Деметрио проковылял в зал со своей верной спутницей, матерью Адрианы, и нерадостно поприветствовал присутствующих, сидящих за столом, так как приехали они как раз во время ужина. Слуги сразу же добавили новые столовые приборы и поднесли два стула. Деметрио, как всегда, одним взглядом, показал своё отношение к Амато, который сидел рядом со мной, и через несколько минут, не выдержав, добавил:
- Вы уже как супруги, всё время вместе! Всё-таки он тебя искусил, Эрнесто... Иначе как объяснить твоё многолетнее воздержание от женского общества!
Как-то сам собой мой кулак опустился на стол, заставив зазвенеть стоящую на нём посуду.
- Не могу сказать, что я счастлив Вас видеть, отец, но имейте приличие отложить мужские разговоры до тех пор, пока за столом присутствуют дети!
- Мой мальчик подрос! - он криво ухмыльнулся, но закрыл рот.
Оставшаяся часть ужина прошла в напряжённом молчании, которое никто даже не попытался нарушить. Первыми встали и откланялись Валентино с Амелией и, ссылаясь на большое количество дел, быстро уехали. Затем поднялись дети и ушли, поблагодарив за ужин.
- Не торопитесь уходить, дорогие внуки! Я приехал с добрыми вестями! В отличие от вашего многоуважаемого отца, старый дед печётся о вашем будущем! Я нашёл Вам достойные пары и уже договорился о помолвках.
Я ожидал чего угодно, но только не этого:
- За моей спиной, без моего отцовского согласия! - я вскочил с места, словно меня ужалила пчела в самое уязвимое место; увидел, как испуганно побелело лицо Вероники, как сжался в пружину Антонио.
- Ты забыл, пока я жив, я являюсь владельцем всего имущества нашего древнего рода и буду им распоряжаться по своему усмотрению, не нуждаясь в твоих советах! - парировал Деметрио, возбуждённый моей реакцией. - А так как у меня осталось мало времени, я хочу позаботиться о будущем своих внуков... Потому что их отцу невдомёк, что такие вещи должны продумываться заранее и решаться самым серьёзным образом, - он замолчал, переводя дыхание, а потом так же агрессивно продолжил, - Вероникой заинтересовался сам вице-адмирал французского флота, у него есть сын, давно мечтающий обосноваться во Флоренции. Граф де Бельмундо Кастильё, нужно ли говорить о том, что их богатство и род превосходят наши? Это прекрасная партия, которая поднимет нас во всех отношениях. Они даже готовы подождать несколько лет до полового созревания Вероники, что несомненно говорит об их благосклонности к нам.
- Моя дочь - не лошадь, выставленная на продажу! - я уперся на стол кулаками и уставился на него немигающим взглядом, готовый вцепиться в глотку, как делает это волк, защищая своё дитя.
Вероника заплакала и убежала.
- Скажи мне, чего ты добился в жизни?! Твои скромные успехи на поприще служения герцогу приносят мизерный доход, - и вновь появилась усмешка, которую так ненавижу, - я посадил тебя на золотую жилу! А ты, как простой слуга, исправно исполняешь свои обязанности, даже не думая о возможностях, которыми мог бы воспользоваться и обогатить своих потомков! Ты никудышный, мелкий щегол, Эрнесто!
- Зато мой отец - самый лучший и честный на свете человек! Я никому не позволю его оскорблять! - Антонио почти закричал, его юношеский басок ещё не окреп, но львёнок уже научился рычать. - Даже Вам, наш достопочтенный дед!
- Вижу, хорошо же ты воспитал детей, если они способны влезать в разговоры взрослых и дерзить старшему в семье! - Деметрио пронзил меня ядовитым взглядом.
- Мои дети свободны в выборе и в праве высказывать своё мнение!
- Вот этого я и боялся! Нужно было забрать их у тебя, сразу же после рождения! Ты ни на что не годен, разве, для использования такими, как он! - он с презрением посмотрел на Амато, который был на грани того, чтобы взять грех на душу и сделать меня сиротой.
Мать Адрианы сидела как холодное изваяние, не произнеся ни слова, но её чёпорное молчание было немой поддержкой своего супруга и всего, что он делает и говорит.
- Ты можешь подписывать, что угодно и сколько угодно, но никто не заставит меня торговать своими детьми ради иллюзии обогащения наших потомков, - я с огромным трудом взял себя в руки. - Антонио, ты можешь идти, сынок!
Мальчик тут же встал и, поклонившись, ушёл в свою комнату.
- Мог хотя бы дождаться, пока мы останемся наедине, прежде чем устраивать этот спектакль! Герцог никогда не даст разрешения на брак с французом. Или ты забыл, где потерял ногу и как мы совсем недавно бились с ними, проливая кровь?!
- Могу тебя успокоить, мой дорогой! Разрешение уже здесь! - он достал из-за пазухи скрученный в трубочку документ и помахал им перед моим носом. - Здесь уже стоит подпись Козимо.
- Не бывать этому! Если Вероника сама не пожелает. Я дал слово и сдержу его.
- Какое слово?
- Адриане я поклялся, что никогда не заставлю детей делать то, чего они не захотят!
Деметрио засмеялся так, что его голос разлетелся по коридорам дома гулким эхом.
- Ты же сам и погубил её своим безразличием и мальчишеством, Эрнесто!
- А ты утешил и обласкал, да?! - мы оба вскочили, готовые вцепиться друг другу в шею, но наше внимание переключилось на звук падающего на пол тела. Оглянувшись, мы увидели, что синьора Гаспари лежит на полу в глубоком обмороке.
- Что ты наделал, гадёныш!
- Сказал правду!
- Ты мне ещё за всё заплатишь, - Деметрио бросился её поднимать, но безжизненное тело оказалось слишком тяжёлым для старого калеки. Я не двинулся с места.
- Слуги! - заорал он, тут же появилось несколько человек, - Перенесите госпожу в покои! Врача! Врача немедленно!..
В доме началась суета. На моё плечо легла тёплая рука друга.
- Я уже забыл, как трудно, терпеть твоего отца! - губы Амато саркастически улыбнулись.
- И не говори, Амато, порой мне кажется, что легче его убить.
- Мой меч всегда к твоим услугам, Эрнесто, только скажи!
- Я знаю, но он - мой отец. Никому другому я не простил бы того, что терплю от него всю жизнь. Но теперь речь идёт не обо мне, а о моих детях, и за них я буду биться до конца, если понадобится.
Мы поднялись к себе на верхний этаж. Амато простился и ушёл, а я постучал в комнату Вероники.
- Кто там? - спросил дрожащий девичий голос.
- Это я, твой папа.
- Заходи, - она открыла дверь, утирая слёзы с покрасневшего лица:
- Папочка! - Вероника прижалась ко мне, ища утешения.
Вновь руки начало покалывать, сила утешения потекла к ней.
- Ты ведь не выдашь меня за кого попало?! - она даже не смогла договорить.
- Доченька, пока я жив, не бывать этому! Ты сама выберешь себе мужа по сердцу. Кто-кто, а я знаю, что это такое! Успокойся, родная! Мне есть к кому обратиться, мы справимся. А пока делай вид, что ты на всё согласна и не перечь деду. Ещё есть время всё исправить. Об одном тебя молю, ни слова про Изабель, иначе твоей сестре грозит смерть.
Она вздрогнула и посмотрела на меня огромными от ужаса глазами.
- Я знаю, что говорю. Поклянись мне!
- Папочка, я буду молчать!
- Если со мною что-нибудь случится, позаботьтесь о своей сестре, дайте ей всё необходимое для жизни и для счастья, пусть и Антонио будет для неё добрым братом...
- Папа, ты так говоришь, словно прощаешься или что-то должно произойти!
- Никто из нас не знает, что будет завтра. Обещай мне!
- Клянусь, я никогда не оставлю сестру и никому о ней не скажу ни слова, особенно деду, - Вероника перекрестилась.
- Вот и славно, моя родная, а теперь успокойся и постарайся заснуть! Я обязательно придумаю, как избавиться от этой помолвки. Мне ещё нужно поговорить с твоим братом. Спи, моя ласточка! - я ласково погладил её тёмные густые волосы, точь-в-точь такие же, какие были у её красавицы-матери, и, накрыв одеялом, ещё раз поцеловал. - Спи, мой добрый ангел, и ничего не бойся! Пока я здесь, никому не позволю вас принуждать, и да поможет нам Бог!
Продолжение: http://www.proza.ru/2013/09/07/1052