- Ты чего ревешь?
- Я не реву, - девчонка подняла голову и на Витьку взглянули голубые озерца глаз.
- Как это не ревешь? Вон, слезы катятся по щекам.
- Я не реву. –Упрямо повторила девчонка. – Ревут так: а…. А я плачу!
- Ну, и чего ты плачешь?
- Я ключ потеряла.
- И что, надо из-за этого реветь? Где ты его потеряла?
- По дороге домой, он из портфеля вылетел.
- Как это?
- Я портфелем замахнулась, он и вылетел в траву. Наверное. Я его искала, но не нашла.
- А зачем портфелем размахивала?
- А, с мальчишками дралась. Понимаешь, они втроем на одного накинулись. Вот я и помогала ему отбиваться.
- Отбились?
- Ага. Вот только платье немного порвала, да ключ потеряла.
- Дома влетит от родителей?
- Нет. Папка поймет, а вот с мамой разговор предстоит серьезный. Будет воспитывать во мне девочку.
Они немного помолчали. Девчонка вновь шмыгнула носом. Витька покосился на нее.
- Знаешь что? Пойдем к нам в гости. Бабуля уже пироги испекла. Она у нас большая мастерица! Как приедет, так сразу за хозяйство берется. Пирогов напечет и в гости к соседям ходит с ними, угощает всех.
- Так это не твоя ли бабушка к нам вчера приходила, угощала шанежками? Моя мама сказала: «Какая прекрасная, истинно русская женщина!»
- Она. Кто же еще? Так пойдем, что ли? Потом чаю попьем, уроки сделаем, а там и твои родители с работы вернуться. Ты где живешь?
- Тут, – девчонка махнула головой в сторону Витькиного подъезда.
- И я в этом подъзде живу. Ты на каком этаже?
- На третьем?
- Значит мы соседи. Давай портфель, я помогу.
Дети зашли в подъезд и стали подниматься по лестнице. На последней ступеньке перед площадкой третьего этажа в свете зажженной лестничной лампочки, матово поблескивая, лежал ключ.
- Ой, смотри! Вот он, мой ключик! А я думала, он в траву укатился! - подхватив потерю, девчонка весело запрыгала на одной ножке по площадке. – Ключик, мой ключик! Хорошенький ключик!
Открылась дверь соседней квартиры.
- И кто тут такой шумливый? Витя, ты, что ли, в подъезде танцы устраиваешь?
- Нет бабуль. Это она ключ потерянный нашла.
- Потерянный, говоришь. Вот и хорошо, что нашла, вот и ладненько. А теперь гойда чай с пирогами пить. Пирожки сегодня с яблочками, уж больно хорошими удались!
- Равняйсь! Смирно! Товарищ генерал… -
- Отставить, сержант! Вольно. Что смурной такой, боец? Случилось что?
- Никак нет, товарищ генерал! Задумался.
- О чем задумался, боец? Ну-ну, не стесняйся, говори. Небось, о какой-нибудь крале гарнизонной?
- Никак нет, товарищ генерал! О пирожках.
- О чем?
- Бабушкины пирожки вспоминал. Вкусные она их пекла.
- Из деревни, стало быть, призывался?
- Никак нет, товарищ генерал. Из Москвы я!
- Из Москвы. А семья-то есть?
- Как не быть. Отец, мать. Все в полном порядке.
- Сам пошел в армию, или выловили?
- Сам, конечно! Надо же кому-то и Родине послужить. У нас в роду все служили – и деды, и отец, и дяди. А я что хуже, или калека какой?
- Да. Ишь ты! А пирожки бабушкины сняться. - генерал удивленно мотнул головой, сбил лихую фуражку, почесал затылок. – Ишь ты! Сам, значит.