Фантастика. Александра Крикова. Эмпир

— Эй, парень! Эй! — говорю негромко, похлопав по щеке распростертого на земле военного.

Тот приходит в себя, трясет головой, смотрит, будто сквозь, и пытается что-то сказать. Потом рывком садится, хватается за отвороты моего кителя.

— Я друг! – Поднимаю руки вверх, демонстрируя, что не представляю опасности. – Друг!

Недоверчиво изучает своими черными глазищами. Весь перемазанный, как черт, а глаза все равно выделяются. Перепуганные такие… Неудивительно – совсем мальчишка еще. Хоть и детина.

— Я Тони, — продолжаю, не меняя позы. – А тебя как звать?

— Френсис. Сержант Френсис Дрейк.

— Какое звучное имя, — улыбаюсь и подаюсь назад.

— Да, — усмехается он, ослабляя свою хватку. Потом осматривается. – Что произошло?

— Эмпиры устроили засаду в своем логове. Ты единственный выжил. – Поднимаюсь, отряхивая армейские штаны. – Уж не знаю, кто там гранату рванул: ваши, не ваши…

Френсис тоже встает, пошатываясь. Оглядывает меня с ног до головы, проверяет, на месте ли оружие.

— Что? – спрашиваю, разведя руками. – Это форма, да. Но я не военный. Просто живу тут. Иногда вот вашему брату помогаю.

— Ты… – начинает Френсис, и я вижу, как неловко ему продолжать.

— Нет, — смеюсь я в ответ. – Нет, не волнуйся.

Я никогда не хотел быть политиком. Вопросы глобального перенаселения и постоянной нехватки продовольствия – не те вопросы, которые мне хотелось бы решать. Я не хотел быть ученым. Мой мозг никогда не додумался бы до создания орг–металла. Я не хотел быть программистом, создающим прошивки для эм–пластин.

Кем я хотел бы быть? Пожалуй, какой-нибудь супер–пупер рок–звездой. Или известным актером. Вот кто никогда не заморачивается о своем пропитании. Всем известно, фанаты – лучшие батарейки. И перезаряжаются легко, от новой песни или фильма…

Еще я всегда хотел быть свободным человеком. Ходить, где хочу, делать, что по душе. Что ж, хоть это мне оказалось под силу.

— До поста три километра, — киваю я в сторону заката. – Мне неплохо платят, если я вытаскиваю кого-нибудь. Как тебя.

Френсис чуть отстает, постоянно спотыкаясь. Это, парень, дело привычки… я тоже не сразу приспособился к жизни на развалинах.

— Давно ты так… существуешь? – спрашивает сержант.

— С начала Великого Упадка.

Вот как все это было.

Вдоль позвоночника человеку вшивалось несколько орг–металлических пластин. Те, в свою очередь, прорастали волокнами в спинной мозг, реагировали на каждый эмоциональный всплеск реципиента и накапливали его в виде энергетического заряда.

Так появились эмпаты, способные обходиться без еды и воды несколько месяцев.

Небоскребы дырявят закат серыми огрызками. Стрижи кричат в вышине, сбивая на лету мошкару. Видимо, будет дождь. Сержант идет рядом, поглядывает на меня, будто хочет что-то спросить, но не решается.

— Давай, — закатываю наигранно глаза.

— Что?

— Спрашивай.

— Ч-что?

— Ну как что… Не боюсь ли я.

— Ты не боишься? – серьезно спрашивает Френсис.

— Нет, — улыбаюсь я непринужденно. – У меня хорошая реакция. Быстро перевожу эмоции в энергию. Перехватить невозможно. Поэтому эпмирам до меня нет никакого дела.

Эм–пластины существенно облегчили человеческое существование. К 2167 году они были вживлены почти восьмидесяти процентам населения Земли…

Вот только большинство реципиентов, переводя эмоции в энергию, через пару лет совсем разучилось хоть что-то чувствовать.

Так появились вампиры нового времени – эмпиры.

— К тому же, — продолжаю я, — большинство этих ребят – вполне адекватны. Вас посылают в логова совсем уж конченых, которые и лицо человеческое давным–давно потеряли. Нормальных эмпиров ты и не видел.

— А ты? – спрашивает Френсис.

Я лишь усмехаюсь в ответ и кивком головы указываю на просвет между домами метрах в пятидесяти от нас.

— Нам туда. Немного осталось.

Теперь на матушке–Земле нас чуть больше трех миллиардов. Возможно, в этом и был глобальный план мировой элиты? Им-то вряд ли что-то куда-то вшивалось. Их мегаполисы – нетронутые, процветающие – расположены на западе. Я трижды пытался добраться до них, но каждый раз нарывался на мобильные патрули. А потом оставил попытки, решив, что даже если прорвусь… Что даже в условиях полного благополучия меня все равно рано или поздно потянет на Охоту. А на кого охотиться в мегаполисах?

Над сопкой впереди появляется фигура человека в каске. Военный машет нам.

— Мы на месте, — говорю, указывая на сопку. – Иди, мне уже заплатили за тебя.

Он даже не догадывается спросить – когда и как. Улыбается во все тридцать два зуба и протягивает руку.

— Спасибо!

Пожимаю его ладонь, а потом резким рывком – на себя, пока сержант не очухался. Эм–пластины активизируются, волокна молниеносно пробивают кожу на спине, оплетают нас коконом и впиваются в позвоночник Френсиса.

— У меня хорошая реакция, я же говорил, — шепчу ему на ухо, прижимая к себе. – Как и у моих пластин.

Через пару минут тело сержанта падает на землю, поднимая облако пыли. Достаю из внутреннего кармана кителя пульт, нажимаю на кнопку, сворачивая голограмму за сопкой.

Спустя три недели я натыкаюсь на заглохший «Форд». Водитель копается под капотом.

— Давай помогу. — Подхожу осторожно, чтобы не напугать. Незнакомец забавно стукается головой о крышку. – Эй, я друг!

Я всегда неплохо разбирался в машинах, и вот уже мы едем в сторону небольшого городка, непринужденно болтая.

— Ты не боишься? Вот… так? Без особой защиты? – спрашивает, наконец, водитель.

— Эмпиров? Нет, — улыбаюсь я. – Только конченый эмпир будет разводить свою жертву на страх. И обычно подобные упыри настолько слабы, что справиться с ними не составляет особого труда. Страх – не самая энергетичная эмоция.

— А какая – самая? – заинтересованно улыбается водитель.

— Благодарность. Ее хватает почти на месяц. — Пальцы его впиваются в руль, и это немало меня веселит. – Не бойся. Я не собираюсь убивать тебя. Просто докинь меня до города.

Эмпиры тоже любят путешествовать.

(с) Александра Крикова