(Основано на реальных событиях)
SERMO I
- Ваша цель прибытия в Израиль?
- Туризм.
- Вы первый раз в нашей стране?
- Да.
- Где собираетесь остановиться?
- В Тель-Авиве у Ланы Аглер. Вот копия ее паспорта.
Я протянул под стекло в окошко лист с копией. Сотрудница погранслужбы удовлетворенно кивнув, перевела взгляд на мою рыжеволосую спутницу, от волнения переминавшуюся с ноги на ногу.
- Кем вы приходитесь вашему спутнику? – строго спросила ее израильтянка.
- Я… Мы… Мы скоро должны пожениться… - запинаясь, ответила та.
- Вот выписка из ЗАГСа, что мы подали заявление о бракосочетании, - не дожидаясь следующего вопроса, невозмутимо произнес я, просунув справку. – Это наше предсвадебное путешествие, такая у нас русская традиция.
Это было сущей правдой, хоть волоки меня на допрос в Моссад. Ну, за исключением фразы о наших национальных семейных особенностях. Два дня назад мы с Юлькой Леонтьевой из юридического отдела нашей компании решили узаконить отношения. И в честь этого события я решился сделать подарок – окунуть ее с головой на пять дней в настоящую экзотику Ближнего Востока.
Сотрудница еще минут пятнадцать куда-то звонила, и что-то выясняла. А затем протянула нам обратно паспорта, вложив в них вкладыши.
- Лешенька, а чего она так долго нас проверяла? – Юлька семенила за мной, стараясь не отставать.
- За сутенера меня приняла.
- Чьего сутенера? – недоуменно спросила она.
- Твоего, Юль, твоего, - усмехнулся я, и легонько щелкнул ее по носу. – Потому что нельзя быть красивой такой.
Юлька хотела было обидеться, но последний аргумент заставил ее улыбнуться и слегка покраснеть.
Напротив выхода из аэропорта Бен-Гурион стояла тонкая стройная девушка, одетая в белое с черными мелкими горошинками легкое платье чуть выше колен. Черные кучерявые волосы ниже плеч, развиваемые теплым ветерком, подчеркивали яркую семитскую внешность. Рядом с ней остановилось такси.
- А если он не придет? Что тогда? – c улыбкой произнес на русском водитель, высунувшись из окна.
- Тогда и будем думать, - рассмеялась девушка.
- Ну, таки я подъеду через полчаса, - подмигнул водитель и тронул автомобиль.
Мечтам таксиста не суждено было сбыться. Уже через десять минут мы с нашей новой знакомой летели на серебристой Mazda3 по автобану в сторону Натании. На заднем сиденье лежала Ланина скрипка в изящном футляре. Показалось, что мы были знакомы с Ланой очень давно. Как говорится, «Facebook connecting people». Цена нашей встречи - всего один лайк в сети. Мы были с ней ровесники, но стоило ей заговорить, как жестикуляция, напор, обаяние и обжигающая собеседника энергетика, сбрасывали сразу с ее счетов лет десять, не меньше.
- Муж сейчас в командировке, детей утром к бабушке отправила, - сказала Лана, когда мы вошли в просторную квартиру на четырнадцатом этаже. – Так что вы свободно располагайтесь, не стесняйтесь.
После ужина Юлька предпочла повозиться на полу с щенком швейцарской овчарки, похожей больше на белого медвежонка. Мы с Ланой переместились на открытый балкон, смахивающий по своим размерам больше на комнату. С него открывался захватывающий вид на самарийские холмы, позолоченные лучами заходящего солнца.
- Скажи, что ты собрался искать в Иерусалиме? – спросила она.
- С чего ты взяла, что я что-то ищу?
- Все едут туда что-то искать, Алексей, только все напрасно, - вздохнула она.
- Объясни мне, - попросил я ее.
- Все достаточно просто. Если ты христианин, то Мессии там нет, Он воскрес и вернулся к своему Отцу. Если ты иудей, то Мессию ты тоже не повстречаешь, Он еще не приходил. У наших «двоюродных братьев», стерегущих Купол Скалы на Храмовой горе, примерно те же расклады. Иерусалим прекрасен, особенно на рассвете, я безумно его люблю, но он пуст.
- Тем не менее, миллионы людей со всего мира стремятся попасть в Старый город, а затем мечтают вновь туда вернуться, - возразил я.
- «Мертвые возвратились из Иерусалима, где не нашли того, что искали. Они жаждали, дабы я допустил их себе и наставил», - процитировала Лана. – Юнг, «Семь наставлений мертвым».
- Скажи, Лана, а ты веришь сама?
- Я верю в существование Высшего Разума. И у меня с Ним хорошие отношения, но они касаются только меня лично, – улыбнувшись, Лана поднялась, давая понять, что беседа на сегодня завершена. – Завтра вам рано вставать. И мне на репетицию нужно будет двигать. Можешь, кстати, у меня на книжной полке Юнга взять почитать.
SERMO II
Карманный путеводитель не обманул и вывел нас от Храма Гроба Господня по улочкам и закоулкам к Стене плача. Подход к ней был разделен деревянной перегородкой на две неравных части: две трети для мужчин, и одна треть для женщин. Юлька сразу двинула к Стене просить о своем, о девичьем. И заодно разместить кучу записок, которые ей надавали перед отъездом подружки.
Передо мной же стояла пусть и формальная, но важная задача. Причем от шефа, который, узнав, куда я собрался ехать в отпуск, вызвал меня срочно к себе.
- Алексей, ты же знаешь, что мы уже пять месяцев не вылазим из судов из-за нашего кровожадного конкурента. Дело зашло в тупик. Ты, когда будешь в Иерусалиме, оставь в Стене плача записку, - то ли в шутку, то ли в серьез попросил директор, смущенно улыбаясь. – Так, на всякий случай. Говорят, иногда срабатывает.
Я хорошо знал эту историю от моей Юльки. Ей то и дело приходилось мотыляться по судебным заседаниям. Наш конкурент был безжалостен, и на компромисс идти не хотел. Прокол коммерческой службы мог дорого стать нашей компании. Все шло к неминуемому банкротству. Помочь нам могло только чудо.
Натянув на голову белую бейсболку вместо кипы, я направился к Стене плача. Там как всегда было многолюдно. Основу толпы составляли хасиды, одетые, несмотря на жару, в черные костюмы с белой бахромой, выбивавшейся из-под пиджаков. На голове у каждого была нахлобучена большая широкополая шляпа такого же черного цвета. Она делала его обладателя похожим на Незнайку. Особенно, когда она сползала на затылок. У некоторых хасидов, видимо особо продвинутых, головные уборы были в форме цилиндра из меха.
Молясь у Стены, они непрерывно раскачивались взад-вперед, как маятники. При этом умудрялись не стукнуться о камни лбом. С некоторой завистью я наблюдал за их профессиональными навыками.
Прислонившись щекой к Стене, коснулся ее ладонью. Камень был шершавым, впитавшим в себя тепло иерусалимского солнца. Немой свидетель, хранящий уникальную историю несколько тысячелетий. Сколько могущественных цивилизаций накатывало на стены Старого города за это время, чтобы исчезнуть в небытие!
Как молиться я не знал. Как пользоваться этим древним «девайсом» имел весьма смутные представления. Раскачиваться у Стены без предварительной подготовки было занятием крайне рискованным. Вынув из кармана джинсов записку шефа, я постарался ее засунуть между сотнями подобных просьб, торчащих между камней.
Сделать это оказалось не просто, но с третьей попытки мне это удалось. Я закрыл на всякий случай глаза, и тут мне пришли на память строки из «Семи наставлений мертвецам», которые я захватил с собой в дорогу почитать. «Мертвые стояли в ночи вдоль стен и восклицали: Желаем знать о Боге. Где Бог?» А действительно, где Он сейчас? Чем занят? Обратит ли внимание на мою записку?
SERMO III
Это случилось на следующее утро, когда я затащил Юльку путешествовать по древним стенам. Об этой экскурсии мало кому известно из прибывающих туристов. Сбылась мечта детства почувствовать себя Карлсоном, разгуливающим по крышам. Сверху весь Старый город был как на ладони со своими храмами, костелами, мечетями и синагогами.
Мы проходили над Дамасскими воротами, когда Юлька вскрикнула от удивления. Лоб в лоб мы столкнулись с Феликсом Каплуновым, одиозным президентом той самой компании-конкурента, что выкручивала нам руки в суде. Я видел его лишь однажды, мельком, а вот Юлька, бьющаяся за наши интересы, была с ним хорошо знакома. Феликс путешествовал с супругой, и как выяснилось позже, они прилетели накануне православной Пасхи, чтобы быть свидетелями схождения Благодатного огня.
«Тут мертвые завопили, зашумели, ибо они были несовершенны». Это о всей гамме чувств, возникшей у обеих сторон от нежданной встречи,
Моя любовь к истории древнего мира на этот раз пригодилась как никогда. Для Феликса и его супруги я провел увлекательный экскурс в минувшие эпохи. Спустя час, который пролетел незаметно, мы спустились со Львиных ворот. Феликс был задумчив. За все время мы ни разу не коснулись темы судебных разборок.
- А знаете, Алексей, что я думаю по поводу нашей судебной истории? – спросил он.
Затаив дыхание, я внимательно смотрел на него.
- Думаю надо заканчивать наш затянувшийся «арабо-израильский» конфликт, - продолжил он, слегка улыбнувшись. – Я позвоню сегодня вечером адвокату, чтобы он нашел компромисс. Всего доброго!
Если бы мне кто-то рассказал эту историю, я бы от души посмеялся над ней и ее рассказчиком. Подходящая фантазия в сюжет банальной мелодрамы. Но факт оставался фактом: ответ на записку получен менее чем за сутки! Я не силен в высшей математике, но уверен, что теория относительности выдала бы один к миллиону шанс на такую случайность. Эх, вот бы еще фрагмент этого «девайса» у нас в офисе установить!
Попрощавшись, я потянул Юльку за собой по улице Via Dolorosa.
- Не отставай, нам нужно еще успеть попасть на Храмовую гору. Вход скоро закроют.
На площади перед Западной стеной мы продирались сквозь идущие друг за другом праздничные делегации взрослых и детей. Перед ними стучали в барабаны, гудели в рога, все веселились, танцевали и громко хлопали в ладоши. Сегодня понедельник – день для отмечания бармицы.
SERMO IV
- Only for Muslims! Tourists walk around!
Чернокожий охранник преградил мне вход в Купол Скалы, в тот самый момент, когда я, разувшись, собирался проникнуть внутрь. Пытаться спорить с ним было бессмысленно. Тем более что Юлька тянула меня за рукав.
- Леш, пойдем уже отсюда, я хочу есть.
Ну, нельзя, так нельзя. Хотя, как известно, если нельзя, но очень хочется то можно.
Через полчаса мы уже сидели за столиком арабского ресторанчика снаружи и наблюдали, как по улице течет то неспешно, то убыстряясь, людской поток.
- Ты, Юль зря так на хумус налегаешь, - с иронией заметил я. – Не к добру это.
- Так вкусно же, - возразила моя без пяти минут супруга, и в очередной раз окунула питу в хумус.
- Ты про пивной живот знаешь? А есть хумусный животик. Дело в том, что хумус коварен, он проникает в каждую твою клеточку, и обычный фитнесс тут тебе не помощник. А еще от него зависимость развивается.
- Вот вернусь домой, раздобуду рецепт и сама каждый день буду готовить, - Юлька словно и не слышала моей тирады. Она не осознавала, какая скрытая угроза зависла над ее стройной фигурой.
За три следующих часа я успел сводить Юльку в пещеры Седекеи, попав по пути в водоворот арабского квартала. В этих пещерах был пойман, ослеплен и уведен в вавилонский плен иудейский царь Седекия. Перед этим он увидел гибель всех своих родных.
В Кедроновой долине мы побывали у гробницы Авессалома, сына царя Давида. Тот поднял мятеж против собственного отца и изгнал его из Иерусалима. Перед решающей битвой Давид попросил своих военноначальников сохранить жизнь сыну, ведь отцовское сердце по прежнему любило его, и готово было простить. Но военноначальники умышленно нарушили этот приказ, и поразили Авессалома. Несмотря на победу, царь был убит горем от утраты сына.
Наконец мы оказались прямо у Золотых ворот с внешней стороны стены на мусульманском кладбище.
- Леш, а почему ворота замурованы?
- У иудеев есть предание, что через эти ворота должен проехать Мессия на белом осле и установить для них вечное царство. Чтобы этого не допустить, султан, при восстановлении разрушенных стен, приказал, чтобы эти ворота стояли всегда замурованными. А еще велел у ворот хоронить, где мы сейчас стоим, лучших своих воинов с оружием. Чтобы когда они воскреснут при приближении Мессии, вступить с Ним в бой.
- Прямо какой-то город умерших, а не живых, - поежилась Юлька. – Куда ни глянь, вокруг кладбища, гробницы да склепы.
- А вот Юнг утверждает, что Иерусалим наводнен живыми мертвецами, - не преминул блеснуть эрудицией я.
- Много твой Юнг понимает, - проворчала Юлька.
К вечеру мы покинули Старый город через Мусорные ворота. У остановки стоял автобус по маршруту №1.
- Нам сюда! – сказал я, и уверенно вошел внутрь салона, крепко держа за руку свою спутницу.
- Леш, а мы куда сейчас едем? Разве не в гостиницу?
- Осталось еще одно любопытное местечко, на которое стоит взглянуть. Религиозный квартал Меа-Шеарим – территория хасидов. Обычные туристы не рискуют захаживать. А если заехать к ним в субботу, то можно и камнем по машине получить.
- А как мы узнаем, что приехали в квартал? – спросила Юля без особого энтузиазма.
- Очень просто, половина этих пассажиров выйдет именно там.
И тут только Юля заметила, что в салоне полно хасидов, наподобие тех «маятников», которых мы видели у Стены плача. Кто-то из них читал Писание, кто-то негромко переговаривался с соседом.
- Леш, а почему они не на работе? – полюбопытствовала Юля. – Третий день глаза мозолят.
- Юль, у них очень интересная профессия - «учить Тору», - усмехнулся я. – Государство им платит пособие, как религиозным. У них в семьях по восемь-десять детей, которые не служат в армии. Вот будешь плохо себя вести, отращу себе пейсы и рвану к ним. Или в кибуц от тебя и тещи сбегу, тоже вариант, там говорят, живут, как в коммунизме.
Юлька незаметно и больно меня ущипнула.
Когда мы вышли из автобуса на улице Меа-Шеарим, уже смеркалось. Глянув на Юльку, одетую в белоснежную куртку и джинсы такого же цвета, я понял, что это провал. Вокруг нас непрестанно сновали «люди в черном». Мы были чужеродным пятном в этом квартале.
Тем не менее, мы практически успешно выполнили свою миссию. Юльке даже удалось уговорить меня заглянуть по пути в кондитерскую и купить ей двойное песочное колечко за, ой вей, семь шейкелей. Лишь на выходе из квартала, молодой хасид, шедший под руку с женой, начал гневно тыкать пальцем в мою Юльку, и что-то гневно ей выговаривать.
Хотя я и не знал ни одного слова на иврите, мне отчаянно захотелось вступить с ним в религиозный диспут. Но мой инстинкт вовремя мне подсказал: «Вам пора! Вам действительно уже ПОРА!». И вправду, «мертвые, что ропща заполняли пространства окрест, говорили: Сказывай нам, проклятый, о Богах и Дьяволах».
SERMO V
- Леш, а зачем они оранжевые флаги устанавливают на море, тут что, есть акулы? – обеспокоенно спросила меня Юлька, облокотившись на песок.
Уже два часа, как мы вернулись из Иерусалима утренним рейсом в Натанию. Лана сегодня уехала в Цфат выступать со своим симфоническим оркестром, пообещав после обеда заехать, и забрать нас с пляжа к себе домой.
- Какие в Средиземном море акулы, деточка! – прервала разговор по телефону, сидящая неподалеку от нас импозантная тетка. – Тут пострашнее опасность. Море умеет затягивать от берега. Да так, что ты и не заметишь сразу! Хоть море всего лишь и по пояс, но это иллюзия безопасности. А волны сегодня большие.
Успокоив Юльку, она вернулась к телефонной беседе.
- Да, я на это лето сняла себе дачу под Конаково. А на следующей неделе лечу в Манхэттен. Может, вообще там осяду.
Я откинулся на белоснежный песок, закрыв глаза. И попытался представить, под шум накатывающих волн, как это: «осесть на будущей неделе на Манхэттене». То, что израильский паспорт делает его обладателя сродни крылатой птице, мне было известно. Практически во все страны мира безвизовый въезд. Израильская молодежь, после демобилизации из ЦАХАЛ, забивает на все, и целый год колесит по всему свету.
А у нас в России все иначе: визовый режим и ментальная оседлость. И как тут не согласиться с Юнгом, «слаб человек, а потому ему необходимо нужна сообщность».
Мои философские размышления прервал автомобильный гудок. Это была Лана.
SERMO VI
- Ну, вы и дали! – изумился Женя, брат Ланы, заехавший в гости. - В некоторые из этих районов Иерусалима во время службы я совался только в бронике и с автоматом. В следующий ваш приезд обязательно повезу вас экстримальщиков на Голанские высоты и к границе с Ливаном.
- Так хотелось по нестандартным туристическим маршрутам прогуляться, - улыбнулся я. – Ближе к народу, так сказать.
- Знаешь, на нашей маленькой территории, которую можно проехать на автомобиле с юга на север всего за шесть часов, умудряется проживать и уживаться куча самого разного народа, - и Женя начал загибать пальцы. - …светские евреи, религиозные евреи, арабы-мусульмане, арабы-христиане, друзы, бедуины. И все они как непересекающиеся параллельные плоскости. И тебе вряд ли удастся однажды оказаться внутри них. Ты чужак для них. И чужаком останешься.
Историю с запиской в Стене плача я приберег к ужину.
- Женя, срочно потрогай лоб Алексею, мне кажется, он подхватил иерусалимский синдром, - смеялась до слез Лана.
Вечером мы спровадили Юльку с Женей выгуливать щенка. Сверху нам с Ланой было хорошо видно, как «белоснежный медвежонок», на радость эфиопской детворе из соседнего квартала, собравшейся вокруг него, дает представление на лужайке перед домом. Со стороны это сильно напоминало мультфильм «Каникулы Бонифация».
- Ты нашел в Иерусалиме то, что искал? – спросила меня Лана.
- Мне сложно сказать, - уклончиво ответил я. – Но я вернулся после этой истории оттуда другим. Завтра в аэропорт, а меня уже тянет обратно.
- Ты стал в Иерусалиме верующим?
- Скорее сочувствующим, - улыбнулся я. – Не хочу форсировать раньше времени.
- Правильно! Религия не нужна, это самое ужасное изобретение в мире, - убежденно сказала Лана. – И вообще, жить нужно в кайф. Хочешь, я рассажу тебе, как провела целый месяц с бедуинами в Синайской пустыне?
Следующий час я сокрушался о самой большой несправедливости в этом мире. Лана оказалась потрясающей рассказчицей. Рядом с ней должен был сидеть не я, а Хемингуэй. При всем желании мне не удастся передать во всех красках ее историю. О мудром главе племени бедуинов Мустафе. О ночных прогулках в темноте. О дьявольской жаре, от которой закипает кровь. О мальчике-бедуине, который часами неотрывно смотрит на море. О волшебных бедуинских «косяках». О колючих песках, в которых к третьему дню растворилось время. О морском еже, больно проколовшем ногу. О пыльной буре под утро, унесшей прочь палатки. И о тайнах, хранящихся пустыней.
Ночью мне снились огни Манхэттена, хасиды, бредущие по Синайской пустыне и огромная тарелка хумуса. Где-то неподалеку раздавался голос Феликса Каплунова, кричащего в телефон: «Да, да, я на это лето дачу на Голанах снял. Возможно осяду прямо на границе с Ливаном». Последнее, что я запомнил, прежде чем отключиться, это шелест страниц, которыми игрался прилетевший из Самарии ветер: «Прекрати свои речи про богов, демонов и души, нам про то по сути давно известно…»
SERMO VII
- Лешенька, любимый, а ты и вправду вернешься домой? – по дороге в аэропорт Юлька не скрывала эмоций. – Может, ты возьмешь, да и подашься в какой-нибудь свой… как его… кибуц.
- Юль, к нашей свадьбе я обязательно возвращусь. Обещаю, - я пытался, как мог успокоить свою спутницу.
- Да, а как же работа? – продолжала она хлюпать носом. – Что я в офисе завтра всем скажу?
- Ничего. Предоставь мертвецам хоронить своих мертвецов.
- Это снова твой дурацкий Юнг?
- Нет, на этот раз из Евангелия. Скажешь шефу, что миссия выполнима, - усмехнулся я. – И что за проделанную работу мне по идее полагается премия в размере годового бонуса и бессрочный оплачиваемый отпуск. И Феликсу, когда увидишь, огромный привет от меня передавай. Здорово, что все так у нас вышло.
Получив от Юльки смс-ку, что она благополучно прошла двухчасовую экзекуцию на таможенном досмотре, мы двинулись с Ланой в сторону Эйлата. Прямо за Беэр-Шевой вступала в свои права пустыня Негев. Ее причудливые пейзажи из красных холмов смахивали на марсианские.
Примерно через час Лана притормозила у придорожного кафе, стоящего на развилке. Минут пятнадцать она о чем-то у порога оживленно беседовала на иврите с хозяйкой заведения.
- Значится так, - сказала она, усаживаясь в водительское кресло. – Налево – дольше, зато безопасней. Направо короче, зато интересней. Что скажешь?
- А ты как думаешь?
- Ясно все с тобой, - ухмыльнулась Лана и утопила педаль акселератора. – Значит шоссе №12.
Автомобиль заскреб шинами, и мгновенье спустя рванул направо.
- А чем знаменито шоссе №12? – спросил я Лану, попутно замечая, что мы едем по нему совершенно одни.
- Пару лет назад тут случился кошмар. Со стороны Египта границу пересек отряд террористов, выйдя прямо к шоссе. Они начали с автоматов расстреливать проезжавшие мимо автобус и автомобили. Были убиты мирные жители. С того времени мы возвели на границе пятиметровый забор.
Словно в подтверждение слов Ланы, за поворотом показалось стальное ограждение, увитое колючей проволокой. Мы ехали вдоль буквально в тридцати метрах от него. За забором уже была египетская территория. Заметив, что я оцениваю высоту ограждения, Лана пояснила:
- Нет, перелезть через забор крайне сложно. На ночь солдаты ЦАХАЛ перекрывают шоссе для проезда. Арабцы теперь ракетами по нам стреляют с Синайского полуострова. Упорные ребята. Ничего не скажешь, вот ведь повезло нам с родственниками!
Миновав пару блок-постов, мы выехали к Красному морю и покатили по побережью вдоль узкого залива. На другом берегу раскинулся иорданский город Акоба, внешним обликом напоминавший мифический Осгилиат. Вдали в дымке виднелись трубы какого-то завода в Саудовской Аравии. Вскоре мы подъехали к пограничному посту.
- Ты уверен? Там сейчас ничто нельзя гарантировать.
- Абсолютно.
- Ну, все, дальше ты сам уже. Прощаться не будем, не люблю этого, - сказала Лана, не глуша мотор. – Тут переход без проблем, а в Табе тебя уже ждет Мустафа. Удачной авантюры, друг!
- Тода, Лана! Все беседер!
Я захлопнул дверцу машины и зашагал в сторону пограничников.
«На том приумолкли мертвые и развеялись подобно дыму над костром пастуха, что в ночи сторожил свое стадо…»