Юность. Так приятно вспоминать это время. Ровно полжизни назад. Нам было по пятнадцать тогда. Какими мы были?
Наивными? Отчаянными? Беспечными?
В то время для нас было важно лишь одно – «крутыми» или нет. Мерилом личностной значимости считалась «крутость». Вне зависимости от пола.
Круто было ходить стайками, подавлять «некрутых», пробовать все запретное, периодически драться в общественных местах, носить «гриндера» или шпильки (как преимущество в тех самых драках) и открыто не уважать учителей.
Хорошо учиться, приходить домой к девяти, не пить, не курить и донашивать вещи старшей сестры/брата – «отстой». И будь ты хоть Монро или Делон вылитый, но судьба твоя слыть «ботаном» и неудачником среди сверстников. Как правило. Но бывали и исключения.
О кумирах. У каждой из нас в определенный период времени был кумир, далекий, недосягаемый идеал. Это были актеры, певцы, и порой обычные пацаны из соседнего подъезда. Назовем такого идеального парня проще – Объект слепого поклонения. Шучу. Объект.
Жили мы тогда от субботы до субботы, всю неделю готовясь к главному – к дискотеке в школьном спортзале. Быть приглашенной на танец считалось почти что манной небесной. А осмелившийся пригласить рисковал на месте превратиться в Объект. Это при условии, конечно, что он не принадлежал к числу «ботанов». Мы менялись шмотками, репетировали макияж, изо всех сил искали по подругам щипцы-гофре. И все ради той секунды, когда проходящий мимо кумир одаривал нас одним коротким взглядом. Этот взгляд давал сил на целую неделю. И последующие дни можно было снова мечтать, ждать и обсуждать. Странно, но мы могли одновременно любить одного и мечтать о другом.
О, да, мы влюблялись. Часто, пылко, каждый раз «навсегда». На расстоянии сильнее. Тогда был смысл просыпаться по утрам.
Главной целью существования становилась идея добиться взаимности от понравившегося незнакомца (Объекта). На это имелась пара веками проверенных способов:
Активный. Вооружившись дедуктивным методом собрать по клочкам любые сведения о нем. Выведав через знакомых знакомых все возможное, вплоть до размера его ноги, начать за бедным «охоту». Тут могли быть варианты. Например, собрать веселую компанию подруг-одноклассниц и предложить разыграть жертву по телефону. Или подкинуть под его дверь письмо с признанием в вечной любви. Или самый изощренный. Выведать кто его лучший друг, и «закадрить» того. С другом ведь в разы проще познакомиться, чем с самим Объектом! «Подойти к нему самому» отпадало автоматически изначально.
Второй способ. Пассивный (раньше этого слова не стеснялись). В разрезанное надвое яблоко вложить листочек с именем Объекта и, нашептав нехитрый заговор, с чистой совестью оставить фрукт гнить на подоконнике. Главное, чтобы мама не обнаружила его до того счастливого момента, когда кумир сам припадет к нашим ногам.
Тут надо заметить, что если вдруг цель была достигнута, то нам ничего не оставалось, как возвести в ранг Объекта другого.
Об отношениях. Мы не встречались, мы «гуляли». При этом нашу голову никогда не покидал один единственный вопрос: «А хочет ли он все-таки со мной гулять?»
Мы считали что безумно любим, только если отношения приносили нам страдания. Могли быть вместе целых полгода (что тогда считалось огромным сроком), при этом ссорясь и расставаясь периодически на пару недель, за которые вполне успевали «погулять» с другими. А потом позвонить по домашнему телефону, поговорить ни о чем и снова сойтись. Проверки – это отдельная тема. Коронным номером считалось подослать свою лучшую подругу с признаниями в якобы симпатии дабы протестировать пассию на искренность чувств. А потом почему-то оказывалось, что подруга-то и в самом деле давненько по нему «сохнет», предательница.
Когда мы ссорились, то непременно кричали на всю улицу, раздавая звонкие пощечины. При этом если в зоне видимости оказывалось хоть одно знакомое лицо, то градус страстей повышался в разы. А после бежали прыгать с крыши или резать руки тупыми бутылочными осколками.
Мы не думали о будущих детях и очень редко о родителях. Нас раздирало желание наказать и доказать.
Были максималистами? Или просто живыми?
Влюбленные, мы засушивали в книжках ромашки, подаренные на первом свидании. Сочиняли стихи и записывали самое сокровенное в замаскированных под рабочие тетради «дневниках».