6
Третье свидание Игорь запланировал в собственной квартире. Надо пользоваться моментом, подумал он, пока у матушки в разгаре посевная кампания на дачах у подружек. Воскресные дни она проводит там, а чтобы родной сынуля не помер с голодухи, накануне жарит, варит и печет всякие вкусности. Будет чем угостить девочку.
«А вдруг женюсь на ней?» – подумал весело.
Мысль о женитьбе на Саше стала возникать в голове у Игоря чаще и задерживаться дольше. Хотя и циничные раздумья – стоит ли связываться с человеком другого круга, тоже появлялась. Пусть эта девочка неглупая, получит хорошую профессию, ведет себя прилично, не жует слова, как все эти приезжие из провинциальной глубинки, одевается по-городскому, а все-таки, все-таки…
Он не раз видел во время случайных застолий, какое клеймо накладывает определенная среда на своего обитателя, – ничем не вытравить. Особенно это бросалось в глаза как раз за обеденным столом…
Правда, Саша не такая. Он вспомнил, как аккуратно она пользовалась ножом тогда, в их первое совместное поедание пищи. Он специально подсунул ей нож, ища повод для улыбки. Но девочка тут же переложила вилку с правой руки в левую и принялась резать на кусочки отбивную. Старалась, бедняжка.
На секунду он представил себе Сашу в компании своих друзей. Ну, эти любого примут как своего. Демократы! Им Сашка должна понравиться.
Конечно, друзьями их можно было назвать лишь условно. Все они пришли из детства, а точнее – выросли в одном доме. Тот был ведомственным, построенным до войны и принадлежал металлургическому институту. Дом называли профессорским, потому что издавна хозяевами просторных квартир были именно доктора наук – профессора и академики со своими чадами. Это была среда, замкнутая рамками профессии и социального статуса. Но время шло, чада подрастали. И не все захотели топать по дороге, проложенной учеными предками. Пока самые верные профессии металлургов традиционно одолевали ступеньку за ступенькой (институт, аспирантура, диссертация, приличная должность на кафедре), другие детки следовали за ветром перемен. Мода и престиж стали диктовать желания и будущую специальность, а не мама с папой.
Грянула перестройка и окончательно доконала благородную традицию передавать по наследству верность делу своих отцов. Старая профессура померла, новая не считала хоромами четыре комнаты, из которых две были совсем крохотными, продавала их и покупала себе коттеджи. В них вселялись новые украинцы, переставляя стены на свой лад и расширяя пространство.
К моменту, когда Игорь закончил аспирантуру мединститута, от бывшей профессорской элиты в доме остались рожки да ножки.
Но дворовое содружество бывших мальчишек держалось как раз на той самой верности семейной профессии. Только он, Игорь, «пошел на сторону», как говорил огорченный отец перед смертью.
– Далась тебе эта медицина, сынок! Такой ли ты человеколюбец? Посмотри на это, – он кивал в сторону шкафов, забитых книгами по обожаемой им специальности. – Куда это все… девать?
Ядро компании составляли шесть человек, не считая самого Игоря. Учились на одном курсе. Трое закончили аспирантуру, защитились и теперь преподавали в родном вузе. Двое работали в НИИ. Один – заведовал лабораторией и был Лауреатом престижной премии – Игорь не помнил, какой, да его это и не трогало.
Все они женились на своих однокурсницах, да так удачно, что ни одна пара за десять лет не распалась. Они дружили семьями, встречались по праздникам и между ними, сообща переживали горе, если оно случалось у кого-то из них. Вместе проводили отпуск, потому что с молодости увлекались туризмом.
Игорь понимал, кожей чувствовал, что в этом содружестве он не до конца свой. Он не был повязан обязательствами, как остальные. Был свободен. Не ходил с ними в турпоходы: романтика палаток с вечерними кострами, комарами и заунывными песнями его не манила. Его любимым видом спорта был баскетбол, после которого можно поваляться на диване с книжкой в руках.
– Братец, – посоветовала ему однажды Нина, – ты сходи с ними в горы – хоть разок, из вежливости. Это объединяет.
– Сестрица, – ответил братец насмешливо скривив губы, – я не верблюд и не осел – тащить на своей спине такой груз, с каким они карабкаются на свои вершины.
– Короче, ты уже стал в своей компании праздничным персонажем, – вздохнула Нина.
Да, Игоря не забывали звать на праздники, потому что с ним было весело, легко. Он нравился женщинам и их детям.
Он тоже пел со всеми туристические песни – после трех рюмок водочки. До сего момента эти песни считал нудными и длиннющими. Но пел. Он хотел быть своим. Но до конца им не был, потому что все события в этой компании, кроме праздничных, словно обходили его стороной. Или это он их обходил, чуя всем организмом, что назревает проблема, которая усложнит ему жизнь. Как, он не знал, но что нарушит покой – знал наверняка.
Когда кто-то из умирал, его звали – помочь. Гроб, например, понести несколько шагов по улице, до катафалка. Он же был самый высокий и вроде бы мускулистый. Не то, что эти покорители вершин – сухощавые, выносливые, цепкие, но мелковатые – не силачи.
Проницательная сестрица однажды сказала ему:
– И как это нашей мамуле удалось вырастить такого эгоиста – вопреки всем теориям? Ты вот ценишь покой. Никто тебя не ущемляет – и тебе хорошо. Ты, конечно, крышку чужого гроба понесешь, если попросят, это нетрудно, но подозреваю, что твои мальчики тебя никогда не просили взять на себя хлопоты по устройству чьих-то похорон, так? Они догадываются, что ты… увильнешь, а?
И, правда, не просили. А сам он не предлагал, не углублялся в такие бытовые дебри. Ему просто говорили:
– Старик, приди завтра в одиннадцать часов, мужская сила нужна.
Он приходил, а как же!
Критику слишком правильной сестры он пропускал мимо ушей. Скандалить не любил, оправдываться тоже. Если Нинка наезжала на него после какого-нибудь крошечного проступка, который она и считала проявлением махрового эгоизма, Игорь добродушно отмахивался, нервы берег.
Только Аза, которую он сначала любил до посинения (тоже словечко Нинкино!), и могла вывести его из равновесия. Злая была, зараза и беспощадная. А он терпел, почему терпел? И такая самовлюбленная, что другим в ее сердце места не оставалось. Там царила она одна.
Уже понимая, что доживает в доме мужа последние денечки, Аза решила обставить сцену прощания так, чтобы униженный ее словами супруг оказался пригвожденным к дивану, а она красиво ушла – победительницей. Но чтобы это не выглядело женской истерикой, она собрала свои вещички, царственным жестом пригласила сесть перед расставанием.
– Говорить буду я, а это сиди и слушай. И держи себя в руках. Ты знаешь, чем меня разочаровал? Перечислить? Первое: мне ты казался умным и образованным. Но ты не умел просчитывать шаги наперед, не видел ситуацию дальше своего носа. Ни стратегии, ни тактики. Удивлена, что ты еще прилично играешь в шахматы. Сиди! Второе. Образование твое –нахватанное от мамочки с папочкой – по верхам, сам ты звезд с неба не хватаешь. Третье. Ты мне показался красивым, даже интересным, но это – на фоне твоих друзей-туристов с их невзрачной внешностью и неумением и полным отсутствием вкуса в одежде. Но главное…
До главного они не добрались. Игорь, слушавший ее с нарастающим желанием – убить на месте, вскочил и распахнул входную дверь. Потом подхватив Азины вещички, швырнул их на лестницу и под ее вопль «идиот!» кинулся к ней, чтобы вытолкнуть туда же. Но Аза шустро обогнула его и с прощальными словами «да не мужик ты вообще» вылетела из квартиры.
Таким был итог случайной встречи двух несовместимых людей, которым хотелось быть любимыми, ничего не отдавая взамен.
« И чего мне в голову лезет всякая чушь, когда надо подготовить все к приходу Сашеньки? – подумал Игорь, удивленный таким долгим и ненужным нырянием в прошлое. – Кофе надо намолоть! Осталось полчаса. Она у меня девочка дисциплинированная!»
Последняя мысль вызвала такой приступ нежности, что Игорь расплылся в улыбке.
продолжение
http://www.proza.ru/2013/09/13/722