.
Лондон. Промозглый декабрь 1887 года. В своем уютном кабинете с пылающим камином и книжными полками до потолка за массивным письменным столом бородатый публицист и военный эксперт пишет предисловие к брошюре, которую в Германии издал его коллега-социалист.
Брошюра посвящена самоубийственной политике ура-патриотов, не умеющих помнить и тем более анализировать уроки прошлого.
Публицист, анализируя положение на родине и состояние германской армии, постоянно вспоминает собственную службу в армии, участие в вооруженном восстании на Юго-Западе. Он пишет о том, как коррупция и кумовство будут разъедать вооруженные силы изнутри подобно ржавчине.
Порка немецкие милитаристы и зараженная агрессивной пропагандой публика купаются в эйфории по поводу победы Пруссии над Францией, публицист переходит к трезвым рассуждениям о БУДУЩЕЙ военной катастрофе. Он пишет, что это будет общепланетарная катастрофа, которую будут вести между собой военные коалиции, вооруженные альянсы. Он видит будущие финансовые аферы, срыв остро необходимых фронту логистических поставок.
И не только эти проблемы волнуют его авторское воображение. Он предвидит предательства и разрушение коалиционного монолита в самый критический момент: «Германия будет иметь союзников, но она их покинет, равно как и союзники покинут Германию при первой же возможности».
За четверть века до вселенской бойни он предостерегает: «И наконец для Пруссии - Германии невозможна уже теперь никакая иная война, кроме всемирной войны. И это была бы всемирная война невиданного раньше размера, невиданной силы.
От восьми до десяти миллионов солдат будут душить друг друга и объедать при этом всю Европу до такой степени дочиста, как никогда еще не объедали тучи саранчи.
Опустошение, причиненное тридцатилетней войной, сжатое на протяжении трех-четырех лет и распространенное на весь континент, голод, эпидемии, всеобщее одичание как войск, так и народных масс, вызванное острой нуждой, безнадежная путаница нашего искусственного механизма в торговле, промышленности и кредите - все это кончается всеобщим банкротством».
Автор нагнетает апокалиптический мрак и вдруг зажигает некий оптимистический факел:«Это будет крах старых государств и их рутинной государственной мудрости, крах такой, что короны дюжинами валяются по мостовым и не находится никого, чтобы поднимать эти короны; абсолютная невозможность предусмотреть, как это все кончится и кто выйдет победителем из борьбы; только один результат абсолютно несомненен: всеобщее истощение и создание условий для окончательной победы рабочего класса».
Он и раньше предсказывал коммунистическую революцию, экспроприацию экспроприаторов и прочие радикальные перестройки, но теперь его видения приобретают вполне конкретный характер: «Такова перспектива, если доведенная до крайности система взаимной конкуренции в военных вооружениях принесет, наконец, свои неизбежные плоды.
Вот куда, господа короли и государственные мужи, привела наша мудрость старую Европу. И если вам ничего больше не остается, как открыть последний великий военный танец, мы не заплачем (uns kann es recht sein).
Пусть война даже отбросит, может быть, нас на время на задний план, пусть отнимет у нас некоторые уже завоеванные позиции. Но если вы разнуздаете силы, с которыми вам потом уже не под силу будет справиться, то, как бы там дела ни пошли, в конце трагедии вы будете развалиной, и победа пролетариата будет либо уже завоевана, либо все ж таки (doch) неизбежна».
Звали лондонского футуролога --- Фридрих Энгельс. И это не сказки бабушки Ванги или бульварные «прогнозы», составляемые отчего-то задним числом. Предисловие Энгельса издавалось как самостоятельное произведение еще при жизни философа и приобрели особое значение, когда разразилась Первая мировая война.
Она была, как предсказывалось за четверть века в Лондоне, именно общемировой. Она продолжалась не ожидаемые всеми сторонами скоротечные месяцы, а четыре мучительных и кровавых года. Ее жертвами стали три империи --- Германская, Австро-Венгерская и Русская. И как результат всеобщего обнищания и одичания произошла именно социалистическая революция.
Как-то поинтересовался у западноберлинского профессора, что он дуумает о таком алгебраически точном предсказании. (Говорили мыы на английском, поскольку он плохо знал русский, а я еще хуже немецкий). Профессор сначала засомневался в том, существовала ли вообще такая публикация, которая приводила в восторг Ленина и его соратников. Потом подумал и сказал, что кроме Энгельса, за двадцать пять лет до Первой мировой ее предсказывали МНОГИЕ авторы. То есть, косвенно обвинил Энгельса в примитивном плагиаторстве.
Вот уж сколько воды утекло, но пока мне никто не смог назвать имя хотя бы одного специалиста, который в 1887 году предсказывал мировую бойню и давал точный ее расклад.
.
Когда в одночасье рухнула Советская сверхдержава, мы, внутри хаоса увлекаемые потоком событий, ошеломленные переменами, не понимали, не сознавали, не видели очевидного и в своей наивности уповали лишь на лучшее.
Но и те, кто наблюдал за коллапсом со стороны, не слишком преуспели в анализе и синтезе небывалой исторической драмы. Земляне вполне приличного вида ликовали по поводу крушения далекой и странной сверхдержавы, раскинувшейся от Берингова пролива до Балтики.
Некий философ провозгласил в связи с распадом СССР Конец Истории. Ни более и не менее.
И что мы имеем в итоге?
НАТО прекрасно бомбит, разрушает, воюет. Хотя Варшавского Договора давно нет и в помине. Разорваны все "вечные" договоры и договоренности. Растоптан принцип нерушимости границ в Европе. Германия, хотя и осторожничает, но в целом, оставаясь оккупированной американцами страной, вполне надежно защищает стратегические американские интересы. Никто не дыбится и даже не мурзится по поводу секретных тюрем ЦРУ в Европе, сбросившей с себя коммунистическое иго.
И стоило России еще при Ельцине только робко заикнуться о своих интересах и собственной позиции на геополитическом пространстве, как мгновенно началась старая "добрая" антирусская пропаганда, ставшая прологом к "холодной войне" №2. И один мой знакомый британский политолог моментально выпустил книжку (еще и на семи языках!), обвиняя нашу страну и ее руководство в самых отвратительных грехах и развязывании именно "холодной войны" против Запада.
Обещали мирную, спокойную, процветающую посткоммунистическую манну небесную. Мир в обозримом будущем. И "вдруг" получается, что после всех "бархатных", "мандариновых", "апельсиновых", "жасминовых" и прочих фруктово-цветочных революций на планете Земля то в Ираке двести тысяч уничтожили ни за что ни про что, то теперь в Сирии иностранные головорезы и каннибалы уничтожили сто тысяч мирных граждан, а Запад всю вину валит на Асада. И президент оставшейся единственной сверхдержавы, получивший АВАНСОМ Нобелевскую премию мира, развязывает для этого очередной кровавый погром, используя в качестве предлога циничный "химический Гляйвиц". Вашингтонский Ястреб Мира несет в клюве в Сирию ракеты и бомбы в качестве Рождественского подарочка, а наши компрадорские сявки на все лады рекламируют новую классическую колониальную бойню...
Как такое может происходить в просвещенном компьютерном XXI веке.
А вот так:
"Еще не было случая, чтобы тот, кто начинает войну, действовал справедливо и честно. Вот я гляжу на миллион лет вперед и вижу только пять или шесть исключений из этого правила. Обычно же дело происходит вот так.
Горстка крикунов хочет войны. Церковь для видимости пока еще возражает, воровато оглядываясь по сторонам. Народ, эта неповоротливая, туго думающая громадина, протрет заспанные глаза и спросит недоуменно: «К чему мне эта война?» — а потом скажет, от души негодуя: «Не нужно этой несправедливой и бесчестной войны!».
Горстка крикунов удвоит свои усилия. Несколько приличных людей станут с трибуны и с печатных страниц приводить доводы против войны. Сначала их будут слушать, им будут рукоплескать. Но это продлится недолго. Противники перекричат их, они потеряют свою популярность, ряды их приверженцев поредеют. Затем мы увидим прелюбопытное зрелище: честные ораторы под градом камней сбегают с трибуны, озверелые орды людей (которые втайне по-прежнему против войны, но уже никому не посмеют в этом признаться) удушают свободу слова.
И вот вся страна вместе с церковью издает боевой клич, кричит что есть духу до хрипоты и линчует честных людей, поднимающих голос протеста. Вот уже стихли и их голоса.
Теперь государственные мужи измышляют фальшивые доводы и возлагают ответственность на страну, на которую сами напали. И каждый, ликуя в душе, что ему дают снова шанс почувствовать себя порядочным человеком, прилежно повторяет эти «доводы» и спешит заткнуть уши, услышав хоть единое слово критики. Мало-помалу он сумеет увериться, что его страна ведет справедливый и честный бой, и, надув таким образом самого же себя, вознесет благодарственную молитву всевышнему и обретет наконец душевный покой".
Эта большая и потрясающая точностью диагноза цитата взята из самого поразительного романа Марка Твена. "Таинственный незнакомец" (так называется это вполне трансцендентальное произведение) великий американец начал писать в 1898 году. Опубликован роман был его литературным душеприказчиком в 1916 году.
И что изменилось на Земле с тех далеких пор?
P.S. Одна оппонентка, свято верующая в Ходора, Бандеру и Обаму, напомнила мне сегодня про мою давнюю публикацию сентября 2013 года. Спасибо ей уже за то, что она до сих пор ничего в моем тексте не поняла. Тем более не поймет теперь, когда я прибавил к материалу историю с Фридрихом Энгельсом.
.