Кесирт была очень мужественным человеком, про неё ходили легенды. Во времена выселения вайнахов, она с тремя внуками попала в южный Казахстан, сноха не захотела смириться с участью вдовы и ещё до выселения вышла в замуж. После смерти мужа, Кесирт осталась одна, и один Создатель знает, как она поднимала внуков.
Подрабатывая где только можно, она дала им закончить школу и поступить в техникум. Должное надо отдать и внукам, которые, понимая как надрывается бабушка, все с отличием закончили вуз. В шестьдесят первом году, они приехали на родину на двух автомобилях победа. Построили в пригороде Грозного дом и зажили счастливо.
Старший брат с бабушкой остался в Чечне, младшие братья переехали в Астраханскую область и работали заготовителями. Каждый месяц, внуки давали бабушке, кто десять кто двадцать пять, а иногда и сто рублей. В семидесятых годах, это было целое состояние. Которое она хранила в своей комнате, под матрасом.
Она давно уже не стучала в грудь кулаком, выкидывая вперёд три пальца со словами, это я КОНЧИЛ казахский техникум, работая на трёх работах! Все снохи любили и уважали её, понимая какая тяжелая доля ей досталась, внуки и внучки, все старались ей во всём угодить. Наверное, не было бы этого рассказа, если бы не один из внуков, Адам!
Он не меньше других любил бабулю (как он её называл), но содержимое матраса не давало ему покоя! «Ну честное слово, не понимаю я отца и дядей, — размышлял он вечерами, — ну зачем бабуле столько денег. Всё равно нечего не покупает, на всём готовом. Вот если бы она их отдала мне, я купил бы себе как у папы Москвич 412.»
И он, лёжа на диване, улетал в своих мечтах на зелёном москвиче вместе с Зарган (соседка-одноклассница). Но бабуля не спешила избавляться от клада, хотя Адам был доверенным лицо и нет-нет ему доставалась сдачи после аптеки или магазина. Но это были крохи с барского стола.
Адам весь извёлся от этих размышлений и даже велик отдал младшему брату, понимая, что несолидно в пятнадцать лет на двух колёсах, когда уже появились Жигули родом из солнечной Италии. Два раза бабуля вышла не заперев дверь на ключ и Адам увёл по четвертаку.
Оба раза он корил себя, что не решился взять по-больше и всё свободное время, был в засаде. Но бабка как будто знала, что таится в кучерявой головке Адама, берегла ключ как зеницу ока. У неё с годами испортилось зрение и теперь внук мог вместо пятёрки взять, двадцать пять рублей, когда его посылали в магазин или в аптеку. Но денег было много, а это были мелочи, если бы бабуля разрешила бы Адаму их хотя бы посчитать, ему стало бы легче.
Но об этом не могло быть и речи, старческий склероз мучил старушку, но про деньги она не забывала ни на минуту. Ей кто-то из русских соседок сказал, что рыбий жир очень помогает в старости от памяти, и она какой день доставала внука, просьбой найти ей этот жир. Внук рано утром уходил на работу и поздно возвращался, так он упустил просьбу про рыбий жир.
Но не Адам! В его голове зрел план, лето в разгаре и скоро ему шестнадцать. На Грозненском море в кафе заказан стол и друзья жаждут банкета. Когда мать ушла по делам, Адам тихо присел под виноградником рядом с бабулей и начал с далека:
— Там в центре в аптеке, продаётся рыбий жир, импортный! Но дорого стоит слишком, — промолвил он, безразлично разглядывая неспелые плоды винограда.
— Что значит дорого, — возмутилась бабуля. — Иди и купи мне этот жир, сколько бы он не стоил. А ну, помоги мне, — она тяжело пристала, опираясь на трость и другой рукой на плечо правнука. Отперев дверь своей комнаты, она подошла к кровати и позвала Адама, — красной бумажки хватит, сказала она перебирая купюры.
— Думаю да, — сказал Адам, — и, на всякий случай, пятёрочку возьму, — сказал он, тихо сгребая стольник. — Ну, я побежал, вдруг закончится, — сказал он, перемещаясь к двери.
— Беги-беги, а то ещё опоздаешь, — махнула рукой Кесирт.
Выйдя со двора, Адам вздохнул полной грудью и подумал: «Чёрт побери,всё таки жизнь это отличная штука. Как быть с жиром?» — подумал он и направился к магазину.
Он честно спросил у продавца, есть ли у них рыбьи жир и, получив отрицательны ответ, на пару минут задумался и купил армянский стограммовый коньяк за два рубля восемьдесят две копейки и направился к дому. Сев на лавочку он хорошо подумал и зашёл к бабушке. Кесирт сидела под виноградником в дрёме и, услышав шаги, проснулась и, увидев Адама, ожила: «Купил!»
— Да, последнюю бутылку успел забрать, — сказал Адам важно. — Бабуля, смотри тут написано по сто ло вой ложке, один раз в день и смотри папе не показывай. У него у самого с памятью плохо, сам всё выпьет. Ты сколько про жир твердишь, а он забывает!
— Нет уж, пусть сам себе покупает, это моё, — сказала Кесирт поглаживая пузырь.
Адам помог ей открутить пробку и налил в ложку коньяк.
Кесирт выпила и поморщилась.
— Фу гадость какая, мне говорили, что противно пить.
— Давай наклейку снимем, чтоб никто не знал что это, — сказал Адам царапая бумагу.
Закончив он произнёс:
— Ну вот! Теперь не выпьют.
— Пусть только тронут, — сказала Кесирт и так бойко помахала кому-то тростью.
Глянув на бабушку, Адам слегка трухнул, лицо у бабушки сияло, а глаза блестели как когда-то, когда не довольная Кесирт гоняла домочадцев и внука, крича на весь дом, что это она «Кончал казахский техникум на три работа».
— Слышь, ты это... Бабуля, приляг. Там на наклейке было написано, что надо прилечь после приёма, — сказал Адам, испугавшись, что отец может рано придти с работы.
— Действительно, мне прилечь бы. Фухь хорошо-то как, — сказала она и без помощи Адама встала и пошла в дом.
— Бабуля, — увязался следом Адам, — дай я жир спрячу.
Но помолодевшие пальцы Кесирт крепко держали Арарат. Заведя бабушку в дом, он отправился к друзьям.
К заходу солнца Адам, проголодавшись, вернулся домой и с порога стал звать мать. Мама есть покушать. Но мать пристально смотрела в окно, выходом в сад. Окликнув её ещё раз, Адам подошел и глянув в окно, замер от ужаса. Iас,(костыль) что бабуля не выпускала последние 7-8 лет, валялась у скамьи.
Распустив свои седые волосы, Кесирт с платком в правой руке, лебёдушкой скользила по траве, в танце. И нан ма ял хьа, къанвелч саг бер хьекъал вёрз бохаг и ду хьун,сказала сноха.(Вот что значит в старости,ум становиться детским) Надо её завести в дом, не дай Бог упадет и сломает себе что-то, — сказала мать, подталкивая Адама к выходу. Быстро выбежав в сад, Адам подхватил бабку, но та грубо оттолкнула его:
— Ты что? Я не настолько стара, что бы меня поддерживать. Ах, мой любимец, — опомнилась она, — ты моё золотце. Этот негодяй, которого я выкормила, не смог достать мне рыбьи жир. Я другим оболтусам тоже заказала, они гады сказав, что в Астрахани его девать некуда, до сих пор шлют негодяи. А ты молодец, деньги не жалей и с утра обойди все аптеки и накупи мне жир.
От старушки несло коньяком. «Всё выпила», — догадался Адам!
— Ну ты, старая, совсем сбрендила, ты что всё вылакала что ли? — сказал он, холодея от ужаса.
— Да, и мне так хорошо-о стало-о, что не передать, тёть Маруся была права, мне помог рыбьи жир.
— О чём она говорит? — спросила мать, не понимая, что происходит.
— Мам, всё нормально, бабуле надо баюшьки, да баб.
— Иди ты, козёл! Будешь ты меня укладывать, — сказала Кесирт, важно поставив кулачки на бока.
— Ладно-ладно, бабуль, а где бутылка? — сказал Адам шёпотом ей на ушко.
— Какая бутылка? — махнула она рукой.
— Пойдём в дом, мама нам накроет на стол, — сказал Адам, хватая с земли и протягивая ей трость.
— Отдай своей маме, — гордо произнесла она, отталкивая руку Адама, — ей нет сорока лет, а уже с трудом встаёт.
— Ладно-ладно, а где бутылка? — спросил Адам опять на ушко.
— Ты что мне в ухо кричишь, хьа? Я не глухая, — сверкнула она очами. — Бутылка, хьехь да она пустая! Любимчик, завтра с утра объедем все аптеки, а твой отец, козёл, будет нас на машине возит.
— Нет-нет, закричал Адам, только без дады, мы сами как-нибудь.
— Да нужен он нам, мы на ТАХСИ будем кататься, — и она опять поплыла по траве, припевая, — ла-ла лила ла ла, ла-ли лала.
— Бабуль, одень тапочки, пойдём в дом, — чуть не плакал Адам и просил Бога, чтобы отец, как бывало задержался на работе.
— Ой, замаялась я, действительно, пойдём чай пить, — сдалась она.
После ужина Кесирт ушла в свою комнату, и через минут десять послышался храп. Утром отец стал будит сына:
— Адам, Адам!
Спросонья Адам открыл глаза и, не понимая что от него хотят, уставился заспанным лицом на отца. И тут он услышал стенанья с комнаты любимой бабули:
— Вай, вай, хьа да сун чери дят, со леш йол!(Умираю,дайте рыбьи жир)
В груди у Адама похолодело. Но отец не был зол и это успокоило его.
— Слушай, где ты взял этот рыбьи жир, — спросил отец удивленно.
— А я последнюю бутылку купил, у них больше не было, — сказал Адам, не моргнув глазом.
— В какой ты в аптеке купил его? — не унимался отец.
— А я не в аптеке, а у аптеки на улице купил, — соврал Адам.
Махнув рукой отец поехал по аптекам.
— Ва хьа да чIери дят, — не унималась бабка.
Не зная, что делать, Адам вместе с матерью делал холодный компресс на лоб бабушки. Но похмелье убивало старушку.
Приехал отец с большой бутылкой рыбьего жира. Не моргнув глазом, бабушка выпила стакан жира и через несколько минут, выплеснула содержимое желудка. Ей полегчало, но не понравился, отцовский жир.
— Китайскиниг яр мёт сун, хьа кIант еьниг, — сказала она к обеду, вытирая лоб.
Подозвав Адама, она протянула ему четвертак и сказала:
— Обойди все аптеки, но найди мне импортный жир.
Одевшись, Адам отправился к друзьям праздновать именины. Ночью он подъехал на такси к дому. Через открытое окно слышно было как отец грозится убить сына:
— Ты представляешь, — говорил он, размахивая пустой бутылкой у носа жены, — если та узнает, чем её поили, она же инфаркт получит, с её то религиозностью.
Адам, как иногда бывало, ушёл спать на чердак. И жил там четверо суток, пока отец не отошёл.