У соседей слева кричит ребёнок. Кричит день и ночь. Так кричит, что днём не уснуть, а ночью от крика всё из рук валится. Один раз у меня Маня из рук вывалилась. Я взял её на руки, чтобы отнести на брачное ложе, а ребёнок как закричит за стеной, я Маню из рук и выронил. Вот грохоту было! Да и мне от падшей женщины перепало. Пришлось скорую вызывать, чтобы жертву несчастного случая отвезти в больницу. Потом целый месяц ко мне в палату Маня ходила. На руках меня носила, кормила с ложечки.
Спрашиваю её:
- Маня, почему ребёнок у соседей слева кричит?
- Животик болит.
- Объелся, что ли?
- Не доел, наверное. Сытые не кричат. Сытые или спят спокойно, или во дворе «козла» забивают.
- А сколько ребёнку годиков?
- Сорок два через месяц будет.
Шустрый мальчик за левой стенкой живёт! А откуда Маня знает возраст этого крикуна? Спросить её, что ли? Всё равно в больнице лежу. Одни гипсом больше, одним меньше – какая Мане, собственно, разница!
Соседа справа не видел никогда и не слышал ни разу. Уж что я только не делал, чтобы о соседе узнать: и гвоздиком стеночку ковырял, и сверлом сверлил. Не берёт сверло, гнётся гвоздик – отсутствует информация! Отбойный молоток с компрессором в окно затащил, пробил дырочку. Заглянул в неё, а мне оттуда – шарах! – по глазику: сотрясение мозга схватил. Клин-бабой, что ли сосед владеет?!
- Маня, а ты не знаешь, чем меня сосед справа огрел? – спросил я Маню, когда стены палаты перестали летать по воздуху и встали на место, плюс-минус полтора метра.
- Это он тебя кулаком немного порадовал. У Васи хорошие кулаки! Он ими международные долги выколачивает для нашего государства. А недавно ковры мне выбил. Хорошие у него кулаки!
Я не стал Маню спрашивать, как она узнала данные его кулаков, а спросил у неё, что она знает о соседе за потолком и соседе под полом?
- Да ничего интересного про них я пока не знаю! – потупилась скромно Маня, – Потолочный сосед так редко водит меня в рестораны, что я не успеваю на этом сосредоточиться. А подпольного соседа все дамы города считают гигантом одной из отраслей нашей жизни. Лично я так не думаю.
- Это хорошо! – похвалил я её, – Хотя иногда лучше сто раз подумать, чем один раз узнать об этом наверняка!
- А не пора ли нам пожениться? – спросила вдруг меня Маня.
И так она неожиданно задала свой вопрос, что мне даже плохо стало. Ну, нельзя так, в самом деле, людей пугать! Хорошо ещё, что я настолько привык к больницам, что меня просто перевели из травмы в отделение душевно больных. Тик обоих глаз прошёл быстро, и уже через месяц я тикал лишь правым веком, а вот заикание пока ещё сохранилось. И когда медицинские консилиумы спрашивают меня, кто виновен в моей болезни, я не говорю им, что во всём повинна окружающая среда, так как эту фразу мне и за неделю не выговорить, а просто глупо пожимаю плечами.
И все мне верят, ибо в глупость одного больного поверить проще, чем уверовать в хронические недостатки окружающей нас среды.