/роман вышел в России. Загуглите, где купить. Все имена изменены./
МАРИНА
1996, Узбекистан, Ташкент.
Узбекистан! Хлопково-бахчевой, гранатно-инжирный, яблочно-грушевый, плово-шашлычный край! Горнолыжные курорты и ледники, облизываемые солнцем как ванильное мороженое.
И, конечно, пустыни, которые занимают семьдесят процентов площади республики. Ташкент, столица и мегаполис, город театров, дворцов и базаров. Родина Марины. Правда, сначала родиной Марины был Советский Союз, а когда он распался, она стала гражданкой Узбекистана.
Свое имя Марина не любила, в ее классе слишком много было девочек с таким же именем. Она верила, что совершенно случайно попала в семью врача и музыканта, может, ее подбросили инопланетяне? Ощущение необыкновенности и избранности таскалось за ней невидимым хвостом. Хотя она, так же как и все ее ровесники, помогала родителям по дому, бегала за хлебом и играла со своим единственным младшим братиком Александром, которого обожала.
В детстве Марина не играла в куклы. Помнила себя с пятилетнего возраста, когда всем игрушкам предпочитала плюшевых зайцев. После просмотра правдивого и поучительного мультфильма придумала одноименную игру «Дед Мазай и зайцы». Она выступала в роли деда Мазая и спасала своих плюшевых зайцев от неминуемой гибели.
В начальных классах школы Марина больше всего любила сказку «Алиса в стране чудес». Виниловые музыкальные пластинки рассказывали и напевали истории о скучающей иностранке, которая в погоне за кроликом оказалась на другом конце земного шара. Песни из этого увлекательного путешествия Марина знала наизусть.
Когда одноклассницы увлекались мальчиками, прическами, сбегали с уроков, Марина много читала и писала статейки в местную детскую газету «Пионер Востока». Она прыгала от счастья, когда видела свою фамилию напечатанной в прессе. У папы при виде своей фамилии в газете начинали блестеть глаза от гордости, он произносил, растягивая слоги: «Я — ща-слив!» И эта его фраза весила для дочери больше, чем все «молодец», «круто» и подобные похвалы, вместе взятые.
С седьмого класса Марина увлекалась астрономией и уфологией, бегала по утрам и мечтала улететь с инопланетянами осваивать другие планеты. Она носила эксклюзивные вещи, которая сшила мастерица-мама. Даже шапка зимняя у Марины была не как у всех. Сосед на охоту ездил, енота привез им. Папа сам обрабатывал мех, а мама сшила дочке шапку из енота. Все ученики ходили зимой в вязаных головных уборах, шапках из кролика или каракуля, а Марина — не как все — в шапке из енота! Но инопланетяне за ней не прилетали и даже на контакт не выходили. Наверное, побаивались.
Марина, как все, окончила школу, как все, плясала на выпускном, училась на филологическом факультете Ташкентского университета с 1990 по 1996 год и устроилась на ординарную работу в обыкновенной школе учителем русского языка и литературы, подрабатывая написанием курсовых и дипломных работ на заказ. Скучно! И денег всегда не хватало!
В свои двадцать два года Марина продолжала считать себя незаурядной девушкой. И судьба русской учительницы ее мало устраивала. В Средней Азии ранние браки всегда были нормой. Марина чувствовала себя старой девой. Почти все подруги вышли замуж, обзавелись детьми и при встрече не стеснялись залепить ей пощечину-вопросик: «Когда же ты замуж выйдешь?»
Марина давно сказала себе, что ее призвание в жизни — быть журналистом, писателем.
Поэтому и замужество должно было быть у нее неординарным. Чтобы потом написать об этом!
Зачем ей русский или любой другой житель стран СНГ, когда «выйти замуж за американца» стало модно? Не от мира сего? То же самое, что улететь на другую планету?
Как учителю в общеобразовательной школе ей платили в месяц всего двадцать долларов. И частенько три работающих человека в системе загнивающего социализма — она, мама и папа — спорили, чья очередь купить шампунь или туалетную бумагу. Разумеется, ей хотелось вырваться из этой вечной нехватки денег. Из родительского гнезда — тоже.
Но она была не в состоянии достаточно зарабатывать и самостоятельно снимать квартиру, хотя ей и в голову это не приходило. В свои двадцать два года Марина не умела ни откладывать деньги, ни оплачивать счета, ни вести бюджет. Этим занимался отец.
Родители Марины были почти что идеальными — она росла без мата, драк и пьянок. Мама и папа дали дочке музыкальное образование, уверенные в том, что это обеспечит ей в будущем «кусок хлеба», и оплачивали ее кратковременные увлечения легкой атлетикой и танцами, а также подписку на журнал «Наука и религия».
Мама, роскошная брюнетка с серо-зелеными глазами, работала за рубли и копейки врачом в государственной больнице, а также занималась духовным развитием дочери, таская ее в консерваторию, театры и музеи. А папа зарабатывал.
Отец Марины обожал дочь, был заботливым, веселым, простым в общении человеком, больше хвалил, чем критиковал, имел несколько профессий: и фотограф, и музыкант, и сварщик, и плотник, и шофер. Как волшебник, он мог все: гвоздь забить, поесть приготовить и посуду помыть, капусту засолить, симфонию сыграть, закуп сделать. Вставал раньше всех, заваривал кофе жене, готовил завтрак детям. Папа приучал сына к спорту: водил его на каратэ, а по вечерам садился на велосипед, методично разрезая им восьмой квартал массива Юнусабад, а юный Алекс бежал за ним, ибо в жизни очень важно уметь не только драться, но и убегать от опасности. Полезное ископаемое, а не человек! Внешности был не броской, но с отличительной лысиной, как у вождя пролетариата Владимира Ленина.
В 1997 году отца Марины прооперировали в онкологическом диспансере — нервы, нервишки, нервищи. Он тяжело переживал факт, что ему оттяпали три четверти желудка. Не было сил работать, а работать он любил. И не мог есть как раньше. То — нельзя, сё — нельзя, стал раздражительным, постоянно всё критикующим, одним словом — больной человек.
Марине хотелось вырваться из родительского гнезда, где она прожила почти четверть века, и не жить в ситуации, когда все вокруг пытаются угодить больному отцу.
Своего местного бойфренда Тимура, тихого паренька-программиста с монголоидным лицом, она воспринимала только как секс-партнера. Подарки он ей не делал, в любви не объяснялся, планы на будущее не рисовал. Ее вообще никто замуж не звал. Тимур кормил Марину шашлыками и удовлетворял в сауне. Правда, после этих удовлетворений у нее были синяки на бедрах из-за его костлявого телосложения, и в этом Марина видела некую физиологическую несовместимость. Кроме того, Тимур был татарином, а Марина видела себя только рядом с супругом европейской внешности. Да и родственники его, скорее всего, были бы против такого брака.
Русская пословица гласит: «Лучше синица в руке, чем журавль в небе!» Может, для кого-то это и так. Но Марине нужен был журавль — муж из другой страны. Тимур был для нее синицей в руке: он рядом, его не надо завоевывать!
А ей хотелось быть Завоевательницей. Ведь не каждой русской из какого-то Узбекистана посчастливится завоевать сердце заморского принца!
Марина разослала свои фотографии в иностранные журналы знакомств, но безрезультатно. Ожидаемая лавина писем почему-то не встряхнула ее мирок. Марина попросила подругу в Америке посодействовать и стала ходить к экстрасенсу.