Глава 1. – «Так значит, вы следили?»
- Келли! Келли, вставай! – чей-то голос заставляет меня проснуться, и я с трудом открываю глаза.
- Что случилось? – я приподнимаюсь на локтях и пытаюсь разглядеть лицо Джесси в тусклом свете фонаря. В доме темно, а это значило, что все еще была ночь. Я сощуриваю глаза, пытаясь укрыться от яркого света.
Откуда у неё фонарь?
Моя подруга – Джесси Эллингтон сидит на коленях, возле моей кровати и светит мне фонарем в лицо. С трудом, но я всё-таки могу различить в темноте блеск её глаз.
- Убери фонарь, еще разбудишь кого-нибудь! – уже более бодрым голосом произношу я и сажусь на кровать. – Сколько время?
- Полчетвертого! – она нажимает на кнопку, и фонарь выключается, погружая комнату во мрак.
Мы находимся в общей спальне для девочек. По обе стены здесь выставлены около двадцати кроватей, но занято только двенадцать. Остальные, аккуратно заправленные одиноко стоят чуть поодаль. Моя кровать находится дальше всех, ближе к некогда бывавшему здесь окну, которое теперь покрыто серой пеленой. Эта стена украшена картиной какого-то известного художника, того времени, когда Тёмный был еще очень молод. Также рядом с каждой кроватью находилась небольшая тумбочка, в которую мы каким-то непонятным образом должны были уместить все свои вещи. Потолки здесь очень высокие, но я к ним уже порядком привыкла. Большая часть кроватей опустела в последние пять лет. Среди остальных двенадцати девочек были седьмые, восьмые, девятые, но большинство были десятыми. Джесси – моя подруга, с которой мы дружим с самого детства, а это около девяноста лет, тоже десятая.
- Давай Келли, вставай! Ты же не хочешь пропустить новый завоз продуктов и одежды? – она подтолкнула меня локтем и стала рыться в моей тумбочке. Пока я медленно и сонно сползала с кровати, она достала мне джинсы и футболку. В платье бегать было-бы просто неудобно.
Я кое-как стала натягивать на себя джинсы, застегнув только на одну пуговицу, а футболку вообще поначалу надела наизнанку.
- Мы все равно в темноте будем! Никто тебя не увидит! – произнесла Джесси почти шепотом и, схватив меня за локоть, «поволокла» к выходу из комнаты.
Перед тем как закрыть дверь мы еще раз оглядели всю комнату, и, убедившись, что все спят, поспешили начать действовать. Я вообще не знаю, откуда у нас взялась идея следить за тем, как коробки со всем необходимым поступают в особняк, но это было весьма неплохо – знать обо всем и в самую первую очередь.
Выйдя из комнаты, мы оказались в темном коридоре. Пол был «шахматный», стены бежевого цвета, поднимались высоко к потолку. Джесси взглянула на меня и включила фонарь. По коридору мы шли крайне осторожно, освещая блеклым светом каждый угол. Наконец мы вышли к лестнице. Наша спальня располагалась на втором этаже, мужская – на третьем. Мы медленно начали спускаться по гладким ступеням, то и дело испуганно оглядываясь по сторонам.
- Как ты думаешь, что завезут сегодня? – шепотом обратилась ко мне Джесси, и, причем настолько тихо, что мне пришлось читать слова по губам.
- Не знаю, – призналась я. – Может быть одежду? Её уже давно не привозили, - мы оказались в огромном зале на втором этаже. Зал этот был не просто огромный, а огроменный! Он был украшен колоннами, статуэтками, высокими и узкими окнами с витражами (окна были также занавешены серой пеленой). Мы побежали по залу и спрятались в темном, словно приготовленном для нас углу. Мы прекрасно знали, что все привозимые из Мира вещи «проходили» через этот зал и далее попадали в нужные комнаты по своему назначению.
- Знаешь, а мне как-то не по себе… - взглянула я на Джесси.
- Ты что, трусишь? – произнесла она и отключила фонарь.
В темноте я не могла видеть её, но зато отлично помнила её серые глаза и темные волосы, которые волнистыми прядями спадали за лопатки.
Джесси сделала небольшой шаг и заглянула за стену. Я тоже потянулась за ней. В тени дома я смогла увидеть высокую дверь – дверь Свободы - именно она отделяла нас от жизни в настоящем Мире.
Я судорожно вздохнула, и Джесси, по всей видимости, это заметила. Она, должно быть, хотела что-то сказать, но тут же передумала, поскольку за дверью послышался какой-то подозрительный звук. Мы тут же притихли и скрылись в тени. Я сделала глубокий вдох, но это не помогло – руки стали мгновенно покрываться холодным потом.
А что будет, если они нас найдут?
От этой мысли у меня засосало под ложечкой, а руки задрожали. Что бы хоть как-то успокоить меня, Джесси сжала мою ладонь в своей руке. Так вроде действительно легче!
Послышался звук вставляемого ключа в замочную скважину, а затем и скрип открывающейся двери. Этот звук был настолько пугающим, что легкие мурашки пробежали по моему телу.
- А что если нас за..,– я не успела закончить, потому, что, во-первых – на меня шикнула Джесс, во-вторых – дверь открылась, в-третьих – мне показалось, что я заметила кого-то в противоположном нам углу. К сожалению, он был очень темным, и у меня не было времени, что бы заниматься этими незначительными разборками.
Мы обе прижались к стене, и глубоко вздохнув, боялись даже дышать. Сердце билось, как бешеное и в ушах отдавался эхом его четкий ритм: тук-тук, тук-тук.
Мне нравились такие моменты. Нравилось, когда сердце бьется так, словно вот-вот выскочит из груди, нравилось состояние, когда голова кружится, а земля уходит из-под ног.
В глухом зале послышались чьи-то голоса и шаги.
- Билл, отнеси эти коробки на кухню... Джим, не стой на месте, подними это в главный зал. Профессор Артурз, это вам! Отнесите это поскорее! - говорил кто-то сиплым, петушиным голосом. Мы с Джесси тут же узнали в этом неизвестном мистера Смита – одного из помощников Тёмного. Мы его, по правде сказать, сильно недолюбливали. Помимо каждой среды, он появлялся здесь раз в год на Главных Экзаменах. Мы с Джесси между собой прозвали его мистером Петухом, потому, что мы нашли его схожесть в характере и внешности с этой птицей. Он точно так же каждый год на Главной Церемонии постоянно ходил вокруг нас и что-то там кудахтал о своем петушином. На самом деле это была праздничная церемония «выпускников» дома, где оглашались все результаты. Если честно, ничего праздничного в этом кукареканье я не видела. Изредка нам, конечно, приходилось просыпаться, из-за того, что его кудахтанье неприятно портило все наши сладкие сны, но я привыкла уже к этой Сонной церемонии и вот уже который год собираюсь все-таки прихватить на неё подушку.
- И чего это он раскудахтался? – шепотом, почти неслышно, но с усмешкой произнесла Джесси.
Я еле сдержала накативший к горлу смешок, когда представила мистера Келли в роли петуха. Это выглядело очень забавно!
Мы внимательно проследили, как мимо нас прошел упомянутый ранее мистером Петухом, Билл. Он был нашим поваром. Этакий веселый, как и положено всем поварам, толстенький мужичок лет сорока пяти. Он был восьмым, что означало одно – и его, и его родителей я за свою жизнь успела убаюкать на руках и не раз. Вообще я уже привыкла к тому, что все вокруг меня растут, взрослеют, затем стареют и умирают. Вначале мне было конечно, как и всем очень тяжело, но позже я привыкла и научилась воспринимать это, как обыденность. У Билла была и жена – миссис Станли, и дети - двое очаровательных близняшек – Томми и Зак. Вообще в доме ни у кого не было больше одного ребенка. По правилам, ген передается только первенцу, а второй ребенок является свободным. Конечно, рисковать никто не хотел, ведь второй ребенок после рождения сразу же отправился бы в Мир, а там неизвестно, как сложилась бы его судьба – умер бы он, или остался сиротой.
Когда у Билла и Дебби родилась двойня – это привело в недоумение весь особняк. Ну и переполох же тогда поднялся! После двух лет постоянных споров Темный, наконец, решил передать ген обоим детям.
Нам с Джесси не пришлось долго гадать, что бы понять, что коробки, которые нес Билл, были наполнены едой и сейчас проделывали свой героический путь прямо на кухню. Конечно, нас интересовало, то, чем нас будут потчевать завтра, но наше внимание привлек наш старый знакомый Джим. Он прошел вслед за поваром, тоже нагруженный разными коробками. Когда его белый халат промелькнул совсем рядом с нами, мы дружно, словно по команде затаили дыхание и из-за всех сил прижались к стене. Не смотря на то, что я почти не дышала, мне показалось, что я все равно услышала знакомый запах медикаментов. Мы с Джесси переглянулись. Коробки, которые несли в главный зал, могли означать только одно – всех нас завтра соберут вместе, и каждому из нас раздадут по паре новых вещей, сшитых индивидуально для каждого жителя дома. Мое лицо тут-же расплылось в улыбке, когда я представила церемонию, на которой мне выдают самое лучшее платье к выпускному, и толпы девочек, стоят в сторонке и рвут на себе волосы от зависти, глядя на меня.
Наконец и белый халат Джима, загадочным приведением скрылся в пугающей темноте дома. Профессор Артурз, наверное, поднялся к себе в лабораторию, спеша распаковать коробки с новым оборудованием. Он был нашим учителем, преподавал большую часть предметов. Человек он был добрый, спокойный. Его дочь, Ванесса, была десятой, но до выпускного ей было еще далеко. Она только совсем недавно прошла церемонию, на которой она, как и все мы в свое время пожертвовала каплю своей крови, взамен на бессмертие и будущую свободу.
Мы с Джесси простояли у стены еще около десяти минут. Ноги начали неметь, и мне так хотелось размять их, но я боялась даже вздохнуть. Мы все еще сомневались на счет мистера Петуха, поскольку не знали, ушел он или нет, пусть даже и слышали шум двери и скрип закрывавшихся замков. А еще мы были не до конца уверенны в том, что Джим и Билл больше не вернутся за новыми коробками, которые могли остаться в прихожей.
Джесси начала проявлять активность первая. Вначале она просто начала ерзать, как жук навозный, затем повернулась ко мне.
- Ну, что, идем?
Я вначале просто смотрела на неё таким взглядом, будто она предложила мне спрыгнуть с крыши, а затем, глубоко вздохнув, наконец, тоже зашевелилась.
- Идем! – произнесла я, все еще шепотом, и оторвалась от стены.
Выйдя на середину зала, мы огляделись. Никого не было, даже коробок в прихожей. Небольшая лестница вела прямо наверх – к комнате профессора, свет там еще немного горел, а затем и тот стал тусклым огоньком. Должно быть, профессор работал за настольной лампой.
- Так что? Проснемся пораньше, что бы получить новые шмотки первее всех? – ухмыльнулась Джесси, потягиваясь и радуясь, как ребенок. Даже в легком свете ламп, что освещали совсем уж темные коридоры, я могла увидеть ее широкую улыбку. Да и в доме тоже заметно посветлело – имитация рассвета.
- Во-первых, не «шмотки», а вещи. Во-вторых, я сомневаюсь, что смогу рано проснуться - уже рассвет скоро, а мы так и не легли. Надо уйти отсюда поскорее, пока нас не заметили, – уже более громким шепотом произнесла я, и стала настороженно осматриваться.
- Ой, ой, ой! – Джесси закатила глаза и захихикала, после чего получила от меня грозный, предупреждающий взгляд. – Ладно, пошли! – произнесла она и двинулась по направлению к лестнице.
Так получилось, что нам пришлось пройти вблизи того угла, где, как мне казалось, я видела кого-то, и в тот самый момент, когда угол оказался точно параллельно нам, оттуда, светя фонарем, нам навстречу выбежал темный силуэт.
Мы с Джесси, как по команде, застыли на месте, как вкопанные и завизжали. Слава Богу, этот кто-то заткнул нам рты ладонью, до того, как мы кого-то разбудили.
- Что вы делаете? С ума совсем посходили? – произнес кто-то громким шепотом, и в следующий момент, буквально закинул нас в угол. И вовремя. Дверь профессора с едким скрипом открылась, и на лестницу вышел сонный мистер Артурз.
- Кто там? – произнес он сипло, вглядываясь в темноту. Я затаила дыхание. Опять это чувство!
Профессор постоял еще совсем немного, а затем, устало развернулся и снова скрылся в комнате за дверью. Я с облегчением вздохнула.
Мы все втроем снова отлипли от стены, и только теперь я смогла узнать в темном силуэте Кендалла Уолтера. Не то, что бы я его хорошо знала, но с именем ошибиться не могла – за сто лет я прекрасно выучила имена всех жителей дома. Еще бы не выучить, если имя каждого тщательно кудахтается пред началом ежегодной церемонии!
- Что ты здесь делаешь? – хором, словно отрепетировав, начали мы. Это заставило меня сдержать подкативший к горлу смешок, то же самое случилось и с Кеном, а вот Джесси и вовсе рассмеялась, из-за чего снова получила грозное «ш-ш-ш» и злобный, предупреждающий взгляд в свою сторону, но уже от двух человек. Это тоже не могло остаться незамеченным и в этот раз мы захихикали уже втроем, но достаточно тихо.
- Я серьезно, что вы здесь ищете? – начал Кен, прервав наши, с Джесси смешки.
- Ничего. Просто… ээм, гуляем! – произнесла я, схватив Джесси за локоть. – А ты тут что, собственно говоря, делаешь? – в этот момент я почувствовала то, как занервничал Кен, должно быть думая над тем, как бы нам соврать, но этого не произошло, что заставило меня удивиться.
- Слежу за мистером Келли и его «отрядом», – ухмыльнулся он, посмотрев куда-то себе под ноги, а затем, немного погодя, вновь взглянул на нас. – Я ведь в отличие от некоторых не соврал…
Тут я почувствовала, как заливаюсь краской, а в голову приходит только одна мысль, о том, что было-бы прекрасно сейчас исчезнуть, испариться, только бы уйти от этой нелепой ситуации.
- Она просто не договорила, а собиралась сказать абсолютно то же самое! – как всегда легко и беззаботно ответ нашла Джесси.
- Так значит, вы следили? Проснулись посреди ночи, что бы проследить за тем, как в особняк поступают ящики, которые будут потом при вас же распакованы и всем одинаково розданы? – Кен говорил спокойно, но никто не знал, что-за ураган бушует у него в душе. Быть может он хотел нас испепелить, или стереть с порошок.
- Но ты ведь делал абсолютно то же самое! – произнесла я, и тут же почувствовала власть и гордость, которой мне иногда так не хватает.
Услышав мои слова, Кен запнулся, и я уже хотела праздновать победу, но он и не собирался отступать.
- У меня были на то свои причины… – он замолчал, а я лишь ухмыльнулась: «И это все, что он может ответить?» - Мой отец – Тейлор Уолтер, диабетик, мне нужно было узнать, не привезли ли для него новых медикаментов. Оставшиеся – почти на исходе, – с тяжелой грустью произнес он, и это ощущение тут-же передалось мне. И как я могла его еще в чем-то обвинять?
Да, я хорошо знала его отца, и тот действительно страдал от диабета, но Джесси это явно не сильно тревожило. Видимо только одна мысль о том, что этот бой ей придется проиграть, пробуждала в ней нового зверя.
- Мы конечно понимаем, и нам очень жаль, но это не повод шастать по дому ночью. Мог бы узнать об этом завтра рано утром, за это время с твоим отцом ничего бы не произошло, раз уж ты такой «правильный», – фыркнула Джесси, и глаза её загорелись красным огоньком мести.
И она смогла перетянуть одеяло на себя и в этот раз. Кен замолчал, уставившись пустым взглядом куда-то в потолок, над нашими головами, а затем глубоко вздохнул. В этой ситуации мы играли роль «плохих» девочек, которым все сходит с рук, а он роль «хорошего» мальчика, который обязан сидеть ночью у кровати своего бедного отца.
- Думаю, что мне пора идти, рассвет скоро… - произнес он и, развернувшись, скрылся в утренних сумерках дома.
- Ну и иди, иди! Передавай привет папаше! – крикнула ему в след Джесси, но никто не обернулся, что бы встретить её грозным взглядом. Кен ушел, а я все продолжала стоять, разглядывая шахматный пол. Черный, белый, черный, белый. И все-таки на душе остался горький осадок, который не дает мне покоя, и не даст еще долгое время…