Розыгрыш
Миниатюра
Воскресный день. Светит яркое летнее солнце. Экскаваторщик и бульдозерист сидят в тенёчке и тихонько болтают о жизни.
- Васька, ты чего до сих пор холостяк? – спрашивает экскаваторщик бульдозериста.
- А что поделаешь! Я ж в общаге живу, да плюс ещё кончаю институт. Некогда заниматься мне этим. Вот окончу, тогда и женюсь. Верка мне давно уже все уши прожужжала, - ответил ему бульдозерист Василий Синицын, - хорошая она у меня, год уже дружим.
- Тебе сколько лет-то?
- Двадцать семь.
- То-то и оно двадцать семь. Мне двадцать восемь, а у меня уже двое пацанов. Люблю я их пуще жизни. Галька у меня – женщина прелесть. Готовит на объедение, да и собой хороша, сам знаешь, работаешь вместе. Только вот беда в ней какая-то, она вся, как деревянная. Не ревнует меня, хоть заори. А я хочу, чтоб она вся играла не только там, ну сам знаешь, а горела и наяву.
- Значит, не любит, - пошутил Синицын, - если женщина любит, ревнует безбожно. Вон моя Верка стоит только ласково мне взглянуть на другую девушку, как она сразу встаёт на дыбы, потому что любит.
- Моя Галька меня не любит, ну уж ты загнул. Спорим на бутылку, говори ей что угодно, она даже бровью не поведёт, - вспылил экскаваторщик.
- Да пойми ты, Саша, нет таких женщин. Нельзя этого делать. Для твоей Галины это будет страшный удар.
- А я хочу, чтобы моя Галька взбесилась и показала свой норов.
- Дурак ты Сашка, хочешь поцарапанную рожу иметь, я это сделаю.
В рабочей столовой, куда Синицын пришёл обедать, народу было не много. Он поел и пошёл к выходу, и тут, о, счастье он увидел своего спорщика, который болтал с молодой блондинкой, которая улыбалась ему.
«О, - вздохнул протяжно Василий, - Сашка Ерохин ты попался. Морда твоя будет поцарапана, жаль женщину. Она-то тут причём?»
Синицын пришёл в будку, где находилась Галина Ерохина и её помощница пожилая женщина Настя. Поглаживая животик, Василий вздохнул:
- Хорошо кормят, наелся от пуза. Выхожу, а тут молодой мужчина болтает с красивой блондинкой. Она говорит ему, мол, Саша, ты придёшь ко мне, сегодня жена у тебя работает в ночь. Я слежу за этим. Он обернулся, а у него на правой щеке большой шрам.
- Сашка мой! – крикнула вне себя Ерохина и выскочила из будки.
- Ты, Василий, её мужика то знаешь, - спросила Настя.
- Нет, не знаю я его, - ответил Синицын.
- Боже, что будет, что будет? - шептала помощница Ерохиной, - она же его лиходея любит без ума.
Синицын вышёл из будки, на сердце была тяжесть. Смена кончилась, и он ушёл домой. А на следующее утро, когда он подходил к своему бульдозеру, его уже с бутылкой ждал Александр Ерохин. Лицо его было в кровоподтёках и бороздах от женских ногтей.
- Васька, что ты ей наговорил? – спросил он.
- Что ты хотел, то я ей и сказал.
- Я сплю и вдруг чувствую, что с моего лица сдирают кожу. Боль страшная.
- А что ты думал?
- Да ничего. Твоя взяла. Пей!
- Не хочу, - вздохнул Синицын, - я ж тебя предупреждал.
- Оказывается, все бабы ревнивые и сволочи. А я –то!.. – Он недоговорил, слеза покатилась из глаз.
- Сашка, тебе чего волноваться. Ты чего хотел, то и получил, - сказал бульдозерист и полез в кабину своего трактора. – Вот Галю мне действительно жаль.