94
Смутные предания о моих предках ещё памятны мне. Их старинные верования и обычаи, их удивительные правила, нравы и чувства были налицо, вся их тёмная, малопонятная жизнь в самом деле существовала. Я ещё застал их всех и, как всё моё поколение, был свидетелем их биологической гибели и созданной ими жизни. Они выстраивали свои судьбы с кропотливым героизмом обыкновенных людей.
Я вспоминаю, как в первые послевоенные годы я ходил вместе с ребятами из пионерского лагеря за комбайном и подбирал колоски. Мы зорко высматривали на поле каждую соломинку, хотелось отличиться, набрать побольше.
Мы, дети войны, знали, что ни один колосок не должен пропасть. Мы видели, каким трудом, каким потом даётся хлеб взрослым. И осенью совхозные поля были чистые. Зерно, картошка, капуста находились в хранилищах. Попробуй не сохрани…
- «Мама, а чем ты кормила меня в первые два года после войны, до денежной реформы 1947 года? Тогда ведь тяжело было с хлебом. Его выдавали по карточкам».
- «Суфле. Ты уплетал его за милую душу».
- «А что это такое?»
- «Кушанье из мелко нарезанных овощей, рыбы или мяса, запечённых со взбитыми яичными белками. А ты-то сам помнишь, что вам давали в школе в сорок четвёртом и сорок пятом? Ещё шла война…»
- «Помню, мама. Стограммовый ломтик чёрного хлеба… И стакан фруктового киселя, приготовленного в школьном буфете из прессованного порошка… Хлеб был очень мягкий и тёплый. Мы подбирали даже крошки…»
95
Москва показывала вчера по телевизору художественный фильм «Зимний вечер в Гаграх». Замысел этой киноновеллы подсказала режиссёру Шахназарову встреча с одним человеком во время работы над предыдущей картиной «Мы из джаза».
Алексей Андреевич был приглашён в съёмочную группу как педагог-репетитор по танцам – помочь молодым актёрам овладеть искусством чечётки. Был он уже не молод, не очень здоров и незадолго до окончания съёмок умер, так и не увидев фильма на экране.
Жизнь, биография Алексея Андреевича никому не были известны, близко познакомиться с ним не успели. Но обаяние его личности, то необыкновенное чувство симпатии, которое Алексей Андреевич вызывал у всех, кто с ним общался, оставило о нём добрую память. И родилась идея – рассказать свою версию жизни этого человека, придумать его судьбу. Говорит режиссёр -постановщик: «Мы хотели, чтобы в картине прозвучала мысль, бесконечно дорогая для нас: высшее удовлетворение приходит к человеку от сознания того, что он доставляет радость, дарит удовольствие людям – искусством ли своим, ремеслом ли, которым владеет с блеском, талантом ли общения».
Можно с уверенностью сказать, что поставленную перед собой задачу создатели фильма выполнили.
96
Живя в Москве, я часто посещал крупные шахматные соревнования. Меня интересовали поведение шахматистов, психология борьбы. Это было чрезвычайно любопытно мне как наблюдателю. Ведь у каждого участника была своя маска, манера поведения, свой стиль присутствия за шахматной доской. Порой я мог угадать, кто попал в трудное положение, а кто выигрывал. А иногда просто не мог: иной шахматист сохранял внешне прекрасное настроение, даже проигрывая. С течением времени у меня постепенно сформировался шахматный подход к жизни. Красиво сыграть свою партию, доказать свою силу, способность – эта задача для каждого, ищущего своё место в искусстве шахмат.
Что движет нами при этом?
Нами руководит уважение к самому себе.
Полуфинал первенства УССР
Харьков, февраль-март 1959 года.
Л.Ременюк (Луганск) – Л.Штейн (Львов)
Штейн стартовал в турнире блестяще: 3 очка из 3-х возможных. В 60-х годах Леонид Штейн стал выдающимся советским и международным гроссмейстером, трёхкратным чемпионом СССР, претендентом на мировую шахматную корону.
Четвёртый тур
Сицилианская защита
1. e4 c5
2. Kf3 d6
3. d4 cd
4. K:d4 Kf6
5. Kc3 e6
6. Cq5 h6
7. Ce3 a6
8. Фf3 Фc7
9. 0-0-0 в5
10. С:в5+ ав
11. Кd:в5 Фс6
12. е5 Кd5
13. Л:d5 еd
14. K:d5 Св7
15. Квс7+ Крd8
16. Ф:f7 Ка6
17. Ке6+ Kрc8
18. Кв6+ Крв8
19. Кd7+
Танец белых коней вокруг чёрного короля завершился его пленением.
Чёрные сдались…
Партия обошла шахматную печать ряда стран, а в «Британском шахматном журнале» она появилась в январе 1960 года с комментариями международного мастера Р.Кларка, включившего её в первую десятку лучших советских шахматных миниатюр за 1959 год.
… Сотрудница Центрального шахматного клуба СССР Королёва А.А. вспоминала:
«… Лёня Штейн. Боже мой, какой симпатичный, какой талантливый! Как я его любила… Я его ещё солдатиком знала – ходил в обмотках. А умер совсем молодым. Тогда, в 73-м, за день до отлёта на командное первенство Европы, он зашёл к нам на склад – подобрать себе «Бюллетени ЦШК». Вдруг кричат: «Шура, «Шура, иди сюда! У Штейна брюки порвались!» Хохотали до слёз. Зашила я ему брюки… А ночью Лёнечка умер. Это было ужасно.
… Тогда, накануне межзонального турнира в Бразилии, всем нашим сделали какую-то прививку. И предупредили: пить нельзя.
А он, наверное, выпил. Вот горе-то было…»
У шахмат есть свой неповторимый быт, он определяет атмосферу сражений, передаёт живое дыхание жизни.