У каждой женщины есть свой лимит безсонных ночей.
Ночей, когда прячешь заплаканное лицо в подушку. Когда натягиваешь на голову одеяло, чтоб хоть ненадолго, как в детстве, почувствовать себя защищенной под тяжестью мягкой ткани. Когда к рассвету знаешь каждый узор на потолке. Когда кажется, что до этого самого рассвета ты не доживешь, рассыпешься на тысячу пылинок боли и растаешь в лунной дорожке.
Но ночь не жестока, ей не нужны напрасные жертвы - и утром ты все таки открываешь глаза.
Лимит исчерпан.
Устало смотришь на посветлевший в утренних лучах потолок, зажмуриваешься и медленно пробуешь на вкус это новое для тебя слово - раз-лю-би-ла.
Разлюбила...
Кажется, еще вчера внутри шумели водопады эмоций, а сейчас только сухой ветер треплет и без того измученную засухой землю. Пусто. Тихо и пусто.
У каждой женщины было такое утро, когда простаивая часами возле зеркала, пытаешься найти в глазах что-то изменившееся, что-то чужое. Когда одной большой охапкой выбрасываешь все воспоминания, все мечты и надежды, касаешься своих рук, губ, волос, чтоб стереть все прикосновения - случайные или намеренные, грубо одергиваешь саму себя при малейшем намеке на теплоту в голосе, когда выговариваешь это имя. И когда жаль, безумно жаль своих чувств. Ведь они так долго жили в тебе, они стали частью тебя - лучами света твоих глаз, нежностью на кончиках твоих пальцев, безрассудностью твоей улыбки, отчаянием заломленных рук. Ведь только с ними ты ощущала себя живой. Ощущала себя настоящей. Жалела, растила, трепетно защищала и берегла их, свои чувства, и вот - выкидыш.
И так захочется заплакать. Захочется до судорог внутри себя, до побелевших щек...
Словно вместе с этими слезами выйдет пустота, а в улыбке опять проскользнет безрассудность. Но ты не сможешь, как ни будешь пытаться. И вот тогда, ты наконец увидишь в отражении своих глаз то, что ты так долго искала.
Лимит исчерпан. А счетчики обнулены.