Оно конечно, священники – народ верующий, грамотный и даже цивилизованный. И святые отцы Петр да Михаил, в миру - родные братья, не были исключением. Только вот великая русская леность и врождённое недоверие к медицине вообще - и к зубным врачам, в частности – подтолкнули измученного суточной выдержки зубной же болью отца Петра к банальной стоматологической кустарщине. Отец Михаил, в душе разделяя его страдания и понимая настроение, молча переживал вместе с ним.
Экспропририровнные у матушки (бутылочка, в буфете, на мало ли что), из чисто медицинских соображений, сто граммов – лечебного эффекта не дали, зато разогрели рационализаторскую жилку болящего - до пределов разумного. А поскольку братская солидарность подвигла отца Михаила на жертву – он героически принял внутрь такое же количество гремучей смеси на перце – препятствий к масштабному развертыванию операции, под кодовым названием «Исцели себя сам», не возникло.
По-хозяйски оглядев плацдарм военных действий, отец Петр присмотрел в ящике комода моток суровой нитки. Воспоминания детства подсказали ему, как её использовать для устранения неприятеля, который вёл подрывную работу в его челюсти, отчего она распухла и заметно расширила - до того благообразный - лик служителя веры. Переглянувшись с заинтересованным соратником, отец Петр отмотал солидной длины нитку и привязал один её конец к ручке двери, а другой со сладострастными стонами (от предвкушения скорой расправы) к зловредному зубу. Сам же - уселся в тяжелое фамильное кресло, спинку которого тут же укрепил натруженными об молитвенник руками отец Михаил. Поскольку покинуть поле боя он лично не мог, решили вызвать подкрепление в лице матушки Галины, красноречиво грохочущей посудой на кухне – прямо за стеной.
Матушка откликнулась по первому сигналу, так как подозревала, что зычное мычание, потом - грохот подвигаемого массивного кресла и, наконец, подозрительная тишина после возни – имеют прямое отношение к исчезновению заветной бутылки, укрываемой ею в секретном (как она думала) месте.
Замершие в засаде организаторы беспорядка приготовились и напряглись, заслышав её резво шаркающие шаги. Отец Михаил покрепче ухватился за спинку кресла. Отец Петр трижды мысленно скороговоркой прочитал «Отче наш» и начал даже «Не убоюсь…». Но тут скрипнула дверь – и…. вошла матушка. Отец Петр удивленно пощупал щеку, наткнулся на провисшую возле губ нитку – и понял, что операция находится под угрозой срыва из-за плохо произведенной разведки местности. Дверь отворялась внутрь!
Отец Михаил со словами: «А мы тут псалом обсуждали, забыли строчку, на твою память ангельскую понадеялись - да сами вспомнили», - выпроводил подмогу с передовой. В тылу она была нужнее: ей поручили найти плоскогубцы. Ничего не подозревающая матушка с готовностью кинулась выполнять задание. А соратники решили, что неплохо бы укрепить боевой дух – и заветная бутылочка опустела.
Плоскогубцы были доставлены как раз вовремя: червь сомнения, оглушенный новой порцией беленькой, почил в нирване. А отец Михаил воинственно зажал в руке орудие избавления и подкрался на подрагивающих ногах к замершему, как на кресте, отцу Петру. Нужно заметить, что плоскогубцы – не самое подходящее средство для захвата скользкого и гладкого, даже с отверстием внутри, зуба. Оный, к тому же, еще решил стать неприкасаемым, отчаянно брыкаясь разъяренным нервом. В общем, измученные и мокрые от бесплодных усилий, соратники прекратили наступательные действия, потерпев полное фиаско: зуб победоносно выглядывал из-за обвисшей от многократного соприкосновения с плоскогубцами губы. И при этом выдергивал извилины из вопиющего от боли мозга.
Ничего не оставалось, как обратиться к союзнику, не внушающему доверия - но обладающему всем необходимым арсеналом и навыками. В общем, оба понуро принесли свои поникшие головы в кабинет стоматолога. Выслушав и осмотрев героического батюшку, "зубник" хотел было вначале направить его к психиатру. Но сжалился. Алкоголь и обезболивающее - категорически не дружат между собой. Поэтому он предупредил отца Петра о предстоящих неприятных ощущениях, взял щипцы, повернулся к больному - и был потрясен алчным выражением его глаз, устремленных на блестящий инструмент. Руки батюшки судорожно совершали хватательные движения в сторону заветного орудия возмездия. Было ясно, что операция «Исцели себя сам» еще не завершена.
Всякого повидавший эскулап уткнул затылок стратега-неудачника в подголовник кресла мощной ладонью. Другой - ухватил покрепче щипцы, зажал, надавил, повернул – и корень всех страданий отца Петра, в купе с отцом Михаилом, предстал пред их замутненные общими страданиями очи. Победа была полной, неотвратимой и сокрушительной. Правда, отец Петр не успел ею насладиться, провалившись в кратковременный обморок.