Впервые хочется написать светлый текст о тебе, в котором не будет ни чёрного ворона, ни льющейся рекой крови, ни попадающих в ад людей, для которых творить зло уже вошло в привычку. Тоска по тебе переполняет меня, останавливается где-то в районе глаз и потоком выплёскивается наружу. Солнца на улице нет. Только серое небо, даже не серое, а какое-то грязно-белое, и гудящий невдалеке трактор убирает снег. Руки дрожат, а голова раскалывается. Прошлой ночью я спала всего два часа, зато потом проспала с девяти вечера до девяти утра. Некая компенсация, от которой теперь так тошно, что хочется выброситься из окна прямо на тот снег, который старательный трактор всё утро сгребал в кучи. Лицо липкое от слёз, глаза опухли, а ресницы топорщатся смешными треугольниками. А ты? А добросовестный ты, скорее всего, сейчас сидишь в школе на втором уроке и старательно записываешь в тетрадь конспект своим небрежным и не совсем разборчивым почерком. Даже в этом ты полная противоположность мне: написанные твоей рукой предложения можно запросто разобрать. Ну, не запросто, но можно. Моими же строчками, на которых все буквы написаны ровно и аккуратно, а над буквой «д» причудливый хвостик, люди вначале будут восхищаться, говоря нечто вроде «Ах, какой красивый почерк!», а после будут долгое время разбирать то, что я хотела написать, в конце концов, сунут тетрадь мне и попросят «перевести», хотя я сама не всегда могу это сделать.
Комкаю в руках листок бумаги, стараясь сделать из него бумажный самолётик. Этой премудростью я в детстве так и не овладела, а теперь не могу понять, как надо правильно складывать бумагу. Наконец, порядком измаявшись, мне удаётся сложить нечто вроде транспортного средства. Он летит по комнате, планирует у люстры и плавно опускается на пол. Как бы мне хотелось улететь на этом самолётике в другой мир. С тобой. Туда, где всё будет хорошо, где никто не будет бросать ножи тебе в спину, подставлять тебе подножки и злорадствовать твоим неудачам. Туда, где можно будет отдохнуть от всех проблем, обступивших меня, да и тебя тоже. У меня снова стрессы, недосыпы, непонимание химических реакций и ненавистная математика, а тебе совсем скоро сдавать ГИА, что, конечно, гораздо хуже. Но стоит помнить, что скоро лето и спасительный июль, когда, если всё получится, мы поедем в Чехию, и две недели будем жить в двух километрах от Германии. Всё расплывается перед моими уставшими глазами и маячит разноцветными пятнами родная комната. Вновь несуразные невообразимые мысли, а бумажный самолётик подхватывает волна порывистого ветра, ворвавшегося в приоткрытое окно. Полетели отсюда, а? Давай забьём на всё и отправимся туда, где никто не знает наших имён. Туда, где создадим идеальный мир. Вот только встаёт один вопрос: зачем нам идеальный мир? В конце концов, мы просто привыкнем к тому, что всё происходит так, как мы хотим, перестанем напрягаться и общаться будем уже, словно по обязанности. Не лучше ли вот так? Да, неудобно жить от встречи до встречи, но как приятно неожиданно встречаться, ждать этой встречи с замиранием сердца, а, увидев друг друга, робко улыбаться и не знать, что сказать, как начать разговор. Вновь говорить первое, что придёт в голову, нести некую ахинею, и неловко оступиться на ступеньке, испуганно вцепившись в твою руку, которой ты подхватил мои дрожащие пальцы. А потом вспоминать и думать, как же глупо вышло.
Странный выходит текст. Неизвестно откуда взявшаяся строчка с посвящением, скачущие буквы и слова о белом самолётике, который я уже давно выбросила в окно, чтобы хотя бы он был счастлив, но этого, конечно, тоже не произойдёт. Намокнув крыльями от сильного процента влажности, обитающего на улице, моё творение отяжелеет и упадёт в какую-нибудь грязную лужу со светло-коричневой жижей, обманом природы, похожей на горячий шоколад. Ну и пусть. Пусть всё будет так, как должно быть. Зачем нам идеальный мир? Он нам не нужен. А самолётик…можно сделать новый. Не велика потеря.