поповский дом

 
Поповский дом 
В Комарово, на Озёрной улице, там, где дорога плавно поворачивает в сторону кладбища, стоит зелёный деревянный дом, ранее известный как поповский. Дело в том, что половина дома принадлежала священнику, которого я никогда не видела. Где и в каких храмах он служил, нам не ведомо. Жил ли он вообще в этом доме, загадка. Но дом был "поповский". Точно, что жил своей цветущей и плодородной жизнью яблоневый сад возле дома, соблазняя осенью прохожих райской прелестью ароматных яблок. В другой половине, видимо, когда-то проданной священником, жила некая обильная телом вдова, у которой мы время от времени снимали комнату на лето. Вдова работала в магазине на Морской улице, сидела в деревянной клетке кассы, с трудом умещаясь на шатком крутящемся стуле, покрытом для тепла и удобства обрывком шерстяного потёртого коврика. Когда магазин закрывался, хозяйка медленно, вперевалку шла через сосновый лесок к дому. Она несла огромные сетки со всевозможной едой для поддержания дородности своего обильного тела. Кулинарка она была исключительная: тушила что-то сказочно-пахучее в тяжёлых сковородах, отбивала шницели, не умещающиеся на самых больших тарелках, фаршировала серебристых щук, которых приносили в магазин утренние рыбаки, всегда слегка пьяненькие,весёлые и легко уступающие в цене. В те времена в Щучьем озере можно было и щуку поймать, как сейчас, не знаю.
Не удивительно, что на обильные прелести вдовы, на ароматы её кухни, слетались иногда женихи, не всегда, правда, перспективные. Один из них был даже йог.
Йог был не совсем классический. Он за милую душу уплетал великолепные отбивные, которые жарила ему невеста на старинной чугунной сковороде. При этом он был строен, мускулист и мог закрутиться в немыслимую позу, закидывая ноги за голову, и почти паря над землёй. Ещё он умел прикидываться мёртвым: ложился на пол как-то по-особенному серел лицом, коченел, не дышал. Перед этим он предлагал всем желающим найти пульс на его холодной руке. Вдова, тяжело наклоняясь над ним, долго искала пульс, не находила и восхищённо ахала, сложив руки на пышной груди. А йог весело вскакивал на обе ноги сразу и отплясывал вокруг вдовы лезгинку.
Тут я, поклонница Дюма, заподозрила, что йог, притворившись мёртвым, как граф Монте-Кристо, бежал из тюрьмы. Может быть, я была недалека от истины. Во всяком случае, жених наш возник из пустоты, друзей и родственников у него вроде не было, поэтому и поселился он у вдовушки на всё готовом.
Той зимой Ленинград накрыла небывалая эпидемия гриппа, школьников распустили на каникулы. Решено было отправить меня с бабушкой в Комарово. Нас приютила добрая вдова, хотя комнаты для дачников были на зиму закрыты, и вообще ей было не до постояльцев: намечалась свадьба. Нас поселили в угловой комнатке, на пыльном диване (валики, кисти, ночной скрип )у горячей печки. Комната была набита всевозможными вещами: резным буфетом со старинным фарфором, китайскими ширмами и корзинами со всяким хламом. На стене висела копия картины "Иван Грозный убивает своего сына". За стеной были владения попа, но я, как ни присушивалась, никаких звуков оттуда не услышала, хотя дорожки в поповском саду были аккуратно расчищены от снега, яблони стояли по пояс укутанные в рогожу, по вечерам в окнах зажигали свет. Кто-то там, определённо, жил.
Перед свадьбой к вдове приехали такие же, как она, обильные телом подруги, с пышно взбитыми волосами, в тяжёлых серьгах и перстнях. Каждая из них - великая кулинарка. Пеклись пироги, фаршировались гуси, тонко нарезались розовые пахучие окорока. Одна из подруг приспособила меня вырезать розы из замороженного сливочного масла и звёзды из моркови. Бабушка моя была на подхвате: что-то помыть, почистить, хотя она тоже хорошо готовила, но тут собрались АСЫ. Когда всё было готово, стол накрыт, невеста надела синий, с красными розами, костюм и села с подругами смотреть старые, переплетённые в плюш, альбомы с фотографиями. На фотокарточках она была юной, тоненькой девочкой в форме войск ПВО, талия туго затянута солдатским ремнём. Подружки охали и вытирали повлажневшие глаза кружевными платочками, аккуратно, чтобы не потекла тушь с ресниц.
Пришёл жених из магазина, за ним - два грузчика тащили ящик водки. Началась свадьба.Оказалось, что мне нельзя быть со всеми за столом, что все эти кулинарные шедевры не для меня. Так решила бабушка. Строго поджав губы и по-особенному сурово на меня глянув, она велела мне из нашей комнаты не выходить, сидеть тихо (скажи спасибо, что нас здесь приютили), а лучше вообще не слезать с дивана у горячей печки и читать. Невеста послала мне от щедрот кусок пирога с капустой и паштет на розовой кузнецовской тарелке. На паштете уже начинала таять так старательно сделанная мною масляная розочка. Ничего я этого не хотела, мне было очень обидно.
За дверью слышался хохот, звон стаканов, жених играл на гитаре, невеста пела романс:» Ах, эти чёрные глаза».
Я подошла к буфету, потрогала пальцем фарфорового китайца, он осуждающе на меня посмотрел и стал качать пустой головой. Я взяла белую чашку с золотыми яблоками на боках и приложила её к стене, той , что отделяла нас от поповских владений. Послушала через чашку, тишина, только поленья трещали в печи. Какой он, этот поп, наверное, ходит в чёрной рясе и войлочных тапках по деревянным полам, тихо скользит и молча крестится.
Свадьба была в самом разгаре: крики горько, разгорячённые лица. В дверную щель мне было видно, как жених целует невесту, нежно притянув её к себе за лацканы синего жакета.
Бабушка увидела, что я подглядываю, взяла со стола красное яблоко, сунула мне в щель, сделала строгое лицо и прикрыла дверь.
Я бросила яблоко в корзинку и увидела, что оно упало на пластмассового розового зайца. Заяц был плоский, он широко раскинул лапы, словно хотел обнять меня. Там, где предполагался мочевой пузырь, у зайца был стеклянный шарик с красной жидкостью, вверх по животу поднималась стеклянная трубка: это был термометр.
В комнате было жарко, жидкость стояла высоко, я же решила измерить температуру печки, приложила зайца к раскалённой стенке, столбик пополз, вверх, вверх Хлоп! Трубка лопнула, горячая жидкость вылилась мне на руки. Понятно, что я закричала.
Прибежали гости, стали меня утешать. Посадили за стол, дали сладких конфет. Я стала чуть ли не главным гостем на свадьбе. Правда, ничего интересного там уже не было.
И вот через много лет, когда почти все герои рассказа, каждый в своё время, плавно завернули за угол зелёного дома и поплыли в сторону Щучьего озера, на комаровское кладбище, я решила воскресить их в маленьком рассказе. Исключительно для своего удовольствия.
Вы, может быть, спросите, что стало с Йогом? Он не бросил жену, не обокрал её , не обманул. Он устроился работать грузчиком в магазин, завёл друзей-собутыльников, иногда даже валялся пьяный в сосновом лесочке, а жена, нежно над ним наклонялась и всё искала пульс на худой руке.