24.09.
Я не знаю, что мне делать.
Я устала.
Я не верю тебе, Осень.
С каждой каплей холодных дождей,
С каждым днём уходящего лета,
С каждым скрипом замшелых дверей
Остаётся всё меньше ответов.
Я ищу перекрёстки, мосты...
Я зову улетевшие тени...
И, найдя на серванте цветы,
Что завяли, кладу на колени...
Я надену свой плащ дождевой...
Перестаньте!.. Не трогайте двери...
Я хочу оставаться собой...
Я не знаю уже, кому верить...
25.09.
Кажется, я совершенно заблудилась. В себе. В толпе людей. А ещё в новом городе... даже не в городе – в крохотном городишке, где для меня нет места.
Я даже не знаю теперь, кто я.
* * *
Сегодня я обнаружила удивительное место. Хотя, что в нём удивительного – старый заброшенный парк, практически лесной массив, разделивший город на две половины. По одну сторону – моя школа. По другую – мой дом.
Но в этом Лесу (так я условилась его называть) странное дело – такой необычный запах. Знакомый и забытый. От которого где-то в глубине души становится тепло и больно одновременно.
А ведь я почти месяц ходила, не зная о его существовании.
Я нашла его, просто пойдя другой дорогой из школы. Мне не хотелось оттуда уходить. Сидела под деревом на подушке из уже опавших листьев, закрыв глаза и ни о чём не думая. Впервые за долгое время со мной было такое – полное отсутствие мыслей.
Не было рёва машин. Не было человеческих голосов. Не было чужих шагов.
Были я и Осень. И птица, грустно и одиноко кричащая где-то.
26.09.
В шарфе запутался лучик.
*
Солнце свернулось клубком
В гриве рассерженной тучи.
*
Листья летят кувырком...
Если бы в моей жизни всё было таким же красивым и светлым, как в этом Лесу.
Этот Лес похож на сказку.
А сказки обычно не длятся вечно.
Скоро наступит зима, и Лес застынет в звенящей холодной тишине.
Но в таком случае и я вместе с ним.
Я никому не отдам этот Лес. Никто не посмеет заставить меня не приходить туда.
Он мой. Хотя бы даже потому, что похож на моё детство. Хотя бы даже потому, что притупляет моё одиночество.
27.09.
Небо печально-осеннее
Тронуло лапы сосны.
*
Бабочка, ты – последняя?..
Как нам дождаться весны?..
Когда я шла из школы, начал капать дождь. Позвонила мама. Нет, не для того, чтобы побеспокоиться, не промокну ли я. А для того, чтобы выяснить, заплатила ли её дочь за свет. Потом поинтересовалась, где я. Я сказала, что иду домой, и положила трубку. Она не перезвонила. Наверное, пришли чрезвычайно важные клиенты.
Когда я пришла к Лесу, дождь прекратился.
Сегодня я пробыла там дольше обычного.
Невесть откуда взялась белая бабочка. Она села на сухую травинку, шевельнула тонкими хрупкими крылышками, взлетела и словно растаяла. Напомнила мне снежинку. Но на самом деле это последняя посланница лета. Мне становится тревожно от этой мысли.
Потом я заметила жука – чёрного, толстого, важно ползшего по коре дерева и не замечавшего никого вокруг. Если бы стать таким как он. Нет, не жуком, конечно, человеком. Просто научиться не принимать всё так близко к сердцу. Как принимаю я. И не привязываться к людям.
Я ушла, только когда стало темнеть. Во влажных сумерках есть что-то удручающее. Особенно когда не слышно ничего, кроме шороха листьев под ногами и где-то над головой. Мне не было страшно, нет. Разве что самую малость. Просто всё время казалось, что кто-то за мной наблюдает. А когда я вышла из Леса в город, к дороге, увидела фары автомобилей, светофор, угрюмый фонарь и огни своего дома далеко-далеко, это чувство меня отпустило.
Интересно, я одна хожу в этот Лес? Людей я там ни разу не встречала. Как же так, это ведь настолько волшебное место, пропитанное какими-то своими тайнами, известными только ему!
Лес, Бабочка, Осень и я. Да, хорошая компания. Значит, я уже не одинока?..
28.09.
Возле заржавевших покорёженных ворот, обозначавших вход в Лес, и бывших, наверное, в своё время красивыми, стояли три человека, и о чём-то громко спорили. И мне это, конечно, сразу не понравилось.
- Не пойду я здесь! – кричала одна девушка, возмущённо размахивая руками.
- Да так быстрее будет, Ира! – сердилась другая. В ней я с некоторым изумлением узнала свою одноклассницу.
Невысокий парень, которым оказался тоже мой одноклассник, стоял, скрестив руки на груди, скептически ухмыляясь и ожидая результата перепалки своих спутниц.
- Если мы пойдём через это место, то вообще никуда не придём больше! – прошипела незнакомая мне Ира, пылко сверкая глазами – кажется, синими. А, может, у неё линзы.
- Дурочка! – нахмурилась моя одноклассница.
- Сама такая, Надя! Мне сестра рассказывала, что её подруга как-то здесь пошла и встретила оборотня...
Тут уже Олег, стоявший с ними, не выдержал и загоготал.
- Кого? – недоверчиво наклонила голову Надя. По её чуть вытянувшемуся лицу было видно, что и она начинает верить байкам впечатлительной Иры.
- Того! – торжествуя, передразнила Надю девушка. – Маша – ну та самая, подружка Риты – бросилась бежать, оборотень за ней... Она в последний момент успела выскочить из парка к дороге...
- Какие страсти! – закатил глаза Олег. – По-моему, она просто «Сумерек» насмотрелась.
- Погоди, а Маша... Отрепьева, что ли?
- Отрепьева, - утвердительно кивнула Ира.
- А когда это было? – спросил парень, вдруг посерьёзнев.
- Весной...
- Она же рассказывала что-то... мы тогда все в кино ходили, после кино к ней пошли... и Маха чё-то говорила такое... Но ей никто не верил. Все ржали, думали, она развести нас хочет, как малышей.
- Пойдёмте лучше привычной дорогой, - содрогнувшись, сказала Надя.
«Как же хорошо, что я снова остаюсь одна в своём Лесу...»
- О! – воскликнула Надя, заметив меня. – Ты куда? Ты туда, что ли?..
- Так она ж сама оборотень, забыла? – Олег язвительно улыбнулся. – К друзьям на тусовку пошла. К другу.
Надя захихикала. У меня, как всегда, что-то мучительно сжалось в груди.
- Это кто? – недоумённо спросила Ира.
- Новенькая, мы ж тебе говорили.
- Она – оооооборотень, - сделал большие глаза Олег.
- Какой ещё оборотень? – не поняла она и неуверенно сделала шаг по направлению ко мне. – Эй... Не ходи туда! Там опасно!
Я ускорила шаг и, опустив глаза, быстро направилась ко входу в Лес. Только когда под моими сапогами послышался знакомый хруст листьев, я более-менее успокоилась. И перестала обращать внимание на крики и улюлюканье, что неслись мне вслед. Когда я ушла довольно далеко, до меня ещё донёсся голос Иры:
- Вернись! Не ходи!
А потом всё стихло. Я положила под сосной сумку с учебниками, села сверху, вдохнула полной грудью студёный воздух, пропитанный свежестью, запахом смолы и влажных листьев, прислонилась спиной к стволу и закрыла глаза.
Тишину моего Леса изредка нарушал только далёкий стук молоточка дятла.
* * *
Эх, полосатик мой, мне бы как ты
Щёлкать орешки беспечно,
Разом забыть все заботы, мечты,
В листьях шуршать... чуть опасность –
в кусты...
Жить рядом с Осенью вечно.
Бурундучок. Маленький, полосатый – стрелой пробежал по ковру из листьев и в нескольких шагах от меня начал сосредоточенно копошиться.
Я вспомнила, что у меня в сумке было печенье. Прихватила из дома утром. Осторожно сползла на землю, бесшумно расстегнула правый кармашек, вытащила лакомство, завернутое в салфетку, а вместе с ним и мобильный телефон (надо же сфотографировать редкого гостя...)
Я точно помню, что не издала ни единого звука, но зверёк вдруг замер, повёл крохотными и наверняка бархатными на ощупь ушками, и... стремглав бросился прочь. Только хвостик успел мелькнуть вдали.
Я тяжело вздохнула, осмотрелась и положила на камушек печенюшку.
Посмотрела на дисплее телефона время, поняла, что пора домой. Мама сегодня раньше возвращается с работы. Не хочу, чтобы она узнала про мой Лес. Это моя личная тайна.
Пусть лучше она думает, что всё это время я примерно сидела дома и делала уроки.
Закидывая сумку на плечо, я отчётливо услышала хруст. Я застыла, думая, что вернулся малыш-бурундук. Но было тихо – ни движения, ни шума.
Правда, мне опять показалось, что за мной кто-то наблюдает. В голове всплыл отрывок разговора о якобы живущем здесь оборотне. Я улыбнулась сама себе, отгоняя эту довольно забавную мысль, и отправилась в сторону дома.
29.09.
Кто ты, ужасный зверь?
Кто? Убери завесу...
Зла не желаю, верь.
Кто ты? Хозяин Леса?
Я шла по высохшей, потерявшей свой изумрудный цвет траве, поддевая носками сапог жёлтые в чёрную крапинку листья, Сегодня мне было особенно не по себе в Лесу. Мне опять чудилось, что кто-то смотрит мне прямо в спину горящим взглядом. Я не могла от него спрятаться. Я не могла о нём забыть. Боялась оглянуться. И не хотела уходить.
Я шла навстречу тонким закатным лучам. Они были слабыми, болезненными, едва пробивались сквозь ветви деревьев, и словно боялись, что вот-вот нагрянут тучи, заслонят от них город, сделав ночь ещё длиннее.
В тот момент, когда я прищурилась, стараясь уловить их прощальное тепло, позади послышался страшный, леденящий душу рык. Я вздрогнула и медленно, словно что-то сковало меня изнутри, обернулась.
Огромная косматая фигура стояла шагах в десяти от меня. Глаза горели, словно два пламени, отражая красно-рыжее солнце. Утробный рык вырывался из груди зверя, губы обнажали клыки.
Я с ужасом смотрела на него, не в силах пошевелиться, а потом закричала и, не отдавая себе отчёта, бросилась бежать. Я знала, что он гонится, я слышала, что он хрипит, я почти чувствовала его обжигающее дыхание, я понимала, что не смогу убежать... Но сама того не ожидая, я вдруг оказалась у дороги и инстинктивно бросилась к человеку, мысленно моля о защите. Если бы я не встретила его, то, наверное, просто-напросто кинулась бы на капот проезжающей машины.
Парень это был или мужчина – я не успела разглядеть. Да и не до того мне было. Помню только, что он не растерялся, схватил с земли первый попавшийся предмет (камень ли, палку...) и бросил его в бегущего зверя. Тот коротко взвизгнул, круто развернулся и скрылся среди густых деревьев.
Я же, не взглянув на человека и даже не сказав слов благодарности, не помня себя, помчалась вдоль дороги так, как никогда ещё не бегала.
Как я оказалась дома – у меня стёрлось из памяти. Единственное, о чём я подумала, переступив порог квартиры и с грохотом захлопнув входную дверь, словно за мной гнались до сих пор, - как хорошо, что мамы нет дома.
Кое-как разувшись, не раздеваясь, я прошла в свою комнату, упала на кровать и уснула, прижав к себе сумку.
30.09.
Мама разбудила меня утром в половине седьмого, недоумённо разглядывая моё «ночное одеяние». Я насилу сумела её убедить, что я вчера весь день пробыла в театральном кружке, безумно устала, едва доползла до дома и «вырубилась прямо так». По той же причине не слышала будильник, звонивший ровно в шесть.
Семь уроков в школе я просидела как будто во сне. Я всё время вспоминала, прокручивала в голове вчерашнюю встречу со Зверем. За что мне попало от учителя химии.
Возвращаясь домой, я, ничуть не колеблясь, свернула на дорогу, ведущую к Лесу. Оказавшись у ворот, я долго стояла, думала, слушала, как ветер шумит в вершинах деревьев и с шорохом гоняет листья по тротуару, обрывающемуся у входа в бывший парк.
Наконец, решилась и с замиранием сердца пошла вглубь Леса, который не так давно считала своим.
Мне нужно было понять – раз и навсегда, - есть ли мне в нём место.
Я долго ходила, блуждала, даже нарочно шумела, но Зверя не было нигде. И взгляда его я тоже на себе не чувствовала.
Вконец утомившись от поисков и постоянного напряжения, я прислонилась спиной к стволу берёзы, стоящей чуть в стороне от своих сестёр, и бросила сумку в ворох листьев.
Внезапно живое существо (я не успела разглядеть, кто это был... кажется, кто-то белый) спрыгнуло с ветвей дерева, у которого я остановилась, и бросилось прочь. В тот же миг огромный Зверь, с которым я столкнулась вчера, с рёвом и рыком выскочил из густых зарослей кустов и остановился напротив, угрожающе ощетинясь.
Вначале моё сердце ушло в пятки. Но спустя несколько мгновений откуда-то из глубины души поднялось спокойствие. Оно было знакомым и незнакомым, будто пришедшим из детства, будто кто-то когда-то давно говорил мне: «Соберись и ничего не бойся», и теперь я вспомнила эти слова... Я вдруг зарычала сама и твёрдо, громко сказала, мельком взглянув Зверю в сверкающие глаза:
- Я тебя не боюсь и не причиню тебе зла. Слышишь? Если ты хозяин Леса, позволь мне остаться.
Он замер и смолк. И хотя всё ещё стоял в боевой позе, в глазах его начал гаснуть обжигающий огонь. Я сочла это за разрешение, медленно села и вытащила из сумки книгу. Пальцы дрожали, сердце клокотало, буквы прыгали перед глазами, но мне уже не было страшно.
Какое-то время Зверь оставался на месте, по-прежнему настороженно не сводя глаз. Но затем ушёл в противоположную от меня сторону.
01.10.
Ты ведь не Зверь. Ты – Друг.
Просто Большая Собака.
Просто случилось вдруг –
Некому дать свою лапу.
- Я знаю, что ты где-то здесь, - я негромко посвистела. – Выходи. У меня что-то есть для тебя.
Я вытащила из сумки два бутерброда. Поправила свалившиеся сыр и колбасу. Подняла голову.
- Я тебя вижу, можешь не прятаться.
Тишина. Только неуверенный взгляд глаз из куста акации.
- Ну, хорошо, хорошо. Я положу его подальше от себя, чтобы не смущать. Главное, возьми.
Я положила угощение на землю в двух метрах от дерева, где примостилась на этот раз, села обратно и для утвердительности опять достала книгу. Жуя бутерброд, я поглядывала поверх моего фолианта.
Спустя время Зверь (а точнее, обычный Пёс) вышел из своего укрытия, осторожно озираясь по сторонам, ухватил бутерброд и вновь скрылся где-то в глубине Леса.
- Какой стеснительный, - пробормотала я.
04.10.
Вот уже четыре дня ношу с собой бутерброды. Мама радуется, что я ем в школе. Надо же. Она заметила.
В Лесу я кладу их всё ближе и ближе к себе. Октябрёнок (так я назвала Пса... смешно, сначала – Зверь, потом – Пёс, теперь – Октябрёнок) по-прежнему побаивается, по-прежнему хватает молниеносно, по-прежнему уносит гостинцы куда-то в чащу.
Его шерсть длинная, рыже-бурая, а глаза... глаза золотисто-карие, как мёд, как янтарь, как листья в Лесу под ногами и над головой. Он похож на Октябрь.
Подозреваю, что если хорошенько вымыть его моим шампунем, пахнущим земляникой, он станет похож на Солнце. И тогда я назову его Лучик.
Хотя, нет, пусть будет Октябрёнком. Мне так нравится больше.
05.10.
Я пришла в Лес, и Октябрёнок выбежал ко мне навстречу. Сам.
Остановился поодаль и склонил на бок голову, робко и вопросительно... «А бутерброд будет?..»
Позднее мы сидели под деревом вдвоём – вновь отнеся куда-то лакомство, он вернулся.
Октябрёнок не дикий, нет. Он не волк. Не одиночка.
Наверное, когда-то у него был хозяин. Или хозяйка. Просто это было давно.
И у меня было всё. Давно.
Мы похожи. У меня тоже волосы чуть рыжеватые. И карие глаза.
Зовут разве что не Октябриной. Но это не столь важно.
- До чего же ты тощий, Октябрёнок, - сказала я, глядя на выступающие из-под его шкуры острые лопатки. – Рёбра пересчитать можно.
В ответ он посмотрел на меня иронично, мол, ты тоже не толстая. А, может, мне это показалось.
Во всяком случае, мы долго сидели, слушая Лес и наблюдая за его жизнью (за маленькими птицами, которые что-то не поделили в ветвях тополя; за важной вороной, которую я угостила куском хлеба; за белкой, шустро прошмыгнувшей мимо), пока у меня совсем не озябли руки, а у Октябрёнка не появились какие-то свои собачьи дела.
06.10.
- Надоело всё! Надоело!
Я заплакала.
Октябрёнок подошёл совсем-совсем близко, недоверчиво и удивлённо глядя мне в лицо. А потом вдруг тихонько заскулил и... начал вытирать слёзы с моих щёк. Тёплым шершавым языком.
- У вас, у собак, всё проще... – прошептала я и обняла его за шею. – Вы редко бываете одиноки. А ещё вы умеете любить. И прощать.
Этот день с самого утра пошёл кувырком.
Я поссорилась с мамой. Пустяк – невымытая вечером посуда. Но её это просто вывело из себя. Она кричала, что я шатаюсь неизвестно где и неизвестно с кем, что я лгунья, что она всё знает – о том, что я не записана ни в какой театральный кружок...
- Где ты пропадаешь, где?! Ходишь по подъездам со своими дружками? Ты забросила учёбу! Я сегодня же пойду в школу к твоему классному руководителю! А, может, ты ещё и курить начала, и пить, и...
- Что? – воскликнула я.
Больше не сказав ни слова, я взяла сумку и ушла, хлопнув дверью.
- Нет, что ты, Октябрёнок, я не боюсь того, что мама пойдёт к Галине Васильевне. Мне просто нечего бояться. У меня всегда сделаны уроки. Ну, почти всегда, если же что-то не успела – я подхожу к учителям перед уроком и предупреждаю их заранее, беру что-то дополнительное. И делаю в выходные. А так... ты видел, я каждый день готовлю домашнюю здесь... – горячо шептала я на ухо собаке. От него пахло хвоей и листьями. – Мне так больно, что мама мне не верит... Где она сама пропадает целыми днями? На своей работе, конечно... Работа важнее, чем дочь...
В школе меня опять выставили на всеобщее посмешище. Не знаю, почему у новых одноклассников такая привычка – травить меня. Называть Оборотнем. Вампиром. Из зависти к чему-то, наверное. Или из-за того, что нелюдима. Но как же с такими быть «людимой»?
- Придурки... какие же они придурки, Октябрёнок...
Пёс просто стоял, положив голову мне на плечо. Никуда не уходил. Был рядом.
Его шерсть легонько щекотала мою щёку и ухо.
Впервые с момента переезда в этот город я чувствовала себя нужной.
07.10.
- Интересно, а чем ты занимаешься в Лесу, пока меня нет? И почему ты здесь? И давно ли?
Октябрёнок молчал, положив голову на мои ноги. Он дремал. Солнце падало на его мордашку, и шёрстка действительно золотилась, а чёрный влажный нос блестел. Я рисовала его в блокноте.
- Как жаль, что ты не умеешь говорить... Так, наверное, все хозяева говорят своим собакам.
Я сказала и тут же осеклась. Хозяева? Я что, его хозяйка?
Октябрёнок шевельнул ушами.
«Нет, не люблю это слово – «хозяйка». Я его друг. А он – мой», - подумала я.
Октябрёнок опять шевельнул ушами и вскинул голову.
- Что такое? – спросила я и насторожилась.
Пёс вдруг завилял хвостом и радостно авкнул. Именно авкнул – так же он сегодня приветствовал меня.
Мне показалось, что кто-то белый шевельнулся в высокой сухой траве.
- Эй! – я присвистнула.
Незнакомое существо сорвалось с места и исчезло, так и не дав себя хорошо разглядеть.
- Кто это был? – спросила я у Октябрёнка.
Он встал, глядя на меня виновато и даже как будто извиняясь.
- Тебе нужно идти? – догадалась я. – За тем, кто сейчас убежал?
Пёс гавкнул. Он понимает наш, человеческий язык. Серьёзно. Он умница. Вот бы мне понимать всегда, что он хочет сказать...
Октябрёнок ушёл, лизнув мою ладонь, а я... я дорисовала его на листке в моём блокноте.
08.10.
- Октябрёнок, ты что? Кто там?
Он напомнил мне того самого Зверя, что я встретила здесь не так давно. Он разъярённо рычал, глядя куда-то в сторону, смешно торчащие пушистые ушки-треугольники пригнулись назад, а в глазах опять зажглись искры. Октябрёнок сорвался с места рыжим огнём, громко и хрипло лая. Я помчалась за ним.
Но куда мне угнаться за собакой! Я удивляюсь, как мне вообще тогда удалось от него, яростного, уйти?
Выскочив на небольшую опушку, я увидела, как Октябрёнок настигает бегущего человека.
- Фу! Октябрёнок! Фу! Не надо! – закричала я. – Стоять! Ты слышишь меня? Стоять!
Человек вдруг упал. Пёс остановился.
Я, что было духу, помчалась к ним. Холодный осенний воздух разрывал лёгкие.
- Что ты натворил? Негодный пёс! – сердито воскликнула я.
Октябрёнок всё ещё хрипло дышал и пылал злостью, но, услышав мой голос, виновато прижал уши.
Я наклонилась к лежащему на земле человеку. Судя по длинным тёмным волосам, это была девушка. Она не шевелилась, уткнув лицо в ладони.
- Вы... как? – робко спросила я. – Вы в порядке?
К моему большому облегчению, гостья Леса осторожно приподнялась и села. И увидела меня. И обе мы удивились.
- Ты?!
- Надя?
Моя одноклассница смотрела на меня круглыми от изумления и испуга глазами. Я ждала, когда она что-нибудь скажет, но она не произносила ни слова.
- Ты... ты не ушиблась? – осторожно спросила я.
- Так значит это правда! – выпалила вдруг Надя.
- Что – правда?
Она смотрела на меня с ужасом.
- Ты оборотень! – понизив голос до дрожащего шёпота, сказала она.
- Какой ещё оборотень? – недоумённо воззрилась на неё я.
И тут до меня дошло.
Я захохотала.
Надя отползла подальше, ожидая, видно, что после приступа зловещего хохота я на неё брошусь.
- Надя, ты что? Какой я тебе оборотень? Ты с ума сошла? Это, - я повернулась к стоящей за моей спиной собакой. – Это Октябрёнок. А я – это я. Твоя одноклассница. Самый обычный человек.
- Я тебе не верю! Ира... Ира говорила, что ты... ты не можешь просто так ходить в этот парк! И выходить оттуда целой и невредимой! Ты врёшь! Ты оборотень!
Надя в этот момент походила на маленького ребёнка, до умопомрачения напуганного страшилками и боящегося теперь спать в темноте. А я, по-видимому, была человеком, пытавшимся выключить в комнате свет.
- Надя, ты веришь таким сказкам? – улыбнулась я и тут же сама вспомнила, как в первый раз испугалась Зверя. – Разве ты была бы рада, если бы к тебе домой без спросу пришли посторонние?
Надя замотала головой.
- Ну так вот... Ты пришла на его территорию, а он её защищал. Теперь веришь? Меня, кстати, он тоже хотел выгнать.
Мы помолчали. Одноклассница, по-прежнему сидела на земле, озираясь по сторонам.
- Как ты вообще решилась пойти через Лес одна?
- Мы с Олегом поспорили, - Надя чуть порозовела.
- Что ты выйдешь отсюда цела и невредима? – усмехнулась я.
- Ну... да... Он сказал, что я легко поддаюсь чужому влиянию. Это он Иру имел в виду. И не только Иру... Ну... мы пари заключили... вот... Я, наверное, проиграла. Я струсила.
- С чего же ты проиграла? Ты выйдешь отсюда, скажешь, что встретила оборотня, что успела от него убежать...
- Знаешь, как он будет надо мной смеяться? – мрачно спросила Надя. – У меня же нет никаких доказательств. Даже фотки.
- Тогда не знаю... – растерялась я.
Надя встала на ноги, подняла голову вверх и тихо сказала:
- Здесь так красиво... И вообще, как-то...
- Необычно. Странно. Как будто в детстве оказалась, - продолжила я.
Надя закивала и с удивлением спросила, переведя на меня взгляд любопытных зелёных глаз:
- А ты откуда знаешь?..
- Я здесь бываю каждый день... с двадцать пятого сентября.
- Он любит конфеты? – вдруг спросила Надя.
- Кто?
- Ну... собака.
- Октябрёнок? Не знаю, я его бутербродами кормлю только.
- А если предложить? Не... не укусит?
- Не укусит. Он добрый.
Девушка вытащила из кармана лимонно-жёлтой куртки конфету, развернула её и осторожно протянула Октябрёнку. Пёс повёл носом. Вытянул вперёд мордаху. И слизнул с Надиной ладони угощение.
- Ему понравилось! – радостно воскликнула она.
И действительно, в глазах собаки отразилось удовольствие. Я уже успела научиться отличать одну его эмоцию от другой.
- Славный какой... – Надя робко погладила его по рыжей голове, легонько почесала за ухом. – Как ты говоришь? Октябрёнок?
- Ага.
- Ему подходит.
Надя вытащила из кармана поющий телефон.
- Ой. Кажется, я уже опаздываю. Блин... ещё и Олег эсэмэсит... Слушай, а если рассказать ему всё как есть?
- Не надо, - я сердито посмотрела Наде в глаза. – Тогда все перестанут бояться Леса. Тогда здесь станет шумно, придёт много людей. А я не хочу. Это Лес Октябрёнка. Ты не имеешь права его предать.
Надя несколько минут стояла молча. Я больше всего на свете боялась, что сейчас она, как обычно, поднимет меня на смех, скажет, мол, да кто ты такая, и обязательно всё всем расскажет... и тогда – прощай, наш Лес... и тогда я стану оборотнем вдвойне...
Но одноклассница вдруг тихо кивнула и сказала:
- Хорошо. Я никому ничего не скажу. Даже Олегу. Только... можно хотя бы мне... иногда... сюда приходить?.. К Октябрёнку?..
- И продолжать называть меня Оборотнем?
На этот раз Надя густо покраснела и потупила взгляд.
- Это ужасно глупо, знаю... Это всё Олег придумал... Травить тебя, издеваться, дразнить... – пролепетала она. – Прости...
Я не поверила своим ушам. Надя? Надя просит у меня прощения? Человек, который в числе первых оповещал всех о моих больших и мелких неудачах? Человек, который насмехался надо мной? Человек, который видел во мне неудачницу?
Мне трудно было ей поверить. Но я решила попытаться.
- Приходи. Я всегда здесь после школы.
Октябрёнок сладко зевнул.
11.10.
Надя приходит в наш Лес каждый вечер. Мы сидим, как обычно, под деревом и подолгу говорим. О разном. Просто так.
Я уже забыла, как это бывает.
А это бывает – здорово.
Октябрёнок встречает меня, когда я прихожу в Лес, потом бежит навстречу Наде, заслышав её шаги.
Он по-прежнему стесняется есть при нас. Я не знаю, почему.
Он уходит с бутербродами, а потом возвращается. Ложится рядом, как ни в чём не бывало. Мы гладим его, а он слушает наши разговоры. Даже тявкает порой, словно соглашается. Или наоборот.
В школе обстановка стала лучше, меня хотя бы просто перестали замечать. Все, кроме Нади, конечно.
С мамой мы по-прежнему в ссоре.
Осень туманом над Лесом
Стелется, плачет росой.
*
Как это странно – мы вместе.
Как же чудесно – с тобой.
12.10.
- Когда-то давно, ещё в классе шестом, мы сочинение писали – «На что похожа Осень?». Я тогда написала: Осень похожа на маму. Потому что волосы у неё... ну... чуть рыжее твоих... А ещё она улыбается всегда. Нет, многие могут сказать, конечно, что Осень всё время плачет – что тут общего... Но мне никогда не казалось, что она грустит. Наоборот, в этом Лесу я ещё больше убедилась, что Осень добрая... и радостная... иначе почему она такая красивая? А ты как думаешь? Как бы ты сейчас написала такое сочинение?
- Я... я бы написала, что Осень похожа на большую пушистую собаку с рыжими забавными ушками и янтарно-карими глазами.
- Ты сама похожа на Осень, - улыбнулась Надя. – А в том городе... где ты жила... Осень – какая?..
- Осень как Осень. Обычная... Знаешь, не хочу об этом вспоминать...
- Там... остались люди, которые тебе дороги... да?
Я кивнула, судорожно вздохнув.
- Я не думала, что это такое тяжёлое испытание – осень без них...
Октябрёнок ободряюще завилял хвостом и положил лапу на мою руку. И Надя положила свою ладонь сверху.
Я не сказала им, что вчера обнаружила – я потеряла вещь, так много значащую для меня и являвшуюся единственной нитью, связывающей меня с моим городом.
Я никогда себе этого не прощу.
* * *
- Гав! Гав!
- Что такое?
- Гав!
- Только не вздумай опять за кем-нибудь погнаться! – возмутилась я.
- Постой... Он кого-то видит. Он радуется кому-то!
Да, действительно, он снова неистово вилял хвостом, глядя куда-то в сторону.
- В прошлый раз он за кем-то ушёл...
- Там никого нет, Октябрёнок!
Но пёс вскочил на все четыре лапы и побежал в сторону багрово-жёлтого куста. Оттуда любопытно и несмело... показалась белая мордашка кошки!
Октябрёнок нежно коснулся носом её ушек. Он был просто-напросто большим щенком – настолько искренней и восторженной была его радость. Он скулил и разве что не прыгал, вздымая вверх брызги листьев.
- Кс-кс-кс! – тихонько позвала Надя.
Но этого хватило, чтобы осторожная подруга Октябрёнка опять убежала прочь.
Пёс с лёгкой досадой и грустью склонил голову, глядя ей вслед.
- Не хочет она с нами знакомиться, - всплеснула руками Надя, подходя к нему. – Что поделать, дружок.
- Послушай... – осенило меня. – Так значит... это ей ты носил свои бутерброды?..
Я присела перед Октябрёнком на корточки и обхватила руками его худенькую шею.
- Да, Пёс, такого друга как ты, людям ещё поискать...
14.10.
«Не могу прийти, уезжаю к бабушке, она просит помочь... передавай привет нашему Лесу и особенно Октябрёнку! Поцелуй его в носик ; обнимаю вас обоих, уже скучаю...»
Эту смс-ку я прочитала уже по пути в Лес.
«Вот-вот увижу Октябрёнка!.. мы тоже по тебе скучаем...»
* * *
Собаки любят, когда им чешут животик, надо же. Или это только Октябрёнок такой?
Ветер бродил по тропинкам,
Листья за лапки водил.
*
С неба летели крупинки.
*
Скоро зима... ты забыл...
* * *
- Привет.
Чей-то голос так неожиданно раздался над моей головой, что я едва не подскочила.
Я не заметила, как задремала с блокнотом и ручкой в руках. Октябрёнок тоже прикорнул под боком. Теперь и он недоумённо оглядывался спросонок, не в силах сдержать зевоту.
Пока я размышляла, приснилось ли мне, или я правда слышала, кто-то снова сказал:
- Добрый день.
Я обернулась. За деревом стоял молодой человек.
- З... здравствуйте...
- Это Ваше? – он протянул мне... тетрадь, обёрнутую блестящей бумагой и обклеенную разными вырезками и фотографиями...
У меня перехватило дыхание. Я выхватила тетрадь из его рук и крепко прижала к груди. И только потом прошептала, глядя на парня сквозь нахлынувшие слёзы:
- Спасибо...
Он скромно улыбался.
Октябрёнок не лаял, не рычал. Смотрел с долею любопытства и настороженности.
- Как Вы её нашли? – спросила я.
- А Вы меня не узнаёте?
- Нет...
- Я так и знал... Похоже, Ваш друг не узнаёт меня тоже. Хотя, насколько я успел тогда понять, он не всегда был Вашим другом...
- О чём Вы?
Октябрёнок вдруг гавкнул. И даже зарычал. Коротко и сердито.
- Вспомнил-таки! Эх, ты... – человек потрепал за шёрстку собаку.
В чертах лица его промелькнуло что-то знакомое, или, возможно, я сама интуитивно догадалась, но...
- Вы! Вы спасли меня вечером! От Октябрёнка!
Парень улыбнулся.
- Никита.
Я в ответ назвала своё имя, пожав его твёрдую тёплую ладонь.
- Вы даже не представляете, какое значение имеет для меня эта вещь... Надеюсь, Вы не читали, не смотрели её?
- Конечно, нет.
- Здесь всё, что связывает меня с моим городом...
- Я сразу понял, что она Вам дорога. И постарался побыстрее найти хозяйку.
- А... как?... Как вы нашли её... то есть, меня?
- Не поверите – интуиция. Я догадался, что Вы можете вернуться сюда. Хоть Вас так сильно и напугал этот пёс. Я приходил сюда, искал... и, наконец, нашёл. Чутьё не подвело.
- Давай на «ты», Никита?
- Давай.
Я встала. Встретилась глазами с ним на одном уровне и смущённо отвела взгляд. Цвет его глаз тоже карий, но не золотистый – кофейный.
- Если тебе когда-нибудь снова понадобится помощь – вот... позвони мне... хорошо?
Никита вложил мне в руку обрывок бумаги. И тоже на мгновение смутился.
- Неудобно как-то... ты мне и так... так помог... – пролепетала я.
- Ничего. Я обязательно приду, позови только.
Он развернулся и быстрым шагом пошёл в сторону выхода из Леса.
- Октябрёнок... Что это было, скажи? – спросила я, медленно опускаясь на груду листьев.
Пёс по своей привычке склонил вправо голову, чуть хитро и весело глядя на меня медово-карими глазами.
16.10.
Когда Октябрёнок вновь направился вглубь леса, унося мой бутерброд, Надя потянула меня вслед за ним.
Мы шли поодаль, тихо-тихо, стараясь, чтобы ничего не хрустнуло под ногами.
Пёс привёл нас к старому покосившемуся дереву. Белая кошка выскочила ему навстречу.
Он положил перед ней угощение. В ответ она прижалась к лапам Октябрёнка, едва слышно заурчала, пощекотав его нос пышным белоснежным хвостом. Никогда не забуду, с какой неимоверной любовью он смотрел на свою маленькую хрупкую подругу. Никогда. У животных и детей всё написано во взгляде. Вся палитра их неподдельных чувств. Нам бы стать такими, как они...
Кошка взяла кусок колбасы и бегом потащила его в неизвестном нам направлении. Октябрёнок смотрел ей вслед, на его шерсть падали листья, сорванные шаловливым ветром, и мне казалось, что в его глазах светится не огонь, а два солнца, хоть и в небе было пасмурно.
17.10.
Моё сердце гулко стучало в ушах. Мне было холодно и жарко одновременно, тишина Леса сдавливала лёгкие, мне хотелось бесконечно кричать-кричать-кричать, только бы он отозвался... только бы уткнуться лицом в его шерсть, сладко и знакомо пахнущую смолой...
Трясущимися руками я набирала Надин номер...
- Его нет! – срывающимся голосом крикнула я в трубку.
- Что?
- Его нигде нет... он не откликается, Надя! Надя, с ним случилось что-то плохое, я знаю!
- Я скоро буду, - коротко отозвалась она и нажала «отбой».
Я села под деревом, не замечая, что по щекам ручьями бегут слёзы. Я судорожно всхлипывала, прижимая оледеневшие пальцы к губам, и не могла вновь позвать его. Я боялась опять услышать в ответ тишину.
Надя прибежала и нашла меня очень быстро, упала на колени рядом и схватила меня за плечи:
- Что, что случилось?!
- Его нет уже полтора часа...
Она замерла, что-то лихорадочно обдумывая, потом схватила мою ладонь рукой в мягкой пушистой перчатке и потянула за собой, горячо говоря:
- Прекрати реветь, слышишь? Слезами ты ничему не поможешь... Он найдётся, найдётся! Вот увидишь! Мы будем его искать и обязательно встретим! Спорим, он крепко спит где-нибудь под деревом?
Мы ходили до самой ночи, звали до хрипоты, были возле того самого покорёженного дерева, где видели его вчера... рядом с кошкой...
Его не было. Он исчез. Никаких следов. Ни Октябрёнка, ни его подруги.
Мы заставили себя пойти домой только тогда, когда наши телефоны взорвались звонками мам.
Возвращались, не произнося ни слова, и чувствуя себя убитыми и опустошёнными.
Прощаясь, Надя вдруг крепко меня обняла.
- Мы не потеряем надежды. Мы будем искать. Он придёт. Вот увидишь!
- Ты веришь? – горько пробормотала я.
Она посмотрела на меня ярко-зелёными в свете фонарей глазами и твёрдо прошептала:
- Верю.
19.10.
Вчерашний день прошёл в поисках – от начала до конца.
Ещё и мама... устроила вечером взбучку... всё по тому же поводу... что «я шатаюсь неизвестно где и неизвестно с кем»... если бы она знала...
А если бы знала, то все равно не сумела бы понять.
* * *
Сегодня с самого утра идёт дождь. Горький на вкус.
Я не хочу никуда идти. Я хочу проснуться и узнать, что всё было сном, Октябрёнок никуда не пропадал.
Или проснуться и, схватив трубку, услышать Надин голос, говорящий, что пёс нашёлся...
* * *
Дождь превратился в ливень. Мы с Надей были вынуждены прекратить на время поиски и уйти ко мне домой.
Теперь мы сидим в моей комнате, сушим промокшую одежду.
В телевизоре кричат и спорят о какой-то ерунде... Знали бы они, каково это – потеряв друга, находиться в полном неведении...
* * *
- Прости, я не думала, что это твоё личное...
Я ходила кипятить чай, а когда вернулась, Надя стояла посреди комнаты, смущённо протягивая мне... ту самую тетрадь, что пропала и нашлась.
- Я решила, что это книга... и... вот...
- Ничего... – пробормотала я, беря из её рук эту Вещь. Эту важную Вещь в моей жизни.
Я открыла её на той странице, где была закладка в виде нарисованной рыжей собаки, и увидела мою самую любимую фотографию. В груди заныло.
- Это мой папа, - сипло сказала я, показывая Наде.
- Папа?
- Да. Они с мамой развелись. В июле этого года.
- П-поэтому вы переехали сюда?
Я кивнула.
- А... можно узнать... почему так случилось?..
- Папа ушёл к другой женщине, потому что мама его не любила.
- Не любила?
- Она бесконечно пилила его, ругалась, он уставал, работая без отдыха ради нас, но она все равно продолжала выяснять отношения.
- Значит, ты не винишь отца?
- Виню. Он тоже не имел права меня бросить! Не имел! Теперь мама... променяла дочь на свою работу...
- Но она, наверное, хочет, чтобы у тебя всё было... как и твой папа...
- Я хочу, чтобы у меня была семья, - отрезала я.
Мы надолго замолчали.
- Ты... общаешься с папой?..
- Нет. Я порвала отношения как с ним, так и с другими близкими мне людьми, живущими в моём городе.
Проглотив комок в горле, я прибавила:
- Чтобы не так больно...
- Знаешь... тебе всё-таки нужно попытаться понять твоих родных... в чём-то они правы, в чём-то нет... но ведь они тебя любят... и ты их...
- Если я теперь потеряю Октябрёнка... я не знаю, что со мной будет.
- А я? – вдруг спросила Надя.
Мы обе сели на диван. Бок о бок. И долго ничего не говорили, глядя в окно, на растекающиеся по стеклу холодные капли.
- Теперь у тебя есть я... ты не будешь так одинока!..
- Но без Октябрёнка я всё же не смогу... Если бы друзей можно было отыскать так же, как пропавшие вещи!.. – вздохнула я, проведя рукой по обложке тетради.
- А... а почему бы и нет? Почему бы не развесить объявления по всему городу? Не объявить вознаграждение?
- Бесполезно... – прошептала я с отчаянием. – Он уже не найдётся. Я чувствую.
21.10.
Идя, как обычно, в одиночестве из школы и с головой уйдя в тревожные мысли, я издали услышала странный шум недалеко от ворот Леса. Как когда-то давно... когда там стояли Надя, Ира и Олег... но только сейчас он был гораздо громче.
Подойдя ближе, я застыла в изумлении, узнавая в большущем скоплении людей ребят из нашего и параллельного класса.
Надя отделилась от толпы и побежала ко мне.
- Что это? – пробормотала я. – Что всё это значит?
Я поразилась ещё больше, увидев, что за ней следом идёт Олег.
- Привет! – заговорил он первым. – Это... ну... короче, Надя нам всё рассказала. Вот. И мы, это самое, хотим помочь вам. Отыскать вашу... как её... собаку.
Я сердито воззрилась на подругу, но она серьёзно встретила мой взгляд, веско сказав:
- Когда больше не на что надеяться, нужно хвататься за любую нить. И это – наш шанс.
Они повели меня к людям, стоящим и возбуждённо обсуждающим... собаку. Да, нашего Октябрёнка. Где, когда и как лучше его искать.
Четыре девушки, среди которых была Ира, трясли какими-то листовками... видно, объявлениями о пропаже нашего пса.
Несколько человек подошло ко мне, наперебой выкладывая план последующих действий, и в моей душе всколыхнулось новое чувство. Чувство Веры и Желания Идти Дальше.
22.10.
Когда на уроке алгебры я почувствовала вибрацию телефона в моём кармане, я, не помня себя, попросилась выйти. Получив разрешение, пулей вылетела из класса, успев поймать взволнованный взгляд Нади, и прямо таки выкрикнула в трубку:
- Слушаю!
- Здравствуйте, я по Вашему объявлению...
Я с трудом могла дышать и говорить.
- Да-да-да...
- Мы не могли бы с Вами встретиться?
- Вы нашли его? – нетерпеливо воскликнула я.
- К сожалению, нет.
Что-то внутри меня оборвалось.
- Но у меня есть кое-какая информация, не сказать, конечно, что важная... в общем, жду Вас сегодня в три часа у входа в парк. В Лес. Сможете?
- Конечно, - сказала я.
- Меня зовут Вероника. До встречи.
* * *
Почему-то я предпочла не говорить пока Наде о том, кто звонил. Я не хотела её обнадёживать раньше времени. Я хотела узнать, что мне скажет эта Вероника.
На Надины расспросы я ответила, что ошиблись номером – хотели слышать какую-то Дарью Леонидовну.
* * *
Вероника оказалась светло-русой высокой девушкой лет двадцати пяти со спокойным и немного грустным взглядом каре-зелёных глаз.
- Ещё раз здравствуйте. Давайте пройдёмся, и я всё вам расскажу...
Едва слышно шурша листьями и глядя под ноги, я слушала её голос, иногда уносимый разгулявшимся ветром.
- Когда я училась в одиннадцатом классе, я устроилась на подработку в продуктовый магазин, что как раз находился на окраине парка. Сначала неизвестные подкинули нам маленького белого котёнка, точнее, кошечку. А спустя несколько недель мальчишки принесли рыжего щенка, умоляя нас взять его, иначе «мамка утопит». Малыши стали жить в магазине. С первых дней они стали лучшими друзьями. Щенок был побольше да постарше, он сразу начал заботиться о котёнке. Его мы назвали Рыжиком, её – Белочкой. Знаешь, я безумно их полюбила.
Я смотрела на Веронику во все глаза.
- Когда пришло время мне поступать в университет, я... очень сильно поссорилась с родителями. Они хотели, чтобы я поступила в медицинский, но я выбрала профессию дизайнера. Я уехала, не рассчитывая когда-то сюда вернуться и взяв телефон у хозяйки магазина, тёти Кати, чтобы спрашивать о Рыжике и Белочке. В первый год мы регулярно созванивались, она всё-всё рассказывала мне о них. Но потом вдруг или номер её сменился, или что... мы потеряли связь.
И вот, я приехала в город моего детства. Я работаю, у меня есть семья – муж и ребёнок. Они тоже здесь. Ну, не совсем здесь, - поспешила разуверить меня Вероника, видя, что я озираюсь по сторонам. – В гостинице. Так вот... Я пришла к магазину, но он оказался давным-давно закрытым и обанкроченным. А сегодня я увидела Ваше объявление, и почему-то сразу подумала, что оно – о Рыжике... Это Ваш пёс?
- Нет... не мой... Он просто мой друг... самый замечательный... – прошептала я. – Он живёт по-прежнему в Лесу... точнее, жил... я не знаю, где он теперь...
- Как жаль... я так рассчитывала его встретить, когда ехала сюда. Его и Белочку.
Мы стояли, засунув руки в карманы и смотрели на листопад. Долго-долго. Думали о своём. О своём Октябрёнке и Рыжике.
- Ну, мне пора, - сказала Вероника. – Если он найдётся, пожалуйста, сообщите мне...
- А Ваши родители? – спросила я.
- Что – родители?
- Вы помирились с ними?
- Нет. За семь лет мы с ними так и не виделись.
Я слышала шорох удаляющихся шагов Вероники и опять крепилась, чтобы не заплакать.
«Октябрёнок, где же ты?»
23.10.
Глядя утром из окна на Лес, едва видневшийся вдалеке, я держала в правой руке телефон, а в левой – записку.
Всё же решилась.
Набрав номер, быстро поднесла трубку к уху, пока не передумала и не нажала «отбой».
Ответили мне быстро, словно ждали этого звонка.
- Да, слушаю.
- Здравствуй, Никита... мне снова нужна твоя помощь.
* * *
- Спасибо, что пришёл! Если бы не ты... – скороговоркой проговорила я. – В общем, мне так нужна твоя поддержка...
Мы шли по Лесу, сначала я рассказала ему про Октябрёнка, а потом... мы разговорились обо всём.
- Ты столько помогаешь мне... Скажи, почему? Почему вообще мы встретились?..
- Не только я, но и ты помогла мне...
- Как? – удивилась я.
- Прости, я должен признаться... я всё-таки открывал и читал твою тетрадь. Низкий поступок... знаю... Но тогда я совсем ничего не знал о том, кто ты. И ещё я был зол на весь мир. А ты, точнее, твои записки, посвящённые твоему родному городу, твоим родным... Они были наполнены такой любовью ко всем и всему, что рядом. Таким ярким, просто неугасающим светом, что... мне стало по-настоящему стыдно... Стыдно, что стал приучать своё сердце к злобе, к ненависти. На следующий день после прочтения твоей тетради я попросил прощения у всех, кого успел обидеть. У всех, кто мне дорог. Осталось попросить прощения у тебя. За то, что прочитал её бесцеремонно. За то, что не сознался в этом сразу... Боялся рассердить тебя... Глупо... и не по-мужски... Прости и... спасибо. Спасибо тебе.
Я была абсолютно растеряна, услышав эти неожиданные слова. Я не знала, что сказать. Я вроде как негодовала, но... Но я была почти счастлива в ту минуту.
- Я не думала, что моя тетрадь сумеет вот так кому-то помочь...
- Сумела, - Никита улыбнулся, и в глазах его отразился знакомый солнечный блеск... такой я видела у Октябрёнка...
Я остановилась, глядя на него, на хвоинки, очутившиеся в его волосах, на полосатый вязаный шарф...
И не сразу услышала, не сразу поняла, не сразу осознала... Звонкий, знакомый до боли, обожаемый мною лай.
А когда понимание пришло, я закричала, оглушив себя собственным голосом:
- Октябрёноооооок!
Пёс бросился ко мне в объятия, нежно скуля, прижимаясь своей тёплой щекой к моей, неистово размахивая огненно-рыже-бурым хвостом. Я вдыхала запах его шерсти, пропитанной дождями и смолой, осенними цветами и листьями. Сердце рвалось из груди и пело.
- Ты вернулся...
Вдруг Октябрёнок вырвался из моих рук, схватил меня за рукав куртки и с силой потащил куда-то.
- Что? Что случилось?
Он привёл меня к старому полуразрушенному домишке (как же так? почему мы не отыскали его с Надей и с ребятами?). А потом помчался внутрь. Я, не раздумывая, шагнула следом.
Свет из окон с наполовину выпавшими, разбитыми стёклами падал на деревянный гниющий пол. А там, в каких-то старых, но, видно, тёплых тряпках... с писком барахтались крохотные, подслеповатые котята.
- Боже... – прошептала я, присев рядом с ними на корточки.
Три белых котёнка. С рыжими и серыми пятнышками в разных местах.
- А где Белочка? – оглянулась я в поисках кошки-матери.
Вместо этого встретилась с взглядом Октябрёнка. Не смогу передать, сколько тоски, боли и горечи было в нём, во взгляде верной собаки, умеющей любить...
- Милый мой... Я сделаю всё, чтобы эти малыши стали самыми счастливыми на свете...
Никита осторожно взял в руки самого слабенького кроху.
- Октябрёнок... а ты?.. – спросила я, но уже заранее знала ответ.
Он оставался здесь, в Лесу. В Лесу, где вырос. В Лесу, ставшем ему самым родным местом на всей планете. В Лесу, где он потерял того, кого так сильно любил.
- Я буду приходить к тебе. Каждый день. Всегда.
Пёс подошёл ко мне, тихо авкнул и положил голову на плечо, чуть защекотав шерстью моё ухо.
* * *
Лёжа в осенней темноте, в своей комнате, в своей кровати рядом с крепко уснувшими, сытыми и вымытыми котятами, я думала о том, что завтра мне предстоит День. Важный День в моей жизни.
Я была готова к нему.
Я засыпала с улыбкой.
24.10.
Накормив рано утром малышей, я пошла на кухню. Мама, конечно же, ещё спала.
Когда же она встала и пришла на шум, сонно и удивлённо потирая глаза, на плите скворчал почти готовый омлет. Папа давно научил меня его готовить.
- Доброе утро, мама! – сказала я, целуя её. – Прошу тебя, выслушай и поверь...
Мама посмотрела на меня вопросительно.
- Я не виновата в том, в чём ты обвиняла меня. Прости меня, во многом я была не права. Я люблю тебя. Я хочу, чтобы всё стало как прежде. Или ещё лучше – насколько это возможно.
Она шагнула вперёд и крепко меня обняла.
- Доченька, какая же ты у меня взрослая... какая ты у меня умница... как же я тебя люблю...
Мы стояли так несколько минут, пока я не прошептала:
- Маааам, омлет сейчас сгорит...
Пока мы сидели за столом, и я обдумывала, как же преподнести ещё одну новость, всё разрешилось само собой.
На пороге раздалось робкое «Миу!».
Мама изумлённо обернулась.
Котята, неуверенно ступая, спотыкаясь, не умея ещё устоять на маленьких лапках, упорно шли на вкусный запах с кухни.
Мама посмотрела на меня, потом вновь на них... я уже приготовилась к разрядам грома, как она вдруг воскликнула:
- Какая прелесть!
Нежно взяв на руки малыша с рыжими ушками, она приподняла его над головой.
- Боже, какие славные... откуда они?
- Я всё тебе вечером объясню, мам... Всё дело в Лесе, в Октябрёнке и в Белочке... Только не пугайся, - захохотала я, увидев мамино выражение лица. – Поверь, всё очень просто... Кстати, вот этого я как раз и собралась оставить. Я решила назвать его Бельчонком. Попросту – Бельчик. Как тебе?
- Мне нравится, - кивнула мама. – Ему идёт. А с остальными что будешь делать?
- Отдам двум очень хорошим людям...
- Бельчик... – улыбнулась мама, осторожно поглаживая котёнка указательным пальцем.
* * *
- Я даже не знаю, что сказать Вам. Это просто невероятно. Вы меня ошарашили, конечно, вестью о Белочке, но... Это просто чудо, что у меня теперь есть Лапкин. Да, Лапкин. Так я его назову.
- Замечательное имя. И ещё... знаете что, Вероника...
- Что?
- Помиритесь с родителями. Пожалуйста.
Девушка улыбнулась в ответ и обняла меня. Лапкин нетерпеливо запищал, требуя новой порции молока. Октябрёнок счастливо улыбался. Глазами.
* * *
Мы шли по лесу вчетвером.
- Я сегодня позвонила папе.
- Ура, - с облегчением вздохнула Надя.
- И как? – спросил Никита.
- Он был так рад услышать мой голос. А я – его. Мы договорились встретиться на осенних каникулах. Я приеду к нему, а потом он ко мне. И с мамой, кстати, помирилась тоже. Надо будет обзвонить остальных моих близких... Я так соскучилась.
- Удивительная осень, правда?
- И не говори, Никита...
- Столько всего случилось... Она подарила мне всё, о чём я только могла мечтать. И научила многому.
- Разрываюсь меж двух огней, - засмеялась Надя. – Не хочу уходить из Леса и хочу поскорее забрать мою Ромашку...
- Дай моей маме немного понянчиться с ней! – шутливо толкнула локтём её я.
Октябрёнок бежал чуть впереди, время от времени оглядываясь на нас и сверкая двумя янтарными солнышками. Иногда останавливался и с грустью задумывался. Наверняка о Белочке.
- Теперь я знаю, кто я, - улыбнулась я.
- И кто же?
- Я журналист-натуралист. В будущем, конечно. Когда институт окончу.
- А мне кажется, ты и сейчас натуралист! – возразил Никита.
- Ага, - согласилась с ним Надя.
- Да нет, что ты... Натуралисту нужно весь мир пропускать через своё сердце и понимать язык животных... А я ещё только учусь.
Октябрёнок чихнул.
- Точно, - захохотали мы.
Но пёс фыркнул ещё раз.
Потом на мой шарф приземлилась первая в этом году резная снежинка.
- Зима! – ахнула Надя.
Октябрёнок восторженно завилял хвостом и звонко авкнул.
- Белочка махнула своим белым хвостом где-то за тучами... – тихо сказала я и прошептала, закрыв глаза: - Спасибо тебе, Осень. За Новую Страницу спасибо.
Я влюбилась в холодную осень,
В золотое сиянье берёз,
В равнодушие царственных сосен,
В облака, не жалевшие слёз;
И в косматые озера волны,
В сразу тающий выпавший снег...
В ветер колкий, лихой, непокорный,
В тонкий лёд остановленных рек.
Очень холодно осенью было.
Только вижу её я во сне…
Но за что я ту пору любила?
Так ведь было не холодно мне…
Я природой вокруг любовалась,
Мне хотелось творить! Танцевать!
Я по-новому в город влюблялась.
Не вернуться в ту осень назад…
А теперь уже лето и вовсе…
Я, зелёный листок теребя,
Вспоминаю холодную осень…
Мне она подарила тебя…
Посвящаю всем, кто рядом со мной в эту осень
2013