-
па осталась единственная сложность – удержать ее в определен-
ном ценовом диапазоне. Аппетиты ее были поистине неуемны.
Ритка склонялась в пользу островов, баклажанового отдыха
и фешенебельных отелей. Мотивы, двигающие Риткой, были до
примитивности просты: похвастать перед подругами и в оче-
редной раз вбить в голову Филиппа мысль о том, что она не та,
на которой можно экономить. Остановились на Канарах. Досто-
примечательностей не много, да Ритка и те не посмотрит, вот
только остров черный, вулканический и песок на пляже тоже
черный. Но Ритка об этом узнает только тогда, когда прилетит.
Отель, конечно, нужно выбрать Вип-Топ-Шлёп, чтобы ей было
не скучно, иначе в следующий отпуск она потащит вместе с со-
бой его.


Что касается своей части отпуска без Ритки, то тут Фи-
липп, была б его воля, выбрал бы что-нибудь простое, неза-
мысловатое. Рыбалка подошла б как нельзя лучше. Тишина. По-
кой. Тихие всплески рыбьих хвостов и шорох камышей. Родная
природа! Но у отдыха на родных просторах был один, но очень
крупный недостаток. Где бы ты ни находился в пределах нашей
не такой уж, как оказывается на поверку, необъятной Родины,
Ритка, преодолевая время и расстояние, без труда дотянулась
бы до тебя своими цепкими коготками. Один звонок мог легко
вернуть Филиппа на базу. Это было недопустимо. Путешествие
на машине по тем же причинам категорически отпадало. Пово-
дов вернуть досрочно мужа у Ритки, рисующей безмятежные
картинки рыбачьего отпуска и сравнивающей их со зверским
трудом матери и хозяйки, могло возникнуть тысяча.
Можно, конечно, было рискнуть, купить путевку, а из
страны не уехать. Но этот вариант, зная Ритку, тоже не прока-
тит. Ритка втихаря обязательно проверит штампы в паспорте
и вычислит, где и когда он выезжал. Филипп подозревал, что эти
чертовы аэропортовские отметки подпортили жизнь не только
ему. Да и денег на такое прикрытие было жалко. Они ж ему не
с неба падают. А голубые, да и белые воротнички пашут иногда
не хуже шахтеров. Вопрос о его отпуске оставался открытым.
Филипп доехал до офиса. Ритка, убедившись в том, что ее
не обделят, успокоилась и отключилась.


Отстрелявшись от писем, успевших упасть в его ящик, Фи-
липп закончил с текучкой. После обеда решил съездить в тура-
гентство. Ритка могла еще пятнадцать раз передумать, поэтому
лучше было купить путевки как можно скорее. Девушка, ра-
ботающая с Испанией, выслушала Филиппа и подобрала не-
сколько отелей. Все витиеватые разглагольствования Филиппа
были внимательно выслушаны. Сколько таких взыскательных
перевидала она… не счесть. Филипп оценивающе посмотрел на
девушку. Девушка еще раньше дала оценку ему самому. Издерж-
ки профессии, ничего не поделаешь. С Риткиной частью отдыха
определились быстро, а вот с отдыхом для него пришлось по-
возиться. Филипп отвергал одно предложение за другим, пока
наконец для девушки и для него самого не стала ясна причи-
на отказов. Филиппу хотелось подольше пообщаться с девуш-
кой и не хотелось ехать домой, да и девушку он интересовал
все больше и больше. Девушка дала понять, что она не против
знакомства, выходящего за рамки продажи туров. Филиппа по-
несло и неизвестно куда занесло бы, если бы он вовремя не со-
образил, что у девушки были все данные не только на него, но
и на Ритку. А начинать роман при таких условиях было сущим
безумием. Страх перевесил. Вернее, не страх! Здравый смысл!
Такая формулировка ему нравилась больше. Посмотрев голод-
ными глазами на девушку, мысленно раздев ее уже раз пятнад-
цать, а чертыхнувшись сто пятнадцать, он, помявшись еще не-
которое время, наконец выбрал рыбалку в Непале, расплатился
за оба тура и вышел из агентства, не оставив девушке, да и себе
тоже, ни малейшей надежды на продолжение знакомства.
До дома доехал быстро. Все, как всегда, спали. Филипп
взял магнитик потяжелее и прикрепил на холодильник Риткину
путевку. Съел йогурт. Заснул быстро, ему снилась удочка, неви-
данная непальская рыба и русалка из турагентства.


День четвертый

Утром айфон прозвонил в 6:30... как всегда, первый... по
пробкам... на другой конец города...
Ритка позвонила, когда Филипп съезжал со МКАДа и до
офиса оставалось еще несколько километров. По радостному
звенящему голосу он понял, что Ритка уже отодрала от холо-
дильника путевку и всестороннее ее изучила. В голосе не слы-
шалось и нотки недовольства. Филипп с облегчением выдо-
хнул. С некоторых пор это стало высшей формой выражения
Риткиной благодарности. Мужчина порылся в памяти, а ведь
были времена, когда Ритка выкладывалась на полную катушку,
демонстрируя признательность всеми доступными для женщи-
ны способами. Были... но прошли... Теперь Ритка показала свое
истинное лицо, которое несколько отличалось от того, которое
ему пытались втюхать вначале. Филипп вздохнул, количество
инструментов в ее арсенале до обидного поубавилось.


В офис приехал на полчаса позже обычного. Офис уже
тихо жужжал, две корпоративные маршрутки привезли основ-
ную массу сотрудников. Налил кружку утреннего кофе. Загру-
зился. Выдал обойму писем. Работать сегодня не хотелось. Всё
высшее руководство укатило в штаб-квартиру, поэтому можно
было позволить себе короткий однодневный отдых на рабочем
месте. Судя по отрешенному взгляду, блуждающему на лицах
остальных сотрудников, мысль эта посетила не только его. Фи-
липп, прикрыв страничку с корпоративной почтой, с удоволь-
ствием нырнул в социальные сети. Некоторые наиболее рас-
пространенные лазы были блокированы. Но за последнее время
развелось такое количество аналогов, что пользователя язык не
повернулся бы назвать обделенным.


Филипп начал с профессиональных сетей. Подправил свою
страничку, добавил пару строк о недавно выстрелившем проек-
те. Маленькая медаль на собственную грудь. Что делать, время
такое, сам себя не продашь, никто тебя не продаст. Это раньше
фокус был смещен на что-то недосягаемое, светлое. О собствен-
ной шкуре человек и не задумывался, всего себя посвящая вели-
кому. Канули в Лету переходящие знамена и вымпелы, социали-
стические гонки и всесоюзные соревнования. Теперь все стало
прогрессивней, а может, примитивней? Премии пришли на сме-
ну грамотам, благодарности превратились в расширенные соц-
пакеты, вымпелы, когда-то так бережно хранимые за стеклом
шкафчиков, ушли в безвозвратное прошлое. И никто уже не
смотрел строго и назидательно на тунеядцев и лодырей, преж-
ние кумиры были низложены. Золотой телец, заливая всё вокруг
ослепительным светом, блистал во всем своем великолепии. Об-
щество, пробиваясь сквозь тернии, вступило в эру бесперебой-
ного потребления и гегемонии эго, выстроившись стройными
рядами под знаменами материальных ценностей. Филипп, дитя
своей эпохи, шел в ногу со временем.


Закончив с фиксацией своих последних трудовых дости-
жений, Филипп перешел на странички чуть менее важные, но,
несомненно, более приятные. Вот уж неделю как он порывался
найти своего институтского приятеля Петра Липкина. По прав-
де говоря, еще некоторое время назад Филипп на это ни за что
бы не решился. Признать себя лузером, оттенять успех другого –
это, знаете ли, под силу не каждому. Однако теперь все измени-
лось, Филипп значительно укрепил свои позиции, и сейчас ему,
по крайней мере, было не так страшно узнать об успехах одно-
кашника. Подростковое подглядывание друг за другом в туале-
те приобрело такие вот цивилизованные формы.
Начал с «Комрадов». «Комрады» – сообщество людей, ко-
торым довелось родиться в период застоя, побывать в пионерии,
возмужать в девяностые и одними из первых вкусить плоды ка-
питализма, первые несварения от непривычной пищи пришлись
тоже, к слову сказать, на их долю. Этакие «горячие пирожки»,
заквашенные при социализме. Петра Филипп не нашел. Что ж,
человеку можно позавидовать, насыщенная реальная жизнь не
оставляет ни времени, ни шансов для виртуальной. Зато на-
рвался на Ритку. У Ритки была своя страничка, и, похоже, она
вовсю здесь тусила, направо-налево дружила и контактилась.
Посмотрев на трехзначную цифру друзей Ритки, можно было
сделать два вывода. Первый – «Комрады» были важной страни-
цей в жизни девушки, и второй – Флора Эдуардовна была не так
уж не права, когда в очередной раз отказывала домогательствам
Ритки посидеть с ребенком ввиду ее якобы сильной загружен-
ности. Филипп побродил по ее странице, просмотрел фотки.
Ничего особенного, среднестатистические, у других поинтерес-
нее. Того, что Ритка увидит его на своей страничке, можно было
не опасаться, к ней он вошел под ником. Так и не найдя никаких
следов Липкина, Филипп вышел из «Комрадов».

Филипп залез еще на один сайт. Липкина здесь тоже
не оказалось. Зато и здесь была Ритка. Ритка не отличалась
оригинальностью, фотки были те же, да и набор друзей, похоже,
не сильно отличался. Зачем в двух разных местах общаться с од-
ними и теми же людьми и, скорее всего, на одни и те же темы,
для Филиппа осталось загадкой.


За этот день Филипп еще раза три встретил виртуальную
Ритку. Еще один вывод напрашивался сам собой. Ужина, как
всегда, не будет. В холодильнике его будет ждать купленный им
же самим йогурт. Ритка опять скажет, что Ритуля целый день
капризничала, животики, газики, что там еще может быть у де-
тей. И все-таки было очень, очень неприятно от того, что Фло-
ра Эдуардовна оказывалась все чаще права. Слава богу, мать не
лазила по сетям и не могла лично откопать дополнительные до-
казательства Риткиной несостоятельности. Иначе перевес бы
был явно на ее стороне. А в семейной ситуации, как и в геопо-
литике, лучше вести политику сдерживания, не давая ни одному
из противников явных преимуществ.

Уже после шести неожиданно назначили встречу, которая
растянулась до девяти.

Возвратился Филипп поздно. Тихо, чтобы никого не раз-
будить, открыл дверь. Стандартный маршрут. Кухня – ванная –
спальня. Спал плохо. Часа в два ночи Ритка толкнула его в бок.
Сама так и не показалась из-под одеяла. Филипп всё понял. Была
его ночь дежурства с Ритулей. Засунул под мышку подушку, на
плечо закинул одеяло и пошлепал в соседнюю комнату, чтобы
прилечь на диване рядом с хныкающей Ритулей.


День пятый

Ритуля, измучив себя и Филиппа, уснула только к шести,
айфон прозвонил в 6:30… как всегда, первый… по пробкам…
на другой конец города…

До офиса домчался быстро. Писем оказалось не много.
Всего около тридцати. У партнеров из Англии предыдущий день
был выходным, этим объяснялось некоторое затишье в перепи-
ске. Однако на то, чтобы ответить на них, ушло времени чуть ли
не больше, чем обычно. Несколько писем касались не конкрет-
ных вопросов, а носили, скорее, политический характер. Отве-
чать нужно было аккуратно, чтобы ни одна сволочь не подкопа-
лась. Филипп написал письма обдуманно, опираясь на правила
и инструкции, тщательно подбирая слова и формулировки. Его
так просто голыми руками не возьмешь!

В двенадцать айфон вздрогнул. Звонок был важный. Зво-
нили из банка по ипотечному кредиту. Два года назад Филипп
и Ритка взяли в ипотеку двушку. Свои задрипанные однушки
решили не трогать. Филиппу однушка досталась от родителей,
а Ритке от бывшего хахаля, который, вопреки всему, проиграл
схватку за собственную квартирку оборотистой, неместной Рит-
ке, посчитав лучшей долей для себя расстаться с квартирой, чем
всю жизнь не расставаться с Риткой. Двушку взяли в совмест-
ную собственность на два хозяина. Очень предусмотрительно,
а главное, в духе времени. Кто знает, чем мог закончиться их
гражданский эксперимент, а такой вариант собственности был
хоть какой-то гарантией от последующих разборок, от которых
не застрахованы менее благоразумные пары, начинающие всё
с омута любви. Ипотеку взяли на двадцать лет. Филиппу пока
удавалось идти опережающими темпами. Ритка слегка притор-
маживала. На пару лет она была оторвана от станка. Но у нее
появился джокер – Ритуля, которая, как и недвижимость, была
в их с Филиппом случае совместная. Всё шло к тому, что, выпла-
тив ударными темпами свою часть, Филипп начнет выплачивать
Риткину. Дальновидная Ритка уже начала вести работу в этом
направлении. Филипп понял, что со всех сторон его обложи-
ли и теперь, если вдруг ему приспичит избавиться от граждан-
ской супруги, ему минимум нужно будет выплатить свою долю,
а максимум – и ее тоже. Лицо терять не хотелось. Даже перед
Риткой.


Звонок из банка был как нельзя кстати. Ставка по ипоте-
ке снижалась, и теперь ему придется выплачивать на три сотни
тысяч меньше. Для закабаленного Филиппа даже лишняя со-
тка имела значение. Любезный молодой человек по телефону
объяснил, что договор нужно было перезаключить как можно
скорее. Данное предложение, как всегда, было ограничено и по
времени действия, и по количеству. Филипп помчался в банк.
К его приезду новый комплект документов был готов. Подпи-
сав его, Филипп собрался было метнуться домой, чтобы и Рит-
ка поставила свою подпись, но, как назло, вызвал генеральный,
нужно было возвращаться в офис. Договор до восьми должен
был быть в банке, и Филиппу ничего не оставалось, как напрячь
офисного водителя Сашку, попросить съездить к нему домой,
поставить Риткину подпись, а потом завести документы об-
ратно в банк. Сашка был парень безотказный, понимающий, да
и должность, которую недавно занял Филипп, не допускала осо-
бых возражений. Через каких-то полчала Сашка забрал бумаги
у Филиппа и помчался через весь город за Риткиной подписью.
В конце рабочего дня Филиппу перезвонили из банка и со-
общили, что документы у них. Ежемесячный взнос снижался на
1748 рублей 00 копеек. Филипп был счастлив. Путь к свободе
стал хоть ненамного, но ближе. Душа пела, но ехать домой не
хотелось. Новое условие договора обмыли не с Риткой, что было
бы, по крайней мере, логично, а с коллегой из соседнего отде-
ла с такой же удавкой на шее.


Домой вернулся поздно, на рогах. В прихожей стояли туф-
ли, которые совершенно не вязались с погодными условиями
на улице. Вычурные такие, блестящие. Наверное, Риткины. Со-
кратил вечерний маршрут, исключив кухню и ванную. Йогурт
был также исключен по причинам несовместимости с выпитым
ромом. В спальне свалился на свою сторону койки. Ритка даже
не пошевелилась. А, может, пошевелилась, но Филипп уже от-
ключился.


День шестой

Утром айфон прозвонил в 6:30... черт бы побрал эту рабо-
ту... как же болит голова... как всегда, первый... по пробкам... на
другой конец города...
До офиса ехал не спеша, стараясь поменьше вертеть голо-
вой и не делать резких движений. Вывод напрашивался сам со-
бой, организм не выдерживал былых нагрузок. А жаль! Основная
масса народа была уже в офисе и бесцельно блуждала по кори-
дорам. Пили кофе. Обсуждали предстоящие праздники. Весь
офис находился в расслабленном состоянии, всё говорило о том,
что сетка легла и все разом лишились доступа. Очень кстати!
Голова все так же болела. Мужчины стайками ходили на балкон.
Филипп тоже направился получить привычную дозу прокурен-
ного воздуха. На балконе, попыхивая сигаретой, стоял води-
тель Сашка. Филипп пристроился рядом, попросил прикурить.
Сашка как-то косо на него посмотрел, дал прикурить, но боль-
ше не проронил ни слова. Что-то было не так. Санек, надутый,
как индюк, стал вглядываться в сизую дымку, повисшую перед
его носом. Филиппу стало как-то неуютно, как-никак накану-
не Санек его выручил. Строить логические цепочки, докапы-
ваясь до истоков Санькиной неразговорчивости, Филипп в его
нынешнем состоянии был просто не в состоянии. Поэтому ре-
шил бить сразу, не в бровь, а в глаз, то есть разводить Сашку
на разговор. Парень он хоть и обидчивый, но отходчивый. Че-
рез несколько минут Санек уже фонтанировал, в красках пере-
сказывая события минувшего вечера. То, как он привез Ритке
вечером документы, то, как она их подписала, и то, как вместо
того, чтобы его отпустить, кинула на соседку Ритульку и поеха-
ла вместе с ним в банк. Сашка по наивности своей не возражал.
Однако банком дело не ограничилось. Возвратив документы,
она попросила завезти ее в магазинчик, совсем неподалеку от
банка. Несколько кварталов вылились в два часа пути. Боль-
ше Филипп не слушал. Хмель быстро выветривался. Всё встало
на свои места. Новые босоножки в прихожей и надутость на
Сашкиной физиономии нашли свое логическое объяснение.
Санёк был использован для обарахления. Всё, о чем говорил
Санька, Филипп испытал на своей шкуре, успел пообвыкнуть-
ся и даже, в некотором смысле, смириться со своей участью.
Это был его крест, и было в этой страдальческой философии
что-то утешительное! Но вот за что пострадал невинный Саш-
ка – это был вопрос. Сколько Саньку пришлось ждать Ритку
около магазина, Филипп спросить боялся, как в кошмаре перед
глазами проплывали Риткины бесчисленные походы за шмот-
ками. Наконец поток иссяк. Санек как-то виновато посмотрел
на Филиппа, видно, ему было тоже неудобно. Тяжело вздохнув,
мужчины выкурили еще по одной.


Филипп готов был разорвать Ритку на мелкие клочки. За-
чем ей понадобились эти утыканные стразами туфли, Филипп не
понимал. По его подсчетам, ближайшие пару лет Ритка должна
была провести с коляской, а лучшая обувь для прогулок – что-то
среднее между галошами и кроссовками. У Ритки, похоже, было
свое мнение по данному вопросу.


Перед Саньком было очень неудобно. В обед Филипп сго-
нял в ближайший супермаркет, купил Саньку коньяку. На душе
стало поспокойнее. Звонить сразу Ритке не стал. Позвонил толь-
ко к вечеру. Разговор вышел короткий, но бурный. Каждый, как
всегда, остался при своем. Филипп в очередной раз подтвердил,
что является ужасным жмотом. Ритка в очередной раз оказалась
дурой и барахольщицей, которой наплевать на то, что о нем по-
думают на работе. Филипп с работы задержался. Ритке было все
равно. Новые босоножки стояли в коридоре. А этот, если даже
взбрыкнет, никуда уже не денется. Дрессировке поддаются все.
К тому же поводок ипотеки уже начал врастать в шею Филиппа.
Вернулся Филипп поздно. Все уже спали. Как обычно…
йогурт… ванная… спальня…


Начало седьмого дня

Наконец выходной. Филипп с трудом продрал глаза. Было
уже десять. Спросонья похлопал по Риткиной половине крова-
ти. Одеяло. Подушка. Больше никого. Очень хотелось. Филипп
недовольно перевернулся на другой бок. Захотелось еще больше.
Давление в котлах зашкаливало, нужно было срочно спустить
пар. Куда же запропастилась Ритка, черт бы ее побрал?
В доме было тихо. Мужчина встал с кровати, поплелся
на кухню. На холодильнике висела записка. На два дня уехала
к тетке. Ну да, теперь его нужно проучить, все в ее духе. Филипп
ухмыльнулся, Ритка пользовалась этим убежищем не часто, ха-
рактер у тетки был мерзопакостный, и терпеть ее можно разве
только ради чего-то стоящего, например возможности нагадить
ближнему. Филипп открыл холодильник. Йогурта не хотелось.
По-прежнему хотелось другого. На столе лежал айфон. Один
звонок Маришке или Светульке – и вопрос решен. Но это же
нужно ждать, пока соберутся, пока доедут. Маришка живет на
другом конце города, а Светулька вообще в области. Филипп от-
ложил айфон и поплелся в ванную.

Странно, а ведь он связался когда-то с Риткой только для
того, чтобы она всегда была под рукой, чтобы не ходить вот так,
как подросток, в ванную. А чтобы все цивилизованно...
По дороге в ванную Филипп задержался возле шкафа.
Сердце замерло, внутри всё сжалось, как будто в преддверии
неизвестного, прекрасного неизвестного. Филипп остановился,
рванул на себя ручки. Дверцы, мягко поддавшись, распахнулись.
Все Риткины вещи были на месте. Чуда не произошло!
Филипп закрыл шкаф и, пнув босоножку, скрылся за
дверью ванной.