КАЗНИТЬ ИЛИ ПОМИЛОВАТЬ?
Помните, широко известный исторический казус, когда царь наложил резолюцию на приговор одному из народовольцев «казнить нельзя помиловать» Между словами не было никаких знаков препинания. Вот и гадали судьи, казнить или помиловать» Похожая история произошла и с моим романом о сахалинской каторге: все рецензии были положительные, а печатать роман решительно отказывались.
Наверное, настала пора рассказать вам, дорогие мои, о том смутном времени. когда впервые издатель положил на стол первый экземпляр многострадального моего романа «Соколиные ратники». Целых десять лет рукопись этого романа о сахалинской каторге, о судьбах ссыльных поляков, и русских народовольцев кочевала из одного издательства в другое. Рецензии были одна положительнее другой. От ученых Хабаровского университета, от кафедры истории Воронежского университета, от издательства «Молодая гвардия» наконец, от института марксизмап-ленинизма ЦК КПСС, все хвалили,книгу взахлеб, но не печатали. Ссылались на то, что Антон Павлович Чехов перед тем, как посетить остров Сахалин, дал слово генерал-губернатору барону Корфу, что он не будет встречаться с политическими преступниками. Да, такое слово было произнесено, но мне довелось многократно посетить местности, о которых Чехов писал. и я взял на себя смелость утверждать, что писатель все-таки встречался с политическими. Ходил Чехов по узким улочкам Александровска, бывал в домах ссыльно-поселенцев, видел вокруг себя странных людей , у которых была выбрита половина головы-это каторжане-уголовники, а среди них спешили по своим делам в одежде ссыльных люди, у которых шевелюра была в полном порядке. Так отличали государственных преступников от уголовных элементов. Неужели, писатель, завидя политических, обходил их стороной, И каждый ссыльный политический здоровался и заговаривал с Чеховым во время посещение им мест,. где жили «государственные преступники» Я понимал, что это не единственная причина отказа от публикации острого романа, как позже выяснилось, издательства того времени имели цензорские указания, в которых говорилось: «во время непонятного для СССР положения с польской «Солидарностью» следует воздержаться с выпуском книг о поляках, о Польше»
СПАСИБО МАДАМ ЯЖБОРОВСКАЯ
О, Его Величество случай и на сей раз пришел мне на подмогу. Во время пребывания в санатории в городе Кисловодске, меня попросили выступить перед учеными. ибо санаторий принадлежал Академии наук. На встречу пришло всего около 20 человек. И я рассказал о романе, показал редкие иллюстрации. Закончив выступление, стал собирать рукопись. И тут ко мне подошла женщина и сказала: «Будем знакомы, меня зовут Яжборовская, я –главный специалист по польскому рабочему движению. Меня крайне заинтересовала судьба вашего романа.Если вы не возражаете, давайте прогуляемся по окрестностям и поговорим о Польше, о вашем произведении...Какие могли быть возражения? Я просто обрадовался такой возможности услышать лишний раз правду. Мы быстро подружились и каждое утро делали круг в 10 километров, огибая Кисловодск и говорили, о «польском вопросе»говорили.
Мадам Яжборовская поведала мне, что однажды была вызвана в ЦК и получила задачу срочно выехать в Польшу и выяснить, что это за движение «Солидарность». Задание она выполнила, вернулась в Москву, написала обширную докладную и лично отнесла ее в отдел пропаганды ЦК. Ответ пришел на имя руководства института международного рабочего движения буквально на третий день. Яжборовскую вызвали «на ковер» и обвинили в некомпетентности. , оказывается, ее выводы были ошибочны, вводили общественность и власти в заблуждение, ибо мудрые пропагандисты ЦК партии дружно утверждали : «Солидарность» - вредное для СССР движение, а ее восторженное восприятие огорчительно, ,и однобоко».
Тем не менее эта мужественная женщина, крупный ученый, стояла на своем. А после прочтения романа в рукописи, написала восторженную рецензию на книгу «Соколиные ратники» Только и ее рецензия, в которой были такие выводы не смогли поколебать позиции цензуры.
ВСЕ-ТАКИ Я БЫЛ ПРАВ
Рукопись была положена, как говорят писатели, «в стол», но однажды поутру мне позвонил хороший знакомый, руководитель факультета местного института, доктор филологических наук Семен Вайман и заинтриговал меня, сообщив, что у него для меня приятный сюрприз, я помчался в институт. М действительно, сюрприз был замечательный. Вайман показал мне свежий номер академического журнала «Советская литература», где была напечатана большая статья академика М.Семановой под заголовком: «Встречался ли Чехов на Сахалине с политическими ссыльными»? И автор утверждала, что Антон Павлович неоднократно встречался и подолгу беседовал с так называемыми «государственными преступниками»И приводила убедительные примеры.
НО РАДОВАТЬСЯ БЫЛО РАНО
Я примчался из Липецка в Воронеж, в Центрально-Черноземное издательство, положил перед директором статью академика и многострадальную рукопись.Директор Только радоваться было рано. В действие вступила цензура.-страшный бич для людей культуры. О, какие невообразимые придирки посыпались на мою голову «Товарищи Ц»- церберы так заочно мы пытались выхолостить роман, вычеркивали целые абзацы, видимо, помня о прежних указаниях. Авторы, конечно, пробовали сопротивляться, но…что такое автор против человека, сидящего в отдельной комнате, без окон, сплошь заставленной железными ящиками с папками инструкций, указаний, поправками и предупреждениями. Помнится, я попытался переговорить с с наиболее умеренными сотрудниками, но, входить в их «святая святых», было категорически запрещено., нельзя даже было подходить к небольшому окошечку, похожему на тюремную «кормушку», только на каждый яд есть противоядие - у писателей, был такой хитрый ход: мы, нарочно, вписывали в рукописи книги некие благоглупости, так называемые «рыбьи тексты», специально предназначенные «на выброс». Цензоры набрасывались на эти куски, резали, кромсали их, порой оставляя то ценное для авторов, для будущих читателей
Прошли долгие годы, и у меня наконец-то вышел в свет большой роман о польских каторжниках, который назывался «Соколиные ратники». Узнали о романе и в Варшаве. И предки бывших каторжан любезно пригласили меня посетить Польшу. Это была очень волнительная поездка. Одной из потрясающих страниц этой поездки стало создание мною в Варшаве клуба бывших сахалинских ссыльных полякову. На первую встречу приехали четверо пожилых, приятных во всех отношениях. дам , это были те женщины, которые сумели в тридцатые годы выбраться с острова. Сколько было воспоминаний, сколько слез и восторгов! А на следующий день, после моего выступления на Центральном Варшавском телевидении, поднялся страшный бум, общественность была взбудоражена передачей- столичные жители с огромным интересом повсюду обсуждали наше выступление в сериале, который назывался «Поляки в мире». дивились тому, что, оказывается, сотни поляков, светлых умов , так жестоко страдали на сахалинской каторге и никто о них столько лет не рассказал.
И еще один эпизод из этой серии. Меня пригласили для выступления в Краковский университет, старейший в Европе, А в то время в Польше бушевала «Солидарность»,поляки требовали ответа у Советского Союза за якобы причиненные Польше потери. И представьте себе такую картину. Сопровождающий меня депутат Польского Сейма Тадеуш Самборский объявляет трехтысячной аудитории: «Сейчас перед вами выступит русский писатель...» И все. Больше ему не позволили сказать ни слова. Поднялся страшный шум, студенты орали, топали ногами, кричали одно слово: «Долой!» Лишь спустя двадцать минут Самборскому удалось докончить фразу: «Этот писатель рассказал о страшной доле ссыльных поляков на русском каторжном острове Сахалине». И зал разразился бурными аплодисментами,
Однако продолжу повествование о Бугайском и о Матке Бозке.- Божьей Матери.
Справедливость восторжествовала, правда, намного позже, чем праведник ее заслужил. На Сахалине, да в одном из небольших городов Польши, воздвигли памятники Станиславу Бугайскому, «таежному отшельнику и целителю». Говорят, что авторы памятников долго не могли точно решить, кому этот памятник, польскому свободолюбу или сахалинскому отшельнику. Да не все ли равно, главное, человек остался в истории, Жители северного островного края ходят к этому памятнику и просят помощи в исцелении болезней, Как и прежде просили их отцы у живого «целителя».а они зазря по тайге ходить не станут.