ГЛАВА 23.
ПОБЕГ ИЗ САВАННЫ.
…От характерного звука в ванной он проснулся и приподнялся на локте.
«Опять. Бедная девочка. Третий раз за ночь и утро бежит».
Встал, обернул бёдра полотенцем и вдруг услышал тихое поскрёбывание в дверь номера.
«Кто это так просится странно, не стучит?»
Не дожидаясь более громких звуков, пошёл открывать. Приоткрыл дверь и, спрятавшись за ней, рывком втащил гостя внутрь.
«Слава богу, Розалия!»
– Вы?! Хвала Мадонне! Вы послушали старую женщину и поселились с женой! Ночь не спала, переживала, что с девочкой случилось что-нибудь! – тихо запричитала.
Немолодая грузная женщина прошла в номер и, подойдя к столу, вытащила из-за пазухи сквозь прорезь толстого пончо литровую бутылку зелёного стекла с мутной жидкостью.
– Вот, налейте в стакан, остальное поставьте в холодильник. Тут на пять приёмов. Пить натощак по утрам. Как ни противно – заставляйте. Это обеспечит девочку спокойным днём без сильной тошноты. Ей надо набираться сил перед дорогой, – посмотрела на дверь ванной комнаты, прислушавшись к звукам из душевой и вздыхая. – Мальчик будет. Это они такие буйные.
Пошла на выход, остановилась внезапно, обернулась, словно что-то вспомнив.
– Сеньор, это Ваша машина на углу стоит, чёрная, дорогая такая?
– Да, Роза. Доброе утро. Прости, что в полотенце – неожиданно получилось вчера. Жене стало нехорошо, принёс сюда и не смог уйти. А костюм только вечерний.
– Я Вам принесу халат сейчас. Но, я что хотела сказать… – глаз целомудренно не поднимала выше голых ступней мужчины. – Я пришла очень рано, волнуясь за миссис, и заметила у Вашей машины чужака. Нет, близко не подходил, стоял за решёткой, разглядывал. Но там только одна такая красивая и стоит – Вашей интересовался. Я крикнула, что позову охрану – ушёл быстро.
– Не рассмотрела?
– Высокий, худой, с бейсболкой. Низко натянул, но подбородок-то не спрячешь – большой, длинный. Неприятный. Чужак.
– Роза, зайди попозже, пожалуйста. Поможешь сеньоре собрать вещи. Я увезу её отсюда. Не нравятся мне чужаки.
– Я всё поняла, сеньор. Хорошие вы оба, но вам пора. Слишком много вопросов уже слышу.
Тихо закрыв дверь, сел на кровать и задумался: «Он. “Хвост”. Нашёл. Машина окончательно “засвечена”. С этим нет проблем, – посмотрел на часы. – Семь. Через два часа откроется офис сервиса – позвоню, поменяю. Вопрос другой – чьи? Если частные сыщики, почему не принимают мер по вывозу? Просили найти и следить, охраняя? Тогда домой ей позвонить и выяснить. Пожалуй, Майку позвоню, спрошу, не в курсе ли? Пусть у родителей спросит. Но если это не сыск, тогда кто? Почему такое пристальное внимание к Свете? Погоди-ка… Раз её нашли, значит, от Энтони отстали? Или уехал уже, тем самым, невольно перекинул внимание? Выяснить можно одним способом – найти Мэннигена…»
Опомнился, открыл на тихий стук дверь и взял халат из руки, просунутой в приоткрытую щель. Прошептав благодарность, надел большой мужской банный халат и тапочки, что были в кармане, и пошёл в ванную.
Едва открыл дверь, вскрикнул и кинулся внутрь.
На полу, опершись на кафель стены, сидела Света с закрытыми глазами.
Подхватив на руки, вынес из душевой и положил на кровать. Быстро достал лёд из морозилки и стал водить кубиками по вискам, затылку и шее.
Застонала и дёрнулась телом, приходя в себя.
«Господи, синяя вся, даже веснушки пропали! Бедные женщины! Если им так тяжело достаются дети, невольно задумаешься, прежде чем просить родить ещё одного. Не зря они не хотят их или ограничиваются одним, – тяжело вздохнул, продолжая менять кубики и протирать капли воды на голове и теле. – Не понимаю, как собирается выносить этого малыша? При её-то весе?.. Не сможет. Не выдержит ослабленный организм. Отторгнет, в попытке спастись. Природу не обманешь – защищается».
Медленно приоткрыла глаза: измученные, покрасневшие, мутные, несчастные.
«Маленькая моя!»
Приподнял, взял на руки, баюкая и ласково касаясь губами холодного влажного виска.
– Любимая, ты меня слышишь?
Застонала.
– Мы сейчас же уезжаем отсюда. Так нужно. Нас обнаружили. Пока я не выяснил, кто это, оставаться не стоит. Давай-ка, выпей настой. Роза принесла.
Отрицательно покачала головой.
– Прости, но приказано в тебя вливать насильно. Противно, а надо. Это придаст силы на весь день и освободит от дурноты. Таким образом, будешь отдыхать, восстанавливать силы до следующего приступа, – заговаривая зубы, напоил, почти влив силой, прижал к себе. – Терпи, родная. Малые народы очень мудры. Их мало, цепляются за жизнь, учась у природы, пользуясь её дарами. Отвар придумали, чтобы женщине легче было переносить беременность, и дурнота не отбивала у них желания снова и снова быть матерью. Так и выживают, – бережно гладя тонкое личико, целовал лоб, волосы и губы, ставшие от пойла горькими. – Текила моя, – снова приник к хинным губам, прикусив, едва оторвался. – Справилась?
Слабо улыбнулась, прижавшись с таким трепетом, что выбила слёзы счастья.
Затих, замер, поплыл в чувственной нирване, вспомнив нежную и неистовую ночь. Понимал, неизбежно случится – оба этого страстно желали и, как ни противились, кровь и тяга победили. Обнял сильнее, вжимая и жадно целуя, забывшись мгновенно.
«Какая же страстная – огонь! Чуть голову не потерял. Знал, что темпераментна и жадна на ласки, но с таким не ожидал столкнуться. Бразилия отдыхает».
– Ты как? Я не причинил боли, Светочка? Боюсь, был несдержан с тобой, милая…
Вместо ответа притянула слабыми ручками его голову, целуя и трепеща тельцем.
В голове Гоши зазвенело, вспыхнуло, помутив сознание, оставив чётким лишь дикое желание любить и обладать. Понимал, что слаба, что нет времени – всё отошло на задний план.
Поцелуи, страсть, стоны и слабый крик девочки, когда летела на крыльях экстаза.
Очнулись не скоро, не готовые разжать руки и стать отдельными телами. Так и лежали в прохладе ветерка, вливающегося через открытую балконную дверь, смотрели в счастливые глаза и опять принимались целоваться.
– …Ты не текила, нет. Ты кокаин, – хрипло смеясь, прижимал, целуя мокрое личико и плечи, грудки и животик. – Чем больше тебя вдыхаю, тем сильнее привязываюсь, становясь наркоманом любви, – опустился на пол коленями, искусно целуя бёдра, – и нет сил оторваться, и желания…
Кричала громко, страстно, рыдала и стонала, а он всё пил, пил её. Не в состоянии остановиться, стащил на пол, перевернул, стал порывисто и страстно гладить ножки и спинку, бёдра и животик, «взял» грешно, глубоко, с оттяжечкой, раздвигая и сжимая крупные сладкие «мячики», теряя контроль и чувство времени.
Она исступлённо подавалась навстречу, отталкиваясь от кровати…
Очнулись от звонка телефона.
Рыкнув, пригвоздил в пароксизме к полу, закончил акт, поднял на постель, дорожкой из поцелуев пошёл наверх, к губам-отраве, через волшебный бугорок в огненно-золотых кудрях, мимо преграды в виде маленького трогательного пупка, вздрагивающего и волнующего животика, сквозь непреодолимую сладкую долину между грудками, крепкими и пьянящими.
Вцепившись в его волосы, хрипло зарычала.
Засмеялись, счастливые и хмельные.
– Телефон…
– Иду…
– Ну же, Гошка!
С горем пополам оторвал её от себя, выбросил руку к телефону.
– Да.
– Завтра. Где искать? – Майкл.
Окатился дрожью дурного предчувствия, медленно осел на кресло и, тихо продиктовав адрес, положил трубку на рычаг. Смотря ослепшими глазами на улицу в распахнутую балконную дверь, всеми силами держал «экран» на мыслях: лето, качели, дед.
«Завтра прилетает Майер. У нас только сутки счастья. Всего один день любви, – поднял побледневшее лицо к потолку, сдерживая слёзы отчаяния. – Держись! Не ожидал такого? – попытался одёрнуть себя. – Да знаю я, знаю, что и этого могло не быть. Сознаю, но как же больно! Невыносимо. Вот и не понимаю даже, что лучше: мечтать и желать бесконечно, или познать и тут же потерять? Не могу разобраться. И мечта уже причиняла боль, и потеря будет такой болезненной, что страшно и представить. Держись, Гоша, ты же взрослый мужчина, должен был предвидеть, чем всё закончится. Уже почти закончилось. Сутки».
Машинально нащупал под собой халат, надел, завязал пояс, замер.
– Кто это был? – Света. Негромко, тактично, не приближаясь.
– Майк. Нам пора собираться.
Нервно встал с кресла, шагнул к балкону, несколько раз закрыл глаза, прогоняя слёзы, возвращая спокойное выражение лицу.
«Не сметь тревожить девочку! Еле держится крошка – растерзал. Не позорь себя и профессию! Думай, как о клиентке».
– Скоро придёт Розалия. Попробуй встать, Светочка.
Справившись с отчаянием, подошёл к кровати. Смотря сверху, нежно погладил пальцами её личико, выдохнул: «Такая худенькая!»
– Надо поесть. Теперь должно удержаться. Оденься. Я заказал завтрак, – посмотрел на часы. – Скоро принесут.
В дверь постучали, и голос Розы проговорил: «Завтрак».
Пошёл открывать.
Она внесла большой поднос и поставила на стол.
– Зашла на кухню, а там как раз его сервировали. Спросила, кому, и сразу забрала. Не стоит им Вас видеть, сеньор. Лишние разговоры, – повернулась к Лане: – Как чувствуете себя, госпожа?
– Спасибо! Настой помогает хорошо. Ты меня спасла, Роза.
– Женщины должны помогать друг другу. Мы ведь одно племя, – обратилась к мужчине, не поднимая глаз: – Вещи?..
– Да, помоги, пожалуйста, пока госпожа попытается поесть немного. Не буду вам мешать.
Тактично ушёл в душ, прихватив костюм на вешалке.
– Хороший муж из него получится – понимающий и заботливый. И всё будет прощать… – Роза негромко заговорила.
Под материнское ворчание стала укладывать вещи в большую сумку, поднимая карие крупные глаза и спрашивая ими, что убрать и где взять.
– …Вам помогут незаметно выехать, я договорилась. Машину отгонят в соседний двор, оттуда и уедете. Чужие глаза ни к чему.
– Как ты догадалась?
– Сильно вчера удивился. Я потом только поняла. Но, любя Вас, примет и ребёнка. Уже принял.
– Всё так сложно…
– А жизнь вообще непростая, госпожа. Но труднее всего в ней найти настоящего мужчину, за которым и замужем будешь счастлива, и спрятаться можно, и сбежать из дома и страны.
– Как?..
– Услышала ваш разговор нечаянно. Говорили на незнакомом, но очень красивом, напевном языке. Он вас так любит… – вздохнула. – Несчастные вы оба – без Родины и угла. Тяжело будет.
Вышел Гоша из ванной полностью одетый, причёсанный и гладко выбритый.
– Роза, это ты положила мужской набор в женский номер? – тепло улыбнулся, пожал мягкую пухлую руку. – Благодарю.
– Вчера я на Вас, господин, накинулась, потом подумала, а вдруг придёт к госпоже? Вот и положила его. Сумочка маленькая – много места на полочке не заняла, – смущённо засмеялась и пошла к двери. – Как только будете готовы, дам знать охраннику, и он отгонит Вашу машину за магазин. Там во дворе оставит.
– Отличная идея!
Достал ключи от машины и несколько купюр, отдал женщине, проводив её до дверей, что-то шепча на ухо.
Внимательно выслушала и уважительно поклонилась.
– …Дай знать. Пока.
– Секретничает, – заворчала, посмеиваясь Света. – Что за тайны от хозяйки номера?
– Через полчаса перестанешь ею быть, – присел рядом, принимаясь за завтрак. – Не экономь! Ешь! Где силы на целый день возьмешь?
По-хозяйски ворчал и всё порывался накормить с рук.
– Напрасно я тебя запустила надолго, – криво улыбнулась, ехидно поглядывая искоса. – Нужно было вытолкать сразу… после применения!
Звонко расхохоталась, запрокинув рыжую головку, вспыхнув слабым болезненным румянцем.
– Можно сделать и сейчас, – хрипло страстно прошептал.
Заволновавшись, стал касаться кончиками пальцев её бёдер, едва прикрытых коротенькой пижамной сорочкой.
– Применить по назначению с пользой для тела и души…
– Уймись, времени нет! – шлёпнув по рукам, ласково погладила, окатила тёплым любящим сапфиром, окутала синью и сказкой. – Куда едем?
– В другой отель. В запасной номер. Вот и пригодился.
Перекусив, всё собрали, осмотрели комнату, удалили улики.
Гоша осторожно выглянул в коридор. В дальнем конце заметил Розу, вошедшую с боковой лестницы.
Увидела и сдержанно помахала: «Идите!»
Выскользнули, оставив ключ в двери.
Попрощавшись, ловко сунул в руку горничной свёрнутые купюры, поцеловал в крепкую щёку и убежал.
Покачав смущённо головой, раскрыла ладонь, развернула деньги, удивлённо вскинула брови, взволнованно задышала, покраснела: «Целое состояние!»
Подумала-подумала и пошла на ресепшн выяснить, нет ли долгов у госпожи, мол, собирается скоро уехать. Заплатив какую-то мелочь, пошла убирать номер, и всё вспоминала тоненькую юную девочку и её красавца-мужчину.
Протяжно вздохнула: «За таким и сама бы побежала, если б снова стала молодой и красивой. Счастья вам, влюблённые! И везения в этой чужой и неласковой стране. Сама всё пережила, знаю: везёт лишь единицам».
– …Когда ему позвонил, он и успокоил, что это из бюро человек, по твою душу. Пусть следит на здоровье. Мэнниген из того отеля выехал, пока не удалось найти. Где посоветовала – нет. Наверное, ещё раз менял. Может, «слежку» заметил? Теперь и тебя не найдёт – потерялись взаимно. В Торонто увидитесь. Какие идеи, девочка моя русская?
Гоша скромно поцеловал её руку, быстро метнув вокруг взглядом: кафе пустынное, народу мало, пожилые пары.
– Ты так и не рассказала, как въехала в Штаты. Как выезжать собираешься?
– Не знаю.
– Что?.. Объясни-ка, пока Майкла ждём.
– Нечего объяснять. На руках лишь недействительный паспорт. Старый.
– Как сюда въехала?
– В Детройте что-то с таможенной аппаратурой случилось в тот момент, когда въезжали. Не поняла толком. А поток – сотни машин. Вот они только бумаги и проверяли, без базы данных. Так удачно и проскочили.
– Почему паспорт недействителен?
– На родную фамилию: Белова. Меняла дважды. Первый паспорт потеряла, позже нашла – лежал в коробке с московскими побрякушками. Повторный трюк не решусь проделать. Если на машине, есть маленький шанс, но лететь самолётом – «спалюсь», и к бабке не ходи.
– Этот паспорт уже два года, как не существует?
– Да.
– Дела. А как собираешься вопрос решать с Майком?
– Пока не знаю. Нужна его нестандартная голова. Подскажет. И ещё, – как-то странно посмотрела, – нужна утечка информации в момент нашей встречи. Ты пропадаешь. Он выступает на первый план.
– Что ты задумала? Нет, объясни подробно.
– Всё. Ты сходишь с дистанции. Можешь ехать домой, – погрустнела.
– Куда?
– В Россию.
– То есть, я здесь тебе больше не нужен вообще?
– Да. Начинается новая игра, и в ней тебе роли нет, – тяжело вздохнула, слёзы набежали на глаза. – Скоро такое начнётся, что со мной будет опасно находиться даже поблизости. Потому и оберегаю тебя. Беги! – слёзы потекли по личику. – Полиция, пресса, консульство и насильственное выдворение из страны. Может, до последнего дело и не дойдёт… Надеюсь.
– Нет, я ничего не понял, прости.
– Проваливай отсюда! Так понятнее?
– Не надейся таким способом повлиять. Не уеду, пока не буду уверен в твоей безопасности. Озвучь сценарий, рассмотрим по пунктам.
– Я, находясь в неадекватном состоянии, сбежала из дома. Очнулась уже в Саванне. Как сюда попала, с кем, как прошла границу – не помню. Майку позвонила, внезапно вспомнив телефон. Вот он и едет в Штаты: забирать нездоровую пациентку.
– А ведь это может сработать… – поражённо прошептал и потрясённо смотрел, словно открыл для себя что-то новое и значимое в её лице. – Сама придумала, или Энтони помог?
– Мой бодигард? Он разве не в Торонто? Его отпуск окончен, обязан быть на рабочем месте.
– Он в курсе твоей версии?
– Откуда мне знать, о чём думает охранник в моё отсутствие?
– Понял, – смотря на стол, коротко вздохнул, сжав сердце – не до него. – Ты не едешь в аэропорт. Майера на выходе перехвачу и привезу в свой номер. Там доработаем план. Ты сидишь в номере отеля. Назначу вашу встречу, тогда можно организовать утечку информации. Достаточно одного опытного репортёра проинструктировать: внимательно понаблюдает за вами и поснимает. Один способен сделать больше, чем толпа – проверено. Я остаюсь на расстоянии, на подхвате. Пока тебя не посадят в самолёт до Торонто – не уеду. Точка.
«Тихоновский, тебя “списали”. Чистая отставка».
Поднял умирающие глаза, стараясь говорить спокойно и твёрдо.
– Мне отчитываться перед Николаем – прямая обязанность. Я на службе, если не забыла, – посмотрев на часы, встал из-за столика, положил ключ от номера на столешницу. – Ожидай звонка.
Встала и притянула к себе, прижавшись сильно, задрожав почему-то, вскрикнув: «Нет!»
– Всё будет хорошо, уверен. Майкл, как лечащий врач, наделён немалыми полномочиями – вывезет тебя отсюда. Поговорим, подумаем, подскажет. Мне пора, Светка.
Опустив глаза на неё, не выдержал, приник к губам со стоном: «Последний раз!» Долго не мог оторваться, просто был не в силах! Как и она. Сделал это сам: вырвался из любимых рук.
– Я пошёл.
Уходил быстро, не оглядываясь. Увидел её в мутном отражении стекла двери, когда открывал: плакала, закрыв лицо ладонями. Выдохнул: «Прощай, моя судьба. Конец сказке, паря. И, боюсь, жизни. Край».
…Через сутки все таблоиды Штатов и Канады взорвались от сенсационного сообщения: «Мисс Лана Вайт в неадекватном состоянии обнаружена на окраине города Саванна штата Джорджия в Америке! Её отыскал личный врач мисс, Майкл Майер, вызванный туда самой г-жой Ланой в момент короткого просветления разума! Врач прилетел вовремя! Спас! Загадку её пропажи и столь далёкого путешествия ещё будет расследовать канадская и американская полиция! Госпожу частным самолётом вывезли домой в Торонто в клинику её отца, мистера Вайта, для прохождения длительного лечения и реабилитации! Сама юная талантливая художница ничего не помнит – очнулась в незнакомом городе без документов и средств к существованию! Необъяснимый случай! Чудо! Сенсация!»
…Сев в самолёт, Света горько разрыдалась.
«Так и не увиделись с Гошкой больше. Прости, мой родной. Так всё завертелось! Чуть не свихнулась по-настоящему, когда изображала там, на улице, полное недоумение и непонимание: “Кто я? Где я? Почему здесь нахожусь?” Спасибо, ты всё сделал, как обещал – прошёл спектакль без сучка и задоринки. Проглотили они нашу наживку! Полиция даже не прикоснулась ко мне – Майк сунул бумаги им в нос и вывез домой. Быстро и беспрепятственно».
Под крылом самолёта были только облака, а она всё смотрела и смотрела вниз, словно хотела с воздуха проследить весь маршрут, пройденный с Энтони за этот месяц; вновь пережить счастье и радость, страсть и безумие; снова знакомиться с людьми и радоваться этим встречам; заново переживать приятные и не очень минуты познания мира, его чудес и красот.
«Как вовремя тогда отдала Гоше большую сумку, оставив себе лишь пакетик с парой тряпочек! Теперь сумка лежит в техническом отсеке этого самолёта и тоже летит домой: последние фотографии, зарисовки, наброски и конспекты – завершающие штрихи к будущим циклам об Америке».
На подлёте к Торонто ей стало плохо.
Майкл предпринял все меры, возможные в данной ситуации, но оказался бессилен.
Когда шасси самолёта коснулись посадочной полосы, случилось непоправимое – Лана опять потеряла ребёнка. Слабый организм не справился с этой нагрузкой и удалил, как помеху.
Георгий оказался прав: природа сама выбирает, кого оставить в живых, а кому ещё не время появиться на свет.
«Скорая помощь» забрала находящуюся в беспамятстве юную женщину и с воем помчала по улицам города, который с замиранием сердца следил за эвакуацией национального достояния в прямом эфире, прилепив носы своих обитателей к телевизорам в домах и кафе, магазинах и вокзалах. Когда носилки с пострадавшей выгрузили из самолёта и затолкали в «Скорую», люди вздохнули с облегчением:
– Лана Вайт дома! Жива. Выздоровеет. Спасли.
КОНЕЦ.
P.S. Это не конец истории, а лишь очередной отрезок жизненного пути героев, которым ещё предстоит пережить немало трудных ситуаций и волнений, прежде чем соединят нити своих судеб, связав их уже навсегда. Как предостаточно выпадет и радости, ведь жизнь не бывает однобокой – после потерь восполняет пустоту, извиняется за допущенную несправедливость. Равновесие и промысел божий не минут и героев семейной саги «По следам “иного”».
Читайте продолжение истории в третьей книге «Время вершить чудеса», которая уже пишется. До встречи!
Сентябрь, 2013 г. И. Д.
http://www.proza.ru/2013/09/14/1746