Изменилась земля. Другою стала. Осенней.
Чёрные от дождя крестьянские избы; тучи растворены в воздухе: серые космы цепляются за верхушки деревьев; пусто в поле и на деревенской улице.
Но это здесь, у нас. А там, за окоёмом, в другой части России — молодое бабье лето: нежаркое солнце, серебрится медленная паутина, «в багрец и золото одетые леса», и печаль просторных осенних полей. По жнивью бродит тучный скот. Медленно падает лист, Умиротворенность и усталость разлиты а воздухе.
Земля отрожала. Человек пожинает изобилие. И ему не до отдыха. Успеть, пока золотые деньки стоят.
13 СЕНТЯБРЯ. КУПРИЯН.
Идет полным ходом копка картофеля и уборка корнеплодов.
14 СЕНТЯБРЯ. СЕМЁН-ЛЕТОПРОВОДЕЦ, СЕМЁН-ДЕНЬ.
14 сентября по новому стилю приходится на 1 сентября по старому стилю, и с середины XIV века до 1700-го был началом Нового года.
1 сентября 1699 года Петр Великий в последний раз «торжествовал, по древнему обычаю своих предков, начало нового лета» — тысяча семисотого. И 1 января этого же новолетия отпраздновал переход России в 1700 год. Два раза за один год встретили на Руси Новый год. Это был год перехода из новолетия в новогодие, год перехода счисления дней по Юлианскому календарю. (Счисление по Юлианскому календарю мы зовем старым стилем, а по Григорианскому — новым стилем).
После 31 января 1918 года сразу наступил день 14 февраля. Поэтому с 1 по 13 февраля 1918 года в России не было никаких событий, Даже никто не родился. Так Россия перешла на Григорианский календарь.
Но вернемся к Семёну-летопроводцу. Его и звали до 1700 года «летопроводцем», потому что с этого дня начиналось новое лето (не «год», а «лето»). А так как этот день был гранью между летними месяцами и осенними, то за ним закрепилось имя «летопроводец».
Москвичи встречали новолетие, собрав у себя гостей, до самых петухов, до утра. Эти новолетние вечера и тогда были семейными, как и сегодня. Молодые и старые сходились к старшему в роду: тихо и скромно встречали новое лето. С посиделок отправлялись к заутрене в церковь. В полночь ударяла в Кремле пушка, гудел колокол на колокольне Ивана Великого, и городские ворота растворялись настежь. Так возвещался Новый год на Руси до 1700 года.
«В старину же на Семён-день приезжали в Москву «становиться на суд» перед государем и его боярами. Неявившиеся на этот срочный суд считались виноватыми. Челобитчик получал «правую» грамоту и по суду считался правым». (И.П. Сахаров).
Бояре на Семёна-летопроводца выезжали поохотиться за зайцами. Выезды были пышными на неделю-две: запасались едой, наливками, медами, собирали для ночлегов шатры. Кони, псари со сворами собак... Широко, громко, праздно!
Этот обычай сохранился и в XIX веке. Без былой пышности, но с тем же азартом помещики притравливали в поле зайца, а крестьяне-охотники ставили очепы (силки) для зимнего лова на заячьих тропах. Заяц и зимой не бросает летней тропы. И, сменив шерсть серую на белую, именно зимой попадается в расставленные ловушки.
В старое время именно на Семён-день совершался обряд «постригов» и «сажения на коня» — переход мальчика из детского в отроческий возраст. Обряд этот совершался в 3, 4 или 5 лет. Обычай сохранился и в XIX веке в разных социальных слоях: у дворян, казаков, крестьян. «Постриги» проводили на Семён-день, весной или же в день именин, в день ангела. Сзывали родных, приглашали кума с кумой. После молитвы отец мальчика подавал куму (крёстному отцу) ножницы, тот выстригал у крестника прядь волос («гуменцо»), отдавал крёстной матери (куме), а та — родной матери. Вот именно такой порядок. Выстриженные волосы («гуменцо») зашивались в ладанку и хранились до самой смерти.
После «постригов» кума и кум выводили крестника во двор, где отец уже ждал их с конем. Расстилали ковер. На нём крёстный отец передавал мальчика родному отцу. Отец с поклоном принимал сына и сажал на коня. Крёстный отец проводил (вёл) под уздцы коня по двору, а родной отец поддерживал сына. У крыльца отец снимал сына с коня, передавал куму, кум — куме, а та — матери. Отец с матерью одаривали кума с кумой, а те, в свою очередь, — крестника.
За обедом, который начинался после этого обряда, кум с кумою разламывали над головою крестника именинный пирог с пожеланиями всякого богатства и счастья.
При переезде в новый дом крестьяне обычно запускали в избу первыми петуха и кошку, а затем входил хозяин с иконой и домочадцы. Не забывали пригласить — перевезти из старой избы в новый дом домового: кто на хлебной лопате, кто в лапте — по-разному. А так как Семён-день — день особый, новолетний, то и «входины», новоселье, праздновались по особому и пышнее. «Семёнов день — счастливое новоселье».
На новоселье гостей сзывал сам хозяин. Первейшими гостями считались тесть с тёщей и кумовья
Тесть дарил коня любимому зятю, тёща корову для внучат. Кум с кумой приносили на новоселье мыло и полотенце, сваты — домашнюю птицу. Из старого дома свекровь или старая бабка приносила в полдень горшок с углями, накрытый скатертью. Их встречали у раскрытых новых ворот. Бабка (свекровь) входила в избу, ставила горшок с углями на загнетку, снимала, скатерть и трясла ею по всем углам, будто выпускала домового. Угли высыпали в печь, а горшок ночью разбивали и зарывали под передний угол дома.
Существовал ещё и в прошлом веке шуточный обычай; похороны мух и тараканов. Девушки вырезали из репы, брюквы, моркови маленькие гробики, сажали в них пойманных мух и тараканов, с причитаниями выносили из избы и предавали земле. В это же время кто-нибудь полотенцем или штанами гнал мух из избы: «Мухи вы мухи. Комаровы подруга, пора умирать!» Со временем причитания и песни, сопровождавшие похороны, стали восприниматься как детские потешки.
Вечером накануне Семёна-летопроводца гасили старый огонь в печи. Утром добывали «живой» огонь, новый, путём трения дерева о дерево, и от него возжигали в очаге новый.
К Семён-дню заканчивалось молодое бабье лето (с 28 августа) и начиналось бабье лето продолжительностью в неделю, А раз бабье лето — начинались «засидки»: женские работы при свете огня. Вечерние работы. А днём женщины сушили коноплю, мочили и мяли лён. Начиналась длинная полугодовая технологическая цепочка выделки из льна холста. Солили огурцы, занимались огородом. Бабье лето.
Крестьяне старались изо всех сил закончить к этому дню уборку колосовых, иначе зерно выпадало из колоса и пропадало.
Заканчивался посев озимой ржи.
Люди были очень пристальны к погоде Семёна-летопроводца. Бели первый день бабьего лета, Семён-день, был ясным и тёплым, то и вся осень предполагалась такой же. И наоборот.
Сухой ожидали осень и в том случае, если после Семёна-дня остальное бабье лето было ненастным. При тёплой погоде в этот день ожидали и зиму тёплую. Это мог подтвердить и южный ветер в этот день.
Гуси, улетающие на Семён-день, предвещали раннюю зиму.
Почти на два с половиной месяца заряжала себя деревня на свадьбы. Начинались свадебные недели.
16 СЕНТЯБРЯ. ВАСИЛИСА, ДОМНА
Женщины отбирали по дому старые вещи — устраивали ревизию. Старые, ненужные вещи тоже приносили пользу в хозяйстве. В Вятской, Тульской областях во дворах и в воротах вывешивали изношенные лапти — иногда до 100 штук. Идет лихой человек, увидит лапти и удивится. И «забудет» сглазить. Лапоть отводил сглаз.
17 СЕНТЯБРЯ. БОГОРОДИЦА, НЕОПАЛИМАЯ КУПИНА. ЛУКОВ-ДЕНЬ.
Крестьяне молились Неопалимой Купине о защите дома и скота от огня. Не только об отведении пожара просят Неопалимую Купину, но и от антонова огня, от огневика-летучего (сыпи), от огневицы.
Начинали выкапывать лук и чеснок.
Я поздравляю именинников недели.
12 сентября: Александр, Даниил, Павел.
14 сентября: Марфа, Семён.
15 сентября: Антон, Иван, Руфина, Федот (Богдан).
16 сентября: Василиса, Иван.
17 сентября: Афанасий.
18 сентября: Авдей, Глеб, Давыд, Елизавета, Захар, Раиса.