Эпиграф
"Мир, мир... - с грустью подумал Игнат, растворяясь в воздухе, - мир сам давно убит своими собственными колдунами".
В. Пелевин. «Колдун Игнат и люди»
___________________________________
Когда-то в землях окруженных горами, океаном и пустыней. На живописных берегах двух сливающихся рек стремящих свои воды к океану жило свобдное племя мудрых людей. Никто из них не помнил когда и в какую эпоху пращуры, с благосоловения богов, пришли в эти земли. Долины рек были плодородны, горы служили надежной защитой от суровых ветров дующих с диких северных территорий. Высота гор не давала племенам с диких земль совершать опустошительные набеги на поля, дающие в благодатном климате по два урожая в сезон. Океан на юге смягчал жару летом и холод зимой. Многочисленные стада скотоводов и плодородные поля земледельцев позволяли народу жившему в долине не нуждаться в пропитании и среди людей процветала торговля, ремесла и искусства. Правители, избираемые народом и напутствуемые мудростью жрецов и старейшин, множили богатство народа и покровительствовали развитию наук. Люди долины были образованны и понимали гармонию отношений природы и человека. Каждый довольствовался тем что имеет и не стремился получить большего памятуя мудрое правило правило - «богат не тот у кого много, а тот кому достаточно». От этого понимания не было среди людей почвы для распрей. Никто не стремился взять чужого, потому что никто не испытывал нужды. Все кормились от труда своего и благодарили богов и предков за умелые руки и благодатные земли.
Дни шли за днями. Времена года сменяли друг друга навивая витки лет на ось бытия. Люди были счастливы. Роджались дети, уходили за предками старики, жизнь текла бесконечным потоком и не было причин для тревожных мыслей о будущем. Никто не мог заподозрить ничего плохого в том, что однажды избранный правитель, молодой и энергичный, задумал увековечить для грядущих поколений память о народе проживающем в этих краях. Он задумал постоить дворец который воплощал бы в себе все величие народа. Дворец, великолепие которого, воплощало бы всю красоту и гармонию отношений людей и природы. Совет мудрейших представителей народа и жрецы не увидели ничего вредного в таком проекте, а народ, доверяя совету, одобрил план и согласился выделять на строительство дворца средства и ресурсы которые могли потребоваться.
И началась великая стройка. Со всей страны пришли лучшие мастера. Крестьяне и ремесленники выделяли людей и провиант для работ. Проект дворца разрабатывали лучшие инженеры, консультируемые жрецами. Строительство продолжалось несколько лет и возведенное здание выглядело действительно великолепным. Оно было как бы частью ландшафта и отлично вписывалось в пейзаж на выбранном для строительства месте, но чего-то в нем не хватало. Не уместилось в здание все, что понимали люди о природе и человеке.
Тогда, одержимый идеей прославить величие своего народа, правитель приказал жрецам и инженерам обдумать как можно достроить дворец для достижения его главной идеи - вместить в здание всю красоту и гармонию мира. Совет мудрейших и жрецы попытались было указать правителю на то, что его идея — утопия и искуственное сооружение не может отразить все красоты Вселенной созданой богами. Доводы о том, что на протяжении нескольких лет строительства дворца, изъятие средств и ресурсов подорвали благосостояние хозяйств и потребуется какое-то время для того, чтобы восстановить потери, не возымели действия. Правитель был непреклонен. Он нашел доводы для того, чтобы убедить несогласных. Из числа своих единомышленников он смог собрать группу людей, которые пошли по провинциям и щедрыми дарами вербовали в обедневших хозяйствах людей на госудаственную службу. Из завербованых людей формировалась армия. Подразделения этой армии шли по провинциям сгоняя силой оружия людей на строительство. Люди из ближайшего окружения правителя назначались в провинции управляющими. Единственной задачей таких управляющих был контроль за режимом согласно которому провинция должна была обеспечивать строительство. Управляющие эти стали называться наместниками и собирали собственный штат служащих для поддержания режима и учета движения ресурсов. Для устрашения несогласных наместники использовали и армейские подразделени состоящие на госудаственной службе.
Те, кто раньше производил что-либо для себя и обмена, вынуждены теперь были производить что-то для отчисления в казну. Те же кто отказывался платить силой привлекались на строительство, а земли и хозяйства их передавались в качестве поощрений наместникам, их предствавителям и другим государсвенным служащим. Поскольку число тех кто жил своим трудом стало уменьшаться, а число тех кто занимался распределением реурсов стало расти, стали расти и налоги. Возникла нужда. Среди людей появилось неравенство и, как следствие, зависть и соблазн взять чужое. Госудаственные служащие, в руках которых было распределение ресурсов, строили свою политику согласно собственным представлениям. Обеспечивая стройку они не забывали подстраховать и собственные семьи и кланы от нужды и потерь. Влияние жрецов и советов мудрейших, не обладавших армией, стало слабеть, и к их советам правитель и наместники прислушивались все меньше. Наделенные властью, поддерживаемые армией, чиновники и их люди все чаще отбирали у крестьян и ремесленников большую часть дохода, оставляя им только то, что необходимо чтобы не умереть с голоду. Люди стали бросать свои земли и уходить из долины. Властям пришлось ввести учет населения и процедуры связанные с контролем минраций, что повлекло естественный прирост чиновничьего аппарта. Пойманных беглецов стали силой привлекать к работам на строительстве дворца. Время шло, в долине формировался новый, непонятный и наполненный страхом и страданиями, уклад жизни.
На строительстве в этот период происходило следующее. Здание начали надстраивать и перестраивать согласно рекомендациям инженеров и жрецов, которые также как и строители, были силой согнаны для продолжения работ. Они не работали в согласии. Они были поделены на группы и выполняли узкосециализированные задачи по переделке начального проетка. Возглавляли эти группы назначенные надсмотрщики и задачи, которые те ставили, были часто непродуманы и противоречивы. Так в бесконечных переделках и перестройках шло время. Правитель старел, а конца стрительству все не было видно. Каждое нововведение ломало прежнюю гармонию здания, внося нечто новое, но завершенной картины все не получалось. Одна мысль не давала покоя его сознанию. Чувствовуя приближение смерти, он задумался о том кто продолжит воплощение его замысла после него. - «Нет. Нельзя доверять советам жрецов и мудрейших, - размышлял он.- После моей смерти жрецы немедленно прекратять строительство».
Конечно он жалел о тех временах когда народ его жил в мире, достатке и согласии с природой. Но грандиозный замысел оставить потомкам памятник величия своего народа не осталял его и ради этого, по его мнению, стоило принести в жертву благополучие нескольких поколений. - «Вот воздвигнем дворец гармонии и величия и все разойдутся по домам. Армия и наместники вернуться к своим хозяйствам и через какое-то время все станет на круги своя. Благодатная почва, мягкий климат и трудолюбие народа вернут гармонию и радость в наши земли.» - думал стареющий правитель глядя на затянувшийся долгострой.
Поскольку надеяться на то, что кто-то избранный на правление после него продолжит реализацию его идеи он не мог. Оставался один путь — вырастить того, кто продолжит строительство. Воспитать в ком-то преданость идее. - «А кто может быть более преданным чем родственник или потомок? - думал он. - Продолжать его дело должен его собственный отпрыск».
У правителя было несколько детей. Были дочери и сыновья, но один из его сыновей проявлял наибольший интерес к строительству. Это был его первенец. Он хорошо помнил те времена когда люди приходили на строительство добровольно и идея создания дворца объединяла людей. Он был воодушевлен идеей отца и своими детскими воспоминаниями. Вот его и избрал правитель своим преемником и продолжателем дела всей его жизни. Однажды, армейские подразделения переодетые в одежды диких, северных племен разорили и сожгли несколько пограничных с горами селений. В народе был пущен слух о том, что дикие племена претендуют на земли долины и отныне народ находится с ними в состоянии войны. Для отражения агресии все управление было решено сосредоточить в руках правителя и его окружения. На время военных действий был созван совет из верных правителю чиновников, жрецов и старейшин. Именно этим советом было проведено голосование и принято решение о прередачи власти в долине по наследству, пока угроза с севера не исчезнет. Ближайшим наследником правителя был признан его старший сын. И вопрос продолжения стротельства был решен. На смерном одре правитель строго наказал сыну закончить реализацию его идеи, а после восстановить в стране тот порядок, который поневоле нарушило строительство дворца. Сын принял отцовский наказ и правитель со спокойным сердцем ушел за своими предками.
В стране появился новый правитель. Он не был столь амбициозен как его отец. Идея памятника величию народа, занимала его меньше чем внешняя грандиозность строения и связанные с этим инженерные решения. Он конечно хотел закончить строительство, но он видел этом не воплощение мировой гармонии, а всего лишь памятник его отцу, породившему идею и сумевшему положить начало столь грандиозному предприятию. Он видел что работы по перестройке и надстройке дворца наносят вред его первоначальной красоте. Да и у самого в голове были собственные идеи, а для реализации их не хватало ресурсов. Стройка съедала все. Тогда он собрал ведущих инженеров и жрецов и предложил им объеденить усилия для ее скорейшего окончания. Все согласились с таким поворотом дела и приложили к этому максимум усилий.
Долгострой наконец завершился. Дворец возвышался над площадью и поражал. Тем более грандиозно и великолепно он выглядел на фоне разоренной и обнищавшей долины. Жители скованные многолетними повинностями и поборами не смогли удержать свои хозяйства от упадка. Ремесла и науки не связанные со строительством пришли в упадок. За долгие годы в долине сменилось несколько поколений. Люди занятые на государственной службе разучились возделывать почву, заниматься скотоводством и ремеслами. Появилось общество профессиональных воинов не умевших ничего более. И все эти люди, не производящие ничего требовали содержания. Они не были виноваты в этом, просто они присягнули на верность правителю и честно выполняли свой долг, как его понимали. Избавится от них и обречь тем самым на непонятное будущее правитель не имел никакого права, а для того чтобы поднять пришедшие в упадок хозяйства требовались рабочие руки, взять которые в долине было просто неоткуда.
Вот когда вспомнили о диких племенах обитавших за северными горами. Новый правитель не был глупцом. Он любил свою страну и народ. «Что такое дикари не познавшие гармонии по сравнению с благополучием и счастьем народа его родной долины? -расуждал он. - Народа, который смог построить столь великолепный дворец». Тем более что привлекая дикарей к труду в долине он сможет донести до них те понятия о красоте, которыми владеет его народ и тем окажет им неоценимую услугу, за которую они несомненно будут ему в последствии благодарны. И армия двинулась на север. Снова вернулись отчисления с хозяйств. На этот раз они шли на содержание армии, но ведь взамен были обещаны рабчие руки захваченных дикарей, а это предполагало рост и процветание хозяйств в последствии.
Походы армии за северные горы принесли не только рабочие руки. Они принесли еще и новые земли, что казалось бы и не плохо, но это привело к неизбежному росту как армии так и чиновничьего аппарата. Территории росли. Традиции коренных и захваченных народов смешивались. Росла вертикаль власти. Правителю пришлось решать огромное количество вопросов связанных с политической и хозяйственной деятельностью на разросшейся территории. Все время его отныне было связано с процессом выслушивания докладов, назначениях и наказаниях чиновников, планов по захвату новых земель, распределению ресурсов, поддержанию режима и отражению нападений извне на сильно удлиннившихся границах. Он давно забыл что наряду с обещанием исполнить планы отца имел и собственные намерения. У него просто не хватало на них времени, а время отпущенное ему на земле неумолимо шло к концу. У него тоже были дети и он передал им понятие о долге перед своим народом. И дети его приняв наказ продолжили его дело, но стал ли от этого счастлив его народ или то, что от него осталось? Вернула ли его деятельность былое благосостояние и гармонию в память о котором его отец начал строительство того, что стало могильным камнем. Памятником о единожды совершенной ошибке.
***
Настала пора смены наблюдателей. Он много раз представлял себе как это произойдет и одновременно ждал этого момента и опасался его. Это была его первая смена в качестве прямого наблюдателя и когда она закончится решал за него наставник. Его всегда интересовали аспекты мироустройства и восприятия реальности. Он понимал то, что ощущает своими органами чувств есть только слабая часть, бледное отражение происходящего во вселенной на самом деле. Расширить спектр восприятия, понять что может быть за границами органов чувств, вот что всегда занимало его мысли. Поэтому когда в юности, после начального курса обучения, перед ним встал выбор — кам быть? - он ни минуты не сомневался. Он станет наблюдателем. Интерес к тем кто может чувствовать хоть сколько-нибудь отлично от него самого подстегнул его на этот путь. В последствии, проходя курс подготовки он узнал многое о том, что внесло понимание в сумбурное стремление к познанию нового, но тяга к непознанному доселе все же осталась его побуждающим мотивом. Он сдал экзамены с наивысшей оценкой и поэтому был направлен в отдел который занимался наблюдением за планетами — носителями разума во всех его проявлениях. Там он какое-то время работал аналитиком. В известной части вселенной существовало огромное количество форм разумной жизни различных проявлений. Это были и кристаллические и энергетические и биологические формы и масса других. Его подразделение занималось анализом разумной жизни биологических форм. Дело в том что на разных этапах развития этого направления науки сменилось множество мнений, но до сих пор никто не пришел к единому мнению о том, на каком этапе сложная система инстинктов приобретает разумные формы. Это было фундаментальной задачей. Ответ на нее мог снять самый главный вопрос мучавший уже не одно поколение все научные круги. Вкратце сформулировать его можно было бы как — является ли разум плодом эволюции или это дар неподвластный осмыслению.
Работа в аналитическом секторе была интересна, хотя и довольно однообразна. Однако именно она позволила ему сделать наблюдение, заявление о котором так радикально ускорило его карьеру. Он был переведен в прямые наблюдатели прямо из аналитиков. Случай беспрецедентный, так как в прямые наблюдатели обычно попадали только отборные представители оперативной службы, а это уревень до которого ему было еще очень далеко. Но его теория была настолько интересной что члены совета, посовещавшись, решили что его свежий, не загнанный в стереотипы оперативной работы, взгляд сможет выделить то, что другие наблюдатели могли и упустить. Итак он был назначен прямым наблюдателем, но с сопровождением. Это означало что на планете он будет не один, а с кем-то из опытных оперативников, что, в принципе, его не смущало, а скорее добавляло уверенности.
***
Какие прогнозы на эту планету у аналитического отдела?
Как всегда ничего определенного. Неуклонно движется к деструкции, но ты же понимаешь что все в руках аборигенов. Помнишь сколько было шума в кругах экспертов и наблюдателей когда выяснилось что уровень потенциального интеллекта аборигенов является наивысшим в известной Вселенной? Они всегда могут изменить свою судьбу, но пока что их зависимость от замкнутой модели очень велика.
Да. Это точно. Цивилизация интересна. Непочатый край работы. Не перестаю удивляться насколько аборигены гибки и разносторонни. По недавним рассчетам вариантов развития они могут претендовать на лидирующую роль в содружестве разумных. Могут. Если не перестанут добровольно отказываться от своих возможностей.
Разговор между руководителями двух смен наблюдателей содружества происходил в центральном пункте координации работы на планете. В просторечьи наблюдатели называли их БОСС. Это была шутливая аббревиатура от «бдительно осматривающаяся по сторонам сущность». Процесс передачи вахты был довольно продолжительным. Огромные массивы данных упаковывались в архивы с бесконечным количесвом степеней защиты и контроля корректности упаковки. От точности передачи данных на центральный анализатор экспертно-аналитического отдела содружества зависели прогнозы, а от прогнозов зависило будущее. Пока группы специалистов занимались упаковкой собраных данных и зачисткой хранилищ для новой вахты, руководители, координирущие работу обеих смен, имели время пообщаться друг с другом и поделиться собственными, довольно субъективные из-за личностных нюансов, но все же соображениями. На время передачи вахты им присваивали прозвища БОСС-1 и БОСС-2. БОСС-1 сдавал смену, а БОСС-2 соответствеено принимал. Постепенно эти прозвища были приняты всеми в том числе и Советом и стали использоваться как официальное звание.
Мнения обоих руководителей о планете и аборигенах были схожими, что в принципе было редкостью. Эксперты по кадровому формированию смен старались чередовать наблюдателей с различными, часто диаметрально взглядами. Это было необходимо для снижения личностного фактора в формировании пакетов данных. Проблемма с подбором кадров для вахт стала возникать когда объем данных позволил рассчитать интелектуальный потенциал жителей этой планеты. Уже многие поколения наблюдателей воспитывались с какой-то, никому не понятной симпатией к аборигенам. Все студены бредили возможностью поработать на ней и поэтому к работе допускались только самые опытные и проверенные. БОСС-2 был значительно моложе БОССа-1. Для него это была первая вахта в качестве руководителя смены, поэтому он с радостью пользовался возможностью восполнить недостаток опыта беседой со страшим, более опытным, товаришем.
Кто знает какие пути проходит Разум перед тем как выйти на космический уровень. Мы наблюдали многие цивилизации, но ни разу сценарий не повторился. В принципе технологический этап развития проходят практически все. За малым исключением. В данном случае интересно то, что за созданними искуственными структурами они перестали замечать естественные. Те что созданы Природой. А вот то, что они начали на основании своих искуственных структур строить представление о устройстве Вселенной увело их в такие дебри восприятия, что сейчас они тратят практически весть свой интелектуальный потенциал на блуждание в построеных ими же самими лабиринтах.
Ты повторяешь мне аналитический материал? Я тоже читаю сводки.
Я просто размышляю вслух. Видишь ли. Я никак не могу понять осознают ли сами аборигены в какой момент их мышление вывернулось наизнанку. Ведь что интересно. Для передачи информации между особями они используют звуковые волны генерируемые так называемым речевым аппатаратом. Орган этот абсолютно одинаков у всех представителей цивилизации и является структуратом энергии в информацию. Набор генерируемых ими звуков тоже независим ни от принадлежности к какой-либо из рас, ни от оттенка кожного покрова или органов зрительного восприятия и является ни чем иным как энергетическими кострукциями. Тем не менее на планете существует огромное количесво различных систем речевой предачи данных. Такое ощущение что аборигены умышленно путают сами себя. Как назвать такое явление? Да иначе как доровольным отказом от Разума не получается. Поведение противоречащее логике. А как назвать их отношение к математике. Кстати. Именно математику они считают фундаментальной наукой. На основе ее они занимаются рассчетами своих систем. Вычисления свои они производят в виде знаков и их сочетаний. Информацию о вычислениях они передают друг другу комбинациями звуков речевого аппарата. Тот абсурд который получается в результате конфликта между органами зрения и слуха они пытаются упорядочить с помощью неких правил, которые сами же себе придумывают, а потом удивляются что их системы неработоспособны.
Я уже говорил что сценарии развития у всех разные. По большому счету это дело аборигенов. Сам же знаешь сколько цивилизаций погибло так и не выйдя на уровень достойный вступления в содружество. Вмешиваться в этот процесс никто не имеет право как бы этого не хотелось.
Это понятно. Жаль наблюдать такой бессмсленный расход ресурсов. Как говорят сами аборигены — эту бы энергию да в мирных целях.
Что ты имеешь ввиду?
Да хоть то, что они называют вычислительной техникой и информационными технологиями. Я уже говорил что информацию друг другу они передают с помощью звуковой волны генерируемой речевым аппаратом. Обработку же своих данных основывают на бинарном принципе. Кстати. Технологию бинарного кода они культивируют еще с тех времен, когда никаких информационных технологий в помине не существовало. Существовали какие-то примитивные механические игрушки издающие различные механические же звуки в зависимоти от порядка расположения штырьков на приводе. Так вот с тех пор изменилось только то, что вместо механических штырьков стали использовать упорядочный поток частиц в металлах и кристаллах. Смешно сказать, но вся мощь их научной мысли за время прошедшее с замены механических штырьков привода на поток частиц прикладывала свои усилия только на увеличение размера того самого привода. А ведь их собственная система передачи данных с помощью речевого органа лежит на поверхности, но ее упорно никто не замечает и не прикладывает ни малеших усилий для того, что бы научить свои вычислительные машины общяться привычным для себя образом, хотя о частотных модуляциях заряженного потока частиц знают очень давно. Здесь, кстати, речевой аппарат сыграл с аборигенами злую шутку, блокировав им прямую передачу мысленных образов, но с этим они всекоре разберуться. Подобные механизмы на определенных этапах развития разума возникают, как известно, у всех разумных в виде вспомогательных систем.
Да. Удивительное стремление к сужению собственного восприятия. Но ты же знаешь что на заре этой цивилизации все было иначе.
Иначе. Попросту увлеклись игрой в технологии видимо. Искуственные системы всегда целевые. Есть задача создается структура, нет задачи и нужды в структуре нет. Это очевидно для любого разумного. Это знают и аборигены. Вот только почему-то упорно отказываются понимать что социальные и технические структуры одинаково этому закону подчиняются. Именно отказываются. Такое ощущение что созданные ими социальные структуры воспринимаются ими как абсолютное совешенство при этом структуры эти требуют постоянных корректировок которые аборигены делают не пересматривая принципы по которым структуры созданы, а нагромождая на них новые. Полный бред.
Структуры создаются ими не без помощи извне и сами загоняют людей в зависимость. Уже сколько планетарных циклов это продолжается. Помнишь их странную теорию о так называемых общественно-экономических формациях? Потрясающе смешная попытка игрой слов прикрыть рабство. Ну на ранних стадиях развития это понятно. У несовершенного сознания существует элементарный страх физической боли и смерти. Но сейчас-то когда они уже принимают в сознание принцип перерождения физических тел, когда развитие технологий, хоть и примитивных, позволяет просчитать возможность выхода из рамок диктата, они упорно не хотят выходить из зависимостей от кнута который периодически меняют то на идеологические формы, то на финансовые схемы.
Ну здесь играет роль система ценностей которая насаждается средствами массовой информации в сознание людей. Когда от собственных органов чувств поступает объективная информация, а рамки воспитания, образования и доминирующих доктрин искажают эту картину, то целостности не будет. Разум будет постояно находится в лабиринте ложных образов. Восприятие нарушается и картина окружающего мира теряет логическую связность. А подумать, примерить на себя, никак.
Оставь свою заносчивость. Ты еще молод и тебе сложно понять что аборигены достойны уважения уже потому, что до сих пор ухитрились выжить в той ситуации в которой оказались. Просмотри на досуге архивы наблюдений в главном хранилище. Тебе стоит научится не только понимать что все во вселенной связано воедино, но и чувствовать это. Это разные вещи. Способность ощущать страдания другого как свои собственные это уровень духовности. Если хочешь это то, что делает нас разумными. Прости уж старика за нотацию.
- Извини. - сказал он смутившись от того что увлекся и потерял контроль.
Не извиняйся. Молодость это недостаток который, к сожалению, быстро проходит. - сказал БОСС-1 с улыбкой. - Нам не в пример легче. Мы живем в своем окружении. Наши социумы духовны, но и мы несовершенны, а аборигены думают, но вырваться из рамок зависимости не могут. Если на протяжении многих тысяч планетарных периодов страх был движущей силой прогресса, то очень немногие находят в себе смелость для отказа от того, что с колыбели вбивалось в сознание как базовые принципы. Ты же знаешь что многие уходили от цивилизации, некоторые даже выходили на связь с представителями содружества.
И не только с нашими представителями. Вон соседи из коалиции тоже передачу смены готовят.
Грязно они играют эти соседи. Присутствие на планете их эмиссаров это ключевой момент в идеологическом и финансовом рабстве аборигенов.
Ну непосредственного воздействия на сознание аборигенов они не оказывают, а структуры созданные с их помощью самими аборигенами работают за них. Создали систему которая работает не существуя фактически. А начали ведь с вполне разумной оценки ресурсов планеты.
Только для оценки применили почему-то не человека, а один из металлов.
В этом и была хитрость. Поменяй истинные ценности на вымышленные и структура работает не во благо, а наоборот. Содружеству это в голову не приходит. Мы просто считаем это бездуховным, а коалиция не церемонится.
- А Разум? Аборигены ведь... - БОСС-2 осекся снова поймав себя на том что не сдержался.
БОСС-1 снова взглянул него с улыбкой и продолжил.
Были разумны когда создавали структуру, а когда попали к ней в рабство стали уходить от разума.
Ну да. Чего кажется проще. Померяй на себя и реши конструктивно или нет.
Аборигены посто перестали мыслить личными категориями. Потеряли личность за понятиями общества, государства и долга. Все это строится на искуственной идее всеобщего благоденствия не конкретизируя ее для непосредственно человека. Это и развернуло сознание в сторону замкнутой структуры. Результат мы уже давно наблюдаем и прогнозы пока неутешительные - сдвиг к деструкции идет по экспоненте. Знаешь? У меня это уже не первая вахта. Не прими за браваду, но я многое видел. Хочешь скажу тебе о чем я мечтаю?
Скажи. Если это не личное и в моих силах, я с радостью помогу.
Нет друг мой. Тут ты мне не можешь помочь. Я бы хотел пообщаться с древними. Вот кто истинно духовен, по моему. Одно меня беспокоит. Поймем ли мы друг друга случись возможность пообщаться.
Прости за то что я скажу сейчас, но этого я не понимаю. Мы изучали твою работу о жизнеспособности социумов. Очень интересно. Согласно ей живут только те, кто вписывается в концепцию Мирового Разума. И довод о том что тех кто НЕ НУЖЕН Вселенной посто НЕ СУЩЕСТВУЕТ кажется мне безупречным, но на мой взгляд это только теория. Стройная, завершенная, но все-же теория. Во Вселеной есть ВСЕ. Иногда приходишь в состояние шока от того что видишь.
Вот тут и кроется конфликт взглядов. Для того чтобы понять Вселенную, надо обладать Разумом Вселенной. А мы всего лишь ее дети.
***
Лето. Пятница. Конец рабочего дня. Это время в офисе всегда выгядит как-то сумбурно. Молодые сотрудники кучкуются в ожидании вечерней тусовки в каком-либо заведении, сотрудники постарше уже живут планами работ на дачных участках. Все куда-то торопятся и о работе уже никто не думает. Все в мыслях уже не здесь, а где-то где рассчитывают получить разгрузку от мозговых напрягов прошедшей недели. Виктору также как и всем в этот вечер не было до работы никакого дела. Правда в отличии от остальных сотрудников со следующего понедельника у него начинался отпуск и он уже находился в предвкушении трех недель отдыха от всего что делает неповторимой работу системного администратора. Целых три недели без забот о сетях отделов, безопасности серверов и назойливых вызовов по поводу зависших рабочих станций сотрудников. Наконец появилась возможность оседлать мотоцикл и прохватить по бескрайним просторам России в любом направлении, лишь бы подальше от сутолоки, городов и пробок. На сегодняшний вечер он с несколькими сотрудниками своего IT-отдела наметил отходную вечеринку в честь отпуска и как только стрелки показали шесть часов вечера, они рванули в ночной клуб «Табула Раса» где был заранее заказан столик на этот вечер. Клуб находился в московском дворце молодежи и каждый вечер там проходили концерты рок-исполнителей с живым звуком. В этот вечер там давал концерт Гарик Сукачев со своей группой. Отпраздновав отпуск Виктора под песни Горыныча, они разъехались по домам в районе двенадцати ночи.
Утро следующего дня выдалось дождливым. Говорят что дождь в дорогу это хорошая примета. Маршрут для поездки Виктор еще не выбрал, но это его совершенно не волновало так как леса для охоты и водоемы для рыбалки были в изобилии куда не направь колеса, а автострад для легкого эндуро Honda XR-250 не требовалось. Этот тип мотоциклов позволяет свободно двигаться как по шоссе так и по пересеченной местности. Из экипировки он брал с собой только самый необходимый минимум так как уже привык делать вылазки на природу по выходным и прекрасно мог обойтись в лесу имея при себе только нож, спички и минимальный продуктовый запас в виде соли, сухарей и чая. Сделать из веток лук и стрелы для охоты на мелкую дичь и удочки для рыбалки не представляло труда, а при некотором навыке обращения с этими предметами вполне мог обеспечить себя пропитанием. Грибов и ягод в лесах было в изобилии, да и у местных жителей всегда можно разжиться продуктами с садов и огородов. Оснастка в виде лески для удочек, капронового шнура для тетивы, пары десятков наконечников для стрел сделаных из нарезаной жести, а так же крючки, поплавки и грузила помещалась в маленькой пластиковой коробке и основной нагрузкой был рюкзак с гамаком, палаткой, ноутбуком и запасной одеждой, ходить пешком в мотоботах и кроссовом костюме было неудобно. Ноут он брал с собой для выхода в интернет, обработки цифровых фото и корректировки маршрута по GPS. В конце концов он собирался ехать в произвольном направлении, а спутниковая навигация в этом случае не помешает.
К одиннадцати часам утра дождь немного поутих и Виктор, заперев двери квартиры и передав ключи соседке чтобы поливала цветы, прошел в гараж, выкатил мотоцикл и оседлав его толкнул кикстартер. Мотоцикл был оснащен и электрическим, но ему почему-то больше нравилось заводить его по старинке. Немного прогрев движок он плавно тронул байк из Южного Бутово в сторону МКАД все еще не зная куда направит его интуиция. Для начала решил дать круг по кольцевой и прислушиваясь к внутренним ощущениям свернуть туда куда потянет подсознание. Внешняя сторона двигалась более-менее сносно. Внутренний радиус стоял от Ясенево до куда хватало взгляда несмотря на субботу. Проезжая в районе Химок он почувствовал что его потянуло в сторону и не задумывясь свернул на трассу Е-95. «Ну вот. - подумал он. - Направление выбрано, дальше откручивай газ и гони. Наслаждайся ощущением свободы».
***
Работа прямого наблюдателя всегда сопряжна с серьезным риском. Особенно на планетах разобщенного социума. Сам по себе факт присутствия на планете ряда эмиссаров из заинтересованых цивилизаций говорил о том, что на планету возлагают серьезные надежды очень многие из содружеств известной Вселенной. Некоторые из них ограничивались просто наблюдением, кто-то осуществлял небольшие косвенные корректировки чтобы не допустить проявления технологий могущих случайно уничтожить планету в ходе какого-нибудь эксперимнта или локального конфликта. В принципе эти корректировки выходили за рамки определенные Кодексом Разумных и всегда согласовывались с Объединенным Советом. Дело в том что в последние нсколько тысяч планетарных периодов усилилось, не совсем корректное по отношению к аборигенам, влияние ряда цивилизаций. Они не допускли прямого воздействия на сознание, но создавали условия для возникновения тех или иных явлений в социумах аборигенов с целью возбудить в них желание вступить в их коалицию. Поэтому Совету с большой осторожностью приходилось идти на некоторые адекватные меры. Однако представители содружеств и коалиций ведущие наблюдение за планетой со своих баз и собирающие информацию для аналитических компьютеров все же были в кругу своих. Другое дело прямое наблюдение. Прямой наблюдатель находился в непосредственной гуще событий. Прямо на планете. Он не имел права придерживаться политики кого-то из наблюдающих сторон или какой-либо группировки коренного населения. Он был в социуме и вне его одновременно. Для кого-то из наблюдателей и эмиссаров он был просто фактом присутствия контрольного органа, а для кого-то и серьезной помехой в осуществлении планов. Именно по этому прямых наблюдателей не должен был знать никто. Каждый раз группа прямых наблюдателей формировалась из представителей различных цивилизаций. Точное количество их знал только высший координационный орган Совета, а места их пребывания и род деятельности не были известны никому вообще. Образ их жизни на планете был только их личным выбором. Зачастую за смену длившуюся несколько десятков планетарных периодов, как правило три-пять поколений коренного населения, они могли присутствовать в самых различных социальных группах непосредственно или опосредовано, через агентурную сеть которую они формировали самостоятельно по собственным принципам. Условиями их работы были полная скрытность и максимально разносторонняя информация от непосредственно аборигенов. Они были вольны выбирать тех представителей коренного населения которые на их взгляд имели или могли иметь потенциально влияние на развитие цивилизации в целом. Смена таких наблюдателей не имела какой-то жесткой периодичности. Когда сам наблюдатель понимал что пора уходить он связывался с Советом и просил замену которая предоставлялась ему в кратчайшие сроки. Прямые наблюдатели были ограничены только рамками в пределах сотни планетарных периодов. Этот срок был определен возможностью удерживать сознание чистым. Такая работа требовала потом длительного периода психологичской реабилитации и еще более долгой адаптации на родине.
Сам он в этот раз не определял срока своей смены. Поскольку он присуствовал на планете с сопровождением, то срок смены определял ему наставник. Наставник единственный знал как с ним связаться. У него не было прямого контакта с наставником, но тот постоянно находился где-то рядом и в нужное время подал условный сигнал о том, что пора сворачивать деятельность и готовиться к возвращению домой. Время смены было довольно интересно еще и потому, что в этот период допускалась возможность общения наблюдателя с некоторыми из представителей коренного населения. Возможность пообщаться не как абориген с аборигеном, а как разумный с разумным. После смены все равно придут новые наблюдатели и будут формировать свои агентурные сети и искать свои источники информации, а возможность помочь брату по разуму если он в таковой нуждается это маленький приз за трудную многолетнюю работу на планете. Эту возможность использовали практически все наблюдатели. Мало кто пренебрегал ею. Единственное что могло стать причиной взаимного непониманимания это низкий уровень подготовки сознания аборигенов. Им зачастую сложно было осознать категории которыми мыслили иные цивилизации, но после длительной работы на планете наблюдатели могли подготовить себя к возможности говорить с ними на «одном языке».
Он с самого начала своей смены выбрал для себя круг общения далекий от позиций официальных доктрин доминирующих на планете. По его теории, той самой что проложила ему дорогу в наблюдатели, именно в умах независимых от идеологий появляется возможность наблюдения за ситуацией как бы извне поэтому информация полученная от таких источников и лежит в основе тех тенденций, которые с наибольшей вероятностью окажут влияние на развитие цивилизации в будущем несмотря на силовое воздействие доктрин. Попросту меньшинство формирующее идеологию создает ее для обеспечения собственной системы жизни, а большинство тех кто волей-неволей вынужден быть зависимым от доктрины проявляют чудеса изобретательности, чтобы уменьшить ее влияние на себя. Именно в этих сознаниях и формируются принципы с которыми рано или поздно вынуждены считаться все идеологи раз уж, как сложилось на этой планете, некие малочисленные группы обеспечивают свое процветание за счет присвоенного силой доступа к распределению ресурсов и рабского труда большинства удерживаемого в повиновении любыми инструментами от страха перед кнутом надсмотрщика, до страха репрессий за несогласие с идеей о светлом будущем или финансового рабства. За время своей вахты он узнал что понимание происходящего рано или поздно приходит ко всем жителям планеты практически без исключения, но в основной своей массе аборигены предпочитают не замечать этого. Мотивации для такого поведения самые различные. Кто-то неплохо пристроился в такой системе мировоззрений и получает от нее всевозможные блага, кто-то слишком занят обеспечением своей жизни для того чтобы отвлекаться на осмысление чего-либо иного, кто-то просто предпочитает прикрываться тем, что «ничего не в силах изменить». Наблюдая за теми представителями коренного населения которые не хотели абстрагироваться от этого знания, он начал замечать что рано или поздно они становятся независимыми от социума и тогда сценарий развития событий приобретает несколько направлений. Два из наиболее ярко выраженных.
начать борьбу с системой и в этом случае личность либо уничтожается системой физически, либо порабощается ею же, реорганизуя себя под влиянием идей той самой личности что встала в оппозицию. Сама же система при этом остается неизменной потому что те кто стоят у ее корней попросту сами ищут среди несогласных идеи для поддержания ее жизнеспособности. Прекрасный способ использования атаки себе во благо. Таким образом как правило поступает узко-определенный тип людей. Ослепленные внезапным прозрением, но неспособные к долгосрочному анализу они кидаются с плетью на танк желая удовлетворить свои амбиции и доказать всем что-то. В результате когда инерция тяжелой и неповоротливой машины готова уже раздавить, то попросту возникает выбор — или лечь под гусеницы или сесть на броню. История планеты знает достаточно случаев и того и другого сценария развития событий.
Второй путь состоит в том, что личность в принципе не пытается что-либо изменить понимая несоответсвие весовых категорий, а попросту находит некую нишу для себя в самой системе и оставаясь при этом внешне обычным гражданином, живет стараясь как можно меньше попадать в разного рода зависимости. В идеальных случаях, если личность полностью осознает свою целостность, то попросту уходит от цивилизации подальше и живет самосовершенствуясь в уединении или небольшими колективами не жалая тратить свои личные ресурсы попусту.
И тот и другой сценарии развития событий ущербны по определению. Заставить аборигенов переосмыслить сами принципы построения социальных систем и переделать их так чтобы системы работали для человека, а не наоборот они не могут. Система давно перестала быть искуственным творением и стала некой иконой. Идолом которому приносятся колоссальные жертвы. Аборигены попросту забыли что когда-то давно, несолько личностей объединились в группу для того чтобы передвинуть на другое место тяжелый камень. Система выполнила задачу и была разобрана, а личности из которых она состояла разошлись по домам получив блага от ее работы. Необходимость пересмотра базовых принципов социальных систем должна возникнуть в сознании у тех, кто с помощью силовых методов эти системы поддерживает, а для этого должен возникнуть прецедент альтернативного развития. До этого момента те кто живут за счет систем никогда не откажутся от их использования что бы не говоили они окружающим.
***
Встречный ветер приятно щекотал лицо под шлемом и забирался за ворот неплотно застегнутой кутрки. Мотоцикл ровно шелестел движком проезжая мимо Клина. В Москве было еще пасмурно и щел мелкий дождь, но за Солнечногорском туч уже не было и ясно светило июльское солнце. Весело пели птицы в придорожных лесополосах, дорога была довольно сильно загружена. Основной поток состоял из машин дачников которые не успели разъехаться в пятницу вечером. Кое-где возникали заторы из-за мелких аварий, но для мотоцикла пробок не существовало. Виктор остановился чтобы размять затекшие ноги, заправиться и перекусить. Выпив кофе с хот-догом в буфете магазина на заправке, он двинулся дальше решив сделать следующую остановку где-нибудь за Тверью. Световой день в июле длинный, а четвертьлитровый двигатель мотоцткла позволял ехать с крейсерскими 110 км/час и за день, с остановками на отдых, можно было отмахать около тысячи километров не напрягаясь. «Пока светло еду, а там найду место поинтересней и заночую.» - решил он, проехав Завидово. Следующий день он решил посвятить поиску места первой стоянки где-нибудь в районе Онежского или Ладожского озер. «Места там красивые и рыбалка отменная. - думал он, - Пару дней там побуду, будет время дальнейший маршрут обдумать.»
***
Герман Сергеевич Клесов - сорокалетний, статный мужчина служивший начальником БРиЗ на одном из предприятий Санкт-Петербурга в эту субботу был на работе. Только что он отправил документы в секретариат завода и ждал когда секретарша вернется с докладом. До восемнадцати лет Герман Сергеевич был обычным питерским юношей. Самый обыкновенный юноша после призыва в ряды вооруженных сил попал служить на северный флот и на втором году с ним поизошла неприятная историия на учебныо-тренировочных занятиях по глубииным подводным работам. При выполнении одного из тренировочных погружений на затопленый в годы второй мировой войны миноносец используемый для тренировок он зацепился за какой-то крюк в моторном отсеке и запаниковав повредил дыхательную систему гидрокостюма. Спасательная процедура длилась минут десять и в результате он пережил состояние клинической смерти. После того как сердце запустили вновь, он несколько дней провел в коме. В результате этого несчастного случая врачи признали его не годным к дальнейшей строевой службе и комиссовали. Вернувшись домой Герман закончил институт и с тех самых пор трудился на одном и том же предприятии уже четырнадцать лет пройдя путь от инженера-технолога до начальника бюро рационализации и изобретательства.
В принципе Герман мог погибнуть еще в госпитале Мурманска, так как к повреждениям произошедшем в мозгу в результате длительного отсутствия дыхания и нарушением режима подъема с глубины, добавилась еще и сильная пневмония. Врачи до последнего не верили что он сможет выйти из комы, но всем на удивление Герман выкарабкался и через какое-то время готов был продолжить службу. Заключение военной медицинской комиссии, списавшее его из рядов вооруженных сил, было скорее мерой превентивной и больше страховала от возможных последствий чем констатировала его состояние здоровья. Человеческий мозг и по сей день остается загадкой для современной науки, кто его знает что может произойти в дальнейшем. «Не дай бог что-нибудь случиться, кто отвечать будет? » - подумали врачи и от греха подальше списали его сначала на берег, а после и вовсе комиссовали дабы в случае чего не остаться крайними.
Тем не менее на здоровье Герман не жаловался и еще в институте серьезно увлекшись спортом выглядел для своих сорока весьма моложаво и подтяуто. Его ничего не ограничивало в свободное от работы время. Жена ушла от него полтора года назад, предпочтя семейной жизни со скромным начальником отдела, бурный роман с чиновником из городской мэрии. Герман знал об этих отношениях еще будучи женатым, но не препятствовал им и когда его жена объявила что уходит попросту пожелал ей удачи и помог собрать вещи. Семейная жизнь его тяготила, а отсутствие детей избавляло от многих обязательств. Свободой Герман пользоваться любил и умел. Два раза в неделю он посещал спортзал где с удовольствием качал железо или занимался айкидо в зависимости от настроения. Часто посещал разного рода мероприятия. Бывал на выставках, в музеях. Иногда посещал ночные клубы и различные концерты исполнителей практически всех жанров от современных до классических. Любил Герман и вылазки на природу. В выходные и во время отпусков часто уезжал за город собирть грибы или на рыбалку. Охотиться Герман не любил. Считал спортивную охоту неоправданым убийством и хотя среди его друзей было большое количество увлеченных охотников и они часто бывали на природе вместе, ружье в руки он без необходимости старался не брать. В эти выходные Герман тоже собирался поехать порыбачить куда нибудь на озера, даже несмотря на то, что был вынужден выйти на работу в субботу.
Герман Сергеевич! Отчет я передала и зарегистрировала. Я Вам сегодня еще нужна? - спросила секретарша просунув голову в приоткрытую дверь.
Секретарем у Германа была тридцатилетняя женщина по имени Вера. Жила она одна с матерью и ребенком от развалившегося брака, и явно сохла по своему неженатому руководителю. Несмотря на то что он не проявлял к ней никакого, короме служебных нужд, интереса она не оставляла своих надежд построить с ним какие-либо отношния. Именно поэтому вместо того чтобы обратиться с каким-то вопросом через селектор, она предпочитала заглядывать в кабинет лично, руководствуясь правилом что, если долго вертеться на глазах у мужчины, то рано или поздно он к ней привыкнет. Вопрос «Я Вам сегодня еще нужна?» в этом контексте имел явно двоякий смысл.
Нет. На сегодня все. Спасибо и до понедельника Верочка. - ответил Герман с непроницаемым лицом, хотя и улыбнулся в глубине души ее женской изобретательности.
До свидания Герман Сергеевич. - сказала она, картинно улыбнувшись, и тихо прикрыла дверь.
Короткий субботний рабочий день понадобился для того, чтобы закончить бесполезный, но отчаянно требуемый генеральным директором отчет о внедрении новых технологий на производстве. Генеральному этот отчет нужен был для того чтобы процитировать его на собрании в городской думе. Он, как человек старой, еще хрущевско-брежневских времен, закалки все никак не мог отвыкнуть от привычки рапортовать по поводу без оного считая что чиновников думы интересует что-то кроме дележки бюджета и раздачи должностей. Сейчас когда отчет был готов и передан в секретариат, ничего больше не удерживало его от поездки на рыбалку. Заезжать домой не требовалось так как снаряжение было загружено в машину еще со вчерашнего вечера. Герман подошел к шкафу в кабинете и с удовольствием сменил строгий костюм на джинсы, кроссовки, свитер и камуфляжную ветровку. Заперев кабинет и сдав ключи на вахте охране, он прошел к своему, стоявшему на стоянке возле проходной, джипу и выехал со стоянки.
***
Передача смен шла без отклонений от графика. За долгое время работы на станции слежения за планетой ритуал этот был отработан до мельчайших деталей. Четко отлаженая аппаратура безукоризненно выполняла команды операторов. От каких-либо сбоев в ее работе надежно страховала дублирующая сеть. В принципе суть работы живых существ сводилась только к контролю за работой машин. Все остальное программа упаковки и передачи данных выполняла автоматически поэтому работа по передаче смен была одной из самых рутинных и выполнялась свободными от вахт наблюдателями и аналитиками в качестве дополнительной нагрузки. В это время наблюдатели новых и старых смен работали параллельно и нагрузка была значительно меньшей. После регулярного совещания начальников отделов оба руководителя смен сидели на центральном пульте управления станцией слежения. Шла процедура передачи вахтенной документации по станции, когда прозвучал вызов по шифрованому каналу связи с Советом. Оба БОССа включили личные устройства связи. Это тоже было частью инструкций по совместной работе передачи смен. Чтобы исключить искажение информации на период «двоевластия», когда ответсвенность за принятие решений не лежит на одном из руководителей, все сообщения приходили к ним обоим синхронно.
К сведению руководителей смен. - сухо прошуршал в сознании каждого искаженный дешифратором голос. - Старой смене предстоит включить в список эвакуации прямого наблюдателя. Обеспечить необходимый уровень защиты информации. Детали БОССу-1будут переданы позже.
Руководители смен посмотрели друг на друга. Случай был не то чтобы из ряда вон. В принципе ничего экстраординарного не произошло. Через станцию и ранее проходили разного рода специалисты для работы на планете. За время работы смены таких перебросов происходило по нескольку раз, но это были кратковременные визиты с целью наладки периодически требующей ремонта аппаратуры или экстренного вмешательства в какую-то часть планеты. Этот случай отличался от остальных тем, что предстояло вытащить существо длительное время работающее на планете под прикрытием. Вообще в кругах сотрудников станций ходили легенды о работе прямых наблюдателей. Один факт того что никто и ничего не знал о них конкретно делал их работу очень таинственной и привлекательной. Разумное существо долгое время пребывавшее в чужом мире всегда вызывало интерес, а здесь еще и ореол загадки этот интерес усиливал многократно. В данном же случае возможность личного знакомства с сотрудником такого рода была весьма интересной.
Редкое везение. - Произнес БОСС-2. - Никогда не встречался с прямым раньше.
Да и мне не приходилось. - ответил первый. - Интересно, он наш?
Говоря «наш» БОСС-1 подразумевал принадлежность к цивилизации. В содружество входили несколько видов разумных существ, как впрочем и в опозиционную коалицию, и к какому виду разумных относится подлежащий эвакуации прямой наблюдатель никто из них пока не знал. Детали этой информации сдающий смену руководитель должен был получить позже конфиденциально.
Ну это тебе в личной беседе рассскажут. - улыбнулся БОСС-2.
Да. Подождем. Там видно будет.
После этого разговора БОСС-1 пошел в отдел статистики сверить количество переданных данных, а второй остался на центральном пульте координировать работу станции.
***
Старый Лэндровер - Дифендер ровно катил по трассе в сторону Онежского озера. Позади уже Лодейное поле и он рассчитывал засветло переехать Волго-Балтийский канал и встать лагерем где-нибудь недалеко от Пудожа. Вот уже двадцать лет как он взял под контроль сознание в теле этого умирающего в результате несчастного случая аборигена. Молодой, ничем особым не выдающийся организм получил серьезную травму мозга и осложнание от переохлаждения. Вот тогда он и решил что тело это станет одним из носителей его сознания еще на несколько лет. Проведя ментальную коррекцию организма он смог вернуть его к жизни, а собственную псиматрицу заложил в сознание для получения информации от источника называемого Герман Клесов. Естественно что ментальное вмешательство не прошло даром и оставило некоторые отпечатки на сознании и физическом состоянии подконтрольного индивида, но это было ему только на пользу. После того как Герман Клесов вернулся домой, те кто хорошо знали его раньше не могли не отметить насколько более доброжелательным и спокойным стал его характер. Тогда все приписали этот факт опытом клинической смерти и посудачив об этом какое-то время забыли.
Итак Лендровер Германа нес тело его хозяина и матрицу сознания прямого наблюдателя содружества к месту которое он, наблюдатель, определил для разрешенной встречи с представителями коренного населения. Вокруг стоял летний вечер, солнце клонилось к горизонту и в открытые настежь окна и люк весело доносилось пение птиц. Приближалась Вытегда и времени до темноты на поиск места для лагеря оставалось еще достаточно. Тогда он, оставил носителя матрицы, переключился на внешний поиск и нащупав далекое сознание мысленно «постучался» в гости.
***
Босс-1 получив сводки в отделе статистики намеревался пройти в отдел подготовки передачи информации чтобы сверить прогнозы завершения передачи с расчетами, а затем вернуться на главный пульт где он оставил БОССа-2. Он двигался по коридорам станции когда в глубине его сознания прозвучал странный вызов. Это было что-то незнакомое ранее, что-то напоминающее дружеское прикосновение, но в тоже время несомненно вызов так как среди разнообразия реакций на раздражители сознания эта настойчиво требовала к себе особого внимания. Решив проверить что это за зов руководитель смены расслабился, осторожно раскрыл сознание, и на всякий случай приготовив защитный блок, держал его на готове.
Кто там? - дал он мысленный посыл.
Не пугайтесь. Вас предупреждали о моем визите. Не тратьте силы на блок. Я не враг.
Вы прямой наблюдатель которого я должен эвакуировать с планеты? - спросил руководитель.
Именно так.
Мне сказали что подробную информацию я получу конфиденциально позже.
Вот для этого я с Вами и связался. Я не принадлежу к вашему виду и для эвакуации вам придется обеспечить мне некоторые условия. В ответ на доставленные хлопоты я хотел бы пригласить Вас лично принять участие во встрече которую планирую в ближайшее время.
Встречи с кем или с чем?
С аборигенами. Нам всем есть чем поделиться друг с другом, а Вам я думаю будет интересно встретиться и пообщаться лично с теми кто довольно долго был объектом вашего наблюдения.
Это действительно интересно, но прежде чем ответить я должен связаться с Советом и запросить разрешения.
Конечно. Понимаю. Я оставлю у Вас в сознании канал для вызова.
Далее они обсудили детали обеспечения условий эвакуации и сознание наблюдателя покинуло БОССа-1.
Когда он вернулся на главный пульт его озабоченность была сразу замечена БОССом-2, но приставать с распросами он не стал считая это бестактным. В конце концов если произошло что-то по работе, то он все равно получил бы информацию без задержек, а какие-то личные вопросы имеют право оставаться личными и не распространяться на публику. Они обменялись несколькими незначительными фразами по служебным вопросам и после того как БОСС-1 отшел вглубь помешения и сел в кресло он позволил себе заговорить.
Со мной только что связался прямой. - сказал он вполголоса.
БОСС-2 встал опершись на пульт управления и с интересом взглянул на него.
Я шел по коридору когда он вышел на ментальную связь.
И что говорит? - спросил БОСС-2.
Он понимал что информация была конфиденциальной и ему станет известно только о части мер предпринимаемых на станции для обеспечения эвакуции, основная же масса останется в области его догадок и пообщаться об этом подробно он сможет с БОССом-1 только после своей смены по возвращении на родину.
Передал детали эвакуации. Я составлю список мероприятий для твоей смены.
Ясно. Как прогнозы завершения передачи? -переключая разговор на обыденную тему чтобы немного отвлечь БОССа-1 от мыслей навеянных недавним контактом.
Три оборота планеты. - ответил тот возвращаясь к реальности.
Сверка?
Подверждает. Еще и время останется для торжественной части.
БОСС-2 кивнул и отвернулся чтобы считать показания присланые обслуживанием энергосистемы станции.
Нам надо связаться с Советом. - так же вполголоса сказал БОСС-1.
Что-то экстренное? - спросил второй.
Не хочу сейчас углубляться в детали. Узнаешь на сеансе связи. Когда у тебя появится время?
Я сейчас сверю график, дам на свободное время запрос сеанса и сообщу тебе когда дадут подтверждение. Ты бы отдохул пока. Неважно выглядишь. Я тебя вызову.
Приходится отсекать часть энергии на блокирования канала связи оставленного прямым. Он не наш. Из вольных.
БОСС-2 посмотрел на него с интересом. В известной вселенной было множество цивилизаций. Часть из них входило в Содружество, часть в Коалицию. Многие жили не примыкая ни к одному из объединений, поддеживая нейтралитет и ограничиваясь обменом ресурсами и помощью как с теми так и другими. Некоторые жили автономно не выходя на контакт ни с кем. Иногда это происходило из-за недостаточного развития самой цивилизации или оригинальности пути ее развития. Иногда наоборот члены содружества и коалиции не были в достаточной мере развиты для общения. Вольными назывались представители таких, не принадлежащих ни к одному блоку, цивилизаций. Представители из наиболее высокоразвитых вольных иногда, добровольно или по просьбе Совета, привлекались для консультаций и помощи. Часть из таких цивилизаций была очень древними и общение с ними здорово обогащало как духовно так и технологически. Конечно они не спешили делиться своими знаниями и проводили тщательный анализ цивилизации — оппонента прежде чем что-то дать или попросить. Похожая модель поведения была выбрана наблюдателями и в отношении аборигенов этой планеты. Это было неудивительно. Нельзя дать несовершенному сознанию инструменты могущие навредить не только им самим, но и Вселенной. Где-то, судя по слухам, существовало объединение древних цивилизаций и некий , принадлежащий только им одним, координирующий орган. Поговаривали даже что Советы Содружества и Коалиции контролировались этим Советом древних, но где и каким образом он работает не знал никто, а делиться такой информацией древние не собирались, поэтому все это оставалось на уровне слухов и легенд. Выход же на связь прямого наблюдателя, да еще и из вольных, был случаем заслуживающим особого интереса.
Да-да. Не смотри так. Он из древних и оставил у меня в сознании канал связи. Он не показался мне враждебным или агрессивным, но на всякий случай я блокировал его канал на передачу до случая.
Ну сбылась твоя мечта. Поздравляю! Думаю что твой блок малоэффективен. Тягаться с древними трудно. - снова сказал БОСС-2. - Ну да осторожность лишней не бывает и тем более иди отдыхай. Тебе сейчас нелегко.
Ты прав. Я у себя буду. Дашь знать о времени сеанса, хорошо? - сказал он вставая и направляясь к выходу.
Получив в ответ отвердительный и одновременно успокаивающий жест он вышел.
***
В Великом Новгороде Виктор задерживаться не стал. Он только заехал в супермаркет на окраине города и купив себе кое-что на ужин съехал с трассы. Дорога местного значения петляла вдоль реки Волхов. Солнце садилось и заночевать он решил когда стемнеет. Автомобилей на этой дороге почти не было. Изредка попадались машины едущие навстречу или обгонявшие его. Выехав из-за очередного поворота Виктор увидел вдалеке раскрашеный в желто-синей гамме милицейский УАЗик. От него отделилась фигура в синей форме с белой портупеей и Виктора остановил повелительный взмах полосатого жезла.
Заглушив мотор Виктор снял шлем и расстегнул куртку чтобы достать документы. ГАИшник подошел и представился:
Инспектор ДПС - лейтенант Капров. Ваши документы.
Здравствуйте. - сказал Виктор и протянул права и техпаспорт.
Добрый вечер. Куда направляемся? - спрсил лейтенант взяв документы и осматривая мотоцикл и водителя.
Туда. - ответил Виктор показав пальцем вперед.
Ну откуда спрашивать не буду. - с улыбкой произнес лейтенант повертев в руках документы.
Зачем же спрашивать об очевидном. - улыбнулся в ответ Виктор.
ГАИшник передал в рацию данные на мотоцикл. Через минуту или чуть больше рация пискнула и прохрипела «чистый».
На отдых к нам? - спросил лейтенант возвращая документы.
В отпуск. На озера порыбачить.
А что же не на Ильмень? Здесь поближе будет.
Да мне поближе не надо. Я на Онежское хочу съездить.
Ясно. Ночью поедешь? - спросил лейтенант внезапно переходя на «ты».
Да не знаю пока. А что?
Да лампочка у тебя слабовата. А эта дорога практически не освещается. Опасно.
Действительно фара у ХR-ки была слабенькой. Не то что люстра на ее родственнике «BAJA». В городе это было не главным, но в глуши, где освещение практически отсутствовало ехать по ночам приходилось очень аккуратно.
Да я где-нибудь в районе Киришей переночую. А завтра на Онежском уже место поищу. У вас тут на трассе по ночам спокойно?
Да вроде не балуют, но лучше подальше от дороги отъезжай. Береженого сам знаешь. И смотри там указатель будет «лесничество». Поосторожней если костер разводить будешь. Зверье-то не тронет, а от лесничего по шее получить можешь.
Ну спасибо. - скзал Виктор.
Счастливого пути. - ответил лейтенант козырнув и направился к УАЗику.
Виктор дернул кикстартер и поехал дальше. «Страное дело. - думал он. - Для чего государство создает силовые структуры. Ну понятно армия — это зашита территорий от посягательств извне. Это необходимость которая продиктована геополитической обстановкой. Но зачем же отвлекать огромное количество трудоспособного населения от полезной деятельности ради создания бескоечных контрольных органов внутри страны? Если разбираться с точки зрения инженера-системщика, то государственная машина — это система создаваемая людьми для защиты их же собственных человеческих прав и свобод, а так же вспомогательный орган при поиске компромиссных решений в спорах. Для такой деятельности совершенно не нужны никакие силовые ведомства, достаточно создать совет из ученых различных отраслнй знания и минимальный аппарат ценрализованого контроля. Если люди хотят найти компромисс друг с другом, то достаточно им просто помочь. Указать какой спектр интересов участвует в проблемме. То есть, по сути, государство это программа создаваемая для обеспечения комфортной жизни граждан на своей территории. Почему же тогда во первых: - не все люди комфортно чувствуют себя в своей стране?, и второе: - какие цели преследуется созданием и увеличением силовых структур? Ответы на эти вопросы тоже очевидны логически. Если в стране существуют люди лишенные возможностей нормально и в достатке жить, то система-государство попросту не работает. А если система не работоспособна, то ее следует разобрать. Нерабочие прораммы переписывают. Нерабочие машины демонтируют. Надо разобраться почему система не работает и собрать другую по новым принципам с учетом ощибок, это очевидно любому мало-мальски грамотному технарю. Но! Вот тут возникает еще один вопрос. Если государство, по сути, техническая система обеспечения, то почему же тогда в создании этой системы не принимают участия системщики? Ведь созданием технических систем должны заниматься инженеры, программисты, математики, физики и так далее. Только эти специалисты способны просчитать взаимодействие и распределение потоков данных. Только им ведомы методики решения конфликтов пограничных областей. Только они способны расчитывать соответствие входных и выходных мощностей и коэфициэнты полезного действия системы. Они обладают опытом прогнозов развития, информационными технологиями, вооружены теориями решения технических и изобретательских задач и прочее. Но вопреки здравому смыслу у создания государственной системы стоят гуманитарии. Те, кто к этому ни по образованию своему, ни по призванию, никакого отношения не имеет. Каким образом все эти социологи, политологи, экономисты и юристы, оснащенные только допотопным римским правом и условными категориями идеологий могут создать работоспособную техническую систему? И на этот вопрос ответы тоже очевиден. Никак не могут.
Существует такое понятие как доступ к распределению ресурсов отказаться от которого не хотят и поэтому вынуждены жертвовать этой системе ресурсы и усилия для того чтобы она и дальше гарантировала это право. Это деньги, власть и доступ к распределению жизненных благ. Вот для того чтобы удержать этот доступ в руках тех кто это право себе присвоил и создаются силовые структуры, и навешиваются в безмерном количечтве на неработающюю программу государство якобы с целью обеспечения ее работоспособности. Как результат система пухнет, раздувается, требуя все больших ресурсов для собстсвеной жизнедеятельности, но по прежнему возложенных на нее задач не выполняет.
Поддерживать неработоспособную систему непростительное расточительство со всех точек зрения, если только она на самом деле не рабочая. Другое дело если она все же выполняет задачи, но задачи эти не совпадают с тем что декларируют массам те кто эту систему холит и лелеет. Тогда понятно почему вкладываются огромные средства в ее содержание и развитие. И будет так продолжаться пока разрабатывать систему будут те кто этого делать не умеет и, по сути своей, не хочет. Те кто создают идеологии делают это для того чтобы система-государство попрежнему продолжала обеспечивать процветание малой группы узурпаторов за счет рабства остального населения. Измениться все сможет только тогда, когда к разработке приступят разработчики - технари, а эксплуатационщики - гуманитарии придут эту самую готовую разработку эксплуатировать согласно инструкциям разработчиков, а не своим идеологическим бредням.»
Размышляя таким образом Виктор не заметил как сгустились сумерки. Он уже миновл Кириши когда свет фары стал недостаточным и пришлось снизить скорость движения. Он свернул с дороги на просеку и проехав во внедорожном режиме метров триста нашел приличную полянку для ночлега. Остановив мотоцикл и скинув рюкзак, достал гамак. Растянул его между двумя деревьями, достал фонарь и пошел собирать ветки для костра. На сегодня путешествие было закончено и телу нужно было дать отдых.
***
Герман свернул с магистрали на проселок и направил джип в сторону берега Онежского озера. В этом месте в нескольких десятках километров не доезжая Пудожа у него было облюбовано место куда он часто выезжал на рыбалку. Солнце совсем свалилось к линии горизонта когда он остановил машину. До темноты было еще часа полтора и он достав из багажника резиновую лодку, компрессор и удочки решил наловить рыбы на ужин. Ставить палатку не было нужды, один он прекрасно мог переночевать и в машине. Спустив лодку на воду он отплыл от берега и закинул удочки. В воздухе висела звенящая тишина. Изредка со стороны трассы доносились едва различимые звуки, а в остальном ничто не мешало ему наслаждаться тишиной и покоем. Вдалеке кто-то проплыл на катере и резиновую лодку плавно покачивало на волне.
Наблюдая за поплавками и глядя на воду Герман мог полностью отдаться нахлынувшим воспоминаниям. В этот момент ему почему-то вспомнилась история его спасения после неудачного тренировочного погружения. Он практически ничего не помнил с того момента как вода заполнив гидрокостюм проникла в его легкие. В памяти осталось только мгновенно пришедшее, удивительное состояние покоя и четкое осознание того что он умер. В последствии в тибетской книге мертвых он нашел слова которые в некоторой степени смогли передать его сосотояние на тот момент: «... ты умер и ничего более не может тебе повредить.» - было там сказано.
Затем появились какие-то обрывочные картинки, голоса и вспышки света. Все это чередовалось с глубоким провалами сознания. В себя он пришел уже в госпитале. Он вспомнил как поначалу с удивлением оглядывался по сторонам пытаясь сообразить где находится когда вдруг совершенно отчетливо в памяти всплыло воспомининие о том, что он утонул и на этот раз на него нахлынуло чувство страха и безысходности. В первое время он даже накрепко зажмурил глаза, но потом прислушавшись к себе и ощущениям от внешних раздражителей понял что он жив. Запахи медикаментов, тишина нарушаемя только гудением и попискиванием каких-то аппаратов, тихий, вполголоса, диалог двух женских голосов доносящийся издалека, все говорило о том что он находится в каком-то медицинском учреждении. Освоившись с этой мыслью он снова открыл глаза и огляделся по сторонам. Темнота в оконном проеме подсвеченая откуда-то издалека фонарным светом говорила о том что на улице ночь. Герман лежал в окружении непонятных приборов на одном из которых зеленая точка трассировала по небольшому мониторчику какой-то ритм. Проследив в тусклом свете куда идут провода от прибора, и прислушавшись к себе, он понял что это был ритм его собственного сердца. Это наблюдение его несколько взволновалио и ритм участился. Он поднял правую руку, нащупав на груди приклееные датчики и рывком сел на кровати. Прибор чутко реагировал сменой ритма на все его движения и Герман отчего-то разозлившись сгреб провода идущие от датчиков в ладонь и резким движением сорвал их. Прибор ответил на такое насилие надрывным сплошным писком, а Герман встав на ноги сделал три шага к месту где в тусклом свете прорисовывался проем стеклянной двери завешаной белой шторкой. Нащупав дверную ручку он потянул дверь на себя и нос к носу столкнулся с пожилой медсестрой спешившей на писк негодующего прибора.
Потом началась обычная больничная суета. Прибежал дежурный врач, две медсестры суетились возле Германа с измерениями давления и температуры, ему сделали укол в вену и пару уколов отозвавшихся болезненным онемением в ягодице. За все это время у него не было свободной секунды чтобы задать окружающим какие-либо его вопросы, а когда все более-менее успокоилось, начали действовать введенные препараты и он попросту заснул. Утром его разбудила суета медсестры убиравшей приборы. Она радостно сообщила ему о том что в связи с его чудесным возвращением сам главный врач решил навестить Германа в палате после чего его скорее всего куда-то переведут. Действие препаратов еще не кончилось и голос медсестры доносился как будто из-за стенки. Пока Герман собирался спросить у сестры куда его переведут, откуда и самое главное что она хотела сказать говоря про «чудесное возвращение» сестра уже убежала и оставшись в тишине Герман отметил про себя что во время своего пробуждения ночью, до всех процедур и уколов, он чуствовал себя значительно лучше.
Через некоторое время в палату вошел, веренее не вошел, а ворвался, высокий худой мужчина в белом халате плечи которого свисали с его собственных почти наполовину. Другого термина кроме «длинный» для определения внешнего вида мужчины придумать было невозможно, при росте около двух метров он обладал удивительной худобой, а лицо в очках и с выдающимся крючковатым носом вместе с резкими, порывистыми движениями делали его похожим на хищную птицу высматривающую жертву. За ним в палату вошла свита из нескольких других белых халатов в числе которых был и дежурный врач докладывающий сейчас о ночном происшествии. Прочитав из папки которую он держал в руке малопонятный набор слов и цифр, дежурный врач с выражением трепетного ожидания и преданности уставился на длинного и все вокруг замолчали как будто в предчувствии откровения свыше. Герман тогда не смог сдержать улыбку. Создавалось впечатление что свита сейчас завиляет хвостами тем более что для того чтобы посмотреть в ограниченном пространстве палаты на шефа всем им приходилось задирать головы вверх. Для полноты впечатлений им стоило свесить языки и поджать передние лапы. Длинный подощел к Герману, оттянул веки, пощупал горло, постучал по грудной клетке и несколько раз надавил на живот. После этого повернувшись к свите отрывисто сказал: - «Перевести в интенсивную, комплексные анализы и подготовить к томографии». Потом повернувшись к кровати, на которой Герман лежал ощущая себя во время всего этого действа манекеном, произнес: - «Ты сынок в рубашке родился», после чего стремительно повернулся к двери и быстро вышел словно ураган унося за собой свиту белых халатов. Потом ему снова делали какие-то уколы, куда-то перевозили на каталке так как из-за действия препаратов не то что ноги, язык-то слушаться отказывался. О продолжении этого дня у него сохранились весьма смутные воспоминания. Он ощущал себя в стельку пьяным и слабо реагировал на реальность. Однако день прошел и его снова оставили в покое.
Проснушись ночью он попытался встать с кровати. Палата в которой он теперь находился была двухместной, но находился там он в одиночестве. Слегка пошатываясь из-за непослушного вестибулярного аппарата он сделал несколько шагов и подошел к окну. За окном была заполярная осень. Единственное на этой широте время когда смена дня и ночи происходит как это положено на большей части планеты. Летний полярный день уже закончился и Солнце начало прятаться за горизонт чтобы однажды не показаться из-за него вообще, начав тем самым зимнюю полярную ночь. Он посмотрел некоторое время на улицу за окном. Организм настойчиво требовал движения. Захотелось пройтись чтобы немного разогнать кровь. Он медленно подошел к двери палаты и приоткрыв ее выглянул наружу. В тускло освещенном дежурным светом коридоре было безлюдно. В нескольких метрах от его палаты за столом дремала дежурная медсестра. Рядом с ее столом немного вверху он увидел светящуюся надпись «ВЫХОД». Герман босиком, обуви он в палате не нашел, и на ципочках чтобы не разбудить спящую сестру вышел. Ноги слушались уже получше и он сделал несколько шагов по направлению к выходу. Чтобы побороть внезапно возникшее головокружение он вынужден был опреться на стену и за несколько секунд закрыть глаза. Медсестра что-то невнятно сказала во сне. Герман открыл глаза и почувствовав себя значительно лучше проскользнул в дверь. Спустившись по лестнице на один пролет к окну он открыл форточку и с удовольствием вздохнул полной грудью воздух улицы пахнущий городом и океаном. Так он стоял несколько минут, глядя на то что происходит за пределами больницы.
Тебе сынок лежать надо, а не по лестницам с голой задницей шляться. - услышал он голос позади себя.
Обернувшись он увидел стоящего в проеме нижней двери длинного врача. Действительно Герман был одет только в короткую больничную рубашку, а на улицах уже начинались осенние заморозки.
Простите. - сказал он. - Мне захотелось немного пройтись и подышать.
Подышать это хорошо. - сказал длинный поднявшись к нему. - После твоего возвращения с того света это наверное вдвойне приятно. Только вот ты еще слаб для прогулок.
Я наоборот себя лучше почувствовал размяв ноги. - он действительно чувствовал как его тело на глазах наливается силой и каким то внутренним ощущением покоя.
Ну пойдем побеседуем. - произнес длинный. И слегка подтолкнул его к лестнице наверх.
Они поднялись по лестнице и вошли в коридор из которого Герман недавно вышел. Проснувшаяся медсестра виновато смотрела на длинного, но он не обратив на нее никакого внимания проводил Германа до палаты и вошел следом за ним внутрь. Сестре которая попыталась было следовать за ними длинный указал пальцем на ее стол и включив в палате свет тем же жестом отправил Германа на кровать.
Прежде всего давай знакомиться. - сказал он сняв очки. Он сел на табурет возле кровати, достал из кармана халата носовой платок, протер себе глаза, подышал на стекла очков и протерев их водрузил очки на место. - Меня зовут Сергей Степанович и в госпитале где ты сейчас находишься я главный врач.
А я Герман. Очень приятно.
Мне тоже приятно. Приятно уже то, что мы можем вот так сидеть и общаться с тобой. Дело в том сынок, что я не верю в чудеса. И хотя по роду моей деятельности мне приходится часто сталкиваться с явлениями объяснить которые я не в силах, с абсолютной уверенностью могу сказать что в твоем случае без чертовщины не обошлось.
Вы простите меня Сергей Степанович, - сказал Герман, стараясь выдерживать манеру общения доктора. - я был бы Вам безмерно благодарен за расшировку словосочетания «мой случай». У меня до сего момента не было ни малейшей возможности спросить кого-нибудь об этом.
Главврач посмотрел на Германа поверх очков и, видимо оценив искусство с которым тот поддержал манеру общения, сказал внезапно перейдя на Вы:
А что Вы сами об этом думаете?
Я думаю что я повредил гидрокостюм в моторном отсеке на полигоне, а потом нахлебался воды и потерял сознание.
Все так. Я только немного раскрашу Ваш беглый набросок.- Он сложил руки на груди и закинул ногу на ногу. - Итак, как Вы совершенно верно сказали, что входили в моторный отсек через эвакуационный люк где и зацепились за фрагмент задвижки дыхательной трубкой. От резкого рывка соединение разгерметизировалось и запаниковав от поступающей в дыхательные пути воды, Вы задергались чем окончалельно сорвали регулятор. Инструктор шедший сзади не смог к Вам подобраться и эвакуировать о чем и подал сигнал наверх. К тому моменту когда подошла помощь Ваш гидрокостюм раздуло воздухом, тем самым заклинив в люке. Спасательная операция заняла в общей сложности больше десяти минут, но и это еще не все. Режим подъема с глубины в связи с Вашим плачевным на тот момент состоянием был грубо нарушен и прежде чем поместить Вас декомпрессионную камеру Вас какое-то время реанимировали. А уж после этого вы попали к нам в коме и с сильнейшей пневмонией. Ледовитый океан знаете-ли ошибок не прощает. Теперь подведем итоги. Больше десяти минут Вы находились в состоянии клинической смерти, а после этого еще пять дней топтались на границе между миром живых и мертвых пытаясь определиться с направлением. Не скрою что во время первого осмотра, никакого энтузиазма на Ваш счет я не испытывал. Поэтому сейчас, когда я вижу вас прогуливающимся ночью по лестничной площадке в неглиже, то к совершенно естественной радости за Вас примешивается некоторая доля беспокойства. Так вот друг мой давайте условимся. Вы не встенете с койки до тех пор, пока я не получу результатов томограммы и комплексные анализы. Договорились? - скзал главврач, поднялся на ноги и повернулся к двери.
Герман кивнул и опустив голову смущенно проговорил:
Если можно одна просьба.
Его шокировала история его появления в госпитале тем более что возможные последствия ее исхода он понимал прекрасно.
Слушаю.
Можно мне больше не колоть тот укол от которого я как пьяный.
Хорошо. - коротко ответил главврач и погасив свет в палате вышел.
Герман услышал его шаги по коридору. Потом приглушенные голоса дали ему понять что с медсестрой проведена воспитательная беседа, и то что она получила указания по поводу лекарств. Потом удаляющиеся шаги пропали и наступила тишина.
Дальше последовали обычные госпитальные будни. Германа навещали его командир и сослуживцы, зашел особист снять показания для служебного расследования, несколько раз заходили главврач и другие специалисты. Осмотры показали что выздоровление идет очень быстрыми темпами и вскоре состоялась комиссия по решению о пригодности Германа к дальнейшей службе. После того как комиссия в которую входили приглашенные московские светила медицины получила результаты было принято решение о проведении повторного освидетельствования. Врачи никак не хотели верить что в организме Германа не было никаких отклонений от нормы. Вернее отклонение от нормы все же было. Герман избавился от некоторых врожденных заболеваний и отклонений записаных в его медицинской карте ранее. На время проведения нового освидетельствования его списали на берег. Теперь в его обязанности входило обслуживание склада водолазного снаряжения куда он был переведен под руководство престарелого мичмана Михалыча. Повторное обследование, дав те же результаты что и ранее, настолько насторожило врачей что посовещавшись пару дней они вынесли вердикт — к строевой службе признать негодным.
Понимаешь? - говорил Сергей Степанович когда после демобилизации Герман зашел в госпиталь чтобы с ним попрощаться. Они сидели в его кабинете и пили чай. За окном стояла полярная ночь, а сильный ветер с океана вкупе с нормальными для Мурманска пятнадцатью градусами ниже ноля отбивал охоту находиться на свежем воздухе. - Если мы чего-то не видим, это вовсе не значит что этого не существует. Медицина вообще, а медицина мозга в особенности еще только в зачаточной степени понимают предмет которым занимаются. Риск того что возможные отклонения проявятся у тебя в последствии слишком велик. Единственное что мы знаем твердо так это то, что человек не мог выбраться из подобной передряги без каких-то потерь для своего организма. Возможность возникновения проблемм в критической ситуации усиливает и без того большой фактор риска.
Все это Герман понимал и, несмотря на то что чувствовал себя отлично, страх перед «возможными проблеммами» еще долго преследовал его в последующей жизни. Но как бы то ни было служба в рядах вооруженных сил была для него закончена. Он был рад уже и тому что врачи не поставили ему с перепугу какой-нибудь инвалидный диагноз. Вернувшись в родной Питер он весной сдал экзамены в институт, а после студенческая жизнь оттерла воспоминания о произошедшем на второй план. Некоторое время его еще вызывали для обследования в военные медицинские учреждения, но со временем убеждаясь в отсутствии каких-то изменений его вызывали все реже и реже. Позже наблюдение прекратилось совсем.
За воспоминаниями время текло незаметно. Село солнце и на озере начались летние сумерки. Посде двух или трех неудачных подсечек Герману удалось всеже вытащить пяток крупных рыб и он свернув удочки направил лодку к берегу. На берегу он достал из машины котелок, треногу, овощи, развел костер и принялся готовить уху. Дрова весело потрескивали и котелок кипел на костре. Легкий ветерок с воды отгонял назойливых комаров и отсутствие поблизости кого-либо располагало к некоему самоуглублению и единению с природой.
Так за созерцанием костра и приготовлением ужина прошел час. Уха поспела. Он подвесил на треногу чайник. Когда чай заварился, а уха немного остыла Герман поужинал и развалился, закинув руки за голову, на перевернутой резиновой лодке и наслаждаясь тихим плеском воды в озере, глядел на глубокое звезное небо. Звездное небо видимое в городах ни в какое сравнение не идет с тем что видно из глухих мест. В отсутствии сторонних источников света небо выглядит невероятно глубоким, а количество видимых глазом звезд возратает в тысячи раз. Если долго глядеть в такое небо возникает ощущение полета. Кажется что тело становится невесомым, а ощущения от внешних раздражителей попросту исчезают. Все органы чувств уступают свою энергию зрению, неукротимо стремящемуся в эту звездную россыпь.
***
Он старался не вмешиваться в образ жизни носителей матриц его сознания. Каждый разумный во вселеной имел право на свободу выбора. Хотя представители молодых цивилизаций и позволяли себе лишать свободы своих сородичей практически повсеместно, работа наблюдателей состояла в сборе информации, а не в коррекции реальности на планете. Лишь иногда он позволял себе направлять помыслы носителей в направлении нужном ему для чтобы оказаться в нужном месте в нужное время. Иногда, в очень редких случаях, приходилось прибегать и практикам внушения окружающим, но ни в коем случае не изменяя ключевых моментов в их жизни. В принципе потенциал носителей просчитывался задолго до внедрения в сознание псиматриц и чаще они самостоятельно организовывали нужные контакты и поступки.
Прямой наблюдатель в отличие от наблюдателей со станций большую часть времени посвящал не столько сбору информации, сколько анализу ключевых моментов формирующих реальность социумов. В течение собственной жизни аборигенов он вмешивался только тогда, когда необходимо было проверить выводы или получить недостающие звенья доказательств. На прямой двусторонний контакт с аборигенами за свою вахту он выходил всего один раз, хотя присутствие в их сознании давало ему возможность неплохо ориентироваться в жизни коренного населения и он часто от души принимал в свое сознание их беды и радости. Имея возможность оперировать более высокими категориями и знаниями нежели сами носители матриц он психологически помогал им разобраться в сложных ситуациях из которых они часто не видели выхода. Тогда он создавал в их созании состояние покоя, рассудительности и оптимизма, что здорово помогало им разобраться в своих проблеммах. О его участии они конечно не догадывались. Иногда что-то подозревали, но чаще просто списывали это на состояние психики и собственные возможности. Это была единственная помощь которую он мог себе позволить в отношении своих подопечных.
Именно поэтому он с некоторым чувством трепета ожидал предстоящую встречу. Он неплохо знал аборигенов которые были приглашены к участию в ней. Один из них — Герман Клесов, был его своеобразным домом. Он носил в его сознании своеобразную базу своих исследований. Именно поэтому он менее всего был склонен вмешиваться в его жизнь что бы не допускать личностных наводок. Достаточно было того что он продолжал жить, был здоров физически и чувствовал себя в окружающим мире вполне гармонично и целостно. Второй участник встречи это инженер-прораммист по имени Виктор. Он был сыном того самого носителя матрицы его сознания с которым он позволил себе прямой контакт. Отец Виктора был инженером-нефтяником. По роду деятельности он часто бывал в командировках на разного рода месторождениях. Занимался он оценкой рентабельности добычи и вынужден был постоянно курировать работы на буровых много времени проводя в перелетах и поездках. Однажды при перелете вертолетом в районе Уренгоя произошла авария. Вертолет, потеряв управление, упал в глубокий овраг. Тело отца Виктора было серьезно повреждено и спасти его не было возможности. Вот тогда наблюдатель и позволил себе сначала погасить боль тела носителя которую сам ощущал почти физически, а после этого решил пообщаться несколько оставшихся минут с его сознанием непосредственно. Умирая носитель попросил позаботиться по возможности о его сыне. Виктору тогда было всего десять, но мальчишка был не по годам развит, обладал независимым мышлением и способностями аналитика. Тогда в сознании Виктора и появилась псиматрица сознания наблюдателя. Сейчас Виктор отдыхал от дневного перегона к назначенному месту встречи где Герман дремал на перевернутой вверх дном резиновой лодке рядом с тлеющими головешками костра.
***
Виктор проснулся на рассвете. Часы показывали около пяти. Утренний туман застилал верхушки деревьев, солнце еще только собиралось вылезти из-за горизонта, а вокруг весело блестели в капли росы на траве и паутинах. Чувствовал он себя бодрым, настроение было отличным и Виктор, быстро собрав гамак, выехал на дорогу и открутил ручку газа до упора. Дорога была пустой. Через два часа он уже с аппетитом завтракал в придорожном кафе возле Лодейного поля. Заправившись он снова открутил газ и к девяти уже пересек канал. Далее дорога шла на Пудож и Виктор полностью доверившись интуиции вскоре свернул с дороги в сторону берега озера. Прокатившись какое-то время по проселку он заметил на берегу видавший виды, старенький джип с облупившейся местами на алюминиевых боках зеленой краской. Возле джипа лежала перевернутая резиновая лодка, а рядом поднимался дымок от костра. На звук мотоцикла из джипа вылез мужчина с голым, великолепно развитым торсом, и внимательно посмотрел из-под ладони на приближающегося гостя.
* * *
Германа разбудил всплеск рыбы в озере. С удивлением он понял что проспал всю ночь днище лодки и даже не залезал в машину. Несмотря на это выспался он отлично. Оглядевшись он решил искупаться и через минуту уже с удовольствием погрузился в теплую воду. Поплавав немного он вылез, растерся докрасна, надел джинсы и принялся готовить завтрак. Он как раз закончил разжигать костер и забрался в джип за банкой растворимого кофе, когда услышал звук приближающегося мотоцикла.
Мотоциклист остановился в нескольких метрах от Лендровера и, сняв шлем, поприветствовал хозяина.
Доброе утро. - сказал он с улыбкой, помахав рукой в перчатке. - Как рыбалка?
Вчера вечером поймал кое-что. Вы тоже порыбачить? - ответил Герман.
Да. Люблю дикий отдых. Не возражаете если я тут рядышком? - спросил гость слезая с байка и подходя к Герману.
Да ради бога. Места хватает. Что-то я удочек у Вас не вижу.
Виктор. - представился мотоциклист и, стянув перчатку с ладони, протянул Герману руку. - Я только снасти с собой беру. Удилища в лесу срезать можно.
Герман пожал потянутую руку гостя и, взглянув на номер мотоцикла, ответил:
Меня Германом зовут. Про удочки это верно. Неудобно удилища из Москвы на мотоцикле с собой тащить. Долго добирались?
Вчера утром выехал. Не спешил. Я в отпуске со вчерашнего дня.
Ну тогда давайте завтракать. - Герман сделал приглашающий жест.
Я позавтракал в Лодейном поле. От кофе не откажусь. Спасибо.
Пока Герман разливал кофе по кружкам Виктор разобрал рюкзак и поставил палатку.
Вы тоже в отпуск? - спросил Виктор.
Нет. На выходные. Давай на ты.
Договорились.- сказал Виктор и присев к костру взял в руки кружку.
Если хочешь поедем порыбачим. У меня лодка и удочек запас. - предложил Герман. Он испытывал к этому парню какое-то необъяснимое родственное чувство. Виктор, судя по всему, тоже не был против его компании.
Порыбачим обязательно. Я только окунусь сначала. Сутки в дороге. Сам понимаешь.
После завтрака Виктор залез в воду и промахав кролем метров сто от берега, тем же темпом вернулся назад. Потом вылез из воды натянул вынутые из рюкзака камуфляжные брюки, а мотокостюм сложил в палатке. Потом они вместе вымыли посуду и спустив лодку поплыли рыбачить.
***
Последнее время он посвящал восстановлению целостности. Матрицы сознания изымаемые у носителей по всей планете постепенно возвращались к своему хозяину избавляя его от необходимости подпитывать их и восстанавливая его собственную энергетику. Изъятие матрицы в принципе - довольно простая процедура. Достаточно закрыть подачу в матрицу энергии и она исчезает самостоятельно, но поступать так грубо он не хотел. С каждым из носителем его матриц он успел в какой-то мере сроднится за годы. Их сознания были отчасти и его сознанием. Он тщательно выбирал момент чтобы не нанести вреда сознанию привыкшему к его присутствию. Ощущение от изъятия могло поставить бывшего носителя в неожиданное состояние от простого дискомфорта, до временного психического срыва. Ставить покидаемых им носителей в сложное положение он не хотел. Убирая матрицу он приводил сознание в состояние покоя и равновесия которые некоторое время помогали сознанию адаптироватья с новыми ощущениями, а затем тщательно вычищал следы своего присутствия. Закрыть поток энергии для всех единовремено он считал для себя недопустимой грубостью по отношению к аборигенам. Энергия освобожденная от затрат на питание матриц постепенно восстанавливала его личную целостность, возвращая ему забытое за десятилетия, ощущение существа которым он пришел на эту планету в качестве прямого наблюдателя.
Для энергетической формы разума к которой он принадлежал, вид раеализации во вселеной принципиального зачения не имел. Их цивилизация прошла долгий путь начав его от биологических форм схожих в какой-то мере с аборигениами этой планеты. Рост сознания представителей этой цивилизации подвиг их со временем к отказу от физической оболочки отчасти из-за того что они научились локально организовывать материю космоса в любую нужную им форму, отчасти из-за нежелания мириться с конечностью жизненного цикла биологических форм, а также и по причине изменений условий на их родной планете и общирной экспансией их цивилизации в иные условия большого космоса. Количество энергии в космосе не ограничено ни чем. Вся вселенная состоит из энергии различных форм организации, но ряд видов жизни во вселенной предпочитают не пользоваться ею непосредственно из космоса, а отнимать у своих сородичей. Этим, кстати, занимались и аборигены наблюдаемой им планеты. Организуя социальные структуры они отводят себе и окружающим определенные роли в этоих системах и согласно этим ролям делают себя то донорами, то потребителями. Эти сценарии и играют ключевую роль в том, что аборигены неадекватно воспринимают окружающий мир, а строят свои выводы через призмы систем и ролей которые сами себе и придумывают. Путь этот проходят практически все цивилизации разумного космоса. Многие преодолевают этот кризис, многие так и теряют свой потенциал не в силах выйти из рамок придуманых ими игр. Цивилизации высокого духовного развития как правило приходят к отсутствию каких либо критериев в оценках событий кроме категорий взаимоотношений личности и вселенной, и могут добровольно принимать участие в каких-то целевых структурах вселенной не теряя при этом духовности. Другие придумывают некие системы ценностей навязывая их своим согражданам или другим разумным, закрывая тем самым им путь к духовному совершенству. Пройти путь к совершенству можно только в одиночку, нельзя достигнуть единения с космосом коллективно. Во вселенной уникален каждый вне зависимости от рассовой принадлежности и вопрос «кто лучше?» не решается ни по половым, ни по рассовым, ни по идейным признакам. Этого вопроса попросту не может возникнуть если признать что есть вселенная, личность и мириады других - таких же как ты или иных, но все же - личностей. Никто не лучше и не хуже других, есть просто различные и каждый вправе выбирать свой путь если только этот путь не ущемляет кого-то в чем-то. Если же возникают какие-то трения интересов, то они с легкостью решаются разумными компромиссами и в процессе духовного развития, таких трений становится тем меньше, чем выше духовность. Все пережитки низкой духовности типа условных систем оценок отмирают при понимании того, что во вселенной не вечны ни металлы считающиеся где-то ценностью, ни идеологии собирающие под свои знамена бесчисленное количество особей против не менее бесчисленного количества с другой стороны. Попытки делить бесконечность вселенной пополам бессмысленны уже потому, что половина бесконечности не менее беконечна чем вся она целиком, а поскольку половинки это взаимодействующие части одного целого, то все условные деления по сути борются сами с собой, а значит есть ни что иное как пустая трата энергии. Нельзя быть единым с частью вселенной, можно просто быть ее частью или выделять себя из нее - что абсурдно в принципе так как все рождено вселенной, в ней живет, ею питается и без нее попросту не может существовать.
Все это он как бы заново осознавал сейчас когда отключая сторонних потребителей восстанавливал свой естественный энергетический потенциал. Близилось время его ухода с вахты и он находился в предвкущении того момента когда сможет передать накопленный массив данных таким же как он, на своей родной планете. На планете в которой представители его мира по сути уже не нуждались, но по прежнему считали ее своей колыбелью открывшей когда-то им путь в бескрайние просторы вселенной. Часть из массива хранимых им данных ему предстояло передать наблюдателям осуществляющим его эвакуацию. По сути в передаче этих данных процедура эвакуации и заключалась так как в каких-то транспортных средствах он не нуждался, но те кому он нес данные предпочитали не афишировать возможности своего вида перед наблюдателями других видов.
Наконец восстановление целостности было практически завершено и его присутствие оставалось только в трех сознаниях. Двое из них сейчас мирно общались сидя в резиновой лодке на одном из водоемов планеты, еще один индивид находился на станции наблюдения за планетой завершая передачу вахты следующей смене наблюдателей.
* * *
Подошло время сеанса связи с Советом. БОСС-2 вызвал БОССа-1 на пульт управления и они синхронно включили устройства связи.
Сообщите причину внепланового вызова.- прошелестел в сознании вопрос координатора.
Причина это выход на связь прямого наблюдателя.- произнес БОСС-1.
Подробнее. - коротко произнес коррдинатор.
Он вышел на связь и дал перечень мероприятий подготовки к эвакуации.
Возникли проблеммы с подготовкой?
Нет. Мероприятия выполняются. Эвакуация пройдет по графику.
Какие пожелания?
Прямой предложил мне как представителю убывающей смены контакт с аборигенами. Прошу разрешения на это мероприятие.
БОСС-2 посмотрел на БОССа-1 с нескрываемым интересом на грани зависти.
В какие сроки планируется контакт? - спросил координатор.
В течении полуоборота планеты перед плановой эвакуцией.
На какое-то время воцарилось общее молчание. Члены совета видимо совещались отключив связь.
Мнение членов совета разделились. - сухо произнес координатор через некоторое время. - Но поскольку такая информация будет очень интересной, возможностью встречи с аборигенами и древним одновременно не стоит ею пренебрегать. Советом принято решение контакт разрешить.
Начальники смен облегченно переглянулись.
Постарайтесь извлечь максимальную пользу из этой возможности. - добавил координатор уже более мягким тоном и отключился. Сеанс связи был завершен.
Оставшись в тишине БОССы взглянули друг на друга.
Завидую. От души завидую такой возможности. - сказал второй.
Узнать подробности до конца смены ты, к сожалению, не сможешь.
Я потерплю. Потом будет время пообщаться. - улыбнулся в ответ второй. - Желаю удачного контакта.
Спасибо. - ответил первый и вышел из помещения чтобы связаться с прямым наблюдателем.
* * *
Полуденное солнце палило нещадно. Наловив с полведра разной рыбы Герман и Виктор вытащили лодку на берег и развели костер. Пока один чистил рыбу, а другой овощи, в котле закипела вода, накидав туда все что надо для ухи они пошли искупаться. Сплавав на перегонки до торчащего из воды метрах в ста от берега камня и назад, оба вылезли на берег.
Рыба еще осталась. Надо пожарить наверное чтобы не испортилась. - сказал Виктор. - пойду веток нарежу на шампуры.
Давай. Я пока чайку сделаю.
Виктор достав из палатки свой любимый, ручной ковки нож, направился к ивняку. Нарезав веток, он нанизал на них оставшуюся от ухи рыбу и развесил возде огня. Уха медленно поспевала. Герман сходил к машине, достал бутылку водки, налил немного в кружку и вылил в уху. Держа в руке бутылку, он вопосительно взглянул на Виктора и спросил:
Ты как под рыбку?
Жарковато, но по чуть-чуть можно. - ответил тот.
Тогда Герман отнес водку к воде и положил чтобы немного остыла.
Обед удался. Выпив по четверти кружки под уху, они с аппетитом съели жареную рыбу и пили чай глядя на озеро. За время рыбалки они успели неплохо познакомиться и даже нашли несколько общих знакомых, несмотря на то что жили в разных городах. То что у них было много общих интересов было ясно уже из того что они вообще встретились на этом берегу. Оба были неженаты и ничуть от этого не страдали, оба занимались спортом и любили дикие вылазки на природу. После обеда Виктор достал ноутбук и выгрузил фото из цифровой мыльницы на свой интернет-сервер. Потом убрал комп и сказал:
Герман. Я пойду на ужин какой-нибудь дичи поищу.
Иди. - ответил Герман. - А чем ты охотиться собираешься?
Приду покажу. - с улыбкой ответил Виктор.
Он залез в палатку, достал из рюкзака пяток наконечников для стрел, капроновый шнур и вылез наружу. Захватив нож лежавший у костра он углубился в лесной массив. Герман посмотрел ему вслед, дастал из машины тент, растянул его чтобы спрятаться от солнца, потом взял книжку и развалился с ней на траве в образовавшейся под тентом тени. Из нескольких книг лежавших в машине под руки ему попался сборник Мураками и он раскрыв его унесся в глубины японского, с американским налетом менталитета.
От чтения его отвлек шум приближающейся машины. К месту их стоянки приближался черный джип «Хаммер-2» из которого как из музыкальной шкатулки доносились удары сабвуфера. «Как сами-то в таком шуме не оглохнут?» - подумал Герман. Джип ехал напрямик не разбирая дороги и его водитель явно намеревался устроится на стоянке Германа и Виктора, а такое соседство не обещало спокойного отдыха. Когда джип подъехал из него вышли трое парней и трое девушек. Вся компания была явно навеселе. Двое из парней подошли к вышедшему из под тента Герману.
Слышь мужик! - произнес один из них Он был значительно мельче своего спутника и выглядел лидером компании. - Мы тут оттянуться на природе хотим, ты бы поискал себе другое место.
По моему я занял это место раньше. Может вам стоит в другое место поехать. - ответил Герман.
Э качок! Ты чо не понял! - сказал второй визитер и надвинулся грудью на Германа.
Входить в рукопашный контакт не хотелось, но другого развития событий ждать, к сожалению, не приходилось и Герман просто нанес короткий тычок средним пальцем в солнечное сплетение наступавшему на него амбалу. Тот охнул, резко скрючился и стал оседать на землю. В это время второй попытался нанести удар кулаком в челюсть Герману, но головы его уже не было на том месте куда был нанесен удар, а сам боец попав на прием называемый в айкидо «котэ-гаеси» лежал на спине с вывернутой в неестественное положение кистью руки. Девушки завизжали, а третий парень кинулся к машине и попытался вынуть оттуда бейсбольную биту. В этот момент в биту воткнулась стрела с металлическим наконечником, заодно пробив ее владельцу руку. Парень ойкнул и попытался бросить биту которая оказалась прибита стрелой к руке. Только тогда поняв что ранен парень закричал что-то нецензурное. Увидев что события принимают невыгодный для них оборот компания притихла. Корчившийся на земле с вывернутой рукой понял что сейчас его рука просто сломается в двух суставах и запросил пощады. Получивший удар в солнечное сплетение амбал стоял на четвереньках и похоже был полностью дезорентирован. Третий участник компании тупо выпученными глазами смотрел на свою руку приколотую стрелой к бите и находился в состоянии шока от вида собственной крови. Девушки сбились в кучу и смешно приседая пытались спрятаться за джипом. Виктор со стрелой наготове в самодельном луке держал всю компанию на прицеле стоя метрах в десяти. Мастерство с которым он приколол руку нападавшего к бите не позволяло надеяться на то что с этого расстояния он может промахнутся.
Из разглядывания этой картины Германа вывел голос Виктора.
Я смотрю ты не скучал тут пока я на охоту ходил.
Просто ребята местом и временем ошиблись. У нас раненый, надо бы ему помощь оказать.
Притихшая компания больше не проявляла признаков агрессии и просто ждала что будет дальше. Виктор подошел к подстреленному и сломав стрелу освободил его руку от биты.
Аптечка есть? - спросил он у него. Тот видимо боялся вида крови и от шока ответить ничего не смог. За него ответил пришедший в себя и вставший на ноги амбал.
Есть. Сейчас достану. - сказал он и полез в багажник «Хаммера».
Кроме аптечки и пары ящиков спиртного в багажнике было и охотничье ружье. Амбал потянулся было за ним, но почувствовав укол стрелы в шею повернул голову. Виктор стоял рядом держа в руке стрелу и молча качал головой в отрицательном жесте. Тогда амбал взял аптечку и пошел к раненому. Виктор достал ружье. Оно не было заряжено, хотя вопреки правилам перевозки было в собранном виде и без чехла. Он скинул цевье и отделил ствол от приклада. Коробку с патронами двенадцатого калибра лежавшую тут же он забрал с собой для страховки. Герман в это время перевязал руку раненого и вправил вывихнутый сустав второго пострадавшего. Меньше всех пострадал тот что нападал первым.
Ну что ребятки? Расстанемся друзьями или как? - спросил Виктор.
Поехали пацаны. Я другое место знаю. - сказал пришедший в себя после нашатыря подстреляный и не глядя ни на кого полез за руль.
Вся компания резво погрузилась в джип и отвалила. Герман смотрел им вслед, Виктор зашвырнул коробку с патронами в воду, прошел к тому месту откуда стрелял и поднял с земли трех связаных прутиком за лапы мертвых уток.
Ну вот и дичь на ужин.
Герман посмотрел в направлении его голоса. Утка летом не сильно жирная, но на хороший ужин было достаточно.
Там в заводи, с полверсты отсюда, плавали. - сказал он, указав пальцем за спину. - Я хотел двух подбить третья случайно подставилась, так обе на одну стрелу и нанизались. - сказал он сбросив добычу на землю. - Пойду окунусь. Мошек в лесу тьма.
Давай. Лихо ты из лука стреляешь. Занимался?
Специально нет, вот практиковаться частенько приходится. Я же говорил что люблю дикий отдых. - сказал он скидывая с себя одежду и входя в воду.
Что с дичью делать будем? Варить или жарить. - спросил Герман.
Да как хочешь. - ответил Виктор и нырнул.
Герман посмотрел на часы. Было начало седьмого. Он поразился как быстро пролетело время от обеда до вечера. Пока Виктор купался он поднялся и пошел собирать ветки для костра.
Половинки уток жарились на шампурах из веток. Котелок с водой закипал на треноге рядом. С озера летели комары и все вокруг было пропитано какой-то иллюзией первобытной девственности. Если бы не стоящие рядом джип и мотоцикл, вообще можно было бы почувствовать себя первобытным человеком. «А почему собственно первобытным? - глядя на огонь думал Виктор. - Чем мы вообще отличаемся от наших пращуров? Неужели тем, что загнали себя в стереотипы восприятия, понаделав вокруг себя массу вещей о нужности которых нам ежедневно говорят средства массовой иноформации. Что вообще человеку нужно для того чтобы ощущать себя счастливым и целостным? По большому счету все то, без чего не представляет себе жизни современный «цивилизованый» человек, это просто разрекламированный продукт, навязанный сознанию как единственно правильный образ жизни, а количество атрибутов этого образа жизни есть тоже навязаная, «единствено верная», система оценки. Кому вообще надо чтобы человек тратил свою, и без того недолгую, жизнь на достижение целей истинность которых не осознана им самостоятельно, а навязана с пеленок в качестве базовых принципов. Со времен первобытных людей мы не приобрели ни одного нового инстинкта, не отрастили себе ни одного дополнительного органа, не смогли произнести ни единого нового звука. Напротив. Углубившись в создание систем ценностей, социальных взаимоотношений и технологий мы потеряли связь со своей планетой. Если пращур жил в единстве с окружающим миром, то сейчас все время человека уходит на создание себе надуманой ниши в надуманом социуме, а о приближающейся опасности нас предупреждают ученые наблюдая за кошками и крысами. При всем этом человечество с удивительным эгоцентризмом считает себя «венцом творения».
О чем задумался? - спросил Герман, заваривая чай.
Да так. Социальные проблеммы человечества покоя не дают. - Все думаю что же нам дала так называемая — цивилизованная жизнь.
Ясно. Я тоже часто на природе думаю - что же нужно было человеку чтобы добровольно отказаться от такой идилии ради стрессов, и илюзорных ценностей.
Не знаю. Такое ощущение что добровольно этого сделать нельзя. Скорее по принуждению. Только вот кто мог к этому принудить? Глупо же думать что прилетели инопланетяне и решив поработить людей загнали их в рамки ложных стереотипов. Но факт остатся фактом. С помощью извне или по собственной инициативе, но мы находимся сейчас там где находимся.
Да уж. Наворочено столько что самим уже боюсь не разобраться без посторонней помощи.
Ну не стоит, я думаю, недооценивать способности человека. Мы многое создали. Развили технологии, научились обращаться с атомной энергией, в космос полетели, на Луну высадились. Не сегодня-завтра к другим планетам полетим. Я верю в человечество. - заметилВикор.
Да я не об этом. Технологии конечно замечательно. Только вот скажите мне почему человечество не желает рассматривать окружающий мир в целостности? По большому счету все что изучают современные науки есть суть проявленние единого организма вселенной, почему же и кто поделил знание по отраслям и для чего стравил оти отрасли между собой? На каком этапе эволюции произошел разрыв между точными и гуманитарными науками? Почему человечество мирится с математическими парадоксами, называя при этом математику самой точной из наук? Ну как она может быть самой точной если в ней существуют несуразности, требующие придумывать некие правила для своего оправдания?
Думаю это результат идеологического давления на науку. Вспомни времена когда все что не вписывалось в доктрину объявлялось ересью.
А сейчас многое изменилось? Идеологи по прежнему контролируют науку. Разработки засекречиваются. Кто дал право одним на информационное преимущества перед другими? Этот диктат и загоняет сознание людей в лабиринт с пеленок. Вот ты говоришь скоро к другим планетам полетим. А позволь тебя спросить — что мы там забыли? Или у нас на своей проблемм не осталось? Я считаю что прежде чем в гости собираться надо у себя дома порядок навести. Вот взять хотябы наших давешних гостей. Откуда в этих молодых людях такая агрессия.
От иллюзии вседозволенности думаю. Золотая молодежь. Привыкли что им ни в чем отказа нет вот и считают себя хозяевами жизни.
А ты не думал что корнем агрессии всегда является страх. Человек маскирует свою слабость за явно противоположным проявлением. Страх от того что заподозрят в скупости толкает на показную благотворительность, страх от собственной трусости толкает на нарочитые бравады и вызывающее поведение и так далее.
Ну страх это то что культивируется у нас как движущая сила прогресса. А для того чтобы создать почву для страха создаются разные идеологии. Религии например пугают людей адом. Кстати я тут размышлял на эту тему. Знаешь какая забавная вешь получается. Все попытки описать ад для людей сводятся к примитивным попыткам привязать его к физической боли. Ну там сера, смола, сковородки и прочая лабуда. Только вот что интересно. Тело-то в земле гниет, а душа понятно телесной боли ощущать не может. Значит что в концепции религий ад это прикольный ужасник с эффектом присутствия и классными спецэфектами, жаль попкорн есть нечем.
Ну не могли идеологи от религии описать ничего более достоверного. - сказал Герман со смехом. - Ну вот попробуй например описать царство божье. Этож получается что там каждый будет иметь все что захочет в неограниченном количестве, но запросы-то у всех разные. И вкусы тоже. Вот и опиши чтобы всем от этой идеи хорошо стало. Чтобы все в это царство захотели. Проще оказалось ад описать с его чисто физической болью и страданиями. А все попытки посмеяться над этим наказывались сурово. Коммунистическая идея теми же приемами насаждалась. Сам помнишь «колхоз — дело добровольное. Хочешь вступай не хочешь — к стенке». Выбор-то небогатый или делай вид что принял идею и живи в страхе, или будь изгоем.
Беседуя таким образом они не заметили как прошло время и стемнело. Виктор встал, собрал посуду и направился к воде. Герман забросил в костер новую порцию веток и решил пройтись чтобы размяться. Он обошел вокруг джипа и отошел к лесу. Издалека доносилось позвякивание котелков. Герман вернулся к костру и увидел возле него незнакомца. От воды поднялся Виктор и также увидев гостя остановился неподалеку. Незнакомец — средних лет мужчина с седеющими волосами, осмотрел сначала Виктора, застывшего на грани видимости света от костра, с вытянутым от удивления лицом, потом повернулся к Герману лицо которого тоже выражало что-то подобное и с улыбкой произнес:
Не пугайтесь уважаемые. Или вы после дневного визита ничего хорошего от гостей не ждете? Я вам не враг. Не стойте как вкопанные. В конце концов хозяева здесь вы, а не я.
Мы просто не заметили как Вы подошли. - опомнился первым Герман и подошел. - Здравствуйте. Хотите чаю?
Здравствуйте. От чаю не откажусь. Спасибо. - ответил незнакомец.
Добрый вечер. - сказал подошедший Виктор. - У Вас удивительно знакомое лицо. Мы не могли с Вами встречаться раньше?
Герману тоже гость показался знакомым. Они сели у костра и незнакомец произнес:
Мы действительно в некотором роде знакомы. Я хорошо знаю вас обоих, впрочем и вы меня тоже. С вашего разрешения я хотел бы отложить эти объяснения на какое-то время. Я жду еще одного участника нашей встречи. Он уже рядом и будет с минуты на минуту.
Герман переглянулся с Виктором и понял что тот удивлен не меньше его. Гость наблюдал за ними с улыбкой. В это время из-за «Лендровера» появился еще один незнакомец — выдающегося, больше двух метров, роста, хорошо сложенный блондин, одетый по какой-то странной, отдаленно напоминающий стиль «техно», моде.
Ну вот теперь все в сборе. - сказал незнакомец с улыбкой. - Давайте знакомится.
Герман и Виктор переглянулись и по очереди представились. Пожав им обоим руки гости присели у костра и первый гость, взявший на себя роль ведущего беседы, произнес:
- Мы с моим спутником не здешние. Скажем так что мы издалека...
***
Утренний туман стелился по воде озера. Стояла удивительная предрассветная тишина. Небо на востоке стало светлеть. Герман с Виктором сидели у погасшего костра. Оба молчали. Им было о чем подумать. Прошло не более часа как они распрощались с гостями и массив информации полученный обоими в ходе беседы требовал времени на ее осмысление. Говорить не хотелось и они молчали и глядели на тлеющие головешки. Время шло. Светало. Гераман, первым нарушив мочание, произнес:
Я сегодня домой. На работу в понедельник, надо еще к родителям заехать. У тебя какие планы?
Я пока не решил. Пару дней наверное здесь побуду. Есть о чем подумать. Потом по Карелии прокачусь. Отпуск же.
Ясно. В Питер ко мне на обратном пути заедешь?
Да. Конечно. Свяжусь по телефону или компу как буду выезжать.
Они помолчали еще какое-то время. Солнце вышло из-за верхушек деревьев и пригрев их своими лучами разогнало утренний озноб.
Пошли купаться. Вода как молоко парное с утра. Потом порыбачим, а после обеда я поеду.
Они искупались, наловили рыбы, пообедали и Виктор помог Герману собраться. За все это время они практически не разговаривали. У каждого были свои мысли и впечатления. Стоя на берегу и глядя в след удаляющемуся Лендроверу, он снова вспомнил ночную встречу. Они пробеседовали у костра всю ночь. У Германа и Виктора была масса вопросов. Блондин только поздоровался не раскрывая рта, а потом практически все время молчал. Изредка он вставлял короткие комментарии и казалось ему информация была не менее интересна чем землянам. В основном на вопросы отвечал наблюдатель. Опыт его расы был настолько огромным что остальным участникам беседы нужно было очень большое время на осмысление того объема информации которым он решил с ними поделиться.
Виктор ощущал внутри себя какое-то щемящее чувство потери, как от ухода кого-то из близких, и для того чтобы привыкнуть к этому нужно было время. Он прекрасно сознавал что жизнь его наверняка изменится в ближайшее время, однако как это будет выглядеть пока не понимал. Кончно у него всегда была возможность пообщаться с Германом, но помощь к которой он неосознанно так привык теперь далеко, и кто знает как это скажется на его жизни в дальнейшем. «Помочь можно проявившему намерение, а проявить намерение можно только действием.- всплыла в памяти фраза сказанная тем кто так долго был частью его сознания. - Ваши же намерения, пока что выглядят как попытки идти одной ногой, стоя другой по колено в болоте. Хотите выйти встаньте обеими ногами на твердую почву. Стоит научиться избавляться от бесполезных вещей, а полезность оценивать по отношению к человеку, а не к социуму».
Эта фраза тогда сильно удивила землян воспитаных на идеалах долга гражданина перед государством. Герман спросил тогда о целесообразности создания новой социальной системы, но в ответ услышал: - «... не надо говорить от имени многих. Не все захотят проявлять какие-то намерения. Никто, никого и никуда не потащит за руку. Это просто не допустимо с точки зрения разума и духовности. Становиться в строй под знамена новой идеологии не стоит, а уж тем более сгонять туда всех силой. Каждый может решить только сам за себя, а двигаясь в строю поневоле идешь в ногу. Любая доктрина, диктующая личности что делать, совершает насилие, а насилие всегда требует жертв. Это недопустимо даже ради самых лучших побуждений. Каждый может дать то, что сочтет нужным, но никто не должен требовать от него большего. Это называется - право выбора».
* * *
Он еще смотрел какое-то время на место где скрылся джип Германа, после чего достал из рюкзака ноутбук, открыл текстовый редактор и принялся приводить в порядок свои впечатления. Ему хотелось поделиться услышаным с другими, рассказать людям о многом, но прежде он должен был сам во всем этом разобраться...