Разбитое сердце.
– Катерина Ивановна? Доброе утро! Как поездка?
Мы столкнулись возле перехода через рельсы: я бегу принимать вагон, коллега направляется в резерв сдавать документы. В руках у неё, кроме сумок, пачка вагонных журналов.
– Привет, – она останавливается, – Что было! Что было!!! – всегда спокойную женщину на этот раз эмоции просто переполняют.
– Одесса? Симферополь? – уточняю я. Вагоные журналы в руках у проводника означают, что он идёт с прицепного вагона. Так сказать, возвращается из «Свободного плаванья». А таких вагонов у нас два.
– Симферополь, – удовлетворяет моё любопытство Катерина Ивановна. – Что было! И всё из-за водки!
Итак, история начиналась стандартно: стоянка по Симферополю – всего три часа. Только-только подписать маршруты на вокзале, убрать вагон, ну и чашкой кофе взбодриться. Бегать по городу некогда, да и незачем. Разве что за спиртным. Возле Симферопольского вокзала – оптовая база. Кто хочет – успеет. Вот Катерина Ивановна и успела. Купила полтора литра «Немировки»: литруху и пол – литра. Исключительно для домашних нужд. Купить-то купила, а спрятать не успела.
– Я посадку веду, а ОН в вагон заскакивает! Представляешь?
– Кто « ОН»?
– Ревизор! По вагону пронёсся, бутылки увидел! Представляешь!
Я представляю. Вагон идёт через границы. Норма провоза спиртного – литр, а у Катерины Ивановны – полтора. Перебор. Но… какое дело железнодорожному ревизору до таможенных правил? Тоже перебор получается.
– А что дальше? – заинтересованно подбадриваю коллегу.
– Он в вагоне остался и сразу хотел акт писать!
– А ты?
– Послала его. Сказала, что это – нарушение инструкции. Час после отправления – мой: билеты собрать, бельё пассажирам раздать, документы заполнить. А уж потом, с начальником поезда – милости прошу.
– И он?
– Он ушёл. К начальнику. Явился точно через час. Один. А я литр уже пассажирам пристроила. Ищи, где хочешь – не найдёшь. Он всё проверил: билеты, документы, медицинскую книжку. У меня всё в порядке. Не придерёшься. И водки только пол-литра стоит. Он покрутился, покрутился и спрашивает: «А где вторая?». А я уже вне себя от злости: «Разбила» - говорю.
– Как это разбила?
– А вот так! – беру пол-литру, иду в тамбур. Он за мной. Я открываю дверь на переходную:
– Смотрите, – говорю. Поднимаю бутылку над дыркой между переходными площадками и разжимаю пальцы. Пол-литровка только дзынькнула. Оборачиваюсь к этому упырю. Зрелище ещё то.
Он аж присел. Лицо белое, губы трясутся, зрачок на весь глаз. Смотрит на меня и не видит. А я на него смотрю. Постояли мы так с минуту. У него в мозгах тоже что-то дзынькнуло и он пошёл. На полусогнутых. Обратно в украинские вагоны.
– Эт-то жесть! – соглашаюсь я, едва сдерживая восторг: на глазах у вожделеющего мужика раскокать пол-литровку – жест, надо заметить сильный! – Ты же ему сердце разбила!
– В дребезги, - соглашается коллега. – И знаешь, что непонятно: мне ведь эту бутылку ничуть не жаль. И денег не жаль. Почему?
– Это как раз и понятно, – отвечаю я. – Пить ты, Катерина Ивановна, не пьёшь. Бутылку купила – родню угостить, то есть чисто ради морального удовольствия. А его ты получила в тройном, если не в пятикратном размере. Как говоришь он шёл? На полусогнутых?
– Да! Белый весь и лицо, как желе тряслось! Чтоб на такое ещё раз посмотреть – я бы и литра не пожалела!
Добрые мы однако люди!
31.08.13.