3
Алине Сергеевне вообще не нравилось, как живет Игорь. Ей казалось – сын остановился в развитии, успокоился, словно готовился к пенсии. А ему всего тридцать три… Сравнивая невольно обоих детей с собою, вздыхала. Она до тридцати успела кандидатскую защитить, в тридцать восемь – докторскую, несколько лет кафедрой заведовала, пока ту не разделили на две – педагогики и психологии. Когда интриги начались за место под научным солнцем, а она интриганкой не была, уступила… Статьи писала в толстые журналы, между прочим – в столичные. Она и парторгом факультета успела побывать, пока партию не прихлопнули. И не было за спиною финансовой и моральной поддержки мужа: рано овдовела.
А Нина? Игорь? Она хотела для них большего. Да ладно…
Дочь хоть и изменила своей любимой ботанике, но не стала по поводу этой измены страдать во время перестройки, вместе со страною перестроилась. Закончила курсы – дополнительно к университетскому диплому, стала лечить собак да кошек на дому. До сих пор бегает с утра до ночи по вызовам, оперирует элитных домашних любимцев, которые стоят бешеные бабки на зоологическом рынке. Роды принимает у кошек и собак, усыпляет неизлечимых, если нужно. Противная работка, зато дочь не бедствует и больше своего супруга зарабатывает.
А Игорь? Вроде бы хорошо учился, закончил аспирантуру, но стоило стране развалиться, потянув за собою в пропасть все науки, он диссертацию забросил и успокоился на должности рядового врача-терапевта в клинике. Рядовой врач с красным дипломом – ну не позор ли?
Вот его однокурсники разбежались по частным кабинетам, всяким центрам диагностики, лабораториям, коих расплодилось множество. Вдруг всем полюбилась гомеопатия, фитотерапия, народная медицина, о которых совсем недавно говорили со снисходительной ухмылкой.
Но Игорь даже не искал своей ниши. Правда, пристроили его в институт читать спецкурс по нетрадиционным методам лечения, а именно – курс фитотерапии, вчера еще ковылявшей за официальной медициной в образе бедной родственницы.
Ленив был сынок или трусоват, боялся нового? Или честолюбия не было в нем, все размышляла Алина Сергеевна, слышавшая от коллег сына, что считают его хорошим врачом. Так неужели не хочется ему достичь большего? Если он женится, как на одну зарплату станет жить? Ну, пока им хватает на двоих, вот ей повысили за ставку недавно… А если опять сократят часы, что тогда?
Был бы он калекой или уродом, так нет же – здоров и внешне привлекателен. Кучу знакомых имеет, приятелей… Говорят же: не имей сто рублей… Мог бы и попросить кого-то продвинуть его куда-то.
– Мамочка, – говорила Нина насмешливо, – наш Игорек – камень лежачий. И нужен смерч, чтобы его с места сдвинуть. Ты вот время от времени и выполняешь эту роль. Кто его в мединститут толкал? Вернее – затолкал! Ты. А в аспирантуру – Аза, но с твоей подачи. А спецкурс читать? Дружок Марик – опять же – по твоему настоянию. Потому как этот Марик просто однокурсник, а не друг. А кто Игорька женил? Аза. А ежели заглянуть в далекое прошлое, то и уроки твой любимый сынок делал из-под палки. Твоей.
Разговоры на эту тему заканчивались бессмысленными спорами о генах, издержках педагогики в целом и воспитании – в частности. Но Игорь был доволен своей судьбой, потому как жизнь его после развода катилась размеренно, без потрясений, оживляясь легкими флиртами, «не выходя из дома».
В клинике и в институте было достаточно желающих скрасить его одиночество. Или разрушить. Иногда в него влюблялись больные. С одной такой – язвенницей – роман длился несколько месяцев и благополучно завершился обоюдным рубцеванием. Если бы Игорь не казался женщине нищим красавцем – в сравнении с ее крутым супругом-бизнесменом, она бы предпочла мужу этого симпатичного доктора.
4
Через несколько месяцев после ночного дежурства в обществе Саши, а именно в апреле, Игорь снова увидел девушку. Он не узнал бы ее в толпе девчушек-первокурсниц, если бы она сама не окликнула его в институтском коридоре. Знакомым движением она сдернула с головы белую шапочку, распустив по плечам отросшие пышные волосы.
– Са-ашенька, тебя не узнать! Как повзрослела! Здравствуй. А ну покажись! Вроде бы подросла. Чего же к нам в терапию больше не заглядываешь? Или по-прежнему не признаешь терапевтов за коллег?
– А вы злопамятный, Игорь Михайлович.
Что в ней появилось нового? Манера говорить? Смотреть прямо в лицо? Это была уверенность. Смотри, как обтесалась провинциалочка! Макияж на мордочке, хоть и детской, каблуки высокие, глаз не опускает… Почему-то захотелось смутить девочку, вызвать тот, прежний облик в памяти, почувствовать себя уютнее. С перепуганной Сашей говорилось легко, а эта вызывала странное смущение.
– Как живешь? Как учишься?
Господи, в голову лезут избитые фразы взрослого дяди, не умеющего разговаривать с детьми!
– Живу нормально, учусь тоже. А вы – все там же?
– Там же. И здесь вот… Подрабатываю.
И чего это он отчитывается?
– Я знаю, в расписании вашу фамилию видела.
О, какая любознательность! Фамилию знает…
– Сашка, опаздываем! – крикнул кто-то пробегающий.
Он вдруг испугался, что Саша уйдет. И останется это странное чувство недоговоренности и желание смотреть на нее, разглядывать.
– Ты что вечером делаешь? – выпалил он банальный вопрос в тот миг, когда Саша сделала движение вперед – уйти. Он даже схватил ее за руку, останавливая.
– Я наперед не планирую.
– Зато я пишу планы! У меня сегодня по графику поход по весеннему городу в обществе симпатичной девушки.
Он даже застонал в душе от собственно пошлости: что это с ним?!
Но Саша ответила ему в тон, выручая:
– И кто же эта симпатичная девушка, внесенная заранее в график?
– Ты. Это я тебя приглашаю пробежаться по проспекту вместе со мною.
– Кроссовки брать? Рюкзак?
– Не цепляйся к словам, детка. Я так понимаю: город ты знаешь плохо, я тебя повожу…
– Это экскурсия?
– Ладно тебе. Если наденешь туфли на каблуке, платье вечернее, тебя ожидает ресторан, если туфли на низком да джинсики, то…
– Меня второй вариант больше устраивает. Он демократичней.
Условившись о встрече, они разбежались. Игорь вернулся в клинику, сделал обход, опросил новенькую больную, подготовил ее морально к завтрашней гастроскопии. И все с улыбкой, благодушно. Новенькой он явно понравился, и та смотрела преданными глазами, заранее веря каждому его слову. А тот сиял, даже когда читал расшифровку УЗИ, с которой женщина поступила, хотя ничего утешительного там не было. Не по адресу ее положили…На снимке четко была видна опухоль в печени, и скорее всего метастаз, иначе как понять эту приписку: «за счет прорастания извне»? Теперь выкручивайся… Ладно, завтра онколога вызовем… Кто там вчера ее принимал, какой недоумок? И почему вечером? Если бы сегодня утром, когда все врачи на месте, сразу бы попала куда положено. Боже, как улыбается, глупая… Всего-то сорок пять лет.
На какое-то время Сашин образ из головы вылетел. Уж очень много навалилось забот, как было всегда, если он приходил не из дому, а после лекции. Но стоило ему выйти на улицу, с ее суетой, как стройная фигурка проходящей мимо девушки напомнила о Саше, такой же тоненькой и длинноногой. Вспомнились ее карие глаза с затаенной усмешкой, каштановые волосы, не знающие пока краски, а потому отливающие здоровым блеском с оттенком темной меди. Эти волосы она тогда вдруг распустила, встряхнув, словно демонстрируя, а потом, разговаривая с ним, аккуратно собрала с помощью заколки, с трудом помещая под шапочку все это богатство.
Этот коротенький штрих умилил Игоря, столько женственности было в желании Саши понравиться ему. Это был единственный момент, когда Саша выдала себя, показала свою слабость.
И все-таки, все-таки… оставался в душе некий дискомфорт, смутная тревога. Какой-то жест или слово вызвали это чувство. Вот, слово! Саша сказала о прогулке «демократично» – в сравнении с рестораном. Ну и что? А то, что в устах Азы точное определение было бы уместным, ожидаемым, но в устах девочки, родившейся в занюханном городишке слово было чужеродным. То бишь – слишком умным. Надо радоваться этому, а он почему-то не рад. Или перепуган на всю жизнь умной Азой? Ладно, разберемся…
Все тревоги улеглись, когда под вечер Игорь увидел Сашу. Она пришла чуть раньше и так откровенно высматривала его в толпе на троллейбусной остановке, что ему стало радостно. Девчушка! Вертит головой, прикусила губку, боится, что не придет! На ней тесные джинсы, короткий свитерок цвета юной травки, на ногах мокасины. Приготовилась к прогулке. Сумка через плечо, вместительная, из джинсовки. Выглядит все это вполне современно, подумал он. Подошел не сразу, понаблюдал еще, как девочка волнуется. Потом вынырнул из-за ее спины, обхватил за талию, засмеялся. И Саша облегченно улыбнулась, но все-таки вывернулась из объятий, покраснела знакомо, чем еще больше понравилась.
Бродили они долго. Правда, оказалось, что Саша город знает неплохо, он даже удивился: когда успела?
– Так я же говорила: училище здесь кончала, – напомнила она.
Ясно, он слушал рассеянно, забыл…
Игорь повел ее по закоулкам, в которых и сам не бывал. Он и для себя открывал родной город, удивляясь, как частные фирмы своими офисами преобразили старинные кварталы. Он был в ударе, а потому беседа сводилась к его монологу. Абсолютное внимание спутницы пьянило, вдохновляло на красноречие. Ее же скупые ответы на его вопросы о подружках, семье и общаге говорили, что его личность – предмет для девушки куда более интересный.
Саша слушала замечательно и вид при этом имела приятный для мужского глаза: щечки раскраснелись, ямочки на них мелькают при улыбке, а во взгляде – восхищение Игорем, таким умным, образованным, взрослым! И абсолютное доверие к его благородству! Такой, конечно, не полезет целоваться в первый же вечер, а потому можно не скрывать своего женского очарования и не опасаться вульгарного нападения.
Так ему рисовалось Сашино представление о его особе. А он, кстати, и не помышлял об активных действиях. Саша вызывала нежность – и только.
С Азой было иначе. Когда они впервые остались наедине во время студенческой вечеринки, их просто швырнуло друг к другу. Как в американских фильмах.
Аза была раскована. Не так темперамент, как опыт диктовал ей поведение. Она просто не могла останавливаться на поцелуях и сократила прелюдию к постели предельно, потащив своего студента в комнату, которую занимала в общежитии на правах аспирантки и преподавателя одновременно.
Вот то была страсть, будь она проклята! А с этой девочкой уютно и спокойно. Сашу хочется по головке гладить, а не целовать.
Уже дома, в постели, засыпая, Игорь пытался восстановить их диалог и с неприятным чувством понял, что о Саше не узнал ничего, зато сам расхвастался до неприличия. В досаде он обозвал себя болтуном. Но здорового сна эта запоздалая оценка не нарушила, и утром Игорь уже наметил, как будет вести себя во время следующего свидания.
Он вспомнил с улыбкой, какими словами встретила его вчера мамочка:
– Что-то случилось? У тебя вид довольного кота, слопавшего жирную мышку.
При этом она буквально пожирала его взволнованными очами.
– Фи, как вульгарно, – ответил сын ее любимыми словами, сияя добродушной улыбкой.
«У него кто-то появился», – догадалась Алина Сергеевна и, как натура деятельная, тут же принялась строить модель собственного поведения на этот случай. Теперь она не пустит на самотек отношения «молодых»! Наоборот – станет их корректировать, упреждая ошибки на брачном поле. Она же, наконец, педагог! Психолог!
Продолжение http://www.proza.ru/2013/09/11/735