Аннотация:
«Что после Bentley? Смерть от скуки? Или желание править миром?» В каменных джунглях нет места жалости и состраданию. Здесь потеряны ориентиры и идеалы. Здесь нет Бога. Здесь деньги и власть значат много, а искренность – мало. Здесь животные носят маски, а балом правят инстинкты. Как стать счастливым? В чем смысл жизни? Как не погибнуть в гонке со временем? Эти вопросы актуальны как никогда. Учительница и учитель, бизнес-леди и бизнесмен, – они живут здесь. У каждого из них своя тропка. Они влюбляются и расстаются. Они борются за выживание, стараясь остаться людьми. Знают ли они, что стать по-настоящему счастливым можно лишь побывав в бездне, где нет надежды, веры, любви и желания жить дальше?»
На Проза.ру размещены две части романа "Бездна" из четырех. Купить книгу (полный текст) можно в интернет-магазине Литрес:
http://www.litres.ru/aleksey-efimov/bezdna/ (30 руб.)
БЕЗДНА
Подобно кораблю, потерявшему свой компас и блуждающему наудачу по произволу
ветров, современный человек блуждает по произволу случая в пространствах,
которые некогда населяли боги и которые трезвое знание сделало пустынными.
Гюстав Ле Бон
Мы рождаемся один раз, а дважды родиться нельзя, но мы должны уже целую вечность не быть.
Ты же, не будучи властен над завтрашним днем, откладываешь радость,
а жизнь гибнет в откладывании, и каждый из нас умирает, не имея досуга.
Эпикур
...И если ты долго смотришь в бездну, бездна тоже смотрит в тебя.
Фридрих Ницше
Удаленный эпилог
Газета «Вечерний Новосибирск», 18 января 2003 года, суббота. Рубрика «Происшествия».
«17 января в девять часов вечера произошло ДТП на Толмачевском шоссе, в двух километрах от аэропорта. Водитель КАМАЗа, находившийся в состоянии алкогольного опьянения, выехал на встречную полосу, где столкнулся с автомобилями «Toyota Land Cruiser» и «BMW». В результате столкновения водитель и двое пассажиров «Toyota» погибли на месте. Водитель и пассажиры второго легкового автомобиля в тяжелом состоянии доставлены в больницу. У водителя КАМАЗа сотрясение мозга и множественные переломы.
Очевидцев происшествия просим позвонить по телефону 02 или по указанным ниже телефонам».
Часть первая
Глава 1. «Хромой»
«Холодно».
Он встал с деревянного ящика и кое-как выпрямился, с болью в старых суставах. По этому поводу он выразился длинно и матерно.
Утром небо было синее, было солнце и минус десять, а к вечеру погода испортилась. Дует сильный ветер и очень холодно. Люди бегут быстро, грея варежками нос и уши, и то и дело падают на углу дома, где скользко. Сначала он даже загадывал, шлепнутся они или нет, и если шлепались, радовался. Хрясть! И сразу матом. Все матерятся, когда падают – что интеллигенты, что нет, это он знает. А еще все оглядываются – видел ли кто-нибудь? – так как им главное, чтоб не смеялись над ними, даже если больше не встретятся. Сегодня такого не было, чтобы сломали что-то, хоть падали сильно, и странно, что не сломали и не расшиблись ни разу до крови.
Он взял свой ящик и пошел вдоль ограды собора. Сюда он вернется утром, когда потеплеет, сядет и будет креститься, потому что положено так возле церкви, чтобы давали, хоть и не веришь ты в Бога. Обычно он думает о водке или о мясе, или о водке и мясе сразу. Когда холодно, водка греет. Нынче ее не было, так как не было денег. Он съел на обед хлеба и выпил двести грамм пива, но этого было мало. Если б не обвернулся газетами и не грелся в подъезде, то склеил бы ласты. Прошлой зимой с одним так и вышло; когда поняли, то бросили его вечером возле ограды, дохлого, а когда пришли утром, то его уже не было.
Он шел против ветра, хромая (поэтому он Хромой, так его кличут), и нес свой ящик, легкий, но неудобный: как за него ни возьмешься, он бьет по ляжке или коленке. Левую руку он сунул под шубу, чтобы не мерзла, так как варежки старые, с дырками – в мусорные баки новое не выкидывают. Не обморозиться бы, а то он уже не чувствует щеки и пальцы ног в валенках. Слава Богу, шапка теплая, кроличья, и голова не мерзнет. Он не заглядывает в окна, как раньше, так как становится хуже, когда думаешь, как там ужинают и греются. Скоро он тоже согреется, он уже близко.
Через триста метров он свернул во двор (здесь было скользко, и он сам чуть не грохнулся), к серой пятиэтажной хрущевке. Остановившись между подъездами, возле входа в подвал, он огляделся – не смотрит ли кто-нибудь? – и после этого быстро открыл дверь. Придерживаясь свободной рукой за стену, он по невидимым разбитым ступеням спустился вниз, в затхлое тепло и сырость.
Здесь он поставил ящик на пол и включил свет.