"В хорошем детективе человек держит в руке отрубленную голову.
В плохом с головы капает кровь и пачкает ковер."
Альфред Хичкок
Стояла ранняя осень, когда я покидал свой дом в Аугсбурге. Я прожил в Германии пять лет со своей женой Немкой. Её звали Ида и она подарила мне двоих детей: сына Гуго и дочь Розу. Сам же я был евреем. Мы познакомились с ней, когда она приезжала в Россию, что бы учить русский язык. Я тогда работал водителем и возил одного бизнесмена с немецкими корнями, она была его племянницей. Всё произошло быстро и мы поженились, так как Ида забеременела нашей дочерью Розой. Роза родилась уже там, в Германии, куда мы и переехали жить. Ида была из богатой семьи и я жил в хорошей квартире с потрясающем видом на город. Моя жена убедила своего отца, что мне нет необходимости работать, так как у них было достаточно денег, и потому я не работал, а лишь присматривал за детьми, которыми занималась живущая с нами сиделка с красивым именем Геральдина. Сколько я не пытался, я не мог выучить немецкий язык настолько, что бы свободно общаться. Со своей женой я разговаривал исключительно на языке любви, пока она , к моему великому сожалению не прошла. Геральдина - она занимала все мои мысли и скоро, я, сам того не желая, оказался во власти её роскошного тела. Ида узнала обо всём и вместе со своим жестким отцом, который ко всему прочему еще и ненавидел евреев, выставили меня вон. Я мог остаться в Германии, и перебиваться какой нибудь низкооплачиваемой работой, у меня был немецкий паспорт. Вначале я так и сделал. Снял маленькую комнатку на окраине и устроился грузчиком в местный супермаркет. Детей мне видеть разрешали только по воскресеньям, когда вся семья Иды ходила в местную Католическую церковь. Геральдину я больше никогда не видел, я даже начал подозревать что отец Иды заплатил ей крупную сумму денег и она уехала в свой родной крошечный городок, где-то на западе. Они вполне могли сделать это что бы наказать меня, так как ее телефон больше не отвечал, а то место, где она жила, пустовало. Я смирился со своей жизнью, все друзья, которых я приобрёл за эти пять лет были немцами или русскими иммигрантками - но все они были друзьями семьи, а не моими друзьями, и потому отвернулись от меня сразу же, как только мы с Идой развелись. Не знаю сколько бы я протянул ещё, живя в своей конуре и выплачивая алименты от своей крошечной зарплаты, вечерами гуляя по парку и выкуривая несколько сигарет, но произошло событие, которое заставило меня вернуться в Россию. Моя мать- еврейка по имени Роза, ведь это я настоял что бы мою дочь назвали именно этим именем, очень сильно заболела, а кроме меня и сестры, которая жила в Америке и не общалась ни со мной не с матерью, у неё не было никого. По телефону я узнал, что матери осталось жить не так долго, и что болезнь, которая постигла её излечима в том случае, если принимать специальный препарат - таблетки, которые стоили очень дорого и которые она не могла себе позволить. Я не очень любил свою мать, но моя еврейская сущность твердила мне о том, что я должен сделать всё от себя зависящее, что бы помочь ей. Ведь мать у евреев - это главный человек. Так меня воспитала бабушка.
Я собрал все деньги, которые смог, попрощался с бывшей женой и детьми и улетел в Россию, где меня ждала совсем другая жизнь, еще хуже той, которую я узнал, работая в супермаркете грузчиком. Конечно я не просил денег у семьи Иды, да это было и опасно, достаточно того, что когда ситуация с моей изменой вскрылась, на меня напали трое неизвестных и крепко избили, переломав все ребра. Это подстроил отец Иды, но я не держал на него зла, ибо заслуживал наказания, подобное этому, но я не заслуживал болезнь матери, с которой мне предстояло бороться.
С такими мыслями я приехал в Москву. Квартира, в которой я жил до отъезда была светлой и уютной, а сейчас это было ужасное зрелище... Мать всё время лежала и что бы хоть немного справляться со сложившейся ситуацией, подселила квартиранта Артёма. Это был толстый, если не сказать грузный молодой парень, который очень не обрадовался моему приезду, так как я сразу решил поговорить с ним о чистоте.
-Послушайте, Рафаэль,- сказал он мне, при этом запустив руку в трусы и поправляя свои половые органы,- пока Вас не было, я хоть и не платил за квартиру-то, но я ведь за Вашей матушкой присматривал. Она слаба, в магазин не ходит. Вы думаете это легко?! Я своей личной жизнью жертвовал...
Я знал, что он лгал мне, так как за день до моего приезда из квартиры съехала молодая девушка, об этом мне сказала соседка, живущая напротив, так же сообщившая, что Артём постоянно приводил в квартиру компании таких же как и он, а один раз соседка даже хотела вызывать полицию, потому что на лестничной клетке кто то уснул и об блевал весь пол, и этот ктото как раз выходил частенько из нашей квартиры.
-Артём, я не выгоняю тебя, живи сколько хочешь,- сказал я тоном, мне не свойственным, но этот тип сильно раздражал меня уже тем, что ходил по квартире в одних трусах, расстрясая своё жирное тело. Он был не случайным пассажиром в этом поезде под названием жизнь, Артём попал в квартиру по знакомству и являлся очень дальним родственником маминой троюродной сестры. В любом случае я не хотел выдворять его из квартиры, ведь все те месяцы что мать скрывала от меня свою болезнь, я жил и ни о чем не знал. Если бы я тогда не связался с этой Геральдиной, я продолжал бы жить в своей шикарной квартире, перевёз бы туда мать, всё так же не работал, и лечил бы ее на деньги богатого тестя - отца Иды. Но время не повернуть вспять и нужно было что-то делать.
-Так что Вы ещё хотели-то? - вяло спросил жирдяй и облокотился о дверной косяк.
-Я хочу что бы сюда перестали приходить твои дружки и что бы ты начал убирать за собой вещи, которые повсюду разбросаны. Даже моя мать, которая и из комнаты-то не выходит, заметила, что запах в квартире стал другим.
-Ну-ну,- усмехнулся Артём,- сказано-сделано, будь по-Вашему.
-Ты можешь обращаться ко мне на "Ты",- сказал я.
-Иностранцы-птицы важные,- пошутил он,- мне куда до Вас.
-Я не иностранец, я такой же как и ты,- я хотел сказать русский, но вспомнив о своих корнях, которыми гордился, сказал,- местный житель. Просто моя жена и дети - они - немцы. Понимаешь? А я родился и вырос здесь. Я не иностранец.
На этом наш разговор с ним закончился и я стал редко его видеть. Обязанности, которые он выполнял по отношению к матери - один раз в день ходить за кефиром - перенял у него я, и потому теперь прибывание его в квартире было более чем абсурдным. Он лежал в своей комнате и смотрел музыкальные каналы, иногда ходил на работу, где он работал я так и не узнал, да меня это и не интересовало.
-Сынок, ты покажешь мне их...?- улыбнулась мама, сидя в кресле и продолжая вязать. Она всё время вязала что-то, хотя руки у неё и были слабы, но я был этому рад, ведь движение - это жизнь. Любое движение. Нельзя загонять себя в гроб раньше времени.
Я показал ей фото Гого и Розы и она заплакала.
-Я никогда не видела внуков,- сказала она.
Я почувствовал как у меня защемило сердце.
-С ними всё в порядке мама...-сказал я.
-Рафаэль, почему Вы развелись? Сынок... Ида была такой красивой...
Я встал и прошёлся по комнате.
-Понимаешь мама, я... я... совершил ошибку. Я влюбился в другую женщину. Я не хотел говорить тебе, они выгнали меня из дома и я работал в магазине грузчиком. А та женщина... она исчезла. Я не смог отыскать её.
-Ты точно такой же, как твой отец,- засмеялась мать, а потом вдруг погрустнела.
Я кинулся к ней и обнял ее ноги, слёзы потекли у меня градом:
-Мама-мамочка, я найду деньги на эти лекарства. Ты не умрёшь. Нет... Господь не допустит этого...
Она гладила меня по голове, пока я, сдержанный до этого человек, дал волю своим эмоциям. Мать вдруг предстала предо мной каким-то иным человеком. Ведь я никогда не любил её, как мне казалось, сыну должно любить свою мать. А теперь что-то заставило меня целовать её ноги и рыдать, словно я был десятилетним мальчиком.
Первым делом я поехал к своему двоюродному брату Михаилу. Он очень преуспел в бизнесе и хоть мы были совершенно чужими людьми, в детстве мы много времени провели вместе. Я хотел обратиться к нему за помощью, за работой, за чем угодно. Меня встретила его жена - совершенно не красивая женщина лет сорока, это при том что сам Михаил был тридцатилетний щёголь, а потом я узнал что у этой женщины есть свои дети, которых кормит и содержит Михаил. Я не мог понять, как человек, разъезжавший на "лексусе" и сорящий деньгами как настоящий олигарх, любил такую женщину. Все, кого любил я, отличались необыкновенной красотой. Иду я сменил на Геральдину лишь потому что во мне пылал точно такой же костер как у Александра Македонского. Это была моя слабость - красивые женщины.
-Здорово, братишка. С возвращением,- засмеялся хорошо одетый красавец, который был моим двоюродным братом.
Я не ожидал, что он будет таким дружелюбным, ведь мы не общались и не были друзьями.
-Здравствуй,- сказал я и мы обнялись.
-Поедим в ресторан?!- улыбнулся он.
-Нет, Я не могу. У меня нет денег...
И я потупил глаза, чувствуя себя жалким посреди всей этой роскоши.
-Что за глупости... Я угощаю.
Но видя моё смущение, он перестроил разговор так, что мне стало камфортнее. Это был хороший человек. Наверное таким удаётся зарабатывать много денег, и Бог помогает им. А такие как я получают всего один шанс на хорошую жизнь и сами всё поганят.
-Я пришёл просить помощи. Ты можешь устроить меня на работу. Я готов на всё. Я готов убирать, мыть, грузить, не спать ночами...
-Стоп...стоп...стоп,- оборвал он меня и посмотрел на жену. Я увидел как она поняв, что ей не нужно присутствовать при нашем разговоре, моментально покинула комнату.
-Так на всё готов...- как бы самому себе сказал он и прикрыл за женой дверь.
-На всё...-тихо повторил я.
-Я слышал о твоём несчастье. Не отчаивайся. Значит Богу угодно было так. Мы - евреи, богом избранный народ. Мы всегда должны помогать друг другу, и Господь нас не оставит. У тебя проблема, и я помогу ее решить. Я спрашиваю серьезно: ты действительно готов на всё?
Он пристально посмотрел на меня. Это был другой Михаил. И взгляд у него был совершенно другой.
-Послушай, я могу устроить тебя на работу без проблем, но насколько я понимаю лекарства для тёти Розы стоят бешеных бабок... И сам понимаешь, дать я тебе их не могу, у меня у самого семеро по лавкам и бизнес требует постоянных вливаний. У моей жены четверо своих детей и я всех их кормлю.
-Да, я понимаю,- отчаявшись вставил я.
-Я не закончил, Рафаэль,- он подошел и сел прямо рядом со мной. Я почувствовал аромат дорогих духов, которыми он пользовался. Это были "Шанель", я и сам пользовался такими раньше, когда жил с Идой и она дарила мне дорогие подарки.
-Есть человек. Он миллионер. Да-да, не смотри так, миллионер, он мне не друг, но он мне доверяет. Его зовут Влад. И он вынужден прятаться, его ищут... Он заплатит огромные деньги... Миллион. Если ты,- он задумался и продолжил,- если кто-то, не важно кто, сделает для него кое-что... Но сам понимаешь, это связано с риском. Я так понял он хочет, что бы его жену наказали. Она изменяла ему и он убил её любовника. А потом у него совсем разум исчез, он его расчленил и закопал. Всё это вскрылось, но он откупился и сбежал. Только я знаю где он сейчас прячется...
-Ты предлагаешь мне убить...-я сглотнул комок подступивший к горлу,-...его жену?
-Нет, он не хочет этого. Он хочет что бы ее наказали. Наверное избили, или что-то вроде того. Ты всегда был красивым парнем, она клюнет на тебя...-и он улыбнулся, но это была вовсе не улыбка.
-Мне нужно избить женщину?!- я совсем растерялся.
-Может не избить, может быть напугать. Но он заплатит много, очень много... Он постоянно просит меня найти кого нибудь, кто это сделает.
-А сколько денег? -спросил я и потупил глаза.
-Миллион,- громко сказал Михаил,- ему некуда их девать, ему всё равно не миновать тюрьмы, если он не сможет выбраться за границу, но он слишком эмоционален и не последователен. Он стал одержим этой своей местью. Но деньги он заплатит. Ты согласен.
Я вздохнул и кивнул головой.
В эту ночь я не мог уснуть, мне слышались стоны матери, доносившиеся из соседней комнаты и шаркающие шаги Артёма, который выходя из своей комнаты, что бы взять очередную бутылку пива, не закрывал дверь и звуки футбольного матча, который он смотрел, разносились по всей квартире, делая эту ночь еще более невыносимой. Когда, наконец, укрыв голову подушкой я уснул, мне снилась Ида, мои дети, грязные улицы той Германии, которая предстала мне после того, как я остался там один... А еще... Ещё мне снилась Хельга... Она ругалась по немецки и пыталась убить меня большим кухонным ножом. Хельга - моя последняя любовь... Нет! Я не любил её... Просто мне некуда было идти и я встретил её на улице... Бедная Хельга... Она приходила в тот супермаркет в котором я работал грузчиком и я покорил её сердце, а она взяла меня к себе в свою маленькую съемную квартирку на окраине. Последние месяцы в Германии я жил у неё, она была бедной и одинокой и мы нашли в друг друге то, что оба искали. Я - приют и любовь женщины, а она мужчину, в которого влюбилась. Я бросил её там даже не смотря на то, что она забеременела... Я бросил её ради матери. Хельга! Что будет с ней и с нашим ребёнком. Может быть я вернусь и увижу как он родиться. В Германии платят пособия, в крайнем случае вернётся к родителям. Но в эту ночь она приснилась мне, а потом на смену ей пришла моя истинная любовь - Геральдина... Это были жуткие сны, которые словно слайды на проекторе сменяли один другого...
Я вскочил. Будильник показывал шесть часов утра. Мне нужно было ехать по адресу, который мне дал Михаил. К тому человеку, что даст мне работу, и я был готов пойти на неё, что бы помочь своей несчастной матери.
Я приехал в какой-то гнилой дом, где возле входа в подъезд лаяли две большие дворняги. Обойдя их, я проник в грязный изрисованный подъезд. Странное обиталище для миллионера. Почему он не мог снять квартиру в приличном районе. Но мне было не привыкать ходить по подобным местам, в Германии мне довелось провести несколько ночей в местах, гораздо страшнее. Те, кто считают Европу раем, сильно ошибаются, как я теперь убедился трущобы Аугсбурга были не чуть не лучше, а может быть даже хуже, Московских окраин.
Я позвонил. Мне открыл весёлый мужчина. Кто он? Неужели этот весельчак и был миллионером.
-А, Вы от Михаила, проходите-проходите. Вот сюда, садитесь, устраивайтесь по-удобнее, чувствуйте себя как дома и не забывайте, Вы - в гостях...
Он быстро и много говорил и всё это походило на ересь. Шутил, громко смеялся и начал готовить мне чай.
Подавая мне кружку, он посмотрел на меня и сказал:
-Вы еврей,да?
-Да,- ответил я.
-Не похожи... Татуировки выдают,- и он улыбнулся.
Звёзды Давида на моей груди он не мог видеть, но он разглядел фразу на еврейском языке написанную на моём предплечье. Я сделал эти татуировки в Германии, сам не знаю зачем, но я гордился своим происхождением и хотел, что бы немцы видели меня на пляжах, когда мы с Идой и детьми ездили на пикники и на побережье.
-Ладно, Вы Рафаэль, человек надежный - так мне сказал Михаил. Я ему доверяю, только ему. Он моя связь с внешним миром. У меня очень много денег... Очень. Но я вынужден скрываться, жить в этом клоповнике и мучиться от ревности и гнева. Вам наверное не приходилось знать, что такое измена человека, которого ты боготворишь?! Я прощал ей, я знал что она трахается со всеми. Но один раз,- и его глаза стали какими-то безумными,- один раз, я не выдержал, я застал её... с негром.
Он встал и прошёл по комнате:
-И теперь меня ищут. Я убил его. Заколол ножом. Как свинью. Колол пока этот несчастный не издох на моей кровати из настоящего дуба. Она сидела - в углу- видела все. А потом я собрался и вытащил этого человека, Боже... Я не хотел, я увез его, его не найдут...
Он замолчал и закрыл лицо руками. Я слушал его и мне становилось дурно. Я начал вздрагивать от его слов, он делал акценты на тех словах, которые обычно подчеркнуто громко и ужасающе звучат в аудио рассказах Хичкока. Из него бы получился не плохой рассказчик.
-Я уеду. За границу. Деньги мне помогут. Но перед этим я хочу наказать эту суку,- и он подсел ко мне и улыбнулся,- я хочу что бы Вы отрезали ей руку, отпилили, оторвали... Мне всё равно. Правую руку. И принесли сюда. А я положу ее в шкаф. Вооот сюда,- он протянул последнее слово и будто в прыжке перешагнул через стул и оказался у старого трельяжа.
Я молча смотрел на нее.
-Я положу ее сюда. Вот в этот ящичек. А Вам я дам миллион, или два. Хотите два миллиона?
Я сглотнул комок подступивший к горлу. Он засмеялся своим безумным смехом:
-Хорошо, сойдемся на трёх, и правая рука этой женщины - моей жены - будет лежать в моем ящике. Вы очень красивый. Просто аполлон. Она отдастся Вам без труда. Вы согласны.
Три миллиона. Но я должен отпилить руку женщине. Я шёл сюда думая, что мне придется пугать ее, или слегка избить, я уже почти смирился с этим, но резать руку?!
-Да и еще, я хочу что бы она осталась жива. Да-да,- спокойно говорил он сам себе,- а Вам...,- и он посмотрел на меня,- Вам я дам лекарство - это очень сильное обезболивающее, а еще снотворное. Сделаете свое дело и вызовите скорую. Телефон выбросите и придете сюда...
Он сделал паузу:
-...с рукой.
Я вышел из этого дома и вновь наткнулся на псов. Они не лаяли, а смотрели на меня голодными глазами. Боже... Я не смогу. Я споткнулся и присел на парапет. На кону была жизнь матушки, а еще я смог бы вернуться и помочь Хельге. Три миллиона. Сто тысяч долларов. Если бы можно было перепоручить это кому нибудь и заплатить миллион. Но это опасно и у меня был всего один друг - Толик. А что если эта свинья Артём - мой квартирант, по моему он не имеет никаких принципов... Нет, это опасно, он может не согласиться и сдать меня в полицию. Я достал сигареты и закурил. Это немного успокоило меня.
Познакомиться с ней у входа в дом. По словам этого человека, она постоянно занимается сексом со случайными знакомыми. А что потом? Даже если она пригласит меня к ним... Мне нужно подсыпать ей снотворное. И ножовка... Нужна острая ножовка. Куда я положу её?! В рюкзак. Я же приехал из Германии с рюкзаком. И мама будет получать свое лекарство, а Хельга родит ребенка и я снова смогу жить с ней и каждый день заниматься любовью. За все нужно платить. Хельга не лучшая из женщин, и мысли мои о сиделки Геральдине, но это жизнь и ее надо проживать как-то. Я - еврей. Я сильный человек. А её, Аманду, спасут... Ей окажут помощь врачи, я вызову их. Аманда - какое странное имя. Наверное не настоящее. Эти богатые придумывают себе невесть что...
Я встал и пошёл на автобусную остановку. Всю ночь я просидел в подъезде и курил. Несколько раз ко мне выходил Артём и что то говорил, что-то о матери, о футболе, о том, как дорого жить в Москве и о том, что он несчастный жирный неудачник... Но я не слышал его слов. Я думал о том что мне предстояло сделать. И я решил весь следующий день потратить на подготовку. Помыться, причесаться, и раз все вокруг говорили мне что я красив, воспользоваться этим что бы покорить Аманду. Это будет не сложно. Женщины всегда влюблялись в меня. Ида... Геральдина... Хельга... А сколько их было еще... Всех и не упомнишь. Сотни две наверное...
-У тебя есть ножовка?- спросил я у Артёма.
-А что? Ремонт хотите начать? - он удивленно посмотрел на меня.
-Да нет, просто нужно по работе. Нашел подработку ремонтником. Так на пару дней. Нужна ножовка.
-Так под ванной же инструменты валяются. Там вроде есть. Я видел - да. Точно. Есть.
Я улыбнулся ему. Может он был и не таким уж плохим, и я зря считал его моральным уродом, особенно теперь, когда я согласился на то, что и Альфреду Хичкоку бы показалось ужасным.
Когда Ида рожала нашего первого ребёнка - Розу, я не держал ее за руку, хотя этот дорогой роддом и все мои новые родственники настаивали на этом. Я пошёл в тату салон и сделал на плече татуировку и с именем "ИДА" на латинском языке. Наш роман тогда был уже закончен, я не любил ее, да я не любил ее уже когда она сказала мне что ждет ребенка, но поездка в Германию и жизнь в роскоши сгладили мою тоску по свободе. Я не скучал по России, но когда её увезли в роддом я остался один. Тогда я прочитал роман Владимира Набокова. Это был роман об эмиграции и назывался он "Другие берега". Мне очень понравился слог этого человека и я увлекся чтением его книг. В одной из них "Король, дама, валет..." описывалась подготовка к убийству, там племянник одного богатея, связавшись с его женой задумали избавиться от бедняги мужа. Во многих романах, которые я начал тогда читать я читал об убийствах. Агата Кристи стала моей любимой писательницей. И сейчас я вспоминал все это ища себе оправдания, но я никак не думал о самом главном творении русского классика Достоевского и его романе "Преступление и наказания". Муки главного героя, муки о содеянном... Будут ли они терзать меня после... Я не думал об этом. Я сконцентрировался на своем плане и вместо одного дня, вышел на финишную прямую через три.
Аманду я подкараулил у подъезда. Случайно споткнулся и упал. Потом посмотрел на неё, обратившую на меня внимания и сказал:
-Я такой неуклюжий. И тут такая красивая девушка...
Она улыбнулась.
-А сейчас Вы должны сказать: Вам помочь?! - улыбнулся я и встал, включая все свое обаяние, я смотрел на нее со всей добротой и нежностью, как смотрел на Хельгу, когда мне негде было жить и очень хотелось тепла ее тела.
-Я так не скажу,- улыбнулась в ответ девушка, кстати она была очень красива, и остановилась.
-Я Рафаэль. А Вы?
-Странный способ знакомства. Или у Вас это случайно вышло?- она была расположена по доброму. Она поддержала разговор и мне нужно было действовать.
-Нет. Что Вы?- я потупил глаза и сделал вид что отряхиваюсь,- просто мне кажется я влюбился...
Это было рискованно. Она могла уйти. Но я не ошибся.
-В кого? - и она засмеялась.
-Как в кого?! В Вас. Как Ваше имя?
-Аманда,- и она посмотрела на часы.
Нет, она не торопилась, просто заигрывала со мной.
-Аманда, если Вы не заняты, может выпьем чаю?!
-Сейчас я не могу,- сказала она и подошла к своей роскошной машине,- вечером свободна,- как бы между прочим сказала она.
-А я купил квартиру в этом доме, но там делают ремонт,- начал я свой план,- там голые стены, вот жду дизайнера.
-Значит мы соседи?- удивилась она.
Дом был элитный и я уже расположил ее сказав что купил здесь квартиру. Это значило что я богат. Что я такой же как она. А поскольку теперь, после того, как она освободилась от оков семейной жизни и ее муж был в розыске, Аманда непременно клюнет на еще одного богатея, будучи уверена в том, что мужа схватят и он проведет остаток дней в тюрьме, а она будет жить в его квартире. Я знал ее историю. Она была из бедной семьи, это он сделал ее такой - богатой сукой, на дорогой машине. Я узнал у него всё что мне было нужно. Её настоящее имя - Татьяна. Она не хотела вращаться в богатых кругах и не иметь какой-то особенности. Так она придумала имя.
Мой план сработал и она пригласила меня к себе в двадцать два часа, а я пообещал принести шикарный торт. Это был опрометчивый ход, так как все деньги, что мне были выданы ее мужем, ушли на одежду и на парикмахерскую. Мне на что было купить торт. Я занял эти деньги у Толика. И ждал приближения вечера.
Я больше не нервничал, я принял успокоительное, полежал в ванной с горячей водой и надушившись остатками шанеля, что привез на дне сумки из Германии, снова отправился к ней, по адресу, который она мне назвала и который я конечно же знал и без нее.
Я положил ножовку в рюкзак, он не вязался с моим теперешним видом. Но если бы она спросила, я сказал бы что еду с тренировки из какого нибудь дорогого и элитного фитнесцентра. Правда я не знал названий. Но я бы придумал. Пусть не слышала про такой, какая разница, больше она не проверит этого. Я промахнулся лишь в одном - она знала мое имя, я по инерции представился им, и главное она не должна видеть татуировки, по которым меня могут найти и опознать, когда все будет закончено и я снабжу матушку лекарствами, а сам отправлюсь к Хельге и своему сыну, которого она ждёт. Я уже позвонил ей и успокоил. Она плача умоляла меня приехать и говорила что умирает от голода. Меня не тронули её слова, я знал, что на пособие можно прожить, тем более она была не эмигранткой, а чистокровной немкой. У нас с ней, как и с Идой будет красивый ребенок. Смешение кровей всегда порождают красоту. Еврей и немка.
Я шёл к ней, на другой конец города, пешком. У меня не было денег на проезд, я всё потратил на торт и букет цветов. Моросил мелкий дождь, голуби жались под крышами и навесами, я был с зонтом, и боялся что мой дорогой пиджак будет выглядеть непрезентабельно. Это был пиджак фирмы "Дизель", он был не классического кроя и я надел его с джинсами "гуччи", их мне подарила Ида, и я не носил их, так как они жали мне в бедрах, но теперь я похудел и они сели на меня как влитые. В переходе ко мне пристал бродяга, он просил денег, я ответил ему по немецки, что не понимаю, что бы он отвязался, а он сказал мне вдогонку:
-Фриц поганый.
Я обернулся:
-Ты, гнилой ублюдок, я еврей, понял. Я не фриц. Я еврей, а ты старик заткни свою поганую пасть, от туда разит гнильем, -я не знаю почему я сказал это и он испугавшись подался назад. Я шёл отпиливать руку одной из самых красивых женщин, что видел в жизни, и сам удивлялся своему спокойствию и не свойственной мне храбрости. Мысли мои были туманны. Я видел лишь цель.
Придя к ней, я позвонил в домофон и мне открыл консьерж. Я сказал что иду в " сто пятую" и назвал имя.
-Да-да, на Вас выписан пропуск,- и он пропустил меня. Она ждала...
Вечер начался с того, что мы сели на большой кухне и начали разговор. Она смеялась. А я попросил включить музыку. Она вышла, тогда я дрожащей рукой высыпал ей всё снотворное в чай. Аманда вернулась. Я посмотрел на неё и влюбился. Да, я влюбился в неё. Она была красива и я захотел её, но я не мог раздеться, меня выдавали татуировки. Имена детей, звезды своего покровителя на груди, имя ИДА крупными буквами написанное на моём плече. Всё смешалось в друг в моей голове. Моя больная мать, Ида, Геральдина, Хельга, все что-то пытались сказать мне и я не слышал Аманду, которая пила чай и что-то рассказывала. Снотворное было очень сильным и я видел как она чувствует что у нее начинают закрываться глаза.
-Странно, я что-то хочу спать, и вообще...- и она прислонилась к стене и уснула. Я встал и меня начало тошнить. Я не мог подойти к ней, что бы вколоть обезболивающее.
Ветер бил в стекло и капли дождя размывали всю его поверхность. Пластинка играла какую-то песню и я не сразу узнал что это Майкл Джексон поет про либерийскую девушку. Я вколол ей снотворное и отнес в ванную. Вернулся в комнату и увидел дорогой виски стоящий на полке. Я выпил пол бутылки и закурил.
Виски не опьянил меня но сильно успокоил. Видно я был взвинчен на столько, что алкоголь не справлялся в полную силу. Я достал пилу, затушил сигарету прямо о стол и пошёл в ванную, где включил воду и закрыл за собой дверь.
-Что с Вами? - спросил меня консьерж.
-Нездоровиться,- я слегка пошатываясь прошел мимо него. Уходя я допил виски и меня вырвало прямо на пол в коридоре. Я вызвал скорую и растоптал телефон ногой, а потом побежал. Дождь усилился и я бежал шатаясь. Мне было очень плохо. За спиной у меня был рюкзак, в котором лежала завернутая в пакет правая рука Аманды.
Я не помню как, но к ночи я добрался до того места, где жил её муж, собак уже не было и я весь промокший, наступая в лужи, вошел в подъезд. Мне в нос ударил тяжелый запах затхлости и сырости. Я поднялся по ступенькам на тот этаж, где он жил и позвонил в дверь.
-Вот, это ее рука,- я положил пакет на шкаф,- давайте мне мои деньги и я уйду.
-Вы пьяны, мой милый друг,- улыбнулся он,- теперь вы знаете что значит расчленить человека. Я сделал тоже самое с тем негром.
Он улыбнулся и посмотрел на руку, завернутую в непрозрачный пакет.
-Она ублажала его этой рукой,- сказал он,- Вы наверное хотели знать почему эта рука...
-Нет, я ничего не хочу больше знать. Меня сильно тошнит. Давайте деньги.
Он вынул сумку и долго отсчитывал купюры. Наблюдая за этим я успокаивался и трезвел. Теперь моя мать не будет мучиться, а я уеду из этой страны навсегда.
-Ещё миллион,- сказал я, когда он закончил.
Он засмеялся:
-Вы молодец,- он передал мне мои три миллиона,- я бы заплатил и пять... Но нужно было вначале оговаривать.
Его улыбка раздражала меня всё сильнее и я кинулся на него, но в этот момент в его руке появился маленький пистолет:
-Стоять,- он был спокоен,- стой где стоишь, бери сумку и убирайся. Я сделал бы это и сам. Не тратя деньги, которые мне пригодятся на Лазурном побережье. Пошёл отсюда.
И он засмеялся и продолжал еще долго смеяться пока я уходил со своими деньгами.
Я вышел из подъезда трезвым. Дождь кончился. Я поспешил домой. Нужно собраться, заказать лекарство и купить билет в Германию.
Зайдя домой я вошел в комнату матери, она тихо спала. Я успокоился. Там меня не найдут. Что будет с этой девушкой?! Я искалечил ей жизнь?! И я зарыдал совершенно забыв об Иде, своих детях и Хельге. Я обманывал самого себя. Я бы не вернулся к ней, я мечтал найти Геральдину. Только о ней я и думал все это время. Я верил, что отец Иды не приказывал убивать её, я верил что она уехала к себе в деревню. На Запад. Я найду её и буду с ней. А Хельга? Ей я дам немного денег. Я не хочу жить с ней в её убогой квартирке и растить своего красивого сына, который у нас будет. Я не хочу жить во всем этом дерьме. Нет. Я хочу купить машину и путешествовать с Геральдиной. Мы объедим всю Германию. Будем останавливаться в самых красивых городах, в недорогих мотелях. Баден-Баден очаровательный город. Зачем Германия?! Мы поедим по всей Европе. Я думал так словно у меня было не сто тысяч долларов а несколько миллионов. Мой разум помутнел от совершенного мной преступления и я не сознавал действительность.
Я обернулся, услышав шаги. За моей спиной стоял Артём.
-Я уезжаю, я заработал деньги на лекарства, и я возвращаюсь в Германию. Я дам тебе немного, ты позаботишься о мате...
Я не договорил так как нож вошёл мне прямо в живот. Я вскрикнул и упал.
-Ей не нужны лекарства, быстрее отмучается. Зря ты вернулся. Эта будет моя квартира. Сволочь...
И он плюнул на мой пиджак. Я лежал и тяжело дышал. Я не мог говорить. Он увидел сумку и уже подкрался к ней, когда я вытащил из кармана шприц и поднялся чтобы воткнуть ему в шею. Но я не смог и рухнул на пол. Я переставал слышать как он шуршит деньгами и что то приговаривает. Он сильно вспорол меня и кровь лилась фонтаном из моего живота.
Я вспомнил Иду и детей, вспомнил Хельгу, свою любовь и страсть - Геральдину, и... Аманду...
Я заплакал и закрыл глаза...