Маленький серенький комочек в руках отца смотрелся неестественным, непохожим на других собак.
- Почти волчонок. Подарили. Его дед волк, - сказал он, и положил его в корзину, с которой ходил за грибами.
- Где ты его взял? – всплеснула руками мама.
- У Ефремыча сука ощенилась. Девать некуда. Жалко топить. Отдал.
- Куда же мы его? Волка – то? – всхлипнула мать. У нас же сынишки. Вдруг диким вырастет?
- Нормальной цепной собакой будет, - твёрдо сказал отец, - молока ему налей. Мал, ещё. Сашка, Алёшка, Петька! – позвал сыновей погодок, - смотрите, кого принёс!
- Ух, ты, - вскрикнули восхищенно три мальчишки, - настоящий волчонок. Как назовём?
- Туман, - чуть задумавшись, ответил отец, - взял его в сумерках, как раз туман стелился над степью.
- Красивый, - отозвался средний сынок Алёшка, - настоящий волчара вырастет.
- А ну марш спать, - крикнула мать, шлёпнув подзатыльник старшему Сашке. Мальчишки бросились в комнату, зная, что сейчас мать начнёт ругаться с отцом. До их слуха донеслись крики.
- С ума сошёл?! Волка притащил. Хочешь, что б перекусал нас, - кричала.
- Да не будет он кусаться, - отбивался отец, - ему месяц всего. Ему соску надобно дать. Дай тёплого молока. Совсем дитё.
- Ещё скажи, чтобы титьку ему дала, - огрызнулась мать.
- Накорми, - жестко сказал отец и ушёл спать.
Туман подрастал. В три месяца он, чуть подросший, был уже силен по сравнению с другими кутятами, правда ластился к мальчишкам и хозяевам клыками. Грациозный – одно загляденье, но иначе и быть не может, потому что без этого он – не он. Вся его жизнь – быть одному в большой стае, и делать все лучше всех, и думать о себе и как быть лучшим. Он и сам не понимал кто он? То ли собака, то ли волк? Скорее застрял где-то между ними. Его шерстка отличалась то серая, то бурая, а на прямых лучах солнца и вовсе отдающая в голубизну, намокнет, а потом подсушится и будет смешно торчать в разные стороны и цеплять придорожный репейник. В нем от взрослого волка уже больше, чем от беспомощных скулящих сосущих комочков, да только не стать Туману волком никогда. Волк – это особая порода. В этом его заклятие, магическая сила, привлекательность и обаяние. Уникальность, никому непонятная ни хозяевам, ни ему самому. Старший хозяин диву даётся. Невозможно Тумана обидеть. Вместо обиды – порыв ледяного ветра. Холод. Заморозит кого угодно. Но при этом остается самым теплым пушистым существом. Бежит, спотыкается о старый пень, валится в траву, покрытую росой и снова мокрый весь. Фыркает, чихает, пытается отряхнуться, да лапки разъезжаются в разные стороны на влажной земле. Смотрит недоверчиво и чуть тоскливо. Невозможно устоять безучастному, так сильно хочется обнять его, прижать как можно крепче и поцеловать в мордочку. Показать ему, Туману-волчонку, как он дорог. Протянешь ему открытые ладони, он обернется на них, носом поведет и скачет, повеселев, плюхается в них, утыкается носом. Нос большой, влажный, тёплый, словно корова Машка уткнулась. Тискаешь его, а хочется все больше и больше, зарываются пальцы в густую шерсть. Не остановиться. А он дышит влажным дыханием прямо в ухо, ни о чем не заботится.
- Хорошо! - Алёшка не чаял души в новом друге, хоть и было ему всего пять годков.
Так и росли вместе. Как отец посадил Тумана на цепь, сильно он затосковал. То завоет ночью, то заскулит так, что сердце щемит. Алёшка ему, то котлету втихоря отнесёт, то супа у мамки из кастрюли отольёт в банку и прямиком в миску Тумана. Сложились у них особые отношения. Волчат не воспитывают и не дрессируют; под них можно только подстроиться и аккуратно вести за собой, постоянно оглядываясь и привлекая внимание. Каждую секунду он может развернуться и броситься прочь, только спинка серая видна из высокой травы, да размашистая ритмичная поступь. Но, пересилив волнение, окрикнешь его тихо твердо, четко – он уж рядом. Покусывает за руку белыми, не сформировавшимися клыками. Больно. Да не со зла он. Туман он особенный был. Пойдёшь с ним на речку, бывало, так разбежится, крепкий ветер трепет загривок. Бежит чутко, смело – один, хотя знает, что за его спиной есть кто-то, кто поможет. Знает, виду не подает, не противится. Бежит еще быстрее. Волчата, если захотят, могут очень быстро бегать, быстрее почти всех остальных, но обычно предпочитают размеренный ход. Скоро виднеется речка; спускается вниз – лапы скользят по мокрому камню, запинается, катиться кубарем. Падает, встал тут же на лапки и бежит, как ни в чем небывало, дальше, но слегка прихрамывая. Не заметил, как поранился, с ноги капает кровь. Полижет теплым шершавым языком рану и не переживает нисколько. Волчонок не любит жалости, и в этом он честен: ни к себе, ни к другим. Лезет сам в ладони, ластиться. Он чуткий, прикосновения тонкие, аккуратные, и отдается волнам чужого тепла весь без остатка. И время летит тогда само по себе, пропадает из виду. Но где-то оно все еще есть, и Волчонок про него вспоминает, подает голос, выпрыгивает из ладоней, как ни в чем не бывало. Алёшка такой же. Самый лучший друг ему Туман. А если Туман поранится, поскуливает – боль оказалась слишком сильной, тягучей. Хочется ему помочь, он всегда позволял Алёшке помочь ему с охотою.
Через полгода Туман вырос в красивого серого волка. Серебристая шерсть, пушистый хвост поленом, шикарный воротник и янтарные глаза. Отец посадил его на цепь. Отца Туман почитал и боялся, а Алёшка был ему вроде друга закадычного. Бывало отец уйдёт на работу до самого вечера, Алёшка и спустит его с цепи.
- Пусть побегает.
Туман ценил их отношения. Всегда вовремя возвращался. У них с Алёшкой особый сигнал был. Как свистнет мальчишка сквозь щель в зубах, так Туман из любого уголка деревни бежит. Алёшка его на цепь опять посадит, словно и не было ничего.
Была у Тумана особенность одна. У волков глаза незаметны днем, потому что мешали бы охотиться, а ночью отражают любой малейший свет, чтобы загонять жертву в темноте. А бывает еще иногда, меняют цвет. Пугал Туман соседей и знакомых хозяина. Знакомых он определял наверняка. Слегка оскалится, что-то вспомнив, потом бежит навстречу, приветливо тявкая, не поймёшь что у него на уме. Чудной был. Вроде волк, а своих кур и индюшек никогда не трогал. Свиней навещал. Поглядит на них, посидит рядом с хлевом и за ворота просится. У соседей тоже ничего не воровал, хотя сосед и подозревал его во всех смертных грехах. Прошло несколько лет. Туман заматерел. Превратился в огромного серого пса. Случилось несчастье. На Алёшку, когда он вышел на улицу напал соседский стаффордширский терьер. Начал грызть за руки. Туман сидел на цепи.
- Как, но он сорвался? – никто не понял.
Мгновение и его челюсти сомкнулись на загривке стаффа. Он начал его трясти за холку и медленно перебирать зубами. Когда тот выбился из сил не в силах вывернуться из челюстей Тумана, упал на бок. Тогда Туман схватил его за горло и задушил. Алёшка потрясенный стоял в стороне.
Сосед выбежал на улицу, начал кричать:
- Застрелю. Застрелю.
Отец вышел из дома и спокойно сказал:
- Стреляй. Твой пёс поранил моего сына.
Поглядел сосед в янтарные глаза Тумана и вдруг остыл.
Прошли годы. Алёшка вырос. Уехал из деревни учиться в город. Приехал на каникулы. Туман состарился. Ослеп, оглох, морда поседела. Алёшка вошёл в знакомую калитку надеясь увидеть закадычного друга, но его не было. Вышел отец. Обнял сына. Вошли в дом. На веранде лежал Туман. Приподнял морду втянул ноздрями воздух. Пошевелил ушами и положил устало голову на лапы.
- Алёш, тебя ждали, - тихо сказал отец. - Надо бы Тумана усыпить. Совсем никчемный. Лежит целыми днями на веранде. Под себя ходит. Хотел ветеринара пригласить, чтобы усыпил. Подумал…надо тебя дождаться. Ты ж его закадычным другом был. Пристрелить пора, чтобы не мучился. Чего деньги платить?
- Жалко, отец, - вздохнул Алёшка, - ему уж девятнадцатый год пошёл. Может, поживёт ещё?
- Да какая это жизнь? – разозлился отец, - только и убирай за ним. Мать вся измучилась. Иди, ужинай. Столько ждали тебя. Сейчас принесу ему мясо.
Алёшка ел мамины пироги, отец заряжал ружьё.
- Бей в голову, как учил, - наставлял сына. - Сразу и без промаха. Так лучше.
Туман тыкался слепой мордой в мясо, когда раздался выстрел.
- Я после долго плакал, - рассказывал Алексей женщине, которая пришла с волчонком на объект, который он охранял. Несмотря на полученное образование, он так и не смог устроиться работать по специальности и вынужден был податься в охранники в город, где платили мало, но регулярно. На объекте, куда его направили жила овчарка и ему сказали, что каждый день в гости к ней приходит женщина с волчонком и её можно пускать.
– Мол, волчонок, давно дружит с той овчаркой.
Увидев волчонка, он остолбенел. Перед глазами встал Туман. Память не может подвести. Все сходится, как Солнце и Луна во время солнечного затмения, как клыки в захлопывающейся пасти.
Он рассказал женщине о нём.
- Жалко. Если б тогда не выстрелил, может, ещё года два прожил бы…
На глазах женщины выступили слёзы.
- За что его так?
- Толку от него не было, - отозвался Алёшка, - зачем в деревне никчемный пёс? Чего зря кормить?
Потом посерьёзнел.
- Трудно было. Я вырос с ним. Сколько его помню всегда вместе.
- Как же вы смогли? - прошептала женщина.
- Вам москвичам этого не понять, - парировал Алёшка. – Ваш волк в квартире живёт?
- Да, - ответила женщина.
- Не место ему тут, - сурово сказал Алёшка. – Не место волку среди людей. Другие они.
– И все же? – шептала женщина, - как вы смогли его так?
- Это был лучший выход, - ответил он, - выстрел в голову и всё. Туман даже не успел понять, что происходит. Это гуманнее, чем с ветеринаром и уколами.
- Но он же мог ещё жить? - не унималась женщина.
- Он мучился от старости, - хмуря брови, сказал Алёшка, хлопнув дверью ведущей в помещение, оставляя женщину на улице с овчаркой Найдой и волчонком.
Солнце осталось за горой. К вечеру пошёл редкий, заунывный дождь, над большим городом расстелился густой туман. Ночь сгущает краски и концентрирует ощущения.