Катарина

"...tibi domina lucida demens infelix quac multum dilexeras et amore"
В. Брюсов "Огненный ангел"




Двадцать семь лет назад меня еще не было. А двадцать шесть лет и триста пятьдесят три дня назад я уже был. 
В этом промежутке, что я «был», произошло нечто, перевернувшее мою жизнь в корне.
Тогда мне было всего двадцать три года.

Среди этих безумных капель дождя я стоял и смотрел вслед её удаляющемуся силуэту.
Так вышло. Кто же знал, что обстоятельства окажутся сильнее чувств?
Так вышло. Кто знал, что всё гораздо труднее, чем кажется?
Так вышло. Я – писатель, а она – проститутка.

Устало потирая виски и убирая со лба прядь волос я сидел за письменным столом, на столе в пепельнице тлели окурки сигарет, в темноте комнаты мерцал экран ноутбука.
Случилось всё это… три? Нет, четыре года назад. В то время я переживал довольно сложный период: меня бросила жена, нашла другую, более выгодную партию. Детей у меня нет - я бесплоден, как ни обидно это признавать. . 
Тогда мне казалось, что я любил свою жену. Тогда мне казалось, что я уничтожен... 
Деньги полученные за рассказы и статьи в местной газете я просаживал в барах.  Напивался я в хлам… До сих пор стыдно за себя. 
Но тут внезапно появилась… Она. Да, она. Катарина. Прошелестела короткой юбкой возле барной стойки, ловко и непринужденно она взобралась на высокий барный стул возле меня.  Тогда я был целиком сосредоточен на своем стакане. Это мой девятый стакан за вечер, но впереди вся ночь.  Я готовился заказать другой, но тут чья-то тоненькая ручка нежно опустилась на мою руку и слегка сжала запястье.
- Не стоит тебе больше пить. – спокойно промурлыкала девушка справа от меня. Этот голос показался мне самой прекрасной музыкой, что я слышал. «Наверное, все это  от алкоголя», - подумал я. Но нет, алкоголь тут был не при чем. Все дело в том, что это девушка действительно очень глубоко запала ко мне в сердце с первых мгновений нашего знакомства.
Я часто задаюсь вопросом, а вот если бы я тогда знал, что будет твориться дальше, я бы провел с ней ту, первую нашу, ночь? И каждый раз я отвечаю себе: «Да.»
Тысячу раз – Да!
Холодные пальцы и певучий, чуть нагловатый, кошачий голос мгновенно отрезвили меня. Я повернулся к ней и заворожено стал разглядывать её лицо. Это было не лицо миловидной девушки и не лицо красавицы. Но что-то было в её личике… Что-то, из-за чего я хотел смотреть, и смотреть, и смотреть. Что-то особенное. Что-то безумно привлекательное.  Может эти тонкие губы, чувственная верхняя и искусанная нижняя? Может этот маленький правильный носик с харизматичными веснушками? Может эти большие карие глаза? Или высокий бледный лоб? Я не знаю, не спрашивайте меня.  Будь все это в ком-то  по отдельности – я бы не обратил даже внимания на детали, но у неё все это совпадало в прекрасную симфонию. В тот вечер она предложила мне выйти из душного шумного бара и подышать свежим воздухом.  Что ж, я готов пойти за тобой хоть в саму преисподнюю, моя девочка. Я до сих пор готов, хотя прошло уже три года.
  Она потянула меня за собой, и мы вышли из бара на мокрую после дождя улицу. Мы говорили о чем-то, мы смеялись… Я не слышал этих слов и этого смеха, я видел лишь её рядом с собой. Видел, как ветер треплет её темные волосы, ниспадавшие на плечи.
Спустя некоторые время мы оказались в длинной аллее из роз. Мощеная дорожка, а по бокам плотно высажены розовые колючие кусты. Знал ли я тогда, что она продает своё тело за деньги? Нет. Но, пожалуй, я догадывался.  Эти вызывающие чулки в крупную сетку, сапоги с заклепками на высоченной шпильке, короткая клетчатая юбка, которая едва прикрывала её округлости и черный корсет, обнажающий её плечи и подчеркивающий  осиную талию. Да, выглядела она безумно соблазнительно. Но почему-то я даже не думал, что она  может оказаться жрицей любви. Я был очарован, околдован ею. И я шел за ней.

Розы пахли ею.  Она пахла, как эти розы. Я сходил с ума.  Она была в моих объятиях, а я не заметил, как вскоре мы оказались в постели…
Наутро, когда я проснулся, за окном было пасмурно и в стекло бил дождь. Катарины рядом не было. Постель на её стороне кровати была немного измята. Может, это был всего лишь пьяный сон? – подумал я.  «Всё – сон» - ответил на мои мысли ветер за окном. Я вздохнул и поднялся с постели. Я чувстовал себя так, словно из меня высосали всю жизнь. Надо меньше пить… Взгляд мой  упал на столик. Там лежал бумажник и рядом с ним какая-то бумажка.  Хмурясь и щурясь спросонья и с похмелья, я разглядел на ней надпись:  «Спасибо за времяпрепровождение. я взяла из кошелька сумму, которую вы мне должны. Мой номер:… Катарина ».  Меня словно молнией ударило. Я стоял и не мог пошевелиться, не мог полной грудью вдохнуть воздух. Это было как удар под дых.  Она… Она – проститутка! Ну конечно, я был слишком ослеплен её странным чарами и алкоголем, чтобы догадаться сразу. Я полез в бумажник… Там не хватало ровно той суммы, которая была указана на листке. Я закурил и вышел на балкон. Надо было подумать о том, что случилось. Неужели я так опустился, что пользуюсь услугами шлюх?   
В голове копошились оправдания. Там  были и «Я не знал, что она шлюха», и «Она не  совсем обычная… », и «Да ты просто влюбился в неё». Последнее меня особенно коробило.  Я проанализировал свои чувства и с содроганием осознал, что, кажется, действительно влюбился в Катарину. 
На протяжении недели я пытался забыть о ней. Ни черта не вышло. У меня началась ломка по ней. Я дрожащими руками набирал номер с листочка и нетерпеливо пропускал мимо ушей длинные гудки.  Пятый… шестой… тридцать четвертый… сорок второй. Ничего. Я позвоню ещё раз. Пятый… шестой… тридцать четвертый… Я не гордый, позвоню снова. Чуть позже.  Я отбросил от себя телефон и сел в кресло… Но спустя пару минут снова набрал её номер. Гудки. Пятый…шестой… Бархатный кошачий голос в трубке промурлыкал: «Катарина.» У меня перехватило дыхание… 
- Я вас слушаю. – голос прозвучал куда строже.
- Это… Это я, Марк. Мы познакомились в том баре, а потом… - тут я замолчал. В трубке тоже повисла тишина.
- А-а-а… Марк! Ты писатель, верно? Вспомнила. Ты хочешь встретиться снова, Марк? – я прямо представлял, как игриво сверкают её глаза.
- Нет, я хотел узнать, зачем ты это сделала. Я не нуждался в проститутке.
На том стороне провода снова воцарилась тишина. Спустя некоторе время она серьёзно произнесла.
- Ты нуждался в пинке. Я появлялась в этом баре каждый вечер и каждым вечером, переходящим в ночь, ты напивался в хлам. Тебе нужно было отвлечься.
- Надо же, шлюха с претензиями на милосердие и добродушие. Ты дура.  Я теперь кроме тебя ни о чем и думать не могу! – мой голос хрипел, то и дело переходя на шёпот. 
- Сегодня в полночь на аллее. Будет дождливо, возьми зонт.
- Сколько мне это будет стоить? 
- Затнкись. Думаешь, если я работаю шлюхой, то со мной можно встречаться только за деньги?
Я не нашелся что ответить. Снова тишина. Наконец, на спросила:
- Так ты придешь?
- Куда я денусь…
- Идёт. До встречи.

Короткие гудки. Пятый… Двадцатый… Сорок третий… Клади уже трубку, мудак. Я стоял и просто слушал эти короткие гудки.

На часах было без пятнадцати двенадцать, когда я, накинув плащ, вышел под сень дождя и ночи. Зонт я, конечно же, взял с собой.
Мимо плыли улочки, залитые дождем, огоньки ночных баров, кафе… Дождь отбивал свой ритм на гладкой поверхности мостовой. И барабанил по моему зонту. Нет, дождь, ты меня не тронешь. Вот и знакомый запах роз.  Запах появился раньше, чем я увидел саму аллею… Во время дождя розы пахли особенно ярко.
Сквозь завесу дождя я вижу её силуэт. Она одиноко под зонтом, на ней джинсы и полупальто. Странно, что она одета… так. Скрепя сердце я подошёл к ней. На лице минимум косметики, отчего она сделалсь еще прекраснее, волосы забраны в хвост. 
Я остановился перед ней и молча стал разглядывать её глаза. Достал сигарету и закурил.
- Привет. – как будто извиняясь, сказала она.
- Ну привет. – в воздухе витала неловкость.
Тут она поднялась на цыпочки и поцеловала меня в щёку. Неловкость сняло, как рукой.
Катарина закрыла свой зонт и перебралась под мой. Мы болтали всю ночь напролет. Мы говорили обо всем. Я рассказал ей о своей жене, работе, рассказал про школьные годы, про выходки; что я устраивал… Она смеялась, как ребенок. Её смех был чистым  и словно… хрустальным. Она говорила такие вещи, от которых я удивлялся её уму и осознанности. Нельзя было поверить, что такая, как она могла работать проституткой. Я не спрашивал её о причинах. И вообще ни словом не упомянул её специальности.
 Светало. Нам обоим надо было расходиться. Дождь кончился уже давно, на улицах стали появляться люди. Я поцеловал её и мы условились о встрече через два дня на этой же аллее.

Эти два дня пролетели абсолютно мимо. Я даже не садился за свою книгу, хотя время прилично поджимало. Мне просто было не до этого. Мне просто было не до чего. Я просыпался с мыслями о Катарине и засыпал с её именем на губах. Эта влюбленность была похожа на болезнь. Жар, галлюцинации, навязчивые  мысли…
Наступила ночь условленной встречи.  На этот раз на улице довольно тепло. Розы пахли слишком тревожно. Ну,  мне так казалось. Полночь. Я на месте. Катарины нет. Прошло полчаса, а она не появилась.  Катарина не пришла и через час, и через три.  Телефон её был отключен. В смятении я побрел к своему дому, но по дороге решил заглянуть в бар.  Что поделать, настроение ни к черту, я ждал этой встречи, а меня так жестоко прокатили. Кроме подозрений во мне бушевали беспокойства. А вдруг с ней что-нибудь случилось? Учитывая её клиентуру… Все имело место быть.
Итак, я зашел в бар, чтобы пропустить пару стаканов «О’Хара». Этой ночью в баре снова была людно и шумно. Наверное, поэтому я и не сразу заметил за барной стойкой Катарину, которая сидела на коленях у какого-то мужчины. Я подошел к барной стойке и уселся на стул рядом с ними. Я ни разу не глянул на эту парочку я пил свой эль. Катарина, конечно заметила меня и, кажется, чувстовала себя очень виноватой. Вскоре, она сказала, что ей надо «попудрить носик» и отлучилась.  Мне на телефон пришло смс: «Извини, неотложное дело появилось. Этому клиенту я не могу отказать.»
Вот тут-то я и поддался своему гневу. Я слишком сильно долбанул своей кружкой о стойку. Она разбилась и остатки эля вылились на этого «клиента».
- Слышь, ты не мог бы полегче, а? – проворчал «клиент» обиженно.
- Завали, мудила. – я нарывался, да.
- Чё ты сказал? – его тон стал куда более серьёзнее. Он слез со стула. Я последовал его примеру.
- Ты долбился в уши и поэтому плохо слышишь? Я сказал: завали, мудила! 
После этих слов он схватил меня за рукав и потащил вон из бара. Этого я и добивался.
Моросил мелкий дождик, на востоке светлело.

- Я не понял, ты чё, бессмертный? – он был ещё довольно трезвый. Впрочем, как и я.
Я ударил его первым. В челюсть, наотмашь. От сплюнул кровь и двинул мне под дых, в глазах потемнело. Я зарядил ему головой в переносицу, от чего он застонал и схватился обеими руками за ушибленное место. Затем, я двинул ему ногой в живот, и «клиент» медленно опустился на мокрую постовую. Пару раз я пнул его в живот и голову, а потом заговорил.
- Если ты ещё раз подойдешь к Катарине, я тебя убью. – мой голос звучал даже чересчур угрожающе.
- Ты мне нос сломал, ублюдок.
Я пнул его еще разок.
- Ты понял, что я тебе сказал? Я найду тебя и выпущу тебе кишки.
- Она просто ебучая шлюха, парень… Но я тебя понял. Мало ли в городе шалав… А вот она без меня загнется, это точно.

Я сплюнул на него и пошёл к себе домой. Тогда я ещё не понимал, о чем он сказал мне. Загнется… без него? Ха.
Целый месяц я не видел и не слышал Катарину. Когда я пытался позвонить, она сбрасывала. Я приходил  в тот бар, надеясь увидеть её, но всё это было бесполезно. Так Прошел долгий и мучительный месяц. Я не знал где она и что с ней. Я изводил себя мыслями о ней. 
К чему была эта ревность? Ведь я знал, кем она работает, и с чем связана её работа…
Знаете, я ходил на эту аллею. Не было там роз. Кусты стояли голыми. Да и не могла там быть роз.
Слишком холодно на улице.
Отцвели. 
Это она пахла розами, моя Катарина.
И вот однажды посреди ночи, когда я сидел за своей книгой, мой телефон зазвонил. Я лениво потянулся за ним и глянул на экран. Там высветился её номер. Я сбросил. Почему? Да не знаю. Так вышло.
Спустя час звонок раздался снова. На этот раз я взял трубку.
- Да?
- М-марк… Мне очень плохо. – всхлип. – Марк, пожалуйста, приезжай ко мне.
Она назвала улицу. Через пять минут я уже заводил свой мотоцикл – она жила на другом конце города. А через пятнадцать минут я был уже у неё. Катарина жила в однокомнатной квартире весьма аскетического содержания. В её комнате из мебели был только маленький столик, кровать и платяной шкаф. Стены были выкрашены в алый, а на потолке висела хрустальная люстра. На столике валялись инсулиновые шприцы и фольга.
На кровати лежала Катарина. Выглядела она так, словно умерла месяц назад. 
В эту ночь я узнал, что Катарина зависела от морфия. Так же я узнал, что в ту ночь, месяц назад, я отмудохал барыгу, который и поставлял ей наркоту. Больше он не хочет иметь с ней дело. Остальные за морфий просят слишком дорого… 
- У меня кончились деньги, - хрипела она, - последний раз я ширялась позавчера. Мне очень…Очень плохо, Марк. Я скоро умру.
- Ты знаешь, где он живет?
Она дала адрес. К утру я достал ей дозу. Так отвратительно я себя еще никогда не чувствовал. Но я делал это ради неё. Странно, что я не отвернулся от Катарины, даже после этого.
Я не собирался смотреть, как она пускает по вене. Сказал лишь, чтобы позвонила после того, как её отпустит. Нам надо будет поговорить.

Она не позвонила. Ни через день, ни через неделю. На мои звонки она все так же не отвечала. Но однажды я встретил её на улице. Был вечер. Тихо шел  первый снег. Она шла впереди, в своем красном пальто и высоких черных сапогах. На шею был намотан теплый разноцветный шарф. Снег оседал на волосах Катарины. Она не знала, что я иду за ней. Наконец, я окликнул её. Она обернулась и на лице её застыло выражение удивленности и испуга. Видимо, бегать от меня она уже не могла. Сейчас я загнал её в тупик.
- Здравствуй, Катарина. Я просил тебя позвонить мне. Я выручил тебя, а ты пропала. Почему?
Она потупила взгляд и промолчала.
- Я не бросил тебя, когда тебе было плохо. Почему ты бросаешь меня, когда плохо мне? Я скучаю по тебе, Катарина.
Она подошла ко мне и взяла меня за руку. Господи всемогущий, как она была бледна… Снежинки, падающие на её личико, лишь немногим отличались от цвета её кожи.
Катарина прошептала мне:
- Я  - пропащее существо, Марк. От меня одни лишь проблемы. Забудь меня, Марк и найди себе нормальную девушку.
- Дура. Виновата ли ты в том, что я влюбился в тебя? Ничуть. Так вышло. Я писатель, а ты – проститутка.
Мой голос немного дрожал. Одна моя рука сжимала её холодные пальцы, а другая была в её волосах.
- Я далеко не дура, Марк. Я попала в такую ситуацию, из которой нет обратной дороги. Со мной тебе будет плохо. Я наркоманка, которая работает за деньги, чтобы купить дозу… и я не виновата, что влюбилась в тебя… Шлюха, влюбляющаяся в клиента – не достойна даже сострадания.
- Я изначально не был твоим клиентом, Катарина. Я могу забрать тебя отсюда. Я оплачу лечение от наркозависимости. Если ты будешь моей, Катарина… Ты сможешь бросить эту грязную работу…
- Нет, Марк, не надо. – голос её звучал устало и тихо. – Мне ничего не нужно… Просто поцелуй меня.
Губы её были холодным, но поцелуй получился горячим и нежным. Мы пошли ко мне.

С тех пор я проводил с Катариной каждые выходные. Иногда она исчезала, но ненадолго. Так прошло около трех месяцев. Я больше не хотел мириться с её «работой» и зависимостью. Я видел, как это её убивает. Я так привязался  к ней, что меня выворачивало от ревности, если я представлял, что она с кем-то спит, пусть это было всего лишь работой. 
У нас были ссоры на этой почве. Были скандалы. Всё это бесило меня своей нелогичностью. Она вроде как любила меня, но не хотела избавляться от своей профессии. Она хотела быть со мной, но не хотела лечиться от зависимости. Впрочем, благодаря мне она сильно уменьшила свою дозу. Если бы она переехала ко мне…
Но она не хотела переезжать. Вернее, хотела, но как будто бы не могла. Что-то держало её. 

Если бы я тогда знал, что все это из-за болезни. Катарина была смертельно больна уже два года до нашего знакомства. Катарине оставалось недолго. В лучшем случае, года три. Жуткие боли принесли за собой морфий. Морфий требовал больших денег, и Катарина стала проституткой.  Она зарабатывала неплохо, потому что мужчина, лишь однажды побывавший в её объятиях желал возвращаться в них снова и снова. Что-то в ней было. 
Что-то, от чего мужчины теряли голову. 
Она выбирала очень богатых клиентов, и её услуги стоили не дешево.
А потом Катарина познакомилась со мной. Я не очень богат, на самом-то деле, но деньги у меня есть всегда. Только… не в деньгах тут было дело. Похоже, девочка действительно влюбилась в меня. Только вот оставалось ей недолго. К сожалению, узнал я это, только когда она уже была при смерти. Она умирала мучительно. Даже лошадиная доза морфия не могла справиться со своей задачей. Катарина не желала, чтобы я к ней привязывался. Она не хотела, чтобы я тратил на неё свои силы и деньги, потому что считала себя сильной. Потому что знала, что скоро уйдет, и толку от моей заботы не будет.
Господи, вот дурочка! Почему нельзя было сразу рассказать мне всё это? Кстати, тогда, дождливой весенней ночью я спросил её, почему так.
Она ответила, что никогда не выносила жалости к себе со стороны.
Она умирала у меня на глазах, а я ничего не могу поделать. Доктора приехали… И уехали. Со словами, что здесь уже нельзя ничем помочь. Лишь вкололи её обезболивающее.
Она захотела умереть у себя в квартире. Слёз не было. Не было причитаний. Мы говорили друг с другом последний раз в жизни. Я держал её холодную руку…
Я просидел у её постели всю ночь. Она заснула, я не заметил, как заснул тоже. Я проснулся, когда на улице был день. Катарина была уже мертва.

Улица роз цвела. Улица слёз… Я часто прихожу на эту аллею. Чаще всего роз там нет, но я всегда вижу их бутоны и всегда, в любое время года, чувствую их запах.
Вот и сейчас среди этих безумных капель дождя я стою и смотрю вслед её удаляющемуся силуэту.

Так вышло. Кто же знал, что обстоятельства окажутся сильнее чувств?
Так вышло. Кто знал, что всё гораздо труднее, чем кажется?
Так вышло. Я – писатель, а она – проститутка.

Haar