«5 декабря 2001 года был найден труп молодой девушки. По проведению экспертизы установилась причина смерти. Она наступила от удара в височную долю головы и обильной кровопотери из образовавшейся раны. На теле жертвы были обнаружены следы насильственной смерти.»
- Еще одна, - усмехнулся немолодой мужчина лет 50. Его губы окружила тонкая паутина морщин, которые перекатились в уголки глаз и решили там и остаться. – Когда ж поймают, в конце концов.
- Когда-то да поймают, Василий Игнатьевич. А если и не поймают, то ему самому надоест, - улыбнулся парнишка лет 17. У него были светлые волосы, забранные в высокий, небольшой хвост, и яркие карие глаза. Он всегда отличался обаянием, за которое его любили с малых лет. Это Степашка. Ему действительно 17 лет. Он мой друг. Красивый, но безмозглый. Аллилуйя, что не качок. Я очень рад, что его знаю. Без него я бы не прожил на этом свете так долго. А так он меня спасает. Я мог бы много чего рассказать о нем и нас с ним, но умолчу. Так как я не до конца всех представил и не разъяснил где тут что и кто тут где. Что ж. Мы находились в таком городке, как Москва. Едва ли не в самом центре, о боже как нам повезло, ибо по утрам из глуши добираться было бы совершенно затруднительно. А так пара километров сбрасывается. Так вот, это мы находились в таком заведении, как школа. В ней я учусь уже 11 лет и не хотел бы что-либо менять. Ибо, сами понимаете, какая муть происходит с поступлениями. Еще тактичнее было бы объяснить, где именно мы находимся, сейчас объясню. Сейчас конец мая, мы, как раз завтра, сдаем окончательный экзамен, и дальше нас ждет лето. Ну и, конечно же, поступление. А сейчас мы находимся на консультации у нашего педагога по ОБЖ Валерия Игнатьевича. Он бывший военный и очень любит историю. Я смотрю на него и мечтаю стать таким же, такой же выдающейся личностью. Сейчас я могу прочитать его мысли. Он сам хочет попасть в эту разведку и вполне уверен, что сможет найти этого маньяка. Валерий Игнатьевич поджимает губы и немного хмурится, затем выключает объемный телевизор в верхнем левом углу комнаты и поворачивается к нам анфас. Затем он широко улыбается, поднимается и делает несколько шагов по направлению к нашей парте. Наклонившись, Киселев бархатистым шепотом произносит:
- То есть, судя по твоей логике, маньяку-убийце надоест его, так сказать, хобби и он перестанет? – Валерий Игнатьевич усмехнулся и поднялся. – Друзья. Вы взрослые люди, подумайте своими мозгами. Для него убийства, как секс, доставляют множество удовольствия. Так вот будучи полным сил молодым юношей, как Степан, сможете ли вы заставить свой орган половой опасть?
Степа опустил голову, поняв, очевидно, что смазал. А я прятал улыбку за пальцами, плотно прилегающими к губам.
- Валерий Игнатьевич. А что если его найдут? Посадят? – задала свой вопрос любительница справедливости Ленка Амизова. Девушка полноватая, но не чересчур. У нее все при себе. Темные волосы, спадающие косой к поясу, светло-зеленые глаза и ирония во взгляде. – То есть он убивал, мучил...А его просто посадят? Это же совершенно-таки несправедливо.
Весь класс разом тяжко вздохнул. С задней парты послышалось тихое «ну началось». Я приготовился выслушивать долгий ответ Валерия Игнатьевича, как зазвучала сирена. Военная сирена. Поначалу я подумал, что мне показалось. Но наш учитель уже дал команду вставать и строиться. Я принялся собирать вещи…
Если б мне тогда сказали, что меня ожидает в следующие часы, я бы посмеялся. Но сейчас было не до шуток. Я перепугался до смерти. Я ничего никогда так не боялся, как звука сирены. С этого все и началось…
В коридорах образовалось столпотворение. Молодая учительница по обществознанию выглядела спокойно на первый взгляд, но в глубине ее зеленых глаз плескался страх. Стоя в коридоре рядом со Степой я огляделся по сторонам. Кто-то так же оглядывался, кто-то явно нервничал, а кому-то было все равно. На этом, четвертом, этаже проходило пять уроков. То есть в коридоре сейчас находились пять учителей и пять классов. В среднем, в каждом классе по 20 человек. То есть с учителями нас было где-то около 105 человек. Наталья Георгиевна Лазарева, учительница по истории и мхк, чей класс находился в конце правого края, строгим взглядом оглядывала свой класс, видимо подсчитывая учеников. Она выглядела собранной и ничуть не напуганной. А ее класс, по-моему это был 9а, был пришуганным. Рядом с ними находилась Ольга Федоровна Белозерова, учительница географии, с ней был 11б. Они выглядели довольными – поистине глупые дети. Следующей учительницей была учительница обществознания Екатерина Валерьевна Шумная, та самая у которой в глазах страх, а с ней 10а. Дальше мы с Валерием Игнатьевичем, который сообщал что-то кому-то по телефону. Последний классом был 10б с учительницей физики Анной Константиновной Мещерских. Киселев объявил военное положение и все классы резко ринулись к лестнице. Начался хаос, паника. Я стоял у класса ОБЖ и не мог пошевелиться или моргнуть. Мной овладел страх. Липкий, противный, холодный…От него по телу прошлась судорога, из-за которой я стал представлять развалины школы, трупы одноклассников и себя в крови. К горлу подступил ком блевоты, но я собрал всю волю в кулак и сглотнул. Валерий Игнатьевич подошел ко мне и влепил мне подзатыльник, но боль я почувствовал притуплено. Я увидел белое пятно впереди, оно начало расползаться со стремительной скоростью и я рухнул на колени. Неожиданно для самого себя я протянул руки вперед и посмотрел на них – рук не было. Я оглядел себя – меня тоже не было. Мной снова овладел страх. Дрожащими руками я коснулся лица, я пытался ущипнуть себя, но руки будто бы прошли сквозь, будто ничего и не было. И я истошно закричал, не в силах сдержать страх и панику.
Проснувшись от собственного крика, ворочающийся до этого на постели, молодой человек стал щупать свое лицо, больно впиваться короткими ногтями в кожу и тянуть себя за волосы. Резко распахнув до этого зажмуренные до боли глаза, он огляделся. Но комната выглядела такой же, как несколько лет назад, сколько бы он не вертел головой. Подпрыгнув на кровати, юноша будто о чем-то вспомнил и побежал к зеркалу. В его отражении стоял бледный напуганный молодой человек лет 19, с широко распахнутыми глазами, увеличенным зрачком из-за которого не видно было светлой радужки, безумным взглядом и иссиня-черными волосами, торчащими в разные стороны. Он глубоко вздохнул и опустился на пол, обхватив руками ноги и прижав колени к груди. Сейчас взрослый парень походил на маленького семилетнего ребенка, который, сжавшись от страха, покачивался на ногах и тихо подвывал.