Параллельно с проведением неотложных работ в зданиях Министерства иностранных дел начали вроде бы положительно решаться и вопросы общей реконструкции всего высотного здания МИД на Смоленской-Сенной площади. Архитектурная мастерская “Моспроект-2”, выигравшая тендер на проектные работы, приступила к разработке Технико-экономического обоснования на эту реконструкцию.
Здесь надо сделать некоторое отступление. С самого начала “демократической” революции в России и начала перехода ее к капитализму, появились ранее неизвестные строительные, да и вообще общехозяйственные термины - “откат” и “распил”.
Откат, если кто еще не знает, - это та сумма, которую в строительстве получал от Подрядчика, выполняющего строительные работы, Заказчик, пригласивший этого Подрядчика. Строительных организаций от советских времен осталось много, а строительных объектов, работы на которых финансировались за счет бюджета государства или за счет частных инвесторов, было мало. Поначалу откаты составляли от 4 до 10 процентов от суммы контракта. Правда, иногда уже начинали требовать «откатить» и до 50 процентов. Такая практика прижилась очень быстро, стала если не легальной, то, во всяком случае, общепризнанной и широко применяемой.
В 80-х годах прошлого века мы узнали, что и в советском обществе есть мошенники, аферисты, махинаторы, цеховики и прочие, как тогда говорилось, отрыжки капиталистического строя. Но была вера в то, что в СССР армейские офицеры, крупные партийные, советские и хозяйственные руководители, высшие милицейские чины, дипломаты - уж точно люди честные. Однако, переход к рыночным отношениям резко изменил психологию и поведенческие мотивы и этих людей - бывшей элиты советского общества. Все больше представителей и этого круга озабочивались – где можно поживиться. И эта зараза распространялась в стране со скоростью эпидемического заболевания.
Уже во время предварительной проработки ТЭО (технико-экономическое обоснование) приблизительная стоимость реконструкции высотки МИДа по разным оценкам колебалась от 250 до 700 миллионов долларов. Заместитель министра Иван Иванович Сергеев был тертым хозяйственником, хорошо вписавшимся в рыночную экономику, знал ее порядки и традиции. Упустить такие “бабки” из-под своего контроля он просто не мог.
После нескольких месяцев “боевых действий” Сергееву удалось добиться того, что деньги на реконструкцию МИДа, в частности на достройку ранее законсервированного корпуса №1, стали поступать хотя и через УД Президента, но все-таки в распоряжение МИДа.
Эта победа И.И.Сергеева в борьбе за право контроля над расходованием выделяемых на реконструкцию бюджетных средств была несомненной, но пока не полной. Для полной победы нужно было возвращать мидовские здания, недавно переданные на баланс Управления делами Президента, назад на баланс МИДа.
Задача была непростой, ведь здания были отданы специальным Указом Президента в связи со слезными мольбами руководства Министерства всего-то четыре года назад. Но здания отдавал Е.М.Примаков, а теперь Министром был И.С.Иванов, Замминистра по хозяйственным вопросам был Кузнецов, а теперь им стал Сергеев, полностью сменилось и все руководство Управления делами МИДа, которое практически реализовывало эту передачу в 1996 году.
Можно было попробовать, как говорят «специалисты», что-то “замутить”.
В конце 1999 года я начал серьезно болеть. Видимо, сказалось громадное напряжение последних лет. Уже в сентябре очень сильно заболели суставы ног. Боль немного удалось сбить мазями и физиотерапевтическими процедурами, на которые в поликлинику Люся таскала меня буквально на себе. В ноябре я почувствовал себя совсем плохо, все анализы были хуже некуда. Я с трудом ходил, начал слепнуть, проявились сразу две глазные болезни - катаракта и глаукома, зашкаливало давление.
Пошел по врачам. Каждый врач - терапевт, уролог, окулист, эндокринолог, нефролог, фтизиатр, дерматолог и кто там еще есть находил у меня какую-нибудь “свою” болезнь и прописывал мне свое лекарство. Но мне становилось все хуже, ходить я мог с большим трудом. Попросил врачей - отпустите меня в санаторий, в “Подмосковье”, там мне сразу станет лучше. В лечебно-санаторном управлении, я легко договорился о выделении нам с Люсей путевок в санаторий на март месяц.
В санатории мне и на самом деле стало лучше. То, что я оторвался от работы, лечебные процедуры, прогулки в прекрасном парке сделали свое дело, я немного поправился.
А на работе ждали новые проблемы.
Я узнал, что во время одной из зарубежных поездок состоялся разговор И.С.Иванова с Президентом о возвращении МИДу занимаемых его аппаратом административных зданий в Москве. Принципиальное согласие Президент вроде бы дал, но отослал И.С.Иванова решать этот вопрос с Управляющим делами Президента В.И.Кожиным.
Немедленно в Управление делами Президента ушла подготовленная в МИДе бумага, в которой говорилось, что передача зданий в ведение УД Президента ожидаемых результатов не принесла, содержание здания существенно ухудшилось, хуже стала обеспечиваться безопасность и защита информации.
Это было совершенно откровенным враньем. В.Е.Савченко показал мне это послание, я пообещал в самое сжатое время подготовить информационную записку на имя Кожина, в которой подробно описать, что было сделано в зданиях МИДа за те четыре года, в течение которых они находились в ведении УД Президента.
А сделано было немало. В целом за четыре года для приведения в порядок зданий МИДа и их инженерных систем и сетей было привлечено 284 миллиона рублей бюджетных и 37,4 миллиона рублей внебюджетных средств.
Из высотного здания были отселены более 30 сторонних организаций.
Только в высотке было отремонтировано около 54 тысяч квадратных метров площадей или более 50 процентов всей площади этого здания. Электропитание высотки было полностью переведено с напряжения 127 вольт на 220. Были заменены трансформаторы на большинстве электро-подстанций, организовано гарантированное электропитание вычислительного центра и информационной сети МИДа.
Произведена замена находившихся в аварийном состоянии шести высотных лифтов и спецлифта.
Проведен капитальный ремонт с заменой технологического оборудования центральной столовой, отремонтированы все буфеты в высотке.
Была создана военизированная пожарная часть, централизованная служба лифтов, два собственных ремонтно-строительных участка.
Заменена теплотрасса, подающая тепло в высотное здание и теплотрассы еще к четырем зданиям, занимаемым аппаратом Министерства, отремонтированы и окрашены фасады трех мидовских зданий в центре Москвы. Отреставрированы мраморные полы главного фойе высотки.
На совещании по итогам социального развития коллектива МИД в 1997 году замминистра И.И.Сергеев сам же отметил, что благодаря эффективной работе Управления по эксплуатации зданий МИД удалось улучшить условия труда 60 процентов центрального аппарата Министерства.
Высокие оценки работы служб эксплуатации зданий были даны И.И.Сергеевым и на совещаниях по итогам 1998 и 1999 годов.
То есть вовсе не результаты нашей работы побудили руководство МИДа поставить вопрос о передаче им зданий.
Лукавство заключалось еще и в том, что 86 процентов площадей, на которых размещался центральный аппарат МИДа, вообще никогда не находились у него на балансе, а были переданы а Москвой.
Я написал обстоятельную записку о существе дела Кожину и Кожин в передаче зданий МИДу отказал. Позже управляющий делами МИД мне расскажет:
- ”Иванов и Сергеев никогда не простят, что ты им поломал это дело. Надо же - Иванов договорился с Президентом о передаче зданий, а тут влез какой-то Сидоров и все сломал. Нет, Борис Федорович, тебе в МИДе больше не работать”.
А дальше начало накручиваться одно на другое. МИД приступил к достройке давно законсервированного корпуса №1. Корпус находился на балансе МИДа, мое Управление и Управление делами Президента не имело к нему никакого отношения, однако нас постоянно втягивали в решение вопросов, связанных с проектированием и строительством здания как эксплуатирующую организацию.
Когда возникали сложные вопросы, связанные с ошибками проектировщиков и мы делали какие-то замечания, Моспроект-2 наше мнение игнорировал, заявляя, что мы на данной стройплощадке никто. Плюс ко всему, МИД вел активную борьбу за передачу ему зданий, занимаемых аппаратом Министерства. В этой ситуации у моего Управления со временем могли возникнуть очень серьезные проблемы.
Развязать этот узелок могло простое решение: МИД пишет письмо в УД Президента с просьбой официально поручить Управлению по эксплуатации зданий Министерства участвовать в строительстве корпуса №1, УД официально же дает нам такое поручение и все нормализуется. Однако И.И.Сергеев письмо писать отказался, что весьма настораживало.
В этой вполне понятной ситуации мой начальник В.Е.Савченко занял позицию стороннего наблюдателя:
- ”Ну, ты там сам решай эти вопросы”.
Но решать вопросы становилось все труднее. Руководство МИДа гнуло свою линию, а Савченко никаких решений по моим проблемам не принимал, зато постоянно толкал меня на противозаконные действия.
Я все острее ощущал потребность в приведении уставных документов Управления в соответствие с действующим законодательством, получении права оперативного управления закрепленной за нами недвижимостью.
Однажды управляющий делами Перезидента в разговоре с Савченко спросил, а почему эксплуатацией правительственных зданий занимаются чуть не десять самостоятельных управлений? Нельзя ли их объединить в одно и тем самым существенно сократить управленческий аппарат и расходы на его содержание?
Савченко взял под козырек и ринулся выполнять это пожелание начальства.
Проработка вопроса велась в тайне от управлений, силами только аппарата ПТО. Когда ее закончили, мы узнали, что у всех эксплуатационных управлений отбираются права юридических лиц, закрываются расчетные счета в банках, упраздняются отделы кадров, технические отделы, бухгалтерии, службы делопроизводства, технические архивы, увольняются юристы и экономисты. Вся эта работа переносится на Старую площадь в ПТО, которое и будет теперь подбирать кадры, платить всем зарплату, приобретать запчасти и расходные материалы, решать вопросы текущих и планово-предупредительных ремонтов, заниматься вопросами реконструкции и капитального ремонта зданий и их инженерных систем и сетей.
Такое решение было безграмотным, недопустимым с точки зрения здравого смысла и государственных интересов.
Я высказал свое мнение по этому поводу Савченко, но он стал заверять меня, что хуже не будет, все останется по старому, изменения будут проведены только на бумаге, что это затея не его, а поручение управляющего делами Президента. То есть, в очередной раз готовилось решение, которое еще дальше уводило нас с правового поля, вынуждало постоянно без всякой на то нужды ловчить, еще сильнее связывало нам руки.
Три управления (Государственный Кремлевский Дворец, Минэкономразвития и мое) резко выступили против этой затеи. После еще нескольких попыток решить этот вопрос с Савченко, мы все, хотя и порознь, обратились с записками непосредственно к Кожину. В записках мы постарались разъяснить в чем ошибочность такого решения и то, что оно неминуемо отрицательно скажется на работе аппаратов всех высших правительственных учреждений.
Соответствующие вопросы были нами поставлены и перед руководством Правового управления УД Президента.
Кожин нашим доводам внял и от идеи объединения управлений отказался. Но Савченко на нас троих очень сильно обиделся.
Терять мне уже было нечего и я, без ведома Савченко, начал проработку с Правовым управлением УД Президента новых уставных документов своего Управления, вернее приведением их в соответствие с действующим Положением об УД.
Правовое управление согласовало мой проект и вернуло мне его для оформления в установленном порядке. Но вернуло его не напрямую мне, а через ПТО. И Савченко окончательно взбеленился.
А тут произошло новое событие. На этаже, где размещался аппарат моего Управления и громадный архив секретных документов Минэкономразвития РФ, милицейский патруль при ночном обходе здания обнаружил нечто, очень похожее на взрывное устройство.
Мне об этом сообщили в пятом часу утра, и я немедленно выехал в высотку. С Петровки 38 приехал кинолог с собакой. Собака взрывчатки не унюхала - это был всего лишь муляж.
Меня очень удивили действия в этой ситуации ряда руководителей Министерства: замминистра И.И.Сергеев, отвечающий за вопросы безопасности, директор Департамента безопасности и Управляющий делами МИД получили сообщение об обнаружении взрывного устройства одновременно со мной, но никак на это сообщение не отреагировали и на работу явились в обычное для себя время. Соответствующие же мидовские инструкции требовали от них в этой ситуации совсем других действий.
Возможно, это была проверка бдительности моих ментов, охраняющих высотку. Но тогда МИД должен был поставить о проведении такой проверки в известность собственника здания. В общем, особенно в свете возни с передачей зданий МИДу, все это походило на провокацию, что меня возмутило до глубины души.
Я доложил о происшедшем В.Е.Савченко. Савченко повозмущался, но мое требование раскрутить это дело и добиться наказания виновных не поддержал.
Тогда я написал записку управляющему делами Президента. Кожин вызвал Савченко и попросил объяснений. Не знаю, что он там объяснил Кожину, но точно знаю, что эту мою записку Савченко показал в МИДе Сергееву. А заодно поставил перед Сергеевым вопрос о даче согласия на мое увольнение в связи с уходом на пенсию. Естественно, такое согласие им было немедленно получено.
Савченко пригласил меня и потребовал, чтобы я подал заявление об уходе на пенсию. Я уже был не нужен - высотка была приведена в сравнительно нормальный вид, я добился в мэрии Москвы передачи зданий МИДа на баланс УД Президента, даже землю под высоткой оформил на Управление делами, сформировал неплохую команду эксплуатационников и обеспечил стабильность состава основного ее костяка. Дальше уже работать было не так трудно, как в самом начале.
Против ухода на пенсию я не возражал - я очень плохо себя чувствовал, много болел, понимал, что уходить пора. Но как раз в это время Управление в соответствии со своими планами работы пришли проверять сразу две комиссии: одна из Счетной палаты, а другая из Казначейства.
Я хорошо знал о нарушениях, которые смогут обнаружить эти комиссии. Все они не носили криминального характера и были допущены исключительно из-за неразумных действий моей вышестоящей организации. Мне очень не хотелось, чтобы эти нарушения повесили на меня и потом склоняли мое имя, как человека, допустившего серьезные промахи в работе. Кроме того, я понимал, что некоторые проблемы можно было попытаться перевести и в криминальную плоскость.
Поэтому я сказал Савченко, что уйти согласен, но сделаю это только после завершения работы комиссий и подписания актов проверок.
Два месяца я жил под постоянным давлением со стороны Савченко.
- “Уходи!”
- “Не уйду, пока не кончат работать комиссии!”
Давление я выдержал, ушел только в декабре 2001 года.
Проводили меня торжественно, В.Е.Савченко даже вручил мне Почетную Грамоту Управления делами Президента, подписанную Кожиным, а Управляющий делами МИД В.С.Николаев вручил небольшую статуэтку из гжельского фарфора - вздыбленного коня с развевающейся по ветру гривой. Вроде как намек на мой строптивый характер.
Ушел на пенсию я совершенно спокойно, без обиды, твердо уверенный в том, что сделал в МИДе то, что, пожалуй, в тех условиях кроме меня никто бы не смог сделать. И это не преувеличение.
На этом и закончилась моя трудовая деятельность, которая продолжалась 47 лет. Вроде бы долго, но как быстро пролетели эти годы!
В марте 2004 года Игоря Сергеевича Иванова на посту Министра иностранных дел РФ сменил Сергей Викторович Лавров. Немного погодя замминистра И.И.Сергеев сначала перешел на работу в Управление по обслуживанию дипкорпуса МИДа, а затем проштрафился и был отправлен на пенсию. На пенсию был отправлен и зам. Управляющего делами Президента В.Е.Савченко.