Я стоял на берегу у самой кромки воды. Ленивые волны вяло ласкали мои стопы. Я думал о том, что будет дальше. Сейчас я стоял на перепутье дорог моей жзни и думал, что же ожидает меня в дальнейшем и не понимал, как я попал в такую среду и как вообще оказался в таком положении. Прохладный ветер развивал края моей белой рубашки, закатанные по локоть рукава, руки в карманах светло-бежевых брюк, так же закатанные по колено. На фоне этой светлости ярко выражался коричневый ремень, вставленный в пояс моих брюк. Он просвечивал сквозь неплотную рубашку. Я стоял босыми ногами, зарывшись пальцами ног в песок и тихо дышал, изредка тяжело вдыхая прохладный воздух, чтобы хоть как-то развеять помутнение в голове и начать соображать. Темные короткие волосы развевались, главное, что они не попадали на лицо и не бились жестко, оставляя незаметный для человеческого взгляда след. Мне 26 лет. Что у меня есть? Нет, не так. Что у меня осталось? Кто у меня остался? Никого. Когда мне стукнуло 19, неожиданно умер мой отец. Это стало неожиданностью для всех, в том числе и для моей матери, которая тронулась умом на этой почве, хоть они и развелись, когда мне было 12. С этого возраста примерно я слышал от нее, что она не любила отца. А от отца я слышал, как он ненавидел свою тещу, забивающую моей матери голову. Да, мой отец был пьяницей. А мать трудоголиком. Отец умер из-за разрыва сердца. Ему было 47. Он был молодой еще, ему бы жить и жить. Никому не понятно, почему так вышло…Он не попал в аварию, не прыгал с парашютом или с тарзанки, он просто умер, смотря телевизор. Моя мать, которая вроде как ненавидела его, сошла с ума. Полтора года никто не думал, что что-то не так. А потом она избила бабушку, и та из-за этого умерла. Не пережила такого…Мою мать сначала хотели арестовать, но затем признали невменяемой и отправили в психушку, где она покончила с собой посредством кучи таблеток. После этого события от горя и тоски погибла моя вторая бабушку, мама моей мамы. Это была четвертая смерть за два года. Мне на тот момент стукнуло 21 уже. Мы с братом и сестрой, с помощью деда, устроили и четвертые похороны. Дед жил с моим дядей, которому на тот момент было уже 38 лет. Он был жутким алкоголиком и уже не ходил даже, просто корчился в постели и отхаркивался кровью. У него окаменела печень и теперь он вечно лежал под капельницей. На 74 день рождения деда, в сентябре, мой дядя скончался. Такое ощущение, будто весь мир радовался этому, потому что когда мы его хоронили было 24 градуса тепла, вовсю светило осеннее солнца и было очень жарко. Так мы похоронили пятого человека за два года. Для моей сестры это стало ужасно трагическим событием. С тех пор как умер отец, она стала сама не своя. Вечно бледная, сбросила килограмм 10, ходила, как скелет, еле живая и редко с кем говорила. Она написала много произведений, музыкальных естественно, за все это время. Смерть нашего дяди стала для нее последней каплей. Она написала последнее произведения «Гибель надежды» и повесилась. Это случилось через полтора года после смерти Димы. Мой брат был военным. У него была стальная выдержка и он не позволял себе даже скорбеть. Его жена – Евгения, не понимала ни черта. Она никогда ничего не понимала. Я ее возненавидел уже давным давно. Но, спустя полгода, она умерла при родах. Ребенок погиб от того, что пуповина перетянула ему горло. Это была дочь. Мой брат очень хотел дочь и безумно любил жену. После этого он неделю не выходил из квартиры. Когда я смог освободиться, чтобы сходить и проведать его, мне пришлось выламывать дверь. Я боялся, что он тоже покончит с собой, но он оказался жив. Брат был ужасно бледен и еле дышал. За неделю он сильно похудел, кожа была у него зеленоватого оттенка, под глазами залегли черные тени. У него были стеклянные глаза, которыми он смотрел на меня будто бы сквозь. Меня пугало это, но я и сам выглядел не лучше. Только я не исхудал так, я впихивал в себя еду и заставлял себя работать. Я все время работал. Это единственное, что спасало меня от тоски и боли. Брат рассказал, что ему снится дочь. Не младенец, а четырехлетняя маленькая девочка. Она вся в крови, она перемолота, все кости сломаны, органы наружу и повсюду кровь. И она кричит, а затем замолкает и, смотря прямо на него, спрашивает «Папочка, почему? Почему, папочка?» Я впервые увидел слезы брата…и мне стало не по себе. Меня затрясло, мне стало страшно. Перед глазами отчетливо встала картина его перемолотой дочери и меня стошнило прямо на пол. Я никогда не думал, что столкнусь с подобным. Я рыдал, перебивался слезами и задыхался. Все, все накатило…Когда я очнулся и посмотрел на брата, он был мертв. Он лежал с открытыми глазами, которые покрылись бледной белой пленкой. Кожа побледнела еще хлеще и приняла синеватый оттенок. Я позвонил в скорую…Мы с дедом вдвоем похоронили лучшего брата и благодарного внука. Я не плакал, слез не было. Дед же опустился на колени, кинул мерзлой земли на гроб и старчески-хриплым голосом спросил у пустоты, за что же с нашей семьей так и чем же мы провинились так сильно...Через два месяца мне стукнуло 24 года, тогда я сильно перебрал с алкоголем и с кем-то переспал. Прошло полгода, я уже отошел от всех смертей. И задумал жениться. Уже приличное время рядом со мной была одна девушка, лучше которой в мире не было. Она была моим лучшим другом и союзником. О своих школьных и коллежских друзьях я ничего не знал, так как я много времени проводил на работе, они забросили меня. Многие из них, и осталась только эта девушка. Она была счастлива, когда я сделал ей предложение. Мы справили свадьбу, дед даже улыбался. Он снова начал топить баню, а я помогал ему. Вскоре я узнал, что она беременна. Именно с ней я переспал на своем дне рождении, и мне вдруг полегчало. И я даже стал как-то счастлив. Через 5 месяцев после свадьбы она подарила мне хорошего, здорового сына. У него были ее глаза, голубые, и светлые волосы…Спустя несколько месяцев мою жену изнасиловали и убили на глазах сына. Я узнал об этом не сразу. Я был в командировке. Мне сообщило об этом наше районное отделение полиции. И я сразу примчался, стараясь приехать как можно скорее. На опознание. Я молился, чтобы это была не она, но…Я знаю, что я ужасный человек. Я знал о смертях, но все равно женился и обрек ее на гибель… Я заботился о сыне. Он рос рядом со мной, я воспитывал его. Но я не мог быть рядом постоянно, поэтому я нанимал нянечку, которая сидела с моим малышом. В 25 я похоронил деда, которому было 78 лет. Два года он не дожил до юбилея. Зимой , когда мне все еще было 25, я чуть не потерял сына, когда уехал в очередную командировку. Я не хотел оставлять своего малыша, но так нужно было. Он выпал из окна 3-его этажа, когда ему был лишь год. Для взрослого человека падения с 3-его этажа может закончится несколькими переломами, но для годовалого ребенка смертью. Мой малыш оказался крепким, серьезных травм не нашли. Пара мелких переломов. Через полгода он стоял на ногах. Тогда я решился. На работе я рассказал ситуацию администрации и попросил дать мне хорошую характеристику, а также замолвить за меня словечко там, где я собирался работать. Я уехал с сыном на Кавказ, к черному морю. Сейчас мне 26. Сейчас осень. Я живу у берега моря. Как? Я продал все квартиры и потратил все деньги на то, чтобы переехать сюда и устроиться здесь. Сын часто просится со мной на пляж. Я не боюсь оставлять его одного, он умный, хоть и маленький еще. Я зашел в воду по колено… Я работаю на дому, пересылая администрации в свой город работы какие-то документы. У меня все хорошо. У нас с сыном все прекрасно. Вот только мне чертовски тяжело на душе после всего, что произошло. Так же дома я пишу рассказы, какие-то стихи и музыку. Все это публикуют в местных журналах. У меня уже есть свой небольшой сборник сочинений. Мою музыку слушают, слушают мои песни и стихи. По субботам и средам я прихожу в библиотеку вместе с сыном и провожу семинары кружка писателей…Я взглянул на левую руку, на часы. Уже поздно и пора возвращаться домой...Краем глаза я замечаю что что-то плавает у меня в ногах, я убираю руку и вижу своего сына…Мертвого. На меня накатывает все, я осознаю, что мертвы все, кто когда-либо был мне дорог. Я судорожно выхватываю мобильный из кармана и звоню домой, мне отвечает домовладелица. Я спрашиваю где мой сын. Она не понимает. Я кричу в трубку, а затем сбрасываю. Я вызываю скорую. Доктор высказывает мне свое сожаление и я, как в бреду, иду домой на ватных ногах. Захожу в интернет, на страницу сайта, где были адреса всех моих старых друзей. Я звоню всем. И практически везде мне говорят: «…давно уже нет в живых…» Меня поражает, мне становится больно, все внутренности скручиваются…И я кричу, долго, истошно, до боли.
Я вскакиваю в постели, резко сажусь в холодном поту. По щекам стекают слезы, меня бьет крупная дрожь. Возле меня сидят мои друзья. Меня тут же обнимают и гладят по голове, я не понимаю, что происходит. Я в общаге. Пришли практически все ребята с этажа. «Ты кричал, очень страшно…» Мы все пьем чай, курим и общаемся. Постепенно я отхожу от сна и снова ложусь спать с облегчением, но заснуть уже больше не могу. Уже начинает светать, уже посветлело. Я выключил будильник не раз. Но все равно не встал. Ребята по комнате ушли. Я встал и посмотрел в зеркало – красные глаза. Я прорыдал, видимо, практически всю ночь. Я не хочу терять близких мне людей. Это для меня самый страшный кошмар. Я готов умереть в муках, лишь бы они были живы и здоровы…