Любимая, ты что загрустила? Тебе холодно? Или неуютно рядом со мною? Что тревожит тебя? Почему в твоём взоре печаль, почему глаза твои так грустны? Ты голодна? Сейчас - сейчас, я позабочусь о том, чтобы накормить тебя. Потерпи, родная, чуть-чуть потерпи. Главное, мы - рядом, мы - вместе.
Я обожаю тебя, я никому не позволю тебя обидеть. Я защищу тебя от любых бед и ненастий. Ты только не грусти, не печалься, ты доверься мне и всё будет хорошо! Скоро, очень скоро мы вернемся домой, у нас появятся детки, и наша дружная семья заживёт в счастье и любви.
Потерпи, потерпи немножечко, моя любимая. До чего же ты красива! До чего же грациозна! Твои глаза – два бездонных озера, в них можно утонуть. Твоя лебединая шейка сводит меня с ума.
Я трепещу от мысли, что ты можешь обратить своё внимание на другого; что другой, а не я, может стать твоим избранником и любоваться твоей красотой.
Скажи – ты моя? Навсегда? Навечно? Мы всегда будем вместе? Ты и я, я и ты? Правда же? Не грусти, моя лебёдушка! Я знаю, ты хочешь есть. Я сейчас попробую что-нибудь достать, чем-нибудь порадовать тебя. Ну, а если у меня не получится, что ж, придётся обратиться к людям. Это – опасно, но другого выхода у нас нет!
Люди всегда выручали нас в голодные времена. Будем надеяться, что и сегодня они нам помогут. Правда, сегодня их так мало на берегу – всего двое – и почему-то не нравятся мне они: какие-то мрачные и уж больно настойчиво протягивают к нам свои руки. А в руках – еда, заветная еда, без которой нам не выжить. Но, нет, сначала я ещё раз попробую сам достать что-нибудь, ну а уж если не удастся, только тогда……
И с этими словами белоснежный красавец, ещё раз с любовью взглянув на свою подругу, грациозно изогнул свою длинную шею и опустил её в воду – глубже, глубже, ещё глубже. Вот уже его сильное тело вертикально поднялось над водою, крылья раскрылись и, как два весла, держали это тело на воде.
Минута, другая,… пятая, а любимый всё не менял своей позы. Миниатюрная лебёдушка слегка заволновалась, её белоснежные пёрышки стали подрагивать, а маленькая головка с тревогой вертеться по сторонам: - ну, где же ты, мой любимый, что так долго не поднимаешь своей головы? Поскорее, я волнуюсь, я тревожусь за тебя. Я – потерплю, ты только скорее подними голову, мне за тебя немножко страшно.
Прошло ещё немного времени и, наконец, голова красавца-лебедя стала грациозно подниматься из воды. В клюве было пусто.
Виноватым взглядом он окинул свою лебёдушку, покачал головой: «нет, ничего он не смог выловить, ничем не может порадовать свою любимую, не смог достать ей пищу».
Погрустневшие, они изогнули свои шеи и прикоснулись друг к другу своими клювами, будто слились в поцелуе. На какое-то мгновение они застыли друг возле друга, будто о чём-то советуясь и о чём-то безмолвно говоря:
-Любимая моя! Я виноват перед тобою, я ничего не смог достать тебе со дня морского, прости меня, прости. Нам придётся, всё-таки, обратиться за помощью к людям. Они накормят нас.
-Да, мой любимый, давай доверимся им. Немножко страшно, но у нас нет другого выхода. Иначе мы умрём от голода.
И, тесно прижавшись, друг к другу своими бочками, они медленно поплыли к берегу.
На берегу стояли два человека. В их руках был хлеб и что-то ещё. Рука с хлебом тянулась к ним, и они, как зачарованные, не отрывая своих взглядов от того, без чего им было уже не выжить, приближались к берегу. Вот рука с вожделенной пищей уже почти возле их клювов. Вот сейчас они её получат. Ещё чуть-чуть и их голодные желудки, наконец-таки, успокоятся, и на какое-то время, голод покинет их.
Всё! Хлеб уже в клювах! Но… что это? Другая человеческая рука вдруг хватает их за их лебединые шеи и выдёргивает из воды. Какой ужас! Горло перехвачено, нечем дышать, их тела, дёргающиеся и тянущиеся друг к другу, стали неметь, а глаза жадно впились друг в друга.
- Прости меня, любимая! Я не смог защитить тебя, я не смог накормить тебя. Я обрёк тебя на мучительную смерть. Прости!
-Ничего, мой любимый, ты, всё равно, самый лучший, самый – родной. И, хотя мы умираем, мы – вместе, мы – вдвоём, мы – рядом! Люди предали нам, люди воспользовались нашей бедой, но это – плохие люди, это – не добрые люди! А вспомни, сколько раз нас выручали люди щедрые, сколько хлеба мы съели из их добрых рук. Ну что поделаешь, на этот раз нам не повезло. Прощай, любимый!
- Прощай, любимая!
И из глаз королевских птиц скатилось две слезы: его и её; головы их поникли и… упали.
А люди, злые, жестокие люди, поймавшие птиц, с каким-то остервенением и злой радостью, запихнули их в чёрные мешки и, довольные собою, быстро зашагали прочь от моря.