- Мы встретимся с тобой завтра?- её голос разливался приятным теплом по его телу, успокаивая и убаюкивая. Как раз то, что нужно перед сном.
- Конечно, на том же месте,- его голос вселял ей надежду, она верила ему беспрекословно.
Ночь окутывала их мягким одеялом. Слова, сорвавшиеся с их губ не улетали в бесконечное пространство космоса, а вплетались в мягкий пух сентябрьской ночи.
Язык не поворачивался попрощаться, и не хватало решимости положить трубку, хотя линию давно заполнило молчание. Короткие гудки переводили из состояния реальности в мечты.
Утро началось серым рассветом. Уже пол месяца, как солнце сбавило обороты, расслабилось, ему надоело греть грязные улицы старого города. Люди уже привыкли к такому капризу природы, поэтому, закутавшись понадёжнее в многочисленные кофты, обречено шли на работу. Так же и она, изо дня в день по утрам пила холодный чай, закидывала тетради в рюкзак, одевала старенькое пальто и шла в институт. И в институте было одно и тоже, те же люди, те же предметы.
Моросил дождик, мелкий и холодный, заставлял проснуться окончательно. Серые капли весь день стучали в окна, как будто просились в дом, чтобы согреться, а люди их не понимали, закрывали форточки и вытирали лужицы, образовавшиеся под окном, не осознавая, что это слезы. Мир умирал. Люди специально создавали подходящие для этого условия: строили заводы, фабрики, жгли мусор. Убивали себя и природу, которая молчаливо за этим всем наблюдала. Она ненавидела за это людей. Именно они и их поступки были виновниками его астмы.
- Я хочу попросить ред.коллегию остаться после занятий, нужно нарисовать плакат на тему экология,- её размышления прервал голос куратора.
"Я опоздаю,- подумала она,- но дело есть дело…"
Она опоздала на встречу примерно на пол часа. Он сидел на бетонных плитах, которые хаотично лежали на пустыре, усыпанном битым стеклом, обломками кирпичей и арматуры. Она остановилась в стороне, чтобы понаблюдать за ним. Он думал о чём-то, напряжённо смотря вдаль, откуда виднелись две трубы химического завода, выбрасывающего смертоносные выхлопы. О чём он думал? Наверное опять о чём-то из разряда социализации трудных подростков в условиях тайги. Она стояла и смотрела на него, обводила взглядом его профиль, взъерошенные волосы, руки и понимала, что он ей дорог. Она с разбегу вбежала на плиты и, легко приземлившись рядом, поцеловала его в щёку. От него пахло свежестью и озоном. Так непривычно почувствовать этот запах после пыльных и пропахших бензином машин и потных людей, которые окружали её в тесной маршрутке.
- Привет,- она посмотрела ему в глаза и улыбнулась. Он улыбнулся ей в ответ , спрыгнул с плит и подал ей руку, чтобы она спустилась. Гордо подняв голову и сделав вид, что поддерживает подол платья, она грациозно спустилась. Ступив на землю звонко засмеялась, а он одарил её своей обворожительной улыбкой.
Они пошли по своему привычному маршруту: через недостроенные коробки одноэтажных домов, полуразрушенные строения с облупившимися стенами и разбитыми окнами, металлические заборы, огораживающие частные владения, и линии электропередач. Они проходили мимо русла давно высохшей реки, дно которой было покрыто кирпичами, кусками металлических труб, алюминиевыми и стеклянными банками. Как-то среди этого мусора она нашла тетрадный листок со стихами. Она сохранила его, потому что сейчас мало кто писал стихи. Он были очень грустные и безысходные. На том берегу бывшей реки стояли деревья. Они уже давно высохли, их спалили лучи радиации. Она помнила, что, когда она была маленькой, этот лес шумел и поражал своей роскошью. Сейчас же только тонкие сухие ветки упирались в серое плачущее небо. Где-то виднелись птичьи гнёзда, в которых уже давно никто не жил.
Они шли и разговаривали обо всем: кто как провёл день, где был, кого видел. Он рассказывал ей о книгах, которые прочитал, о том, что когда-то всё было по-другому. Она говорила о своих мечтах, мыслях и философских взглядах на происходящее.
Их размышления на тему существования доблестных людей и силу справедливости прервал гортанный рык. Перед ними стоял средних размеров пес. Просто обычная дворняжка, по виду, не из робкого десятка. На носу собаки красовался шрам, одно ухо было сломано, пасть слева слегка опухла от недавно нанесённого удара и из небольшой раны сочилась кровь. Белые большие клыки обнажались в свирепом оскале.
- Мамочки,- как-то по-детски вскрикнула она и спряталась за его спину.
- Не бойся, всё будет хорошо,- сказал он успокаивающе. Он протянул руку собаке, ладонью вверх, в знак того, что он не причинит ему никакого вреда. Собака спрятала зубы и чуть вильнула хвостом, но, по прежнему, смотрела недоверчиво. Пес, видимо, давно не видел добра, тем более от людей. Он приблизил руку и коснулся жесткой грязной шерсти на голове. Пес подошел ближе и уже более уверенно завилял хвостом. Она достала из рюкзака остатки булочки, которую не доела в институте, присела на корточки и протянула собаке. Пес с жадностью выхватил еду.
- Он очень голодный, - сказала она с жалостью,- и милый. А давай его как-нибудь назовём?
В этом мире уже давно не было принято называть людей обычными именами, все имена были как будто из научной фантастики и все это на столько укоренилось, что обычные имена звучали как-то нелепо. Её звали Лой, а его- Дерси.
- Давай назовём его Виктор. Ну или просто - Вик,- он подмигнул ей и потрепал пса за ухо. Тот радостно гавкнул и завилял хвостом.
Лой и Дерси переглянулись и побежали по краю оврага, который когда-то был рекой. Вик рванул за ними. Ветер с дождем ещё сильнее ударил в лицо. Но это было так приятно и весело. Грязь разлеталась комьями из под ног, пятнами оседала на старой выцветшей одежде. Так им не было весело уже давно.
Последний раз Лой чувствовала такой прилив радости прошлым летом, когда Дерси нашёл ещё чистый водоём и привёл её туда. Это было настоящим сюрпризом. Они ходили к этому маленькому озерцу месяца полтора. По периметру даже виднелась осока, и кое-где квакали лягушки. Днем вода была прохладная, а к вечеру тёплая. Дно, конечно было илистое, но купаться было так приятно… как-то они пришли на это озеро и стали свидетелями ужасной картины: за ночь из города протянули трубу, через которую в озеро уходили отходы. Лой присела на корточки и взяла в руки маленькую лягушку. Она была очень слабенькая, даже не в состоянии сделать прыжок. Лой увидела очень грустные испуганные глаза животного.
- Она умрёт?- спросила она у Дерси.
- Да, - ответил Дерси низким голосом и накрыл лягушку своей ладонью. Лягушка была уже мертва. Они положили её в высокую траву и ушли, и больше никогда туда не приходили.
Выбившись из сил, они сбавили шаг, а потом и вовсе сели на обрыве, чтобы отдохнуть.
- Смотри, что я тебе принёс,- Дерси весело взглянул на Лой и вытащил из внутреннего кармана легкой куртки маленький цветок. По виду он напоминал ромашку, но только в несколько раз меньше. Лепестки у него были нежно розовые, а середина- ярко сиреневая.
- Спасибо,- она села ближе и положила голову ему на плечо.- А где ты его взял?
- Он вырос у меня под окном между камней. Я специально его оберегал, чтобы потом подарить тебе.
Она дотянулась и чмокнула его в щёку.
- Как ты думаешь, а мы скоро умрём?
Он посмотрел на неё печальными глазами, видимо он думал об этом и не раз. Дерси ничего не сказал, только обнял её за плечи. Все погрузилось в тишину, только сзади доносился шум города, скрежет металла и стук отбойных молотков. Слева величественно, словно повелитель всех горожан, стоял завод, вокруг него толпилось несколько маленьких фабрик. Справа проходила железная дорога, по которой люди вырывались вон из этого умирающего города в умирающий мир. Прямо перед ними- сухой старый лес, меж острыми цепкими ветками которого, просачиваются кроваво-красные струи заката, окрашивая серость грязных стен в багровый цвет. Все трое с грустью наблюдали за закатом, устремив свои взгляды туда, где должен быть горизонт. Из заводской трубы едким облаком вырвался дым и ровным клочком полетел туда, где когда-то было небо.