Начало: http://www.proza.ru/2013/08/16/1844
Глава 3.
// Сейчас/Наиль//
Наиль выругалась и со злостью сплюнула – подвал, из которого она только что поднялась, был подвалом школы. И получалось, что регистр выхода, расположен чуть ли не на Ленинградском проспекте. И теперь вставал вопрос – куда дальше? Попробовать по переулку легендарного комдива времён гражданской, на проспект? Или всё же дёрнуть на Новопесчаную да попытаться добраться до Зорге? Плохо и так и так. И как-то по-другому тоже. Стоит признаться себе – города она не знает. Тем более, здесь в «смешанных зонах». Ведь вроде бы всё просто – вот Ленинградка, нужно в Щукино, туда, где до вторжения был центр им. Бурназяна. И как? В реале бы заблудилась, а здесь… А чёрт со всем и со всеми – пойдём по проспекту, по крайней мере до Волоколамского шоссе, а там посмотрим…
Побежала вдоль дома и тут же бледно-зелёный луч вонзился в стену, сразу за ней. Девушка прыгнула в канаву, за развороченный взрывом бульдозер. Выглянула, в доме напротив, в крайнем окне на третьем этаже мелькнула тень. Выдернув из кобуры импульсник и передвинув регулятор на максимум, приготовилась. Вновь в том же окне проявился чей-то силуэт. Следующего шанса, Наиль ждать не стала. Палец потянул спусковую скобу и ослепительный шар плазмы устремился к цели. Полыхнуло. Вместе с приличным куском стены вниз рухнуло полусожжённое тело. Девушка выждала секунд двадцать и, вскочив, рванулась к проспекту.
Едва выбежала на Ленинградку, оказалось, что всё, приехали. Метрах в пятидесяти, в её сторону двигался похожий на жука-навозника, танк-«деструктор». Правда был этот жук метра три в «холке», со сдвигающимися плитами брони, из-под которых то и дело выглядывали разнокалиберные стволы.
Вокруг «деструктора» вышагивали люди(?). В общем, люди там тоже были. Полтора десятка, явно «клеймённых». Но и нелюдей было достаточно. Троица орфигов, пятёрка эргов, двое карателей. Почти стандартный, разве что чуть усиленный, отряд зачистки. Ну и как следствие – её заметили. Парочка стволов «жука» беззвучно содрогнулись и в полутора метрах, по обе стороны от девушки, багровые пятна кислоты расплавили асфальт. Недвусмысленное предложение – не дёргайся.
Наиль ухмыльнулась – в шаге впереди открытый колодец канализационного коллектора. Лишь бы был не засыпан, а там поглядим…
Медленно стала поднимать руки, одновременно подшагивая вперёд. Когда левая кисть оказалась на одной линии с приближающимся отрядом, резко сжала кулак одновременно давая мысленный посыл. С тихим шорохом «Арахна» выплюнула серебристую капсулу, размером едва ли много больше спичечной головки, а Наиль сделала ещё один шаг. Совсем крошечный шажок, в провал колодца. С чавканьем рухнула в какую-то склизкую кучу, поэтому негромкого хлопка, с которым открылась капсула, высвобождая тысячную грамма антигелия, не расслышала. Лишь зарево аннигиляции, напрочь перекрывшее дневной свет, беззвучно полыхнуло вверху.
С трудом выбралась наружу. Как и следовало ожидать – пусто. В том месте, где две минуты назад находился отряд, выжженное пятно, диаметром метров пятьдесят. Девчонка улыбнувшись, шутливо поцеловала «Арахну» и побежала.
«Чёртова самонадеянность… ох же дура…» Навстречу ей из такого же разверстого жерла, как и то в котором скрывалась она, вылетел ребристый, тёмно-синий шар. Звякнул, ударившись об асфальт. С лёгким скрежетом распался. Короткий пронзительный писк активации стазис-поля. И без какой-либо задержки, следом из колодца выпрыгнул каратель.
Встав перед замершей девушкой, развёл в стороны руки. В каждой, тусклым сиянием чёрного льда, блеснул кривой серп.
- Как вы меня достали, - прошипела Наиль, отстегнув и бросив на асфальт пояс с кобурой, с мёртвым импульсником внутри. Побежала, ускоряясь, навстречу карателю. Метрах в двух, от замершего наготове, чуть присевшего мутанта, прыгнула. В правой руке, серебряной молнией, полыхнул клинок ножа…
// Три с половиной года назад/Ная//
Застонав, Ная открыла глаза. Ощущение было, словно самосвал ссыпал на неё крупный щебень. Капли дождя причиняли страшную боль, казалось, сдирали кожу. Периодически, в правом плече, ближе к шее и, почему-то в правой пятке, вспыхивало вообще нестерпимо. И ещё болела и дико чесалась голова.
Ная подняла дрожащую руку, пальцы коснулись какой-то склизкой, неприятной массы. «Чёрт, да что случилось? Что с её волосами?» Девушка перевернулась на живот, попыталась встать, но руки подломились и, она вновь растянулась в грязи. На этот раз ткнувшись лицом. Зашипев от злости и боли, вновь толкнулась руками, вставая. Получилось. Голова закружилась, к горлу подступила тошнота. Дрожали не только руки, всё тело. Медленно, вряд ли быстрее улитки, заковыляла к дому. Стараясь не опираться на правую ногу.
Как добралась – непонятно. По пути, упала раз десять. Не меньше. В конце концов, дошла, ввалившись в прихожую, зацепилась ногой за коврик и растянулась на полу. Стиснув зубы, поднялась. Добрела до своей комнаты. Со страхом взглянула в висящее на стене, зеркало.
Грязь… чепуха, вместо волос спёкшаяся, липкая даже на вид масса. Стянула футболку. Тело словно кто-то разрисовал чёрной краской, обозначив каждую вену скрытую под кожей. На руках, кстати, было тоже самое. Просто там, снаружи, ей показалось, что это разводы грязи. Нахмурилась. «И ноги?» Потянула язычок молнии, попыталась снять джинсы. Запутавшись, не удержалась на дрожащих ногах и упала вперёд, срывая зеркало. Рухнула на пол, в серебряном взрыве стекла. В последний момент отворачиваясь. Правую щёку обожгло, а в височную впадину, пробивая, и вонзаясь в мозг, вошла «раскалённая спица», длинного, тонкого осколка.
Стук входной двери и раздражённый голос отца:
- Дочь! Что за грязь в прихожей? Устроила помойку, вот мать тебе… - он вошёл в комнату и осёкся. Ная билась в конвульсиях, прямо на осколках разбитого зеркала. Неосознанно всё обильнее кромсая собственное тело…
***
Женщина кинулась к вышедшему из кабинета врачу. Запричитала:
- Как она? Как она доктор? Ну, скажите хоть что-нибудь?
- И правда доктор, - произнёс, подошедший следом мужчина, - Ведь семь часов уже в неизвестности.
Врач поморщился, снял очки и достав из кармана платок, стал протирать стёкла. Спросил:
- Нестерова, ваша дочь?
- Да, что с ней…
- Пойдёмте лучше в кабинет, - отвернувшись, шагнул обратно к дверям. Открыл, прошёл вглубь, сел за стол. Указал рукой, со всё еще зажатыми в пальцах дужками очков на стоящие перед ним стулья, - Присаживайтесь.
С минуту молчал, в конце концов, заговорил:
- Состояние тяжёлое. Очень. Операция длилась больше шести часов. Дважды… была остановка сердца. Вы знаете, ваша дочь, абсолютно невосприимчива к наркозу… - он помолчал, водрузив на нос очки, продолжил, - Осколок из мозга мы извлекли, из лица, тела тоже. Шрамы, конечно, останутся, особенно на щеке, там здорово всё разорвано было. Мы зашили, но… господи, о чём я говорю, - поморщился, - Шрамы – чепуха, после, если будет желание, любой пластический хирург… Лишь бы оно было – это после… В общем, коротко – вашу дочь ударило молнией. Характерные ожоги входа-выхода на правом плече и правой ступне. По всему телу типичный… не знаю как сказать, узор, что ли. Вы же наверное видели, тёмная сеть, как-будто обозначены все вены под кожей? Так вот, на самом деле, сеть эта нейронная. Она должна была быть начисто выжжена. Именно такой след остаётся. Уж простите, но каким образом ваша дочь выжила, я не понимаю. Вообще, масса странностей. След есть, а нейроны целы. Ожоги более-менее серьёзные лишь те, что я назвал. На плече и ступне. Загоревшиеся волосы, затушило ливнем. Ожоги на голове незначительны. Самое плохое, это проникший в мозг осколок. Удалить то мы его удалили. Некроз зачистили, но всё равно, складывается впечатление, что этот участок мозга мёртв. По крайней мере, реакция на раздражители, нулевая. И ещё… очень большая вероятность того, что она впадёт в кому. Мы делаем всё возможное, но…
Женщина, проплакавшая практически весь рассказ, подняла взгляд на врача. Попросила срывающимся голосом:
- Я… я могу её увидеть?
- Ну, ваша дочь в реанимации… а к чёрту. Пойдёмте. Но, в моём присутствии и минуту, не больше…
В палате было тихо, лишь равномерно попискивал какой-то прибор. Девушка лежала на койке; забинтован верх головы, на правой щеке, удерживаемый пластырем, марлевый тампон. Руки и ноги зафиксированы ремнями. Такой же ремень шёл поперёк груди.
Отец девушки, тронул, попытавшегося отойти в сторону, врача за руку. Спросил, с какой-то болью в голосе:
- Зачем? Привязали зачем?
- Я ведь говорил вам, - шёпотом ответил доктор, - Ваша девочка абсолютно не реагирует на наркоз. На успокоительное, снотворное реакция та же. Сейчас она без сознания, но периодически двигается. И весьма активно. Пытается что-то говорить, начинает метаться на койке. Пришлось зафиксировать для её же блага…
- Вы сказали – она что-то говорит?
- Уж простите, но это всего лишь бессознательный бред. Ничего осмысленного. Да вот опять, сами послушайте.
Наю колотила дрожь. Она дёргала руками, ногами, пытаясь вырваться из-под фиксирующих полос. Глаза были закрыты, девушка всё также была без сознания. Но тонкие губы, бледные, почти белые, шевелились, как-будто силясь произнести что-то. Наконец изо рта донеслись звуки. Странные, больше похожие на змеиное шипение, на стрёкот и щелчки насекомого, чем на человеческую речь. Но, вот вроде бы стали появляться членораздельные слова, хотя понятного в них, ничего не было по-прежнему. Девушка рвалась из пут, глаза внезапно открылись. Слепые бельма, зрачки закатились, полностью ушли под верхние веки. А Ная кричала:
- Темах сеи! Аке вар до Молаах! Темах!
Продолжение: http://www.proza.ru/2013/10/14/1065