28.10. Национальный праздник. Дефиле на улице рядом с портом. Улица оцеплена, много полиции. Но я спокойно прогулялась до моря. Возле причала плавают стайки рыб, мелких и вполне приличных. Много флагов, на конце древка - крест. Греция – очень религиозная страна. В магазинах подарков продаются иконы в окладах. У Марии целый иконостас на стойке, разделяющей кухонную часть и салон для приёма гостей – подарки. Хорошая традиция в день праздника – вывешивать флаги на балконах, как в Италии.
30.10. Предаюсь жуткому разврату на веранде – выковыриваю миндаль из халвы ложкой. Тахинная халва – одна из немногочисленных и безобидных моих слабостей. Мария сказала, что какая-то я не русская – мои предшественницы налегали на борщ и салями. Я не стала признаваться, что не умею готовить борщ, а салями не является предметом моих вожделений. Я люблю разнообразие, новизну.
Но вот фету – белый овечий сыр – готова есть каждый день с салатом. Понравились мне и фасолада с бамьесом – блюда из фасоли и особых стручков – готовлю в хитре-скороварке... Этого в России нет. Рецепты приготовления, написанные по-русски на бумажке предыдущими работницами, лежат всегда под рукой на стойке. Сама Мария втихую таскает шоколадки с мятной начинкой, которые она купила по моей просьбе. Покупает для меня, а ест сама. «Нельзя, но очень хочется».
- Если очень, тогда можно и нужно, - говорю. Вот мне очень захотелось в Грецию, например...
По поводу моих расстройств из-за трудностей с чаем для кирии (горло так забито, что чай не проходит и выливается, или кирия просто не глотает) Мария уверяет меня, что в любом случае, если что и случится, я могу остаться у неё – ей нужна помощь по дому. Хорошенькое утешение...
Мария принесёт мне проспект, чтобы я выбрала себе мобильник – кинито. Роберто вышлет мне чек на его оплату. Буду и я с мобильником...
А море – рядом! И оно всегда синее, даже если Чёрное – кто это сказал?
Соборы здесь в византийском стиле – мозаика, чашевидные крупные купола. Внутри стулья для молящихся. Но два часа для прогулки мне мало – всё бегом. Мария обещала, что как-нибудь мы с ней вместе выберемся. Шесть лет длится болезнь ее мамы – представляю, как нелегко. Но Мария делает всё: спецкровать, спецматрас, бумажные салфетки, сетоньи – простыни, мази и лекарства в огромных количествах – всё строго по предписаниям врачей, всё свежайшее и чистейшее.
Как хорошо, когда люди одного духовного уровня – никаких мелких ссор, сплошные «спасибо». Правда, когда я занята кирией, Мария отвлекает меня посторонними разговорами. Мне это ужасно мешает. Да и всеминутная вежливость начинает раздражать – есть в этом что-то неискреннее и показное – а показуху ненавижу люто. Благодарность должна быть сердечной и тихой.
06.11. Греюсь на солнышке на веранде, листаю книги с достопримечательностями и словарь. Очень интересно. «Стратег» - это «генерал», отсюда – «архистратиги» - воины-ангелы; «стратья» - войско – вот и слова «стража», «рать», «ратный». А я, оказывается, «таксидьотес» - любитель путешествий. Очень метко. Конечно, тот, кто не «идьотес», сидит себе дома, в России.
Освоила хитрую хитру, сплю по-прежнему с открытой дверью на балкон. Мария ходит в толстых гетрах и халате, чихает и промывает нос. При этом спрашивает, нет ли у меня проблем с носом.
- Нет у меня проблем, - говорю. – Это у тебя проблемы.
- Россия, - понимающе кивает Мария.
Ну, что это за зима – кругом пальмы и апельсины. В хорошую погоду под балконами гречанка провозит мужа-инвалида. Он играет на аккордеоне, вместе поют. Им бросают деньги. Как в прежние времена... А поют греки замечательно…
- Мороженое, наверное, больше покупать не надо – на улице зима? – посоветовалась со мной Мария.
- Я именно зимой его и ем.
Мария очень удивилась.
- Только теперь другое – клубничного я уже наелась.
Вообще, я часто ставлю ее в тупик своими кулинарными изысками: чеснок и лук до слез, салат по утрам вместо кофе с сухариками.
- У нас именно утром надо плотно поесть – перед работой, - объясняю я. А вот винный уксус в салатах, рыба с лимоном и отсутствие чая после обеда – это хорошо и полезно, это я принимаю.
10.11. Получила первую зарплату. Мария сказала, что потом добавит, я им понравилась. Это неплохо. Я ждала, когда она заговорит сама о прибавке. Купила мне тапочки и штаны к зиме, хотя я долго сопротивлялась. Это положено – всё давать работнику: одежду, мыло, полотенце, шампуни и т.д.
- Потом отдадим бедным, - говорит Мария. Интересно, а я кто? Нет уж, придется везти с собой, а я ведь планировала много выбросить и ехать налегке – с этим расчетом взяла то, что не жалко. Хотелось, чтоб до Марии дошло, что меня «не надо учить жить, а лучше помочь материально». Я бы себе колготки купила, которые присмотрела. Ну, да ладно.
15.11. Да, с климатом, действительно, что-то ненормальное. Погода августовская. По французскому ТВ часто говорят об экологии. Обвиняют американцев, популярность Шварцнеггера объясняют тем, что он планирует развивать выпуск машин на экологическом топливе: растительное масло, вода и т.д.
Я хожу в летнем халатике с голыми ногами. Мария – в тапочках-бахилах, шерстяных чулках, кофте и толстом байковом халате. Пьёт витамины и чихает. Мне смешно.
- Я, - говорю, - никаких фармако - лекарств не употребляю, только пью горячий чай с вареньем и лежу, если больна. Ведь у вас тут илиос с утра до вечера, море – таласа.
- Здоровье, - вздыхает Мария.
Роберто прислал вырезку из итальянской газеты – проблемы с Грузией. Опасается, как бы я не угодила в Грузию – там опасно. Нет, в Грузию я пока не собираюсь. А вечером стою на балконе и отгоняю мысли о веревочной лестнице, по которой можно было бы спуститься вниз. Час или два маловато для прогулки.
Приходивший отслужить молебен на дому папас - батюшка, узнав, что я из Волгограда, запел: Волга-Волга, мать родная... У папаса есть граммофон и пластинки с русскими песнями. Рассказала им кратко историю про Степана Разина и персиянку, которую он бросил в Волгу.
Папас заявил, что немцы, мол, в Греции задержались, в Россию только к зиме поспели, вот мороз нам и помог в Сталинграде.
- Ну да, - говорю, – то-то мы второго фронта ждали, ничего не делали. Если бы не Россия, то...
Мария быстренько перевела разговор на другую тему...
Да, а со времён Степана Разина мужчины не изменились. Мнение друзей-товарищей для них важней всего. Зачем бросать красивую женщину в воду? Она ничего плохого не сделала, наоборот... Такая чёрная неблагодарность! Персидская княжна, конечно, не умела плавать. А надо всегда быть готовой «к труду и обороне», чтобы не оказаться в подобной ситуации и не зависеть от тщеславного мужского самолюбия, способного буквально бросить на произвол судьбы или волн.
Роберто советует мне путешествовать в монашеском одеянии, а не sexy. Не думаю, что была очень sexy, когда Роки, сидевший на полу в храме, увидел меня, не выспавшуюся, с грязными волосами, в джинсах и черной трикотажной майке (единственная цивильная одежда), с оранжевой косынкой на голове и босиком. Хотя...
16.11. Вот уже почти месяц у нас с Марией головная боль – какую модель кинито выбрать. То, что я выбрала, не одобрил Дионисакис (по-простому, Дениска), племянник. Надо, говорит, Сони Эриксон брать – надежнее. Что бы Марии сразу с ним не посоветоваться? Я ничего в этом не понимаю, Мария тоже – другое поколение. Мария советует брать подороже, ведь платить будет Роберто. Вот ведь – христианка, а туда же…
Ходила к морю. Огромные (я насчитала восемь уровней) корабли стоят в порту. Солнце и горы. Уже продают рождественские елки всевозможных дизайнов – черные, розовые, огненные.
25.11. Когда кирии удается сделать kaka без вмешательства извне, в доме царит приятное оживление.
- О, Марина! – восклицает Мария и крестится.
Я не особенно разделяю эти восторги, потому что процесс облегчения происходит при моем непосредственном участии. Когда же происходит задержка, я в мягкой форме стимулирую кирию обещаниями клизм и свечей. Она только вздыхает, глядя в потолок. Я и сама не люблю эти траурные дни, когда вечернее омовение затягивается. Мария ассистирует мне, а её участие увеличивает моё рабочее время. Ведь я могу остаться наедине с собой, только закончив рабочий день, выйти на балкон. Потому-то соискатели ищут работу моно – наедине с клиентом, без всяких родственников, с которыми надо общаться, зачастую также обслуживать и быть под постоянным наблюдением – т. е. расслабиться невозможно. При этом требуется ежеминутная приветливость, мягкий и покладистый характер. Mamma mia, due, tre!
01.12. Вот и зима. Ни шапок, ни курток. Солнце и жара на балконе днем! Вспоминаю наш «интернационал» в кемпинге. А весело было! Как в пионерском лагере. Или концентрационном… для славян. Наши разговоры о том, что надо бы запустить в Интернет антирекламу для Варфоломея-эксплуататора. Скорей всего, разговорами все и окончилось, как всегда. А надо бы. Ведь мы работали за двоих, по сути, он явно недоплачивал процентов семьдесят. И графео об этом не предупреждают…
А покушать любят все. Это срабатывает неизменно. Мне говорили, что если хозяевам нравится, как ты готовишь, многое простится. У Марии бывают «срывы» - нервная профессия учительницы. Тогда начинается недопонимание. Дело в том, что почта здесь работает до обеда. И только в будни. То есть как же письма отправлять? Есть ящики, но неизвестно, как они обслуживаются. Мое письмо в Италию было брошено во время прогулки в субботу.
- Мария, - говорю. – Как бы позвонить на почту, узнать, почему так долго идет письмо? Как работают эти ящики?
Мария, недовольная, начала меня распекать:
- Я тебе говорила, надо на почту… Я устала на работе…
- Да я не хочу тебя беспокоить, мне только узнать, как я сама могу это делать.
Ладно, думаю, подождем, я сегодня капусту потушила. Сижу в своей комнате. Ну, точно, идет с тарелкой капусты, улыбается.
- Фагито - еда сегодня, Марина, поли орэа! Потом скажешь, что ты хочешь.
Это я знаю по себе – когда приходишь из школы голодная, любое фагито покажется шедевром кулинарии… Да, что и требовалось доказать – путь к сердцу лежит через желудок не только у мужчин.