Брак и семья. Эволюция брачных отношений

   



                Предисловие


Проблема семьи и брака является одной из острых проблем современности. На эту тему написано много работ -  начиная от небольших статей и до солидных монографий. Однако большинство работ, особенно социологические исследования, страдают отсутствием солидной теоретической базы. Социологи, занимающиеся исследованием причин разводов, изменений ценностных ориентаций в браке у молодежи и прочих явлений, связанных с браком и семьей, ставят перед собой, как правило, ограниченные цели. Поэтому они, в частности, при исследовании причин разводов ставят в один ряд бытовые, экономические, психологические и духовные факторы, различая их лишь по тому месту, которое они занимают в этом ряду по данным, полученным в результате анкетирования супружеских пар, подавших заявление на развод. При этом, действительные взаимосвязи между этими факторами, качественные различия между ними для них остаются малосущественными, так как они рассматривают эти факторы лишь во внешней связи с разводами. Эта поверхностность, отсутствие каких-либо теоретических ориентиров в социологических исследованиях, как правило, приводят к столь же поверхностным выводам.   Так, например,   И. С. Кон в своей статье “о социологической интерпретации сексуального поведения”, так интерпретирует причины длительного пребывания индивидов в положении холостяков и незамужних женщин в наше время: ”Одни не вступают в брак, поскольку не  приспособлены к нему психологически или физиологически, предпочитая удовлетворять свои половые потребности “на стороне” (раньше это было труднее)”. Другие специалисты совершенно серьезно утверждают, что главной причиной разводов является еще существующая бытовая и жилищная неустроенность отдельных семей, и что, как только эта проблема будет решена,  число разводов резко сократится. Есть и такие специалисты, которые видят основную причину разводов в пьянстве одного из супругов.
Разумеется, что эти факторы определенным образом влияют на устойчивость и стабильность семьи, но эта связь не настолько прямолинейна, как кажется на первый взгляд. Эти факторы – лишь отдельные элементы внешних условий, в которых развиваются брачные отношения. Поэтому их устранение может сопровождаться не уменьшением, а увеличением общего числа разводов, если противоречие, присущее моногамному браку, будет в дальнейшем не разрешаться, а углубляться.
Предлагаемая в данной монографии концепция развития брачных отношений, является попыткой рассмотреть проблемы современного брака и семьи через призму присущего этим отношениям противоречия.      


                Предварительное замечание

Прежде чем перейти к изложению самой концепции, необходимо сделать некоторые пояснения.
Изложение концепции развития брачных отношений начинается с самого общего фундаментального положения – двойственной природы производства новой жизни и брачных отношений. На этом этапе еще не рассматриваются какие-либо конкретные формы брака и семьи, какие-либо определенные способы производства новой жизни. Производство новой жизни берется вообще, вне какой-либо определенности, кроме как человеческого общества. Поэтому на начальном этапе необходимо отвлечься (абстрагироваться) от конкретных форм брака и семьи, от бесконечного многообразия явлений, связанных с браком и семьей, и уяснить само ядро концепции, то исходное положение, из которого затем шаг за шагом, двигаясь по исторической вертикали и рассматривая развитие исходной двойственности брачных отношений, в связи с развитием человеческого общества в целом, и в первую очередь с материальным производством, мы выведем наиболее общие законы развития брачных отношений и попытаемся заглянуть в далекое будущее.

1. Двойственная природа производства новой жизни и брачных    отношений в человеческом обществе.

Производство новой жизни в человеческом обществе, на какой бы ступени развития оно ни находилось и каким бы способом ни осуществлялось, всегда включает в себя, как половое общение между полами, приводящее к зачатию и рождению потомства (непосредственно или опосредствованно), так и уход за ним, добычу или производство продуктов питания, одежды и других вещественных компонентов, необходимых для содержания новорожденного, а также первоначальное обучение и воспитание.
То есть оно всегда связано, как с сексуальным и духовным взаимодействием между полами, возникающим при производстве новой жизни, так и с производством продуктов питания, одежды и других вещественных компонентов, необходимых для содержания потомства, и с его воспитанием и первоначальным обучением. Причем чувственное и духовное тут берутся не во внешней связи, а во внутреннем единстве. То есть духовный элемент тут рассматривается в связи с производством новой жизни не вообще, а в неразрывной связи с чувственным элементом.
Поэтому духовное общение, которое имело место между братьями и сестрами одного рода в процессе содержания, обучения и воспитания детей сестер, не может рассматриваться как элемент чувственно-духовной стороны брачных отношений.
Следовательно, производство новой жизни и брачные отношения, которые возникают в процессе этого производства, с самого начала носят двойственный характер: с одной стороны - сексуальное и духовное взаимодействие между полами, которое первоначально находится в неразвитой естественной форме, - чувственно-духовная сторона, с другой стороны - производство продуктов питания, одежды и других вещественных компонентов, необходимых для содержания потомства, и его воспитание и первоначальное обучение – экономическая сторона.



Замечание:

Успехи современной науки, в частности, в области искусственного воспроизводства жизни, наводят на мысль, что человечеству под силу любое деяние, в том числе, и вторжение в область естественных связей.
Так, оплодотворение яйцеклетки искусственным путем в лабораторных условиях без участия не только мужчины, но и женщины, открывает перед человечеством новые возможности для борьбы с физиологическим и социальным бесплодием (имеется в виду те случаи, когда одинокая незамужняя женщина по моральным соображениям не может иметь своих детей). В будущем, вполне вероятно, станет возможным и выращивание эмбриона вне организма матери в лабораторных условиях, что откроет перед человечеством возможность освободить женщину от необходимости вынашивать эмбрион (своего будущего ребенка) в чреве в течение девяти месяцев и родовых мук. Но вместе с этим откроется и другая возможность – полное отделение дето производства от интимных отношений между полами, что может обернуться для человечества подлинной трагедией.
В свете этих возможностей, которые открывает перед человечеством современная наука, возникает мысль, что вышеизложенное фундаментальное положение неверно, или, точнее, оно верно до определенных пределов. И действительно, если смотреть на достижения современной науки узко, ограниченно, вне связи с наиболее общими законами развития природы и общества, то можно прийти к выводу, что естественные связи между половым общением и дето производством, а, следовательно, и брачные отношения между полами упраздняются и на смену им приходят новые искусственно созданные механизмы дето производства.
Так, случай, когда одинокая женщина, не находясь в половой связи с мужчиной, и более того, не зная его в лицо, никогда не общаясь с ним, рожает от него ребенка путем искусственного оплодотворения яйцеклетки в лабораторных условиях с последующим внедрением в организм этой женщины, можно приводить как наглядный пример упразднения брачных отношений между полами при сохраняющемся производстве новой жизни, поскольку в производстве новой жизни непосредственно участвует лишь одно лицо – женщина; или, если в будущем станет возможным выращивание эмбриона в лабораторных условиях, и определенное количество детей, как пишут западные социологи, будет производиться искусственным путем, вне какой-либо связи с интимными отношениями между полами, то это можно будет трактовать, как начало полного упразднения естественной связи между половым общением и дето производством, и тем самым между родителями и детьми.
В действительности же связи между половым общением и дето производством, родителями и детьми, любовью и дето производством значительно сложнее, чем это кажется на первый взгляд, и не сводятся к самому механизму дето производства. Последнее - является лишь средством для осуществления родовой сущности человека, как в биологическом, так и в социальном плане. Поэтому, пока человек остается человеком, случаи, которые  были приведены выше – явно аномальные и противоречащие самой природе человека – возникают в реальной жизни вследствие противоречивости социальных условий жизни людей, а не в силу успехов современной науки; как изобретение противозачаточных средств само по себе не порождает бездетность, так и успехи в области искусственного воспроизводства жизни не порождают автоматически воспроизводства жизни, совершенно оторванного от интимных отношений между полами.
Надо полагать, что в будущем, и в тех случаях, когда репродуктивные функции индивидов будут вполне нормальны, дето производство, то есть зачатие и выращивание эмбриона, будет происходить вне организма женщины. Это, конечно, как и первый ребенок, зачатый вне организма женщины, кажется чудовищным, неслыханным явлением и приводит обыденное сознание человека в полное замешательство. Однако то, что оплодотворение яйцеклетки определенной женщины сперматозоидами определенного мужчины, который находится в интимных отношениях с этой женщиной (состоит в браке с ней), осуществляется не посредством коитуса, а искусственным путем в лабораторных условиях, а в будущем, и само выращивание эмбриона станет возможным вне организма женщины – это нисколько не меняет сущности брачных отношений между полами и, тем более, не упраздняет связь между любовью и дето производством (эта связь становится еще более опосредствованной, а сам механизм дето производства – искусственным).

2. Производство новой жизни и брачные отношения в первобытном обществе. Первая ступень развития противоречия.

В первобытном стаде, где половые связи между его членами еще ничем не ограничивались, производство новой жизни было непосредственно вплетено в производство собственной жизни взрослых членов стада. В этих условиях чувственно-духовное общение между полами, находящееся в неразвитой естественной форме, еще совершенно слито с их трудовой деятельностью, с материальной жизнью членов стада, то есть они совокуплялись не только беспорядочно, но и в любой момент, без каких-либо ограничений.
Различие между двумя сторонами брачных отношений на этом уровне развития первобытного общества лишь едва уловимо. Но с возникновением первоначально време’нного разделения между половым общением и производственной деятельностью внутри стада, а затем – дуально-родовой организации первобытного общества, это различие становится зримым, доведенным до пространственного и време’нного разделения.
Общение между полами в дуально-родовом браке (это когда женщины одного рода являются женами всех мужчин другого рода, и наоборот) сводится фактически к одной физической близости, а содержание, воспитание и первоначальное обучение потомства осуществляется коллективом экзогамного рода, к  которому принадлежит мать ребенка. То есть между мужчинами и женщинами брачной группы фактически отсутствует какая-либо совместная трудовая деятельность, хозяйственная связь. Однако из этого не следует, что дуально-родовой групповой брак является дисэкономическим, то есть односторонним, совершенно оторванным от материального производства.
Форма организации производства новой жизни при дуально-родовом групповом браке определяется формой организации первобытного общества, где экзогамный род является основной хозяйственной единицей. Поэтому само дето производство выпадает на одну группу людей (брачную группу), а содержание, воспитание и первоначальное обучение – на другую группу людей (коллектив рода, к которому принадлежит мать ребенка).
На этом уровне развития брачных отношений, когда два момента, две его стороны как бы отделяются друг от друга и существуют раздельно, как в пространстве, так и во времени (сохраняя при этом внутреннее единство), отношения между полами в брачной группе сохраняют естественную животную форму, так как практически сводятся к кратковременным половым контактам во время посещения мужчинами одного рода женщин другого рода,  которые состоят в браке с ними.

Пространственное сближение родов, их близкое соседство, порождают такое явление, как образование более или менее постоянных брачных партнеров внутри группового брака – парование. Это парование, возникшее в процессе практики группового брака при сочетании определенных биологических качеств партнеров, вне группового брака оставалось чисто биологическим союзом до тех пор, пока не возникли экономические условия для образования парного брака.

Дальнейшее развитие производительных сил первобытного общества, появление избыточного продукта и парной семьи, приводит к нарушению первоначального хозяйственной монополии рода, к появлению семейных коммун, объединяющих несколько парных семей, взрослые члены которых, в зависимости от пола, принадлежат к разным родам. Эта семейная коммуна со своим хозяйством, тесно связанная с хозяйствами родов, к которым принадлежат ее члены, с утверждением отцовского права постепенно преобразуется в большую семью во главе которой становится домовладыка или семейный совет.

С постепенным разделом земли, которая первоначально принадлежит всему роду, между большими семьями – они все больше противопоставляются роду, и в конечном итоге взрывают его. В этих условиях сексуальное общение между супругами сочетается с хозяйственным взаимодействием, поэтому брак становится устойчивым и в корне меняется характер общения между супругами: в него вносится социальный элемент. Чувственное, тут уже сочетается с духовным, связанным с содержанием, воспитанием и первоначальным обучением детей. Но, так как супружеская пара еще растворена в коллективе большой семьи, а половозрастное разделение труда приводит к относительному обособлению женской и мужской половины большой семьи, то общение между супругами остается ограниченным и преимущественно внешним. Поэтому на этой ступени развития человеческого общества, как и в парном браке, помимо чисто практических качеств супруга и супруги обретает еще большую значимость их внешность, то есть физическая красота. Правда, в условиях большой семьи (не надо ее путать с большими семьями более позднего времени, когда под одной крышей живут несколько родственных моногамных семей) это новое сексуальное восприятие не могло получить полного развития; последнее становится возможным с утверждением моногамного брака и малой семьи.
Следовательно, если на низших ступенях развития общества формы организации производства новой жизни и общества в целом определяются преимущественно биологическими факторами и кровнородственными отношениями, то в дальнейшем, с развитием материального производства и форм общения, на первый план все более выдвигается экономический фактор – отношения собственности.  Свобода половых связей между индивидами противоположного пола, входящих в брачную группу, все более ограничивается, расторжение парного брака становится все более затруднительным, а с утверждением моногамного брака – явлением исключительно редким.
Таким образом, экономическая сторона брачных отношения получает все большее развитие и постепенно подчиняет себе противоположную сторону брачных отношений, навязывает ей экономическую форму брака – двойственность брачных отношений перерастает в противоречие.

2. Цивилизация и моногамные брачные отношения

      а. Экономическая сторона моногамных брачных отношений

  Малая семья постепенно выделяется из большой семьи и становится последней единицей процесса дробления первобытного общества на обособленные группы людей, находящихся в кровном родстве и владеющих общим хозяйством.
Новый способ производства и новые отношения собственности, их кардинальное изменение, обуславливают возникновение и новой формы брака – моногамии, первоначально полностью подчиненной процессу накопления частной собственности в руках отдельных лиц. Уход, содержание, обучение и воспитание, как и само зачатие потомства, становится частным делом родителей и осуществляется либо их трудом, либо трудом людей эксплуатируемого класса, которые принадлежат им. Производство новой и собственной жизни индивидов осуществляется в рамках отдельного частного хозяйства, отдельного коллектива – семьи.  Таким образом, брак и семья становятся экономическим союзом, служащим для производства как новой, так и собственной жизни индивидов.

С возникновением частной собственности и моногамии первобытное общество распадается на отдельные семьи, противостоящие друг другу и обществу в целом, связанные между собой еще частично сохраняющейся общинной собственностью на средства производства, территориальной общностью и возникающим обменом.
Разделение труда, порождающее частную собственность, порождает и разобщенность между людьми. Поэтому семья становится не только экономическим союзом, но и той малой группой, в которой между ее членами поддерживаются непосредственные связи и отношения, необходимые каждому общественному индивиду. Следовательно, в новых экономических условиях брак и семья становятся не только экономическим, но и социальным союзом, необходимым для каждого индивида. То есть брак и семья становятся не только формой производства новой жизни, но и формой жизни индивидов. Поэтому семья может существовать, и отдельно от дето производства, как форма организации собственной жизни индивидов.
В этих новых изменившихся условиях жизни людей вступление в брак и сохранение семьи с самого начала обуславливается не столько взаимными симпатиями индивидов противоположного пола, сколько социально-экономической необходимостью семьи для каждого индивида и экономическим интересом, связанным с моногамным браком. Причем, чем значительнее  состояния, которые приходят в движение при заключении браков, тем значительнее и экономический интерес. Поэтому с возникновением классового общества и ростом имущественного неравенства между отдельными семьями, экономический интерес становится определяющим моментом при выборе супруга или супруги, в особенности для господствующего класса.
Первоначально производство новой и собственной жизни индивидов почти полностью осуществляется в рамках отдельной семьи, ее натурального хозяйства. Отсюда - весь уклад жизни, большое количество членов семьи, главенствующее значение хозяйства, на которое опирается семья, и полная зависимость детей от родителей. Но в дальнейшем, с развитием капиталистического способа производства и возникновением крупной промышленности, натуральное хозяйство суживается до домашнего хозяйства, а общественное по своему характеру производство, основанное на самом широком разделении труда, охватывает все стороны производства как новой, так и собственной материальной жизни индивидов. Форма брака при этом остается прежней (моногамной), так как новые производственные отношения, пришедшие на смену старым, изменяют лишь форму частной собственности и способ добычи средств к существованию, но не упраздняют саму частную собственность и экономическую форму распределения средств к существованию, где количество материальных благ, получаемых каждым индивидом, определяется не столько уровнем развития производительных сил общества в целом (первобытное общество) или потребностями индивидов (коммунистическое общество), сколько способом распределения материальных благ. Последнее приводит к росту имущественного неравенства между людьми, которое, как и разделение труда, при капиталистическом способе производства достигает наивысшего развития, что разобщает людей, ограничивает их интересы рамками частной жизни или частного предпринимательства, и сохраняет частную форму жизни людей, то есть семью, при изменившемся характере материального производства.
Сохранение семьи, то есть частной формы жизни людей, затормаживает процесс полного перевода домашнего хозяйства на промышленную основу, что привело бы к упразднению домашнего хозяйства и тем самым семьи; ибо семья неотделима от домашнего хозяйства, как и домашнее хозяйство неотделимо от семьи.
Сохранение семьи, семейного образа жизни, то есть частной формы потребления, определяет направление развития не только такой отрасли производства, как служба быта, но и других отраслей, производящих товары народного потребления. С другой стороны, развитие производства, рост ее технической оснащенности, все большее слияние науки с производством, требуют от работников специальной подготовки, что приводит к возникновению широкой сети различных учебных заведений, готовящих людей самых разнообразных профессий, необходимых как для материального, так и для духовного производства. Все большее вовлечение в производство, в сферу обслуживания, в науку и искусство, то есть в общественную жизнь женщин, приводит к необходимости расширения сети дошкольных учреждений, берущих на себя частично такие традиционные функции семьи, как воспитание и уход за детьми. Также надо отметить, что с развитием производства и форм общения, возникают как новые формы общественного потребления, так и продукты производства, рассчитанные на коллективное потребление.
Но до тех пор, пока сохраняется семья как определенный способ жизни, до тех пор будет существовать и домашнее хозяйство, которое в условиях даже самого широкого разделения труда и колоссального развития техники, лишь до определенных пределов поддается переводу на промышленную основу – пределов, за которым упраздняется домашнее хозяйство и начинается общественная жизнь с преобладающей общественной формой потребления. Следовательно, упразднение домашнего хозяйства и семьи, что одно и тоже, будет осуществленною не чисто техническим средствами, а дальнейшим развитием производительных сил общества и форм общения.

С развитием крупной промышленности, семья постепенно утрачивает свои хозяйственные и производственные функции, так как материальное производство почти полностью выносится за рамки семьи,  и становится все  в большей степени лишь частной формой производства, как новой, так и собственной жизни индивидов, противостоящей общественной жизни (этот конфликт отчетливо проступает в тех случаях, когда индивиды, в особенности женского пола, стремятся сделать карьеру, или посвящают свою жизнь целиком и полностью какому-либо значительному общественно-полезному делу). При этом, в условиях развитого разделения труда,  производительные силы выступают как нечто совершенно независимое и оторванное от индивидов, силами которых они являются, и сам труд в системе общественного по своему характеру производства, то есть производство материальной жизни, становится для них деятельностью потерявшей всякую видимость самодеятельности и являющейся лишь средством, а сама материальная жизнь – целью, смыслом жизни. Вследствие чего семья, несмотря на общественный характер производительных сил общества и почти полное упразднение хозяйственной функции семьи, - по-прежнему остается основной формой жизни индивидов,  живущих в основном частной жизнью, и включенных  в общественную жизнь косвенно, через общественные отношения.
Потребление становится главным видом деятельности таких людей (субъективно), а отсюда и круг интересов, представлений о ценностях жизни и способах самоутверждения.


Б.  Чувственно-духовная сторона моногамных брачных отношений

1. Генезис индивидуальной половой любви

Моногамный брак, то есть частный способ производства новой жизни, связывает супругов в устойчивую тесно связанную не растворенную ни в роде, ни в большой семье супружескую пару, которая первоначально совместно осуществляет производство не только новой, но и собственной жизни индивидов. Это в корне меняет сексуальное восприятие человека. Эстетические, нравственные и духовные качества человека, которые при парном браке едва начинают вплетаться в сексуальное (брачное) восприятие индивида, теперь получает сильное развитие.
Моногамный брак и малая семья – формы, обусловленные исключительно экономическим моментом брачных отношений, предполагают обособление семьи, ее противопоставленность другим семьям, в том числе родственным, и обществу в целом (как частная собственность порождает противоречие между частным и общим интересом и тем самым противопоставляет отдельного индивида обществу в целом).
Исторически характер общения между супругами в моногамном браке складывается так, что это общение первоначально носит в основном внешний характер, то есть супруги связаны в браке экономически и сексуально, и в самой незначительной степени духовно, что являлось следствием исторически сложившейся разобщенности между полами, возникшей на почве полового разделения труда. При таком общении, где превалирует внешний зрительный контакт, особую значимость обретает внешность супругов. Причем, это было одинаково значимо, как для мужчин, так и для женщин, с той лишь разницей, что для мужчин внешняя красота женщины имела первостепенное значение, не считая материальных выгод, а для женщины – такие качества мужчины, от которых зависела ее жизнь в браке, где муж являлся полноправным хозяином и господином.
Таким образом, внешняя красота человека становится исторически первым, привнесенным не биологическим элементом становящегося в условиях господства моногамных брачных отношений качественно нового сексуального восприятия индивида.
Внешняя красота человека, объективно совершенно безразличная при кратковременных половых  контактах, где главной целью является удовлетворение половой потребности, становится значимой первоначально лишь в рамках моногамного брака, то есть ситуативно, в условиях устойчивых моногамных брачных отношений. И так как моногамный брак становится постепенно господствующей формой брачных отношений в обществе, то ситуативное сексуальное восприятие, включающее в себя не просто внешность как признак принадлежности к противоположному полу, а красивую внешность, постепенно закрепляется в сознании людей и передается из поколения в поколение, и становится абсолютным сексуальным восприятием индивидов. Образность сексуального восприятия вообще, по своей природе, не в малой степени способствует этому.
 Эстетическое сексуальное восприятие, ставшее основой эстетико-эротической любви античности, следовательно, возникает на заре цивилизации и чем дальше удаляется вглубь веков, тем прочнее становится иллюзия об изначальности, врожденности эстетического сексуального восприятия индивидов, а затем и чувства индивидуальной половой любви.
Античное общество, это общество, выросшее на развалинах родового общества и еще сохраняющее многие его черты. Оно покоится на рабском труде, на порабощении других народов, что позволяет сконцентрировать в руках одного народа огромные материальные богатства (которые распределяются неравномерно между отдельными гражданами), и вместе с этим ставит этот народ перед необходимостью объединения своих сил для того, чтобы держать рабов и порабощенные народы в повиновении. Этот момент во многом определяет организацию рабовладельческого государства и формы, интенсивность общественной жизни живущих в этом государстве свободных людей. Семья и семейная жизнь здесь еще находятся, по крайней мере, для мужчин, на втором плане, а общественная жизнь – на первом. Это мешает преодолению исторически сложившейся разобщенности между полами и общение между супругами в браке, в основном, носит внешний, функциональный характер. Муж и жена, несмотря на экономическую и хозяйственную общность, духовно остаются разобщенными, и жена служит для мужа лишь как орудие для производства наследника. Поэтому в этих условиях развитие сексуального восприятия индивидов не могло пойти дальше эстетико-эротической любви, где физическая красота является определяющим моментом.
Индивидуальная половая любовь возникает в условиях феодальной раздробленности, когда семья становится основной формой организации жизни людей, основной сферой их жизнедеятельности. Сам уклад жизни людей феодального общества, замкнутый в рамках семьи, сближает супругов, расширяет общение между ними и объективно ставит их в такие отношения, при которых они перестают выступать друг для друга преимущественно внешней стороной, как это было в античности. В этих новых условиях – тесного соприкосновения и общения между супругами – духовный компонент приобретает особое значение: становится важным не только внешность, но и в значительно большей степени, чем в античности, содержание человека - такие его качества, как доброта, отзывчивость и т.д., то  есть человеческие качества индивида. Это создает через возникающее общественное представление об идеальном муже и жене в сознании подрастающих поколений глубоко личностные идеальные образы любимого человека и саму потребность в нем. И если сама практика брака и семейной жизни выявляет качества мужа и жены необходимые для совместной жизни, то идеальный образ любимого человека, формирующийся в сознании подростков, является результатом априорного мышления и игры воображения. Следовательно, идеальный образ любимого человека формируется вне брака и в тоже время внутри него. Этот процесс формирования идеального образа любимого человека у подрастающего поколения, который становится возможным лишь на определенном уровне развития брачных отношений в условиях феодальной разобщенности, сначала охватывает наиболее культурные слои общества, а затем становится всеобщим достоянием. Этот процесс, протекающий совершенно стихийно как на сознательном, так и бессознательном уровне, начинается еще в детстве, когда дети подражают во всем взрослым. Но лишь в период полового созревания подростка этот детский, наивный и еще бесчувственный идеальный образ любимого человека наполняется плотью и обретает внутреннюю цельность.
Половой инстинкт побуждает подростка к деятельности направленной на поиск способов и средств удовлетворения формирующейся половой потребности. Но поскольку естественное движение заторможено системой моральных запретов, которые закладываются в сознание подростков еще в детском возрасте прямым внушением, то начинается априорное движение по принятому пути в форме внутренней психологической работы, которая скрыта от самого подростка и повторяет в своем движении в сжатом виде историческое развитие сексуального восприятия людей; игра воображения, различие вкусов, представлений о добре и зле и, наконец, темпераментов придают этому движению глубоко индивидуальный личностный характер. Общим является лишь направление движения и его априорный обобщающий характер.
Надо полагать, что первоначально процесс идеализации супруга и супруги был непосредственно связан с практикой супружеской жизни и носил ограниченный, практический характер (как это имеет место еще и в наше время при узкопрактическом подходе к браку). Поэтому и представления о любимом человеке у различных классов были первоначально различны, так как условия их жизни сильно различались. Но в дальнейшем, по мере того как представление об идеальном муже и жене расширялось и перерастало в идеальный образ любимого человека, с которым предстояло пройти через всю жизнь, и связь этого образа с практикой супружеской жизни становилось все более опосредствованной, половая любовь обретала все большую самостоятельность, а с развитием капитализма и возникновением единой национальной культуры стала всеобщей формой проявления высшей страсти, чувством, в котором растворились все классовые и социальные различия. В этом законченном виде (не в смысле развития, а в смысле становления) индивидуальная половая любовь воспринимается индивидами как чувство абсолютно внутреннее, данное человеку от природы и зависящее лишь от внутреннего мира влюбленных, от их взаимодействия. При этом акцент делается на самом взаимодействии и упускается связь этого взаимодействия с жизнью, что создает иллюзию самостоятельности чувства половой любви, ее полной независимости от экономических и социальных процессов, происходящих в обществе.


2. Некоторые психологические особенности индивидуальной половой любви

Индивидуальная половая любовь, это чувство, которое соединяет в себе чувственное и духовное воедино не внешне, не как сумму, а как синтез двух компонентов. Чувственность в индивидуальной половой любви духовна, а духовность чувственна.
Эстетико-эротическая любовь древних тоже была духовна, но духовность в ней носила ограниченный характер, как и само общение между полами; половая любовь была страстью, в которой преобладала чувственность. Если духовная близость в интимных отношениях между полами и имела место в отдельных случаях, то это, как правило, были связи мужчин с гетерами.
Для эстетико-эротической любви важно само обладание предметом любви и не обязательна взаимность. Для индивидуальной половой любви необходима взаимность, ибо она предполагает не только телесное, но и духовное единство – слияние душ, а последнее возможно лишь при наличии взаимности. Любимый человек для любящего представляет высшую ценность (в отдельных случаях даже выше собственной жизни), поэтому он стремится не только к физическому  сохранению этого человека, но и к абсолютному “обладанию” им, что может быть достигнуто лишь при взаимной любви.
Исключительность, неповторимость любимого человека в глазах любящего обусловлена как особенностями самого чувства, так и психологией восприятия; число же возможных вариантов конкретизации абстрактного образа любимого человека теоретически бесконечно. Но сама встреча, узнавание и сближение влюбленных приводит к их “ослеплению” не столько по отношению друг к другу, сколько по отношению к другим представителям противоположного пола. Индивид, встретив любимого человека (один из возможных вариантов), замыкается на нем и выходит из режима “поиск”, если встречает взаимность или хотя бы некоторую надежду на нее. С этого момента индивиды противоположного пола – все, кроме любимого человека, его больше не интересуют как индивиды противоположного пола и воспринимаются им как коллеги, друзья, случайные знакомые или просто случайные люди противоположного пола. Влюбленный человек может видеть, общаться с другими людьми противоположного пола, которые по своей внешности и внутреннему содержанию совпадают с его идеальным представлением о любимом человеке, но при этом не увидеть в этом чужом или хорошо знакомом человеке еще один вариант любимого человека, потому что он его не ищет; он давно его нашел, сросся с ним и не может себе представить, что вместо любимого человека может быть кто-то другой, который мог бы заменить его. Тут мы наблюдаем, такой психологический феномен как восприятие, которое строго избирательно, зависит во многом от внутренней установки человека, от того, что он ищет, что стремится увидеть. Тем, более это существенно, когда связано с процессом узнавания сложного внутренне скрытого рисунка, каким является еще не узнанный, не раскрытый, лишь потенциальный любимый человек.
В отличие от индивидуальной половой любви эстетико-эротическая любовь древних людей носит преимущественно внешний характер; она не обладает той внутренней глубиной, что свойственно индивидуальной половой любви. Поэтому она лишена свойства исключительности, единственности, как физическая красота человека (в том смысле, что даже самой яркой красоте всегда можно противопоставить другую не менее яркую красоту).
Для эстетико-эротической любви свойственна идеальная каноническая внешность, а для индивидуальной половой любви – внешность, олицетворяющая собой образ любимого человека, то есть не только правильность черт, форм и совершенство пропорций, но и духовные, нравственные качества человека, выраженные средствами внешности (в отдельных случаях внешность оказывается настолько выразительной, что вызывает любовь с первого взгляда, и становится устойчивой, зачастую иллюзорной материализацией идеального образа любимого человека).
И, наконец, индивидуальная половая любовь, несмотря на всю свою самостоятельность, способность во многом определять поведение и эмоциональное состояние влюбленных, сама определяется не только их частной жизнью, но и участием в общественной жизни. И именно в этой области жизни людей, если она наполнена высоким смыслом, духом творчества и созидания, наиболее полно и ярко раскрывается личность и открывается неисчерпаемый источник для поддержания и обновления любви, расширяется и обогащается общение между влюбленными. В противном случае, когда взаимодействие между супругами сводится к рутине семейной жизни, или к беззаботному совместному прозябанию, которое длится годами и поэтому так же скучно, обыденно и однообразно, как и первое, то любовь, даже самая пылкая, со временем теряет свою свежесть и постепенно низводится до обыденности, до чувства, которое уже не воспламеняет, не вызывает восхищения, а едва теплится, как угасающий уголек.

3. Эволюция индивидуальной половой любви

В различные времена существуют различные представления о том, какими должны быть женщина и мужчина, то есть различные стереотипы женщины и мужчины. Причем до возникновения единой национальной культуры, в любом обществе существует и различие этих представлений, обусловленное классовой принадлежностью. Мы не будем здесь углубляться в природу этого явления, что могло бы составить отдельную монографию, а лишь отметим, что эти представления, то есть стереотипы женщины и мужчины, в немалой степени определяют идеальный образ любимого человека каждого индивида подрастающего поколения, живущего в среде определенного класса. Поэтому идеальный образ любимого человека, принадлежащий конкретному индивиду и несущий на себе печать личности, эволюционирует из поколения в поколение не столько по прихоти моды, сколько с изменением существующих в обществе стереотипов женщины и мужчины, которые изменяются с изменением общественного положения, круга занятий и основной деятельности каждого пола, то есть с экономическим и социальным развитием общества.
Исторический процесс эволюции идеального образа любимого человека в общественном сознании отражает само существо эволюции индивидуальной половой любви, поскольку содержит в себе в свернутом обобщенном виде эволюцию расширения взаимодействия между полами, общения между ними. А это, последнее, определяет степень духовного богатства, содержательности индивидуальной половой любви (не степень эмоционального накала, душевных переживаний, которые присущи индивидуальной половой любви вообще и во многом зависят от социальных условий, в которых живут люди, а богатство общения между влюбленными).
Так, например, различие между романтической любовью средневековья и современной любовью заключается не в том, что последняя якобы стала менее страстной, эмоционально насыщенной, а в том, что в первом случае общность интересов и увлечений возникает на основе возникшего чувства, а во втором случае, как правило, предшествует возникновению чувства. Поэтому в первом случае общность интересов, за исключением той области, которая связана с совместной жизнью влюбленных, носит опосредствованный характер, то есть интересы одного из них интересуют другого лишь постольку, поскольку они связаны с любимым человеком, что, безусловно, делает этот интерес и само общение ограниченным. Во втором случае, общность интересов влюбленных заложена в принадлежащих им идеальных образах любимого человека и отражает равенство их экономического и социального положения в обществе, сближение круга интересов женщины и мужчины. Поэтому общность интересов тут носит непосредственный характер и выступает как один из существенных компонентов индивидуальной половой любви, вносящий в это чувство все свое содержательное богатство.
Следовательно, чем духовно ближе и богаче становятся индивиды противоположного пола, тем духовно богаче становится половая любовь между ними.
В заключении, резюмируя все вышеизложенное, можно сделать вывод, что с возникновением моногамии, чувственно-духовная сторона брачных отношений получает совершенно новое развитие: новые условия брачного общения, обусловленные экономической (моногамной) формой брака, с необходимостью закона порождают сексуально-психологическую избирательность индивидов,
которая в условиях господства моногамных брачных отношений становится частью их природы и в таких высших формах проявления, как индивидуальная половая любовь, внутренне, из природы самого чувства предполагает моногамные по форме, а не по экономическому содержанию, брачные отношения.


В. Вторая ступень развития противоречия

С возникновением моногамного брака и малой семьи, которая выделяется из большой семьи, экономическая сторона брачных отношений между полами обретает вполне развитую законченную форму, которая обнаруживает себя, как в форме брака, так и в форме организации производства новой жизни – моногамной семьи. С этого момента экономическое основание моногамного брака, обуславливающее первоначально непосредственное, а в дальнейшем, с развитием капитализма, опосредствованные формы экономического давления на сознание индивидов при вступлении в брак, становится определяющим моментом брачных отношений.  Моногамный брак становится господствующей формой брака и, с одной стороны, устанавливая совершенно новые условия производства новой жизни, новую мораль, которая ограничивает практику прежних брачных отношений (преимущественно для женского пола), порождает с неизбежностью закона сексуально-психологическую избирательность индивидов, которая в процессе исторического развития – непрерывного воспроизводства и развития как самих условий порождающих это явление, так и самого чувства – в своем развитом законченном виде обретает форму индивидуальной половой любви. С другой стороны, моногамный брак оказывается такой же ограниченной формой брака, как и все предыдущие формы брака, и чем большее развитие получает сексуально-психологическая избирательность индивидов, тем ощутимее становится ограниченность экономического (моногамного) брака и наличие противоречия между двумя сторонами моногамных брачных отношений. И как капитализм, с неизбежностью закона порождающий массу производительных сил, с такой же неизбежностью вступает в противоречие с этими производительными силами, и становится препятствием на пути их дальнейшего развития, так и моногамный (экономический) брак, с неизбежностью закона порождающий сексуально-психологическую избирательность индивидов, становится препятствием на пути утверждения индивидуальной половой любви как единственной силы, связывающей мужчину и женщину в браке; и как капитализм в начальный период своего развития является прогрессивным способом производства, созидающей силой, но в дальнейшем с развитием и обострением противоречия между трудом и капиталом, между общественным характером производительных сил и частной собственностью на средства производства становится разрушительной силой, порождающей массу негативных явлений, и препятствует дальнейшему развитию общества, так и моногамия, которой человечество целиком и полностью обязана возникновению такого удивительного явления как индивидуальная половая любовь, в своей развитой форме становится разрушительной силой, низводящей любовь до приспособления, верность – до лицемерия, и порождающей в самых широких масштабах как добрачные, так и внебрачные половые связи. И не только в среде господствующего класса, о чем так много писали классики мировой литературы, но в среде трудящихся, по мере того как повышается уровень их общей культуры, возрастает степень экономической и личной независимости, и изменяется характер общения между супругами в браке, а социально-экономические условия жизни людей остаются ограниченными,  как и сам моногамный брак.
Но вернемся назад, в начало того пути, который нам предстоит пройти, двигаясь по исторической вертикали, выявляя особенности развития моногамных брачных отношений в различных социально-экономических системах и наиболее общие законы развития брачных отношений в человеческом обществе.


1. Доиндустриальный период развития моногамных
     брачных  отношений

Если мы обратимся к античности в эпоху ее расцвета, то обнаружим, что сексуально-психологическая избирательность индивидов в этот период достигает уровня эстетико-эротической любви и вступает в противоречие с экономическим моментом моногамных брачных отношений, который выступает в форме непосредственного экономического и политического интереса при заключении браков. Однако это противоречие ставит в затруднительное положение лишь женщин античности и не причиняет почти никаких неудобств для мужчин, так как моногамия в этот период носила ярко выраженный экономический характер и была необходима лишь для производства однозначно определенного наследника мужчины. Моногамия античности была таковой в действительности лишь для женщин, мужчины же могли рядом с женой держать несколько наложниц, пользоваться услугами гетер и обыкновенных проституток. При этом мотивы, побуждавшие мужчин к таким действиям, порождались не только отсутствием симпатии к жене, но и самой природой эстетико-эротической любви. Следовательно, внебрачные половые связи в условиях рабовладельческого общества порождались не только внутренней противоречивостью моногамии, но и сохраняющейся исключительно для мужского пола практики прежних половых отношений, которые моногамия античности не могла ограничить. В обществе, которое покоилось на рабском труде, где мужчины вступали в брак лишь для того, чтобы иметь законного наследника, где к их услугам были молодые рабыни, проститутки, и гетеры моногамия не могла стать моногамией и для мужчин, как впрочем, и во все последующие времена. К тому же с развитием рабовладельческого общества, с расширением товарно-денежных отношений между людьми, в частности между супругами, брак стал довольно непрочным и легко расторжимым; экономическая (внешняя) связь между супругами стала непрочной, а эстетико-эротическая любовь (внутренняя связь) была слишком слабой и чаще всего противостояла моногамному браку, расшатывая ее основы.
Для средневековья, в противоположность античности, характерен замкнутый в семье образ жизни людей. Способ производства материальных благ и сам уклад деревенской жизни, обуславливали тесную экономическую и хозяйственную связь между супругами (в особенности в крестьянских семьях). Семья в этих условиях становится частной формой производства не только новой, но и собственной жизни индивидов.
Феодальная раздробленность, отсутствие развитых правовых институтов и общественных норм, кроме религиозной морали, которые регулировали бы отношения между людьми, пресекали произвол и насилие, царившие в средневековом обществе, ставят индивидов перед необходимостью тесного объединения как внутри малой семьи, так и внутри родственного союза малых семей. В этих условиях возникает индивидуальная половая любовь. Она первоначально возникает в среде господствующего класса – наиболее культурного и духовно развитого. Но так как браки в средневековом обществе заключались третьими лицами, зачастую без ведома вступающих в брак, руководствуясь исключительно материальными и узкопрактическими интересами, то браки по взаимной склонности были большой редкостью. Так в “Песне о нибелунгах” мы находим,  “что Кримхильда, хотя она втайне влюблена в Зигфрида не меньше, чем он в нее, когда Гунтер объявляет ей, что просватал ее за некоего рыцаря, и при этом не называет его имени, отвечает просто: “ Вам не нужно меня просить; как Вы мне прикажите, так я буду поступать; кого Вы, государь, дадите мне в мужья, с тем я охотно обручусь”. Ей даже в голову не приходит, что здесь вообще может быть принята во внимание ее любовь”. *
Очень ранние браки, характерные для средневековья, и полная зависимость детей от родителей, что было вообще свойственно средневековью, где все отношения строилась на личной зависимости одних людей от других, занимающих по отношению к первым более высокое социальное положение, препятствовали практическому распространению половой любви в жизни людей, затормаживали этот процесс, оттесняя половую любовь в область чистой фантазии, мечты. Поэтому половая любовь чаще существовала лишь в воображении людей, чем в реальной жизни, где экономические и хозяйственные интересы были определяющими при заключении браков и в браке, а общение с лицами противоположного пола, не входящими в состав семьи, как и вообще общение между людьми в средневековом обществе, было довольно ограниченным.
Половая любовь в своем развитой форме, такой, какой ее знаем мы, люди современного общества, в средние века остается явлением исключительно редким, и в отличие от рыцарской любви, связанной с культом дамы (первая форма индивидуальной половой любви), которая процветает рядом с моногамией и не сильно противоречит ее интересам, зачастую приводит к конфликтным ситуациям, к коллизии экономических и политических интересов, представленных волей ближайших родственников влюбленных, и стремлением последних, чего бы им это ни стоило, быть непременно вместе, неразлучно и навсегда (любовное единобрачие). Но в целом, в условиях средневековья, происходит лишь становление индивидуальной половой любви, для дальнейшего развития и утверждения которой необходимы были иные условия.



2. Общие тенденции и закономерности развития моногамных брачных отношений в промышленный век

Капитализм, как пишет Маркс, уничтожает все естественно сложившиеся отношения – насколько это возможно в рамках труда – и превращает их  в отношения денежные. Тем самым, капитализм уничтожает личную зависимость,  заменяя ее зависимостью экономической. Далее, вместе с классом буржуазии капитализм порождает рабочий класс, который отчужден от средств производства и вынужден добывать средства на жизнь путем продажи своей рабочей силы. В среде этого класса возникает моногамный брак, который покоится не на частной собственности, а на совместном труде супругов – на их доходах, и той движимой и недвижимой собственности, которую они нажили совместным трудом; и так как этот труд совершается не в обособленном натуральном хозяйстве, а на промышленном предприятии, то возникают все предпосылки для роста экономической, а, следовательно, и фактической самостоятельности, как отдельных семей, так и отдельных индивидов, добывающих средства для жизни путем продажи своей рабочей силы на рынке труда.
Личностная свобода индивидов, заключение браков в более зрелом возрасте, как в среде буржуазии, так и трудящихся, рост культурного уровня последних создают благоприятные условия для дальнейшего развития индивидуальной половой любви и ее распространения во всех классах и слоях общества. Но, если в среде трудящихся, где моногамный брак покоится не на частной собственности, а на совместном труде супругов, постепенно все более утверждается практика выбора супруга и супруги самими индивидами, вступающими в брак, то в среде имущего класса, крупной буржуазии, выбор супруга или супруги для индивида, достигшего брачного возраста, еще долго остается делом его родителей или ближайших родственников, которые обязаны заботиться о судьбе фамильного состояния.  Разумеется, что выбор в этих случаях определяется, прежде всего, экономическими и политическими соображениями.
Иная ситуация складывается в среде трудящихся. Производство новой и собственной жизни индивидов в этой среде по мере развития крупной промышленности, которая проникает во все области материального производства и уничтожает последние островки натурального хозяйства, превращая всякий труд в наемный труд, все более опирается на общественное по своему характеру капиталистическое производство, где теперь производятся все материальные блага, необходимые для жизни людей. Следовательно, моногамная форма брака и семья в среде трудящихся обуславливаются не самим характером материального производства, как это было в феодальном обществе, а капиталистическими производственными отношениями, которые сохраняют частное отношение индивидов, как к производству собственной материальной жизни, так и производству новой жизни.
Семья в среде трудящихся в условиях развитого капитализма, утрачивает свои производственные и хозяйственные функции (последние сводятся до минимума), и все в большей степени становится лишь частной формой жизни индивидов: частной формой потребления, время провождения, и воспитания детей; а брак – экономическим союзом, необходимым для содержания и воспитания собственных детей. Семья, то есть частная форма организации производства собственной и новой жизни, в условиях развитого капитализма обуславливается не производственной и не столько хозяйственной необходимостью, сколько формой жизни индивидов, их разобщенностью и противопоставленностью, как по отношению друг к другу, так и к обществу в целом. Семья в капиталистическом мире становится тем небольшим островком, где еще сохраняются необходимые для каждого индивида устойчивые теплые человеческие отношения, и является, как и в прежние времена, формой частной жизни индивидов.
Следовательно, с развитием капитализма экономическая сторона моногамных брачных отношений оказывает давление на сознание людей неимущего класса при вступлении в брак и в самом браке все более опосредствованно, и с ростом экономической самостоятельности индивидов, уменьшением их зависимости друг от друга, право на выбор спутника и спутницы жизни становится их неотъемлемым правом. Причем, это право становится равным правом, как для мужчин, так и женщин, так как крупная промышленность, широко используя труд женщин, изменяет их положение в обществе и семье, и уничтожает – насколько это возможно в рамках капиталистической системы – все формы дискриминации женщин. Казалось бы, теперь перед индивидами открывается блестящая перспектива заключения браков по любви и вместо прежней постылой практики супружеской жизни с нелюбимым человеком, они будут наслаждаться счастливой семейной жизнью с любимым человеком и детьми. Но действительная, а не воображаемая жизнь, оказалась очень далекой от этой идиллии, и вместе с браками по любви она породила небывалый рост числа разводов, матерей-одиночек, холостяков, которым за тридцать, и одиноких незамужних женщин. Любовь, о которой человечество мечтало веками и связывало с ней самые лучшие надежды, шагнув широко в жизнь, стала разрушать семьи, лишать детей отцов, и более того, ставить под угрозу само производство новой жизни.
Разумеется, действительные причины, обуславливающие такой ход развития брачных отношений, совершенно иные, нежели те, которые выдвигает профессор А. Г. Гулыга в своей статье “Пол и культура”, написанной еще в советское время,  и, как это обычно было в то время, с идеологическим подтекстом, где он пишет: ”Распространение доступных, надежных, не препятствующих полному наслаждению противозачаточных средств устранило то “беспокойство о последствиях”, которые, по словам Энгельса, мешало “девушке, не задумываясь отдаться любимому мужчине”. Как будто открылся путь к устранению существовавшей веками дисгармонии. Но не тут-то было. Подавленный в условиях буржуазного общества растущей дороговизной, неспособностью содержать семью, оглушенный нервными перегрузками (не только на работе, но и в так называемое “свободное время”: автомобиль, спиртные напитки, телевизор, за все это расплачиваются не только деньгами, но и нервами), растерянный под натиском сексуальных раздражителей мужчина пасует перед новыми устремлениями женщин и выбирает облегченный, пассивный вариант сексуального поведения… Женщина, становясь подчас фактически главой семьи, получает в дополнение к репродуктивной функции целый ряд новых обязанностей. Ее стремление к равному сексуальному партнерству, наталкиваясь на пассивность мужчины, остается неудовлетворенным. Происходит своеобразная феминизация мужчины и обратный процесс – маскулинизация женщины. Прямое следствие – склонность к перверсиям. И так реванш не удался: женщина снова терпит поражение, но на этот раз совместно с мужчиной, в браке и за его пределами”.**
Процесс феминизации мужчин и маскулинизации женщин, обусловленный тенденциями сближения их социального положения и круга занятий с развитием материального производства и форм общения, вызывает определенные сдвиги в стереотипах женщины и мужчины, которые вырабатывались на протяжении веков. Эти сдвиги, осложняясь влиянием негативных явлений социальной действительности, протекают отнюдь не безболезненно и, как во все времена, вызывают различные толки и мнения. Однако не в пассивности мужчин и не в чрезвычайной активности женщин нужно искать причины кризиса семьи и моногамного брака, а также сексуальной неудовлетворенности супругов, как это делает профессор Гулыга (явно преувеличивая пассивность мужчин), а в обострении противоречия между двумя сторонами брачных отношений, которые в условиях капитализма достигает наивысшего развития, как и противоречие между частным и общим интересом.

В условиях развитого капитализма, несмотря на колоссальную плотность населения в индустриальных центрах и на высокую интенсивность общения между индивидами, круг людей, между которыми поддерживаются устойчивые отношения и которые при этом выступают как индивиды, а не как люди, выполняющие какую-то производственно-общественную функцию (покупатель и продавец; пассажир и проводник и т.п.), довольно узкий.
В течение жизни человека этот круг, в зависимости от образа жизни последнего, с возрастом расширяется или суживается (чаще суживается).
В детском возрасте, это родители, ближайшие родственники и друзья по двору, детскому садику и т.д.; в юности к друзьям добавляются одноклассники, а во время учебы в институте – сокурсники; с началом трудовой деятельности, после школы или института, до женитьбы или замужества, - это родственники, старые друзья и коллектив, в котором работает молодежь; после женитьбы или выхода замуж, связь с большинством из старых друзей постепенно ослабевает и прекращается, зато появляются новые друзья, и при этом обычно дружат семьями. Таков приблизительно круг людей в современном мега полисе, между которыми поддерживаются устойчивые отношения. К нему, пожалуй, нужно еще отнести людей, с которыми индивиды общаются в различных спортивных секциях и клубах. Но и при этом этот первый круг общения остается довольно ограниченным. Если из него еще исключить всех родственников, так как браки между ними недопустимы, то останутся только друзья и одноклассники или сокурсники, или производственный коллектив. В  последнем случае коллектив может оказаться чисто мужским или женским, тогда и его нужно исключить из интересующего нас круга общения.
Следовательно, вероятность встречи с любимым человеком в первом круге общения довольно невелика. Хотя именно в этом круге общения создаются самые благоприятные в психологическом плане условия для распознавания в индивиде противоположного пола любимого человека и последующего сближения с ним.
Второй круг общения более широкий и по характеру общения близок к первому. Но общение в нем ограниченно по времени и носит случайный характер – это общение между людьми во время туристических поездок, организованного отдыха в пансионатах, на туристических базах и т.д., а также в длительной дороге.
Третий круг общения, который мы рассмотрим, самый широкий – в него входят индивиды, между которыми возникают непродолжительные систематически не повторяющиеся вербальные контакты, связанные с функциональным взаимодействием (покупатель и продавец; пассажир и проводник и т.п.) или чисто зрительные контакты. Этот круг общения действительно очень широкий, особенно в больших городах, где люди ведут подвижный образ жизни. Однако общение в нем имеет ряд существенных недостатков: единственным источником информации фактически является внешность индивида противоположного пола, по ней пытаются распознать любимого человека. Поэтому от внешности в этих случаях требуется исключительная выразительность, что, разумеется, значительно ограничивает вероятность встречи с любимым человеком на улице, в магазине, в общественном транспорте и т.д. К тому же само восприятие при мимолетном зрительном контакте совершенно иное, нежели при устойчивом длительном общении. Также надо отметить, что при чисто функциональном или зрительном контакте между индивидами затруднена процедура знакомства, в психологическом плане. Если к этому еще добавить социальную неоднородность масс, различные уровни культуры, национальные и классовые различия, то мы получим приблизительную картину тех условий, в которых должны встретиться двое.
Нехватку общения люди издавна компенсировали формами внепроизводственного совместного время провождения. Таковыми были и являются различные клубы, а образцом по своей организации, по специально выработанному для этих целей этикету было светское общество. Правда, оно охватывало незначительный круг людей, в основном привилегированную часть господствующего класса.
Промышленный век порождает свои формы внепроизводственного коллективного время провождения, охватывающие большие массы людей: общение и танцы сначала в небольших кафе, затем на огромных танцплощадках, и, наконец, в современных дискотеках. Но в отличие от светского общества, где общение было регламентировано и хорошо организовано, на танцах и дискотеках индивиды полностью предоставлены сами себе и единственное что их связывает вместе – это музыка; в своем подавляющем большинстве они не знакомы между собой, и знакомить их некому. Эта инициатива полностью предоставлена самому индивиду. Поэтому он делает свой выбор, ориентируясь исключительно на внешность индивида противоположного пола, и тем самым ограничивает сам себя.
Существенные недостатки этих форм внепроизводственного коллективного время провождения, охватывающих в основном молодежь, отчасти компенсируется другими формами внепроизводственного общения между людьми: спортивные секции, различные клубы, общества и т.д. Но эти коллективы, как правило, однополые и малочисленные, поэтому проблема расширения круга общения между полами в современном обществе не снимается, а напротив, становится еще более актуальной.
Ограниченность круга общения и тем самым ограниченные возможности выбора будущего супруга и супруги порождают службы знакомств, которые выступают в качестве третьих лиц, призванных помочь людям найти себе пару. Но и здесь информация о предполагаемом спутнике и спутнице жизни, представленная в анкете, оказывается совершенно недостаточной, поэтому выбор абонента для более близкого знакомства осуществляется опять преимущественно по внешности. Не устраняет этого недостатка и знакомство через Internet, хотя дает большие возможности для бесконтактного общения.
В тоже время, экономическая сторона брачных отношений, определяясь в моногамной форме брака, которая предполагает частную форму производства новой жизни, то есть общее домашнее хозяйство, частное воспитание и содержание детей, и как следствие – совместную жизнь супругов, утверждает экономический брак, которому дела нет до индивидуальной половой любви.  Есть она или ее нет, это совершенно безразлично для экономического брака – для него важно лишь само дето производство. Но с другой стороны, индивидуальная половая любовь, с неизбежностью закона порождаемая экономическим браком (моногамией), с развитием капитализма становится одним из главных условий заключения брака и сохранения семьи, что противоречит самому духу экономического брака. В результате возникает борьба (в сознании индивидов, как борьба двух противоположных интересов), в котором каждая из сторон, утверждая свое,  отрицает другую сторону постольку, поскольку она мешает утверждению первой.
Экономический момент моногамных брачных отношений с развитием общества оказывает давление на сознание индивидов при вступлении в брак и в самом браке все более опосредствованно – через сложившийся стереотип частного образа жизни людей,  где семья занимает ключевое положение; через необходимость сохранения семьи в любом случае, даже если супруги стали совершенно чужими друг для друга людьми; и, наконец, через моральное давление, оказываемое их ближайшими родственниками, которые обычно против расторжения брака и распада семьи.
 Разумеется, что материальной базой, которая порождает все эти, казалось бы, совершенно самостоятельные само собой разумеющиеся стереотипы мышления и социальные организмы, является частный способ производства новой жизни.
Таким образом, резюмируя все выше изложенное, можно сделать вывод: с развитием капитализма и возникновением моногамного брака, который базируется не на частной собственности, а на совместном труде супругов, с ростом экономической самостоятельности индивидов, и как следствие – их фактической самостоятельности, индивиды обретают полную свободу при определении своей личной жизни. Но с другой стороны, они при этом сталкиваются с ограниченностью общения, с социальной неоднородностью масс, с национальными и классовыми различиями, которые еще больше суживают круг общения между людьми, и в частности между полами, и затрудняют встречу с любимым человеком, процедуру знакомства и сближения с ним; а необходимость брака и семьи для производства как новой, так и собственной жизни индивидов оказывает определенное давление на их сознание и вынуждает в условиях ограниченного общения, т. е. выбора, вступать в браки и без любви.
Следовательно, стремление индивидов к заключению браков по любви, что становится вполне естественным желанием все большего числа людей в развитом обществе, наталкиваясь на ограниченность общения между людьми, на социальную неоднородность масс, на национальные и классовые различия, зачастую не находит возможностей для реализации. А это, в условиях ослабления хозяйственной функции семьи, т.е. необходимости семьи для индивидов в этом плане, а также снижения возможности контроля и регулирования поведения индивидов со стороны общественности, порождает такое явление как длительное пребывание индивидов в положении холостяков и незамужних женщин. Это, разумеется, увеличивает число добрачных половых связей самого разного уровня, и порождает определенный стиль жизни;  последствия длительного пребывания в холостяцком положении постепенно превращаются в его причину, при этом брачные партнеры все чаще прибегают к использованию такой формы общения между полами, как временное сожительство.
Последнее, становится характерной чертой развития брачных отношений и свидетельствует об ослаблении экономических связей между брачными партнерами и, в тоже время, непрочности внутренней связи между ними, т.е. отсутствие серьезного взаимного чувства, которое давало бы уверенность в прочности их союза и не вызывала боязни обзавестись собственными детьми, которые связали бы их из вне и ввели в область юридически не оформленного брака.
Расширение практики временного сожительства, разумеется, уменьшает количество заключаемых браков и является одним из факторов снижения рождаемости. Но временное сожительство, хотя несколько и смягчает положение одиноких мужчин и женщин,  не может заменить им семьи. Поэтому рано или поздно, по любви или без любви большинство людей вступают в законный брак.
Ранние браки, это в большинстве своем браки по любви, и, напротив, поздние браки, это в основном браки по необходимости. То есть это те случаи, когда потребность в устойчивых, стабильных отношениях, домашний уют, собственные дети и прочие соображения берут верх над голосом сердца.
Браки по любви, т.е. браки, где супруги на первое место ставят взаимную половую любовь, легкость коммуникации и сексуальную гармонию, становятся наиболее распространенными браками, но так как эти чувства не обладают такой фундаментальной устойчивостью, как личное хозяйство, которое раньше кормило и одевало всю семью, то число ежегодных разводов в развитых странах достигает небывалого уровня. Причем, дело тут не столько в самой природе чувства половой любви, сколько в тех условиях, где она вынуждена реализовываться.
Далее, довольно распространенным явлением становится матери-одиночки, среди которых заметно возрастает число женщин, которые не были замужем и стали матерями-одиночками вполне сознательно.
Следовательно, в развитом цивилизованном обществе все большее выдвижение взаимной половой любви на одно из первых мест среди необходимых условий заключения и сохранения брака, наталкивается, как на ограниченность самой общественной системы, так и на ограниченность экономической (моногамной) формы брака, что порождает самую широкую практику добрачных и внебрачных половых связей, подрывает устойчивость, стабильность семьи и вызывает к жизни новую форму общения между полами (временное сожительство), которое может обернуться не только деградацией чувств, но и полным отделением интимных отношений между полами от дето производства.  Что дальше?  Американские социологи Г. Кан и А. Винер в своей книге “Год 2000-й” в сексуальной и репродуктивной области предсказывали быстрое удешевление и повышение эффективности противозачаточных средств и повсеместное распространение контроля над рождаемостью, вплоть до перспективы “сделать женщину бесплодной в течение все ее жизни, и возвращать ей способность к деторождению лишь на определенный – когда она этого пожелает – период с помощью пилюль или инъекций””. **** В более отдаленном будущем они предсказывали “устойчивое производство яйцеклеток и спермы, и создание путем лабораторного оплодотворения стольких человеческих эмбрионов, сколько желательно”. *****
А профессор А. Г. Харчев, видимо, считая, что социализм, построенный в СССР, является моделью будущего человечества в своей книге “Брак и семья в СССР” писал: “Социализм ведет к преодолению противоречия между экономикой и нравственностью на других основах.
Всестороннее духовное развитие общества и личности становится целью и смыслом экономического прогресса общества. Но чем человек духовно богаче, тем в большей мере его сексуальная потребность определяется материальными и эстетическими потребностями, а отношения к другому полу приобретает настолько индивидуализированный, затрагивающий все стороны человеческой психики, насыщенный эмоциональными мотивами и переживаниями характер, что моногамия (единобрачие) становится единственно возможной ее формой. В той мере, в какой подобное отношение свойственно каждой из участвующих в ней сторон и является обоюдно добровольным, в ней снимается противоречие между свободой и ответственностью”. ******
Следовательно, профессор А. Г. Харчев полагал, что по мере духовного роста человека в социалистическом обществе, его гармоничного и всестороннего развития “индивидуализированное, захватывающее все стороны человеческой психики, насыщенное эмоциональными мотивами и переживаниями” отношение к другому полу становится нормой для каждого человека и тем самым противоречие между “экономикой и нравственностью” снимается. В действительности же, лишь, по мере того как будут создаваться социально-экономические условия, при которых несравненно в большей степени развитые духовно индивиды смогут беспрепятственно строить свои интимные отношения с индивидами противоположного пола на уровне индивидуальной половой любви, все меньше сталкиваясь при этом с ограниченностью общения, с социальной неоднородностью масс и с ограниченностью моногамного брака, т.е. по мере того как противоречие между “экономикой и нравственностью” будет разрешаться, по мере этого “индивидуализированное, захватывающее все стороны человеческой психики, насыщенное эмоциональными мотивами и переживаниями” отношение к другому полу будет становиться нормой.
Следовательно, если быть реалистом и идти в своих рассуждениях от жизни, а не от надуманной теории к жизни, то надо признать, что “снятие противоречия” по Харчеву имеет место лишь в тех случаях, когда, несмотря на ограниченность общения и прочие трудности, которые сохраняются еще в современном обществе, двое “предельно индивидуализированных сердец” все же встречаются и соединяются в счастливом браке по любви, где противоречие между двумя сторонами моногамных брачных отношений не снимается, а  находится в состоянии временного покоя, равновесия. Однако, как только их трепетная, эмоционально насыщенная любовь по каким-либо внутренним или внешним причинам начнет угасать, молодые люди тут же обнаружат во всей своей остроте – особенно, если к этому времени успели обзавестись своими детьми, - наличие противоречия между “экономикой и нравственностью”, которое будет действительно снято лишь в далеком будущем.
Само духовное развитие личности не снимает противоречия между “экономикой и нравственностью” в брачных отношениях между полами, а, напротив, в условиях сохранения частной формы производства новой жизни и ограниченного общения, социальной неоднородности масс и т.д. еще более обостряет это противоречие.
Не с неба свалившийся высококультурный, сознательный индивид, который стоит несравненно выше всякой пошлости и мерзости, и тем более меркантильных расчетов, “снимет” посредством своей высокой культуры противоречие между “нравственностью и экономикой”, а обыкновенные люди, в процессе построения нового общества изменят до неузнаваемости, как условия своей жизни, так и самих себя, и тем самым создадут материальные и моральные предпосылки для разрешения этого противоречия.

*            К. Маркс и Ф. Энгельс “Избранные произведения”, т.3, стр.277.
**         А. Г. Гулыга, журнал “Философские науки”, №4, 1973 г., стр. 66.
****     KAHN H, WIENER A.J. THE YEAR 2000.L., 1969, P115.
*****   там же, стр.113
****** А. Г. Харчев, “Брак и семья в СССР”, стр.345.


Г. Основные формы проявления противоречия, присущего     моногамным брачным отношениям

1. От тождества к различию и противопоставлению


Половая зрелость индивидов в промышленно-развитых странах наступает значительно раньше, чем социально-экономическая, которая, в конечном счете, определяет и духовную зрелость индивидов, т.е. способность к принятию самостоятельных решений, а также и время наиболее благоприятное для вступления в брак. Это обстоятельство создает довольно значительный разрыв между временем полового созревания индивидов и началом половой жизни в браке, что имеет далеко идущие последствия и оказывает существенное влияние на процесс формирования у молодого поколения половой культуры.

К моменту наступления половой зрелости, у подростка, как правило, в общих чертах складывается цельное единое представление об интимных отношениях между полами, связанное с браком и половой любовью, и соответствующее сексуальное восприятие. То есть на этом этапе духовного развития подростка индивидуальная половая любовь отождествляется с браком, а брак с индивидуальной половой любовью, как в привычном словосочетании “брак по любви”, где выхватывается лишь единство двух сторон противоречия и доводится до тождества, а само отрицание – главная движущая сила противоречия - изгоняется.
В этот период у подростка появляется еще не осознанное влечение к противоположному полу, которое проявляется в форме шалости или робости, смущения перед сверстниками противоположного пола, и еще незрелого чувства любви. Дальнейшее развитие подростков, как физическое, так и духовное, обычно связано с первой любовью. Но, как правило, это случается в возрасте, когда вступление в законный брак существенно затруднено; так как для этого помимо любви необходимы определенные материальные условия и социально-экономическая зрелость индивидов. К тому же первая любовь чаще оказывается односторонней (тайной). Поэтому, как правило, первая любовь не приводит к заключению брака и началу половой жизни, и со временем угасает, так как чаще всего носит возрастной характер, т.е. связана с представлениями, взглядами и вкусами еще полностью не сформировавшейся личности. Хотя, конечно, бывают и исключения.
Таким образом, противоречие между чувственно-духовной и экономической стороной моногамных отношений проявляется в своей частной форме – в форме противоречия между первым чувством любви и ограниченностью экономической формы брака. Однако естественное начало в силу определенной организации человека, существа не только социального, но и биологического, стремится к своей реализации, независимо от того имеется или не имеется для этого экономическое основание, т.е. наличие законного брака, и вызывает у молодежи повышенный интерес ко всему, что связано с интимными отношениями между полами; а трудности, связанные с заключением брака в этом возрасте, неизбежно порождают у молодежи вместе с невольным интересом к явлениям, связанным с половой жизнью, и первые импульсы к поиску внебрачных путей удовлетворения назревшей половой потребности.

Эти психологические процессы и действия ими вызванные, в зависимости от глубины и широты, что определяется не только внешней средой, но и индивидуальными качествами подростка, приводят к различной степени раздвоения его первоначально единого представления об интимных отношениях между полами: сначала к различению чисто половых отношений между полами  от брачных отношений, а затем и к противопоставлению их. Но до тех пор, пока не появляется первый опыт внебрачного удовлетворения половой потребности, что имеет место в случае прорыва естественного начала сквозь социальные и моральные барьеры, до тех пор возникшее в сознании подростка раздвоение представления об интимных отношениях между полами не оказывает сильного влияния на его сознание и поведение. И лишь с появлением первого опыта внебрачного удовлетворения половой потребности (естественного или искусственного), который, как правило, в особенности мужская половина, обретает значительно раньше, чем наступает время благоприятное для вступления в брак – прежнее мысленное раздвоение представления об интимных отношениях между полами, возникшее в сознании юноши или девушки, получает дальнейшее развитие, если половая связь была эфемерной, чисто потребительской. В результате представление индивида об интимных отношениях между полами, первоначально прочно связанное с браком и идеальным образом любимого человека, окончательно раздваивается на два диаметрально противоположных  представления, опосредствующих два диаметрально противоположных отношения к противоположному полу.
Практика эфемерных половых связей закрепляет в сознании индивида адекватную ей форму удовлетворения половой потребности и соответствующее сексуальное восприятие, которое потом, как правило, сохраняется в течение всей жизни в моторном сознании человека, то, активизируясь, то, затухая, в зависимости от его внутреннего состояния и внешних обстоятельств.
Следовательно, уже на пороге жизни, с наступлением половой зрелости, индивид сталкивается с противоречивостью моногамных брачных отношений (их узостью), что способствует к возврату к примитивным формам полового общения с противоположным полом и к соответствующим психологическим установкам.
Правда, природа человека выросшего в обществе, где культивируется половая любовь, все же не та, что у первобытных людей, поэтому даже при случайных, эфемерных половых связях, важным остается такой момент, как “нравится или не нравится ему половой партнер”, хотя и не является определяющим. Определяющим моментом при таких половых связях, как и для дикаря, является наличие индивида противоположного пола готового к половому сношению. А нравится он ему или нет как половой партнер, это лишь усиливает,  или, наоборот, ослабляет его желание к спариванию.  Любовь же - это всегда больше, чем просто нравится.




2. Браки по любви и необходимости


По мнению большинства людей, в наше время большинство браков заключается по любви. И это действительно так. Но надо заметить, что чувства, которые переживает девушка или парень при знакомстве и общении с избранным спутником или спутницей жизни в до свадебный период, хотя и не лишены элементов влюбленности и симпатии, все же в большинстве случаев не так глубоки и основательны, как это бывает при настоящей бескомпромиссной любви, которую мы всегда отличаем от других сходных или близких чувств, когда совершенно свободны в своем выборе. И это обусловлено тем обстоятельством, что с наступлением брачного возраста, то есть времени, когда индивид обретает социально-экономическую зрелость, помимо давно уже назревшей естественной потребности, возникает социальная необходимость в своей семье, которая является наиболее адекватной формой частной жизни. Эта необходимость, наступающая для мужского пола несколько позже, чем для женского, вместе с естественной потребностью (если она не удовлетворяется на стороне) оказывает определенное давление на сознание индивидов, достигших брачного возраста, побуждая их к вступлению в брак. Думать же, что в наше время браки заключаются только при возникновении взаимной любви и что только это чувство может побуждать индивидов к вступлению в брак – в высшей степени наивно.
Потребность в половой любви формируется у каждого цивилизованного человека  вместе с его физической и духовной зрелостью и сохраняется до наступления старости, занимая различные уровни в сознании человека, в зависимости от его возраста, уровня духовного развития, образа жизни (рода занятий) и индивидуальных особенностей. А потребность в собственной семье, и вытекающая отсюда необходимость вступления в брак, возникает с наступлением брачного возраста и оказывает двоякое воздействие на сознание индивидов.
С одной стороны, поскольку необходимо выбрать будущего мужа или жену, а не друга или подругу для развлечения, то индивид стремится, чтобы этот человек был по своему внешнему и внутреннему облику максимально близок к идеальному образу любимого человека; а с другой стороны, поскольку нужно сделать выбор и вступить в брак до наступления критического возраста при ограниченных возможностях выбора, обусловленных как ограниченностью социально-экономических условий, то есть ограниченностью круга людей, с которыми мы ступаем в неформальное общение и социальной неоднородностью масс, так и ограниченностью собственных внешних данных и финансовых возможностей, то уровень притязания при выборе спутника (цы) жизни все более снижается и отдаляется от идеального образа любимого человека по мере приближения критического возраста и безуспешности выбора; при этом мотивы вступления в брак приобретают все более ограниченный узкопрактический характер.
Конечно, у каждого конкретного человека этот процесс протекает по-своему, в зависимости от его внешних и личных качеств, а также от конкретных условий его жизни, но то, что этот процесс неизбежно возникает в определенный период жизни человека, это равно для всех, за исключением тех случаев, когда взаимная любовь возникает до наступления брачного возраста, а брак заключается позже, при наступлении брачного возраста.
Следовательно, если выбор спутника или спутницы жизни осуществляется в условиях наступившей для индивида необходимости брака и семьи, то его внутренние состояния и, следовательно, сами чувства симпатии, влюбленности определяются не только объектом любви, но и внешними условиями. Пристрастное отношение индивида к объекту любви, желание выдать желаемое за действительное, а также поверхностный, развлекательный характер общения между влюбленными до вступления в брак, который не дает им полного представления друг о друге, создают психологические и материальные условия, при которых достаточно лишь взаимной симпатии, чтобы возникло ощущение влюбленности, а затем и пылкой любви, которая зачастую оказывается поверхностной, иллюзорной, что, как, правило, обнаруживается сразу или постепенно в процессе совместной супружеской жизни, где человек раскрывается более полно и воспринимается в иной психологической обстановке.
Все выше изложенное больше относится к психологии заключения браков по любви и необходимости, а не по расчету, где экономический момент моногамных брачных отношений действует в форме непосредственного материального интереса. При этом непосредственное действие материального интереса на сознание человека при вступлении в брак может быть незначительным, сливающимся с образом любимого человека, или вполне осознанным, приводящим к противостоянию материальной выгоды и любви.
Таким образом, на современном этапе в промышленно развитых странах и на стадии выбора спутника (цы) жизни при наступлении брачного возраста, в большинстве случаев, происходит столкновение двух сторон противоречия, присущего моногамным брачным отношениям, на уровне сознания отдельного индивида.  И индивидуальная половая любовь, вопреки бытующему мнению, и по сей день является далеко не единственным и не всегда основным мотивом вступления в брак. Более того, как было показано выше, чувства, побуждающие индивидов к вступлению в брак, в большей степени являются производной от социально-экономической необходимости брака и семьи для каждого индивида, чем наоборот.


3. Супружество и разводы


Рано или поздно, по любви или без любви, подавляющее большинство людей, достигших брачного возраста, в коне концов женятся и выходят замуж, то есть вступают в законный брак.
Сделав такой шаг, индивиды вступают в брачные отношения с вполне конкретным индивидом противоположного пола, изменяют свое социальное положение, т.е. становятся людьми семейными, и приступают к практике супружеской жизни, которая включает в себя не только хозяйственное, но и чувственно-духовное взаимодействие, а с появлением детей, и родительские функции. Поэтому для полной совместимости – психологической и сексуальной – между супругами необходима, прежде всего, взаимная любовь, чувство, где духовное и чувственное соединяются воедино, а не просто обладание определенными навыками ведения домашнего хозяйства и нравственными качествами взятыми сами по себе.
С ростом уровня общей культуры людей, их духовного развития, с переходом от традиционного хозяйственного брака, к браку по любви, требования индивидов к качеству интимных отношений в браке все более возрастают; в идеале каждый индивид стремится состоять в браке с любимым человеком, а не просто с  хорошим человеком. Но социально-экономические условия жизни людей и в промышленно-развитых странах еще таковы, что далеко не каждый индивид вступает в брак по любви, а, вступив в него, “обрастает” сетью незримых внешних связей, которые связывают его не только с супругой (гом), детьми, но и с родственниками жены (мужа).
Противоречие, присущее моногамии, здесь проявляется, как борьба, скрытая или явная, не осознанная или тяжело переживаемая, как противоборство между необходимостью сохранения семьи ради детей, собственного семейного положения и чувством отчуждения, наступившим вследствие утраты с одной или с обеих сторон чувства любви, или при все более усиливающемся расхождении реального образа супруга (ги) с идеальным представлением о нем. При этом острота борьбы зависит от степени отчуждения возникшего между супругами, от их индивидуальных качеств, от уровня их общей культуры, от глубины осознания моральных, социальных и экономических последствий развода, и от величины реальных шансов на вступление в новый более удачный брак. Поэтому не все браки распадаются даже при наступлении глубокого внутреннего разлада между супругами, и наоборот, браки иногда распадаются даже при возникновении незначительного конфликта.
В большинстве случаев, развод, в психологическом плане является не чем иным, как стремлением индивидов освободиться от связи, ставшей для них совершенно чуждой, однако сохраняемой из социальных, экономических и моральных соображений. И в большинстве случаев развод приводит не только к положительным, но и отрицательным последствиям: к распаду семьи, к  травмированию психики детей,  к нарушению многочисленных связей. То есть разводы, и повторные браки обычно связаны с определенными трудностями и требуют от индивидов решительных, круто изменяющих их жизнь действий, причем далеко не однозначных по своим последствиям. Напротив, внебрачные половые связи, любовники и любовницы, не требуют никаких изменений в существующих  брачных отношениях, более того, они только благодаря этим отношениям  и существуют. Поэтому чаще всего нарушение или отсутствие внутреннего единства между супругами приводит не к разводам, которые являются крайней мерой, а к внебрачным половым связям (если моральные соображения не препятствуют этому), к возникновению любовных треугольников, где любовники и любовницы, как правило, чувствуют себя уютно лишь на определенном расстоянии, т. е. лишь в роли любовницы или любовника, тогда как действительная любовь, напротив, чувствует себя неуютно в таком положении и всегда стремится к единобрачию.
Следовательно, любовные внебрачные связи, которые существуют рядом с моногамией, как ее неотъемлемое дополнение, порождаемые неустроенностью брачных отношений конкретных супружеских пар, и обусловленные противоречивостью моногамии вообще, занимают промежуточное положение между браком и разводом, и являются иллюзорной формой разрешения противоречия.


4. Противоречие и мораль


Поскольку общественная мораль произрастает из жизни, и отражает действительные процессы, протекающие в ней, в понятиях добра и зла, то она должна быть в такой же мере противоречивой, как и те процессы, которые отражает. И действительно, нравственна или безнравственна любовная внебрачная связь? Нравственно или безнравственно вступление в брак без любви, по необходимости? Нравственно или безнравственно супружество без любви? – на любой из этих вопросов нельзя дать однозначный ответ, если, конечно, не придерживаться догм традиционной морали, где любовь лишь тогда нравственна, когда она не выходит за рамки законного брака, а сам брак – с любовью или без любви – всегда нравственен. В этой морали, своими корнями уходящей вглубь веков, когда экономические и хозяйственные интересы были определяющими, а браки по любви редким явлением, экономической стороне моногамного брака отдается главенствующее значение.
Догмы этой морали хорошо известны каждому человеку, внушаемые нам с детства, живы и по сей день – так как брак по-прежнему остается экономическим браком. Безусловно, что эта мораль содержит в себе рациональное зерно, но она крайне односторонне подходит к оценке явлений, связанных с браком и семьей. Поэтому, если человек следует ей бездумно, то он неизбежно впадает в крайность. Как впрочем, и в случае, когда полностью отрицают значение социально-экономической стороны моногамных брачных отношений и принимают во внимание лишь любовь.  То есть, если явления, связанные с моногамным браком и семьей, рассматривать односторонне, встав на одну из возможных позиций, а не с обеих сторон – в их единстве и борьбе, то неизбежно возникает два ограниченных взгляда, два ограниченных мнения противоположных друг  другу. В жизни всегда так и происходит. Поэтому нет ничего удивительного в том, что на страницах газет и в журналах, то и дело появляются статьи, где аргументируется одна и та же мысль: семья в любом случае должна сохраняться, что супруги должны приспособиться друг к другу – научиться не замечать негативных сторон, и наоборот, сконцентрировать внимание лишь на положительных сторонах супруга (ги) и т.д. – и ни слова не говорится о любви.  Но индивиды, которые подают заявления на развод, не согласны с авторами этих публикаций, потому что они не в теории, а на практике несут на себе всю тяжесть жизни с нелюбимым человеком, который для них стал чем-то абсолютно внешним, обязательным, как трудовая повинность.
Разумеется, что в этой полемике каждая из сторон по-своему права, каждая из них несет как положительный, так и отрицательный заряд – истина же в единстве и борьбе противоположных сторон, которая протекает как на уровне сознания отдельных индивидов – в форме столкновения противоположных интересов (между необходимостью сохранения семьи и стремлением индивида освободиться от связи с нелюбимым человеком, между представлением человека о приличии, его нравственностью и практикой любовных внебрачных связей и т.д.), так и на уровне общественного сознания – как борьба противоположных мнений, взглядов и позиций.


5. Разрешение противоречия, присущего моногамии с развитием материального производства и форм общения

 
Надо полагать, что в будущем люди будут все меньше принимать непосредственное участие в общественном производстве, которое по мере дальнейшего развития производительных сил общества, изменится до неузнаваемости, упразднив всякий ручной и механический труд. Творческий труд станет достоянием масс. Все более активное, сознательное включение масс в общественную жизнь, главным содержанием которой станет целенаправленное преобразование мира в общих интересах – оттеснит на второй план частную жизнь, а затем и полностью упразднит ее, за исключением личной жизни.
Все большее вовлечение масс в общественную жизнь поставит общество перед необходимостью расширить сеть уже существующих дошкольных и школьных учреждений, которые видоизменятся и значительно расширят свои функции, чтобы как можно полнее, на качественно более высоком уровне выполнять функции воспитания и обучения подрастающего поколения, а также и их содержание – сначала в основном за счет родителей, затем, по мере роста материального благосостояния и приближения к коммунистическим производственным отношениям – полностью за счет общества. Семья, как группа людей, находящихся в кровном родстве, вероятно, сохранится и при коммунизме, но образ жизни и форма организации этой родственной группы станут совершенно иными. 
Общественная, коллективная жизнь станет образом жизни людей будущего. Труд, став творческим, перерастет в самодеятельность индивидов, направленную на удовлетворение высших потребностей. То есть сам труд превратится в первую потребность людей.
На более низких ступенях развития общества труд большинства людей прямо или косвенно направлен на производство материальных ценностей, и выполняется лишь постольку, поскольку это необходимо для получения средств для жизни. То есть на более низких ступенях развития общества для большинства людей труд имеет смысл лишь в связи с потреблением (материальным вознаграждением), а досуг, во время которого индивиды отдыхают, потребляют произведенные материальные блага и предоставлены сами себе, обладает само ценностью.
С развитием у людей высших потребностей, сам творческий труд превращается в первую потребность – потребность созидания, преобразования мира в общих интересах и обладает самоценностью, а досуг, совершенно оторванный от созидательного труда, напротив, теряет всякий смысл. Поэтому при коммунизме досуг утратит то значение, которое он имеет для людей в наше время, и станет лишь временем отдыха людей, сменой деятельности индивидов, что необходимо для восстановления физических и творческих сил человека.
Общественный образ жизни людей в будущем, значительно расширит неформальное общение между людьми, и само общение станет содержательнее и свободнее. В этих условиях интимные отношения между полами будут строиться исключительно на взаимном чувстве половой любви и без каких-либо препятствий прекращаться, когда с одной или обеих сторон это чувство угаснет.
Личная жизнь и в будущем будет, безусловно, играть большую роль в жизни человека, ибо она связана с его чувствами. Но вступление в брачные отношения в будущем не будет приводить к каким-либо социальным переменам в жизни полюбивших друг друга людей, как это наблюдается в наше время.
Брак в коммунистическом обществе будет чисто любовным союзом и делом исключительно частным.
В коммунистическом обществе люди не будут знать одиночества, которое возможно лишь в условиях разобщенности между людьми. Колоссальные достижения в науке и технике, в частности, в области генной инженерии, и практически неограниченная широта круга общения  между людьми, их высокая коммуникабельность и социальная однородность, позволят строить интимные отношения между полами лишь на уровне индивидуальной половой любви, не прибегая к каким-либо примитивным формам сексуального общения между полами. Это будет время,  когда половая любовь станет действительно свободной – не в смысле беспорядочности половых связей, а в смысле максимальных возможностей для реализации интимных отношений между полами на уровне половой любви (попытки же в наше время провозгласить свободную любовь, когда для этого нет еще ни материальных условий, ни должного уровня половой культуры у людей, всегда оборачивается обыкновенной авантюрой, приводящей к возвращению к более ранним, примитивным формам полового общения).
Следовательно, лишь при коммунизме, и как ни парадоксально, при общественном, коллективном образе жизни, а не семейном, или иначе, частном образе жизни, с которым в наше время обычно связывают половую любовь и представление о счастье, противоречие между двумя сторонами брачных отношений разрешится, и брачные отношения обретут форму свободной любви.