2 действие.
1 картина.
Бал у Круковского. Слева, ближе к авансцене – игорный стол, справа – уютный уголок: диван, кресла. В центре сцены – зал для бала, у стенки – кресла и стулья для дам и девиц. Появляются приглашенные. Входит Кашперов с Лизой и Зинаидой Павловной.
Группа юношей:
1-й: Кто эта девушка?
2-й: Дочь Кашперова.
3-й: Мила, мила.
4-й: Очень мила, надо пригласить ее на танцы.
1-й: Я на польку.
2-й: Я на кадриль.
3-й: Я на вальс.
Группа девушек:
1-я: Кто эта девушка?
2-я: Это дочь Кашперова.
3-я: Это что же, ее первый бал?
4-я: Да она впервые на балу.
1-я: Посмотрите, как она шикарно одета.
2-я: Что тут удивляться, ведь она богачка.
3-я: Все равно, надо с ней подружиться, она мила.
Группа дам:
1-я: Смотрите-ка, как выросла Лиза Кашперова, совсем стала взрослой.
2-я: Да, и очень миловидная девочка.
3-я: А что это за существо рядом с нею?
4-я: Гувернантка.
1-я: Ах, бедная, как некрасива, как скверно одета.
2-я: Ну и Кашперов, уж не мог взять кого-нибудь поинтереснее, все-таки приятнее было бы смотреть.
Лиза и Зинаида Павловна сидят ближе к авансцене:
Лиза: Ах, дорогая Зинаида Павловна, я так волнуюсь, мне страшно.
З.П.: Лиза, не волнуйся, ты выглядишь очень хорошо, вот увидишь, ты будешь иметь успех. Смотри, как юноши на тебя смотрят, все готовы пригласить тебя на танец.
Лиза: Все равно, все равно, я очень волнуюсь, очень боюсь.
Группа мужчин вокруг Кашперова:
1-й: Ну как твоя новая машина? Чай, заграничная лучше наших работает?
Кашперов: Машина отличная, сделана качественно.
2-й: А что, господа, игра-то сегодня будет?
Круковский: Конечно, господа, игра так игра.
Мужчины: Браво, браво, мы скучаем без игры!
2-й: Наконец-то мы пощекочем себе нервы, а то совсем закисли.
Мужчины идут и садятся за игорный стол.
Церемониймейстер: Полька, господа, кавалеры приглашают дам!
Кавалеры приглашают дам. К Лизе подходят три молодых человека, она смущена, но потом выбирает одного, бойкого. Зинаида Павловна следит за нею. Кончилась полька. Танцующие расходятся по местам. Лизу кавалер подводит к Зинаиде Павловне. Лиза счастлива. Она имеет успех.
Лиза: Ах, милая Зиночка, я так счастлива, мне весело, радостно. Я даже не ожидала, что все так будет.
З.П.: Я рада за тебя. Лиза, ты сегодня особенно хорошо выглядишь.
Группа юношей:
2-й: Ну как она танцует?
1-й: Прелестно, легко!
2-й: Теперь я приглашаю на кадриль.
Все: Браво, браво, она мила, мила.
Группа девушек:
1-я: Как Лиза ловко танцует.
2-я: Вот тебе и капризница, как считал ее отец.
3-я: Так она, пожалуй, у нас всех кавалеров отобъет.
Все: Нет, нет, мы не допустим, мы не позволим.
Группа дам:
1-я: Смотрите, какой Лиза имеет успех.
2-я: Да, а ведь это ее первый бал.
Кашперов подходит к Лизе: Ну как, Лиза, ты довольна своим первым балом?
Лиза: Да, папа, очень довольна.
Объявляют: Кадриль, господа.
Снова кавалеры приглашают дам. К Лизе подходит офицер и уводит ее танцевать.
Неожиданно к Зинаиде Павловне подбегает молодой человек с нафабренными усами, видимо, мелкий чиновник, и приглашает ее танцевать, но, увидев незнакомое лицо, скучное и некрасивое, в смущении застывает, ожидая ответа. Зинаида Павловна отказывает ему, и он, радостно вздохнув, убегает приглашать другую даму.
Аларин подходит к З.П.: Зинаида Павловна! Наконец-то я вас нашел! (Садится рядом с ней): Как только я увидел Кашперова, так сейчас же подумал, что вы здесь, но насилу мог отыскать, так вы далеко запрятались.
З.П.: Я не танцую.
Аларин: А наблюдаете только? Действительно, здесь для наблюдения обильная пища. Знаете ли вы, что меня постоянно смешит на балах? Это – страшная неестественность, которая всеми овладевает.
З.П.: Отчего же вы думаете, что все чувствуют себя неловко? Посмотрите, вот, например, пара: разве можно предположить, что сегодняшний вечер не самый веселый в их жизни?
З.П. указывает глазами на полную даму с лицом пожилой певицы или цыганки, одетую в розовое платье, проходящую под руку с высоким кавалером с бакенбардами и в очках – оба они непринужденно хохотали.
Аларин: Вот вы и ошиблись. У этой пары на уме вовсе не смех, а самое пылкое желание вцепиться друг другу в глаза. Дама в розовом платье, видите ли, жена нашего исправника, а ее кавалер – здешний прокурор. А прокурор и исправник поклялись взаимно в такой непримиримой вражде, что готовы истребить друг друга. И выходит, что этот заразительный смех – те же крокодиловы слезы.
З.П.: Ну, это, положим, частный случай: но поглядите кругом, разве мало вы видите весёлых лиц?
Аларин: Уверяю вас, настоящего веселья тут нет ни капли, все это страшно фальшиво и натянуто. Посмотрите, вот идут два офицера, - ведь они как будто горячо спорят между собою о чем-то, а в сущности, оба городят страшный вздор и изо всех сил стараются привлечь общее внимание.
З.П.: Однако вы беспощадны, Александр Егорович. Неужели вы надо всеми так издеваетесь?
Аларин: Надо всеми, потому что это - лучшее средство не быть никогда самому осмеянным.
З.П.: Но для чего же вы бываете на балах, если они в вас ничего, кроме насмешки, не возбуждают?
Кадриль кончилась. Лиза в окружении кавалеров садится на свое место.
Аларин: А именно для того, чтобы посмеяться: так или иначе, а это похвальное желание свойственно каждому из нас, грешных. Но, кроме того, меня тянет еще вон за тот стол, где можно испытать самые сильные ощущения в мире.
З.П.: Неужели вы играете в карты? Ведь это должно быть ужасно скучно.
Аларин: Я играю только в азартные игры.
З.П.: Какие это азартные? Объясните, пожалуйста, я не понимаю.
Аларин: Самый простой способ наживы: я беру в руку сторублевую кредитку, подхожу к вам и говорю: «В какой руке?» Вы говорите: «В правой». Угадали – сторублевка ваша, не угадали – позвольте мне столько же. Это, собственно говоря, идея, но, конечно, умные люди додумались до множества вариантов ее и даже до целых теорий о счастье!
З.П.: Но ведь это возмутительно, это… простите меня, пожалуйста, похоже на грабёж… А если я увлекусь, проиграю больше, чем у меня есть?
Аларин: Разные бывают способы, некоторые предпочитают в этих случаях спасаться бегством, другие – пускают себе в лоб пулю… Да вообще сильные ощущения даром не даются, - человек во время игры становится самым опасным из всех диких зверей.
З.П.: Господи, неужели и вы?...
Аларин: Зинаида Павловна, не судите меня так строго: вам жизнь – новинка, а между тем она так мелка, так ничтожна, так бедна чем-нибудь шевелящим воображение… А в игре – страсть! Каждый нерв живет… чувствуешь биение каждой жилы… И вовсе не деньги влекут… а счастье, счастье, одно только милое, нелепое счастье. Ведь я – добрый человек, я готов со всяким нищим поделиться, но вы не поймете, что это за необъяснимое блаженство пустить в один вечер по миру два или три почтенных семейства.
З.П.: Не говорите так, Александр Егорович, прошу вас, вы не можете быть таким, вы клевещете на себя!...
В это время объявили о новом танце: «Господа, вальс».
Аларин: Да вы не подумайте, Зинаида Павловна, что я какой-нибудь драматический злодей, я просто как художник, увлекся картиной и больше ничего. Пойдемте-ка лучше танцевать вальс!
Они пошли танцевать вальс. После окончания вальса Аларин повел Зинаиду Павловну на место.
З.П., радостная, счастливая: Мерси! Пожалуйста, давайте сядем в другое место, здесь так шумно.
Они пошли к дивану на авансцене. Вдруг З.П. почувствовала на себе горящий взгляд. Она обернулась и увидела, как Кашперов с жадностью, пристально смотрит на нее. Она вся сжалась.
З.П.: Ради Бога, скорее, скорее…
Они сели на диван.
Аларин: Чего вы так испугались, Зинаида Павловна? Я начинаю предполагать что-то таинственное. Может быть, вам понадобится, как в старинных сказках, храбрый рыцарь, который бы избавил свою даму от каких-нибудь магических чар?
З.П.: Благодарю вас, мне просто стало очень нехорошо, потому что я отвыкла от вальса… Кроме того… эти ужасные глаза…
Аларин: Стало быть, действительно, что-то есть? Помните, Зинаида Павловна, наш уговор?
З.П.: Какой уговор?
Аларин: Когда мы прощались после нашей первой встречи, вы обещали обратиться ко мне в затруднительных обстоятельствах. Может быть, это время уже настало?
З.П.: Не… не знаю.
Аларин: Значит, я не ошибся! Скажите мне правду: Кашперов? Он преследует вас? Давно?
З.П.: Я не знаю, что ему надо от меня! С того несчастного вечера, когда я играла на рояле и пела из «Фауста», он не дает мне покоя. Он ничего не говорит, да и не может сказать, потому что я избегаю его… но он смотрит на меня такими ужасными глазами, что у меня теперь постоянно предчувствие чего-то очень нехорошего. Я боюсь этого человека.
Аларин: Я вас понимаю. Но вы, должно быть, с самой первой встречи отнеслись к нему сухо и враждебно?
З.П.: Да.
Аларин: Это ничего доброго не обещает. Кашперов один из тех людей, которые стремятся к невозможному, а препятствия их еще сильнее раздражают. Мой искренний вам совет: ехать как можно скорее домой. Кашперов – такая сила, с которой считаться вам, слабой и нежной девушке, - трудно. Я знаю, что ни с вашей, ни с его стороны никакие компромиссы немыслимы, а чем может все это кончится – трудно даже предположить. Уезжайте, ради Бога, скорее.
З.П.: Разве я об этом не думала раньше? Но мне все как-то жаль было оставить Лизу, - девочка очень полюбила меня. Да и маму надо было бы предупредить, а то она Бог знает что подумает.
Аларин: Позвольте вам предложить одну услугу, Зинаида Павловна?
З.П.: Что такое?
Аларин: Если вам будет уж очень тяжело, черкните мне словечка два. Адрес самый простой: пристань, конторе правления, такому-то. Хорошо? Я около самой пристани и живу. Если нужно будет, я попрошу своих хороших знакомых приютить вас недельки на две… Они рады будут для меня сделать что-нибудь приятное. Так обещаете?
З.П.: Обещаю.
Аларин: Ну, вот и отлично, большое вам спасибо за доверие... Дайте мне в залог вашу руку…
Кашперов, подойдя: Пардон! Я, кажется, несколько помешал вам? Я отыскал вас, Зинаида Павловна, чтобы узнать, когда вам будет угодно ехать домой. Я уже отвез Лизу: у нее болела голова.
З.П.: Напрасно вы мне не сказали этого раньше, я тоже поехала бы с вами.
Кашперов: Извините, пожалуйста, я не хотел мешать вашей увлекательной беседе с господином Алариным…
З.П.: Потрудитесь, пожалуйста, отвезти меня.
Она пошла с Кашперовым к выходу, но вдруг остановилась, подошла к Аларину и сказала:
З.П.: Прощайте. Пожалуйста, исполните мою просьбу: не играйте сегодня. Это для меня очень, очень важно. Ради Бога, родной мой, у меня сердце за вас неспокойно…
З.П. и Кашперов уходят.
Аларин: Что с ней сделалось? Неужели это любовь? Вот чего я никак не ожидал!
Аларин подходит к карточному столу. Второй занавес опустился, за ним остались танцующие. У карточного стола мужчины продолжают играть в карты. Круковский мечет банк. Все в молчании следят за руками банкомёта. Увидев Аларина, Круковский молча кивает ему. Талия кончается.
Круковский: Ваши ставки, господа!
Аларин: Начну с тридцати рублей, затем угол и десять мазу, а потом мирандолями и мирандолями… две карты маленьких, две больших… Не может быть, чтоб мне теперь не повезло. Я ставлю тридцать рублей.
1-й господин: Я тоже ставлю тридцать.
2-й господин: Я пятьдесят.
3-й господин: Я шестьдесят.
4-й господин: Я пятьдесят.
Круковский: Кто еще, господа? Начинаю метать. (мечет банк). Аларин, ваша карта взяла. Господа, следующие ставки.
1-й: Я сто.
3-й: Я двести.
2-й: Я сто.
4-й: Я двести.
Аларин: Я триста.
Круковский мечет банк: Аларин, ваша взяла. Делаем ставки.
Аларин: Ставлю пятьсот.
1,2,3,4 все вместе: Мы тоже ставим по пятьсот.
Круковский, меча банк: Аларин, ваша взяла. Делаем ставки.
Аларин: Ставлю тысячу.
Все 4 господина: Мы тоже ставим по тысяче.
Круковский мечет банк: Аларин, ваша карта бита. Петр Сергеевич, ваша взяла (обращение к 3-ему игроку).
Аларин встал из-за стола, прохаживаясь взад-вперед: Я должен отыграться. Верну свое и больше не буду играть. Но у меня своих денег больше нет. Что ж делать. В кармане у меня есть казенные деньги. Я приготовил их для отчета, но не успел сегодня сдать. Возьму из них только тысячу, чтобы вернуть проигрыш. А если проиграю, то завтра возьму у Гойдберга, под большие проценты, он даст. Решено.
Аларин, подходя к столу: Господа, я продолжаю игру.
Круковский: Послушайте, Аларин, я не советую вам играть.
Аларин: Как не советуете? И что вам до меня за дело?
Круковский: А то, что есть известная примета: кто отыгрывается, или рискует на казенные – всегда проигрывает.
Аларин: Я думаю, вы не сомневаетесь, что деньги принадлежат мне?
Круковский: Спаси Господи! Я просто вижу, что вы хотите отыграться, ну и сообщаю вам мудрое житейское правило: не за то отец сына бил, что играл, а за то, что отыгрывался. А впрочем, как угодно-с… В банке около четырех тысяч.
Аларин: Красные – пятьсот, черные – триста… (снял с колоды несколько карт, вышла красная, повторил все снова, вышла черная)
Круковский: Со входящими?
Аларин: Ва-банк!
Круковский: Вы подумали, Аларин?
Аларин: Ва-банк!
Круковский стал метать банк, все напряженно следили за его руками.
Все: Бита, дана, бита, дана, бита, дана, б и т а!!!
Аларин: А-а!!! Ха-ха! Я проиграл одиннадцать тысяч! Мне на это наплевать. Сильные ощущения не даются даром!
Принесли шампанское, все поздравляют Круковского: Ура!!! Чокаются с ним.
Аларин, выпив вина, полез целовать Круковского: Я проиграл казенные деньги, ей Богу! Но мне все равно!
Круковский, отталкивая его: Ты бы, братец, ехал домой спать, а не болтал пустяков!
Все расходятся, Аларин остается один.
Аларин: Что же это такое? Неужели все, все пропало? И честь, и молодость, и свобода! Неужели мне, Александру Егоровичу Аларину, такому славному и красивому молодому человеку, на которого с удовольствием заглядывались женщины, - неужели мне теперь всякий писарь, всякий уличный бродяга, может сказать в глаза: «Ты – вор! Да, ты вор, потому что украл казенные деньги!» Да нет же, нет! Это – неправда! Я никогда чужой копейкой не воспользовался, я, когда еще мальчишкой был, куска сахара не брал без спросу… Я – не вор! Вор крадет из нужды или из нежелания работать, вор крадет каждый день, и если его выбрасывают из общества, то это так и нужно, потому что иначе никто спокойно не смог бы спать. Разве я похож на вора? На меня нашло проклятое затмение, но я остался тот же, мне ничто не мешает жить со всеми и приносить свою долю пользы… Не смейте отворачиваться от меня! Господи, помоги же мне! Устрой так, чтобы все это был сон, ужасный… ужасный сон! (встает на колени) Господи, помоги! Господи, помоги! (падает)
Занавес.
2 картина.
Большая комната в доме Кашперова. Та, что во второй картине первого действия. Быстро входит Зинаида Павловна, за нею, так же быстро – Кашперов.
Кашперов: Зинаида Павловна, дорогая, выслушайте меня, прошу вас!
З.П.: Нет, нет, я не хочу вас слушать, вы опять скажете какую-нибудь пошлость. Отпустите меня, прошу вас!
Кашперов: Нет, не отпущу. Вы в моей власти! Я давно ждал этой минуты… Я знаю, вы завтра же оставите мой дом, но сегодня вы – моя!
З.П.: Пустите меня, слышите, сейчас же пустите! Это бесчеловечно! Пустите меня, говорю вам! Я не хочу!
Кашперов: Вы не понимаете, что значит разбудить такого зверя, которого вы заставили проснуться во мне. Нет? О! Я не похож на того сладкого студентика, с которым вы сейчас так нежно ворковали. Если я поклялся, что вы будете моей, то отдам жизнь, пойду на каторгу, уничтожу всякого, кто встанет мне на дороге, а вы все-таки будете моей… Да, моей! Слышите ли: моей любовницей, моей вещью…
Вдруг он остановился, как бы опомнившись: Не верьте, Зинаида Павловна, тому, что я сейчас говорил. Это – страсть… Здесь нет ни одного слова, которое бы принадлежало мне. Пожалейте же меня! Ведь вы – женщина, у вас сердце доброе. Отчего же вы надо мною не хотите сжалиться? Если бы вы знали, как я люблю вас! Ах, да где же вам понять это! Это – не любовь даже, это – ад, это – такая дьявольская мука, о которой вы, чистая, невинная, даже представления не можете иметь! Так слушайте, я вам всё расскажу… Вы пели тогда… Поймите, этот мотив не оставляет меня… точно кто выжег его огнем в моей памяти. И ночью, и днем, и за работой мне мерещится ваш голос. Если бы вы не избегали меня, если бы хотя даже просто оставались ко мне совершенно равнодушны, ничего и не случилось бы! Но я увидел одно. Только отвращение. Да, я был противен вам. И началось… И чем больше вы боитесь меня, чем гаже я для вас становлюсь, тем…
Вдруг он схватил Зинаиду Павловну и стал страстно ее целовать: Дорогая моя, деточка милая, не отталкивай меня.
Зинаида Павловна, обессиленная борьбой, склонила голову на плечо Кашперова, у нее закружилась голова, ей представился Аларин, на лице блуждала томная улыбка. Кашперов увидел это, и понял, что она думала об Аларине.
Кашперов: Слушайте! Вы думаете об этом инженере?
З.П., опомнившись: Да, я думала о нем.
Кашперов: Я вас в последний раз спрашиваю, будете ли вы моей добровольно. Не делайте глупостей… Вы – нищая, вы еще не знаете цены деньгам, я осыплю вас ими… Я вас повезу за границу и вы со своим голосом приобретете славу! Я отдам вам все… все, что у меня есть… Не доводите меня до крайности… В этой комнате вашего крика ни один дьявол не услышит.
З.П.: Вы – подлец! Вы… мне… противны!
Кашепров: А-а! Противен?
Он с диким воплем рванулся к ней, обвил ее своими руками и вдруг остановился: в дверях со свечой стояла Лиза.
Кашперов выбежал из комнаты.
Лиза: Зиночка, что с вами?
Зинаида Павловна падает без чувств.
Занавес.