Приступ связи

ПРИСТУП СВЯЗИ
Отрывки дневников и писем
 1.
****
    Разве может кто знать, какое положение ему впору? Сенька, Сенька, свои ли шапки ты меряешь? Может, ты в действительности -вор,шапку украл,  пока она на тебе не догорит, ты и не поймешь, что шапка не для тебя приготовлена. Да и тогда ты не поймешь, решив, что в очередной раз тебя обманули.Кто обманул? Сама жизнь или люди, которые рядом вертятся, не дают надлежащее положение занять. Неподходящие для тебя люди. А время какое у нас на дворе? Самое неподходящее. Век-то какой? Черт его знает, то ли девятнадцатый, то ли двадцатый, может и какой другой - или все века одновременно. Все они при внимательном рассмотрении-сходны.
    История проста. Найдена была коробочка. Обыкновенная, небольшая, сизая,даже без рисунка.  В коробке  собраны фрагменты дневниковых записей,полуветошь писем, письма поновее, даже пленка автоответчика,отмотанная до половины. Все - ошметки, осколки.
    Соедени их, медленно продвигайся к развязке. Надеюсь, само это продвижние будет тебе интересно, так же, как и развязка.   
 ****               
 Непонятно получается:стерлось все уже в памяти, забыто. В своих записях выделила история пунктиром черты только главных героев, не решив даже задачу - кто прав, а кто просто хорош - и помчалась отмечать котрапунктом события дальше, оставляя  портреты других действуюих лиц, их письма, дневники без внимания.Разве эти люди могут быть интересны, раз им не удалось ухватить в свое время совеменников за фалды сюртука и успеть крикнуть:" Это - я, ты можешь опоздать заметить  меня! Держи мой образ, лови, пока не потерялся я, пока мое имя можно найти в архивах"? А может, весь вкус времени как раз именно в таких людях из окружения избранных личностей? Время меняется,меняются сами исторические личности, слишком уж непохожие на свое время, но менятся ли что-то вокруг них?

    Все молчит. В доме с жестяными подрамниками выключен рано свет.На столе осталась лишь лампа с подставкой, похожей на  железные лапы гиффона. Они стремятся сжать в комок обложку подшивки старинной дребедени, кожа которой от времни крошится. Лапы гриффона корчатся в злости- лампа мигает.
    Эти бумаги перебирали сотни раз, со времен основания дома,но всегда забывали о них после прочтения.Да и зачем они нужны, раз в них действуют малоизвестные лица? Бумаги аккуратно складывались… и опять терялись на деревянных чердаках и в коматах.
    И опять нашел их новый хозяин. И опять, прочитав, свернул. Уснул,  не погасив свет.Не рагировал даже на пронзительное отражение света фар машины,неизвестно почему затерявшейся в этой глухомани. Не реагировал на топот хромой расковавшейся лошади. Зачем ее с закрытой кибиткой занесло сюда? Возможно в парке допоздна катала детей и решила сократить путь. Машина и кибитка соединились, будто наложившись друг на друга, и разбежались,отраженные друг другом во временном озере. Открылись тогда сами собой страницы старой подшивки,сжали их лапы грифона; упала лампа. Загорелось. Летописные буквы вышли из берегов. Но все еще не могли они пройти сквозь жестяные подрамники, все еще не могут из старинного дома  наружу выйти неглавные герои. Призывают на помощь проходящую мимо историю. Услыхала,наконец, прочла обывки дневников и писем, удивленно подняв брови спешащяя надменная история. Вот что пришлось увидеть ей в приступе минутной связи эпох.
****
1 января 1822 года
    Странное это чудачество - лениво сидеть у окна, пролистывая время от времени сборники любимых поэтов. И поговорить не с кем. В нижних этажах у его высокоблагородия зазвучал рояль.
    Нервно, испуганно забилась музыка, как пойманный птах. Пожалуй, странно, что я еще не начал рифмоплетствовать. Правда, уже завел дневник; значит и остальное не за горами. Но пусть даже эти скромные мысли простого чинуши, его незамысловатые фантазии и грезы прочтет когда-нибудь такой же человек, умеющий мечтать. Пусть он узрит то, что вижу я - и поверит в это. Более мне ничего и ненадобно. 
    На дворе туман. Из него выказываются время от времени фигуры работников. Славные простые ребята; пожалуй, в их чувствах больше свободы, чем у меня во всех моих робких поисках.
Вот рядом дерево, звучит скрипкой старинных итальянских мастеров. Почему же, когда я вижу дерево без листвы, оно всегда так звучит? Или это я слышу его душу? Будь я Байроном, то написал бы о такой душе. Душе прекрасной, сильной, но спящей, но одинокой. Наши холодные, мерзкие зимы я приемлю только ради таких деревьев. Иначе зачем этот  обжигающй морозом сезон, когда ты спишь на ходу, и твои сны теряются в этом бесконечном морозном узоре из других, таких же замерзших снов?
 
    Откуда появилась во дворе эта невысокая барышня? Возможно, как раз из музыки деревьев. Пуховый платок тумана одевает ее хрупкий стан. Она зовет меня.Странное наваждение мое, зимнее мое видение. Если Вы, дитя, маните только затем ,чтобы передать мне мелкое поручение  очередного заказчика, тогда я совершенно обезумел со своими дневниковыми записями. Как бы я желал ощутить Вас рядом - здесь ,в немного прогретой  комнате. А Вы, Вы стоите за окошком, где в подоконнике трещины, что пахнут фикусом и табаком.
    Спускаюсь вниз. "Мы знакомы, сударыня?" избитые фразы. Как же банально! Глуп, неловок я и ненавистен сам себе. Но умница, ей хватило такта понять, что за неуклюжестью скрывается трепетное ожидание. Не испугалась ведь, не оскорбилась. Будто предполагала, что будет встреча. Спустившись, пригляделся. Растрепана, удивительна. Долго собирал я этот образ по крупицам, ждал, не верил себе. Хотя оговорюсь: она, конечно, не ярмарочная красавица.  Лицо худое, будто бы со срдневековых гравюр; возможно, кажеться таким  из-за глубоко посаженных глаз. Притронься к такой гравюре -  и заплачет она слезами ладана. Хорошо тогда станет, уютно - так же, как уютно и от этого лица. Хотя ее глаза  притягивают, ворожат: то темные, то серые. Строгие, от грешных мыслей отводят. Стеснительно при таких глазищах о срамном думать. И все-таки чувствуешь, не мог ты без нее жить. Чувствуешь, что имя ее тебе спрашивать не обязательно. Ты его всегда знал, да только забыл,а признаться в этом - совестно.
               
28 декабря 2000 г.
    Этот сладенький тип из галереи не имел права говорить, что я- полная бездарность. В мою папку  он толком даже и не заглянул. По-видимому, был уверен, что я не умею рисовать, еще до того, как увидел мои рисунки. Развернул их нехотя. Мол, ему такое  постоянно приносят. Хмыкнул в лапку.С доброжелательной улыбкой вначале сделал мне пару замечаний. Затем с очаровательной гримаской разнес меня в пух и прах.Под конец, предложив чая и, смеясь меня добил, подытожив: "То, что вы нарисовали, не стоит даже на дилетантской выставке представлять".
    Он мило задавал вопросы. Когда я пытался на них ответить, он перебивал меня: " Настоящее искусство не нуждается в объяснениях".
    Я, болван, сидел, всё это слушал, смотрел на картины в галерее и не понимал: в них были те же самые "ошибки", на которые сладкий типчик указывал сейчас мне.
    Я возразил:" Я не могу…". Он не дал продолжить - крепко, по-дружески обнял меня: "Вот именно, не можете".               
И вышвырнул аккуратненько за дверь.
***
    Не он один меня так выталкивал . Когда о фальши в моих картинах говорили первых три критика, я усмехался мысленно, считая их старыми занудами. Когда же начали вопить о "несуразностях" и "бездарщине" их дружки - я разозлился. Эта же галерея была продвинутой, но как оказалось, здесь принимали всех, кроме меня. Когда о твоей бездарости говорит такое количество людей, спорить с ними все труднее. Пожалуй, сладенький человечек прав. Мне не стоить рисовать.
    Но взяв бумагу, всё-таки пытаюсь получить реванш.Бумага выворачивается, мешает. Изгибаются линии змеями, черыми хвостами плеток. Те же ошибки совершаю.Есть обида - мысли нет. Отхлестать бы хвостами нарисованных плеток мои непослушные руки.
    Я вчера думал, что создал нечто. Получилось- ничто. Он прав, как и те, другие.
    Нет, я совсм взбудоражен.Не могу не продолжить.Перерисую свои образы в буквы. Составлю из них рифмы или белый стих, запишу в альбом. Начну вести дневник своих ощущений.
    Ночь. Я продолжаю рисовать ощущения. Плотно закрыл ставнями окна, света - ни капли. Лежу и изучаю темноту. Когда-то читал в газете: если так долго лежать, не допуская ни одной мысли, можно достигнуть истинного просветления. Мне это почти удалось. Но главное - света ни капли.
    Прошло полчаса. Воротник начал впиваться в мое горло, волосы уже щекочут шею. Но я не встану.
    Разворачиваясь к краю кровати, вижу свет, от которого я так хорошо забаррикадировался. В том свету лицо. Глаза болезненно сочувствующие. Ангел. Или же кот…
    Как же раньше я не замечал, что ангелы похожи на бело-дымчатых зверьков с клейким странным взглядом? Раньше я не знал, что ангелы похожи на муаровых котов.Или же это и есть-  "блажество"
    Почему же в комнату пробился свет? Всё равно не встану, к окну не подойду. Иначе все пропадет, разлетится.
    Луч обжёгся на столе, загорелся свечки фитилём. Когда долго смотришь на огонь фитиля не моргая, видишь, как из него рождаются живые существа.
    В сером млечном пламени сперва виден глаз. В мутной оболочке яркой каплей вспыхивает зерно сердца.
Из него, плавно танцуя, появляется человек. Девушка, ещё не отделившаяся от огня, уже жива. Тело её светится изнутри леденцом, пока воск фигуры постепенно затвердевает. Она выпивает меня своими  глазами темой иконы.Но я не боюсь этого взгляда, испытующего меня, терпкого. Я наконец нашел то, чего не хватало так долго!         
И всё-таки, откуда в комнате взялся свет?

2
    Набежали друг на друга строчки писем. Людские мысли переплелись между собой. Выступили из-за спин одних героев герои другие. Ярче заиграли отблески на стенах. Яснее стали записи в дневниках, лучше стали читаться письма.Но только герои между собой  говорили, не слыша остальных людей…
2 января 2001 года
      Во дворе раскаленный поток, муравьиный потоп. Воды в кранах нет и не предвидится. Хорошо же началось третье тысячелетие! Я ,с пьяным "моим принцем", сегодня ночью, как обычно, сначала на "брудешафт", потом на "брухдершафт", затем на " бренденшахт" - и под конец  просто "за 2001 год"-оп! Мысли путаются. А он все время молчит. Депрессия творческая у него, круглогодичная. Наверно опять его рисунки не оценили. Устала его из подобных трагических состояний вытягивать. Да если бы он хоть иногда меня слушал…
    Сегодня хуже, чем обычно. Мрачный, мрачный, потом улыбается сам себе, взбудораженно отряхивает тоску. "Вот увидишь, мне совсем уже радостно ,- говорит .- "Я нашел, то, чего не хватало. Теперь им придется нас признать". Кого нас? Ты даже и не мне об этом  говоришь! Так себе, вырываются мысли наружу. Для кого твои дурацкие беспричинные приступы щенячьей радости? Не для меня. Ясно, что не для меня. Она, она кто? Но не сказала ему ничего.   
    Помню - отвез домой утром из спертых запахов кафе, электрического полусвета, где холл - космический корабль. Я задушена в этой табачной дымной коробке, задавлена в полумраке. Рада, что свет не добрался до глаз, был слышен лишь голос: "Любимый, вина налей". Мой тост - будто угроза. Нет  толку во всем, что скажу сейчас. Сама виновата.
***
    Не хотела быть полностью с ним.Что ж -  моя вина, моя вина, моя большая вина. Но как я могу серьезно относиться к человеку, настроение которого невозможно логически объяснить, а поведение следовало бы изучить психиатрам-фрейдистам: может это эдипов комплекс так проявляет себя? Он очарователен,он непосредственен, он играет с окужаюим миром, как ребенок с кубиками. Но к сожалнию, дом строит не из кубиков, а из спичек. Я боюсь однажды не доглядеть и попасть вместе с ним в пожар. Однако он так часто наносит себе вред, что бросить его не смогу. Кто же за него здраво мыслить будет?
    Свобода, свобода человека от окружающих… Беспросветная попытка одиночества, чтобы сучайно никто нас не смог ранить слишком глубоко. Игра "по какбудки". Понарошку близкие друзья, любовь еще более понарошку, так как обжигает больнее. Еще лучше - иметь большой выбор в личной жизни: не пришел один - пойдем к другому; другой - у своей очередой любимой ; ничего, еще есть люди, также оставившие тебя про запас. Иногда думаешь, что вот этот человек - другой, но, видно, все мы такие, хоть творческие натуры, хоть простые люди.               
    Живёшь сначала на Земле, как в огромном старом доме. Пол этого дома скрипуч, но надежен, а до окон с бордовыми, будто бы обгорелыми рамами ужасно хочется дотянуться тебе,младенцу - заглянуть в будущую взослую жизнь. Лет в 10 ты сжимаешь из красной бумаги комья, балуясь, стараешься добросить до окна этот игрушечный факел, чтобы в фантастических отблесках представить- что там все-таки померещилось снаружи. Но нет, тебе все равно не достать взглядом до улицы.Лет в 13, когда наконец дорастешь, в этом доме все вещи начинают сжиматься в своей оболочке, мирок становится все  меньше,и дом теперь тесен. Нет бумажных факелов, под потолком всего одна лампадка висит. Посмотришь наружу, чтобы из дому сбежать: прохожие от своей тяжести ломаются, на лицах - серый бетон без прорезей для рта и глаз. И даже когда ты перерерастешь все это, примешь, то закроешься в мирке на полный оборот ключа. А если вдуг придет к тебе человек,готовый заново провести бегом, вприпрыжку для тебя экскусию по вновь оказавшимся, громадными залам, не будешь ли  ему благодарна, даже не особенно любя? Сможешь ли его отпустить, даже если устанешь от подобных прогулок?
   Нет… Ты слишком принципиальна для этого.   
 
3 февраля 2001 года
    Моя приятельница двери заперла. В комнате, где восседаю я. Строгой стала.
    Сказала:"Перестанешь смешивать все, что под руку попало - выпущу". А я не пьяный, она же это прекрасно видит, только делает вид, что ничего абсолютно не поняла. Я обнаглел, даже рассказал ей про девушку во дворе, даже познакомил их. Но она все равно не понимает, что мое отношние к ней при этом не изиенилось. То, другое чувство, больше похоже на вдохновение - и ни на что-либо еще. Я выкристаллизовал свои ощущения до невозможного за то время, что пролежал тогда  в темноте.Лишнее - ушло, остался только этот странный образ девушки.                Приятельница,заперев меня, почему-то называет сумашедшим и фыркает:" убирайся жить к хиппуше своей". Неужели думает, что я  не слышу ее вздрогнувшего внезапно дыхания или же ее сумбурного смеха? Открой дверь, открой! Я поделюсь с тобой, одной только тобой своими новыми впечатлениями, возникшим важным образом, всего  своего дурманящего вдохновения для тебя не пожалею! Но ты ревнива, слишком уж ревнуешь меня к моей работе. Мне приходится от тебя  все скрывать. Почему ты не можешь хоть раз меня услышать? Почему ты не боишься, что я однажды устану кричать тебе?…
***
    Хоть мы с "хиппушей" в последнее время  много общались, но я  не мог и предположить, что она так  рисовать умеет! Классно, хоть у меня нет настроения оценивать ее работу.Неужели я так сильно навоображался, что не могу ответить на вопрос о реальности всего происходящего. Но понял я одно: опять у меня появились силы  с галеристами сражаться. Хотя бы только ради того, чтобы эту картину, кроме меня еще кто-то увидел. Я даже знаю, кому эту работу можно  показать. Дальше всё, как по маслу пойдёт, гарантирую.
3 февраля 1828 года
    Она безумна, безумна - так же, как я! Меня это радует, хотя одновременно и немного  огорчает. Ох, все эти мещанские нравы! Из-за них мне не позволено оставить у себя мое милое, волшебное создание, а мы с ней ведь люди с родственными душами! Если я решусь на подобный поступок,представлю - сразу же  пойдет жужжание волнами по рядам, как оживут гнойные глазки старых сплетников… Волнами покатится и треск говорков по комнаткам, да по будуарчикам. Не боялся бы этого, коли один был бы . Но рядом со мной  невероятная. Как могу подвергать ее подобому унижению, провести через всю подобную грязь, как через строй розг? Так и стану называть ее впредь - Невероятная.Чем более с ней говорим, тем всё больше наше сходство проявляется. Если бы я мог ее оставить у себя… Я представляю, как бы мы могли, все более узнавая друг друга, уйти от всяческих иных людей… Эти иные станут для нас только несбывшимся ожиданием. Вроде как одним человеком станем . Пройдет он, человек этот- и легко будет людям на него глядеть. Не позавидует никто нашей любви, только радоваться будут . Ну а кто позавидует - в песок раскрошится от зависти своей.
    Пришлось оставить  её служанкой у одной мадам. Хоть мадам и куртизанка, к прелестям которой неравнодушно полгорода, она мою милую  точно не обидит: я просил ее, она своих обещаний не нарушает. Душевная женщина, хоть и с холодцой. Она всегда выслушивала меня - мои долгие излияния про неудачную судьбу. И про другие дела знает, о которых в дневнике упоминать не осмеливаюсь, боясь быть либо непонятым, либо арестованным. Когда я думаю о прелестях этой женщины, в частности - о красоте ее, мои мысли становятся безрассудными, и я  поневоле умолкаю. Опишу ее лишь вкратце. У нее дар нравиться всем, каждый в ней находит то, что по душе ему приходится. Она - как глина, готовая стать тем, что твоей душе угодно будет. Но ее уыбка… Мне всегда от ее улыбки не по себе становилось. Нет, это - обаятельнейшая улыбка на свете! Но как будто маленький замочек на ее улыбке. Хочешь открыть его поцелуем - личико отворачивается. В твоем распояжении остается, будто глиняное,готовое к любому твоему желанию тело. Эта глина сухая, бархатная, но крохкая. Не нравится мне ее внутренняя крохкость, хотя я нераводушен  к ее особе не менее, чем к особе новой свой знакомой. Ну да хватит рассуждений! Теперь две мои музы вместе, две половинки моих помыслов. Одна - половинка духа моего, другая - желаний моих. Мне проще их видеить будет. Я слишком разоткровенничался. Умолкаю.
12 февраля 1828 года.
    Хотел побыть наконец-то  наедине с моей волшебной затворнцей. Столько слов нужных сказать ей хотел… Столько вещей важных, интерсных ей поведать забыл… Все из - за того,что засмотрелся на ее запястья да морщинку на локотке, когда она запястья опускала. Все выскочило из головы, будто я старик, в трещинах весь я , а она родниковой струей меня напоила. Онемел я от этой струи, задыхаясь от прохлады ее. Все далеким и ясным таким стало, что и нет нужды о нем вспоминать. Она сама мне и слова сказать не дала. Говорит:"Посмотри!… Посмотри, что я тут нарисовала!" Разве мне до этого, пока хозяйка  дома не вернулась, не нарушила ясности моих эмоций? К тому же,  можно подумать, что женщина способна создать что-либо иное, кроме кружев или пирога. Хоть бы какой волшебницей она  была, но не поверю, чтобы такое существо могло появиться не только лишь для моего собственного вдохновения. Художник-то ведь - я, а не она. Но какой же упрямой девушка эта оказалась, совсем не переубедить ее: "Хорошо, милая, я взгляну"…  Боже, тут на картине-
пепельно-матовый сумрака иней, песня сверчка. Терпкий песок ожиданий. Ярким мазком в центре - огромная сила; нет ни Бога, ни дьявола. И человек. Давно он ушёл от Земли, от небес, сегодня вернулся в игре светотени: то - вроде ребёнок, то - вроде мудрец. Увидев - поймёшь: мы не умрём, и на тысячи душ не распадётся наша душа. Они не разлетятся по новым хозяевам, не вспомнив, кем были. Отсюда и пьяная радость, и сила. Воображение полёта нас завлекает, мы, захлебываясь им, не замечаем - человек с картины исчезает. Будто и не было его. Значит, нас жестоко обманули, дав надежду…
    Я не ругаю, не хвалю. Молчу. Как же ты смогла так просто объяснить то, что я такой тяжестью выдерживал в своей голове? Как ты смогла нарисовать то, что я так долго не решался изобразить? Откуда смогла узнать творящееся во мне? Ты ангел или бес? Но что же мне с тобой делать? Как убречь картину эту от маслянистых глаз пошляков, от дубовых и сухих взглядов критиков? От всей этой дряни, которая нас уже  затянула в кольцо лубочных ярмарок так называемого романтического искусства (тут поневоле вспоминаешь, сколько сил пришлось потратить на создание ущербных, для потребностей мещанской публики, картинок. Опять жалеешь о  времени, которое я "своровал" у себя, пока не нашел свое настоящее  высшее предназначение). Не могу позволить, чтобы талант этого волшебного ребенка  затерялся среди крикливых, бесцеремонно низких, изуродованных личностей. Несмотря на опасность, которой я себя, несомненно, подвергаю, так как не знаю в сущности - кто ты такая, решаюсь на риск.Настало время моему великому учителю  картину твою представить. Он посоветует - кому,где показать работу, чтобы ею любовались действительно достойные люди.
****
    Молодой человек и девушка молчали в своей странной беседе.Пока молчание наполняло всю комнату, туда заглянула гибко, из-за двери, красотка. Но поняв, что среди этого молчания не поместиться более уже никому, разгадав его причину , прошуршала в соседнюю комнату незамеченной.
    Пролившись шелковым платьем по коридору, закрылась в гостиной. Глянула по сторонам. Взяв перо и бумагу, приоткрыла замочек своего ротика. Но только на пол-оборота: "Милая моя кузина Мадлена. С тех пор, как мы не виделись с тобой, не даёт мне покоя мысль - как ты и твоя болезнь? Нет ли более тех жутких проявлений на коже? Лучшего средства, чем ртутные примочки, пока что нет. Я спрашивала у проверенного врача. Лечись, а я не буду огорчать тебя расспросами. Сама же поведаю забавную   bogatel.
    У меня один из kusen - сущий романтик, нечто вроде художника или поэта. К сожалению, не помню точно. Так вот, ты же знаешь, как в богемных кругах распространяются безумные идеи… Его идеи хоть и кажутся вольными но по сути своей - глупее глупых. Побробнее поведаю при встрече.Посмеёмся мы тогда над его  юродством и мученичеством фальшивым, нам от смеха легче станет. Да, я знаю, что ты меня уверять станешь,будто терять рассудок нынче мода пошла. Его теряют лорды, императоры, министры. Но в отличие от моего красавца, они не переходят меру. Скромно уединяются в своих английских парках и тихо вздыхают в платочек. Смешно. Думаю,что и нам с тобой завести такие же сады вскоре будет по средствам! Но вернёмся к герою моего повествования. У меня ранее была мысль дать его идеям оборот в третьем отделении. Но там его за такие глупости сразу уничтожат, я же мало смогу для себя получить. Годы идут, сестра, нам годы - не пара. Чего мы стоим, коль не любим, ты сама отлично понимаешь. Потому посоветуй, прошу тебя, мне сановничка. Не слишком бедного, не очень умного, но со связями и желаньем заслужить расположенье ещё повыше. Чтоб он смог серьёзно отнестись к идеям молодого человека, поверить в них, однако  не болтать  на всех углах. Если ему покажется их   антуража мало , если он в эту чушь не уверует вовсе, добавлю что-нибудь от себя. Я ведь на эту милую чушь мастерица большая. Он обеспечит моим сказкам золотую основу, тогда я и тебя, моя любимая сестра, в обиде не оставлю.
    Целую тебя и обнимаю.
    Твоя Шахерезада".
3
    Когда ты уверовал и еще не ведаешь, какую чушь несешь, когда ты пьян  от всей этой чуши и тебе хочется причастить к ней  окружающих, поторопись, так как вера твоя очень скоро завянет,учитель твой окажется проезжим шарлатаном, уже собравшим чемоданы для дальнейшего пути, сам же ты останешься человеком, не верящим уже ни во что. Потому беги от не верящих в твою правду, кричи в свой рупор "праведности", танцуй под скрипки своей "избранности" и не заботься пока  ни о чем.
 

15 февраля 1828 года
    Молодой человек с романтической бледностью на ясном,но будто зеркальном челе и глазами,тщетно силящимися рассмотрть то, что недоступно - увы!- простому мещанству,и его спутницы ( дама, очарование которой и со вкусом подобранный наряд не выдают с первого взгляда ее профессию и ее служанка - довольно-таки странная особа, явно не от мира сего, но без каких-либо особых примет) топталсь у порога комнаты.
     В комнате таяла тьма от горящей опушки огня в камине.Отблески падали клочьями на прогнутые стулья. В единственном кресле, как глыба, кто-то сидел.В халат бархатный, как в мантию,укутан. Леопардовые алчные глаза; руки тонкие, сухие, как обезьяньи лапки.На пальцах - перстни с фальшивыми камнями.               
    -Я привёл её, мой пастырь (Не стой у двери. Подойди же ты к нему),суетился господин художник. - Учитель мой, я ей говорил, что  такой талант обязывает служенить избранным.
Сидел учитель, будто неживая кукла. Только  голос был слышен.               -Люди,им служенье - суета сует. Не для них, а для познания самой сути мироздания искусство истинное нужно. Познание же целостного понятия в том, дано ли женщиам творчество иль нет, девица сия должна нам прояснить.Если же она действительно талантлива, тогда открывается следующий вопрос:Богом или дьяволом талант ее дарован. Девушка обязана нарисовать под моим руководством картину мистического,а не мирского,конечного, содержания.
   - Но люди, увидав высокое искусство, узрят в нём избавленье от тяжкого позора темноты. Искусство - из него начнется путь для избранных, которые научат и поведут за собой остальных.Очистится тогда человек, вновь помолодеет душа его.
Пауза. Прошло минут пятнадцать. Обдумывал сказанное учитель. Не слишком ли возгордился ученик его? Видать, скоро совсем отречется, раз уже огрызаться начал.
    - Я твой учитель! Мне тебя к возвышенному свету весть, а не терпеть твоё непослушанье. Уходите оба. Рисовать ко мне, девица, придёшь на той неделе. Увидим же, что  из тебя выйдет,- совсем разозлился учитель. До того разозлился, что сам в свою злость поверил. Нехорошо.
    Он приметил в комнате еще одну женщину. Покрасивей, подоступней как-то. Красавица сделалась отрешенной,будто вылепилась, как учителю угодно будет. Собралась вроде уходить.
- Вы же, красавица, останьтесь. Молчанье Ваше говорит мне об уме, которым  наделена головушка Ваша, без сомненья. Пока другие спорят, находясь в безумном увлечении, лишь думая о своей персоне, Вы слушаете, улыбаясь кротко. Позвольте моей душе общаться с той душой, которую увидела  она в свете красоты и добродетели Господней.
***
     Выйдя от гневного мошенника, изгнанные продолжали свой разговор:
    -Когда ты вышла, то забыла поклониться учителю.
    -Эта лестница ужасна. Если твой учитель - светоч мира, то почему же на задворках от всех прячется?               
    -Не все люди уразумели его великую идею. Они не готовы к этому. Как ты видела,я ведь тоже картину пишу, но смогут ли они понять ее? Учителю все мои прожекты слишком приземленными кажутся. Но я хочу, чтобы кроме него еще хоть кто-то меня понимал.
    -Не видела я , чтоб ты рисовал. На холст все смотришь - да боишься приступить к работе.
    -Да. Точней,я хочу ее написать. Просил учитель. Сюжет библейский. Не доходят руки только. Господин мой говорит: пока не снизойдёт мистическое вдохновенье, не стоит начинать.
    -Ты думаешь, что кто-то имеет право диктовать вдоховению твоему - что делать? Навряд ли ты сможешь вообще по указке рисовать.
    -Но мне ещё ведь некогда. Я ведь кроме искусства на службе состою. Право же, вот ежели бы художником вольным мне стать… Но у меня нет ни родственников богатых, ни наследства. Приходится минуту каждую для работы выкраивать.
    -Разве работа это - за чашкой кофею сидеть с бродягой литератором и долго спорить о высоком в искусстве?                -Больно ты остра на язык сегодня. Тебе своё  место тоже надо знать. Договорюсь я еще с тобой…
****
    Покрылась эта лестница черного хода еще миллионом шагов. Такие же черные по ней ходили люди. Такие же или совсем другие люди сидели в комнатке учителя наверху. Подобные посетители пришли в нее через сотню лет.               
    Встретил их проходимец другой - деловой, но добрый,так же душой страдающий за искусство, так же жизнь искусства поддерживающий, так же от него подпитывающийся. Картину вниматльно рассмотрел, похвалил-поругал…
15 февраля 2001 года
    -Друзья мои, ну чем же я могу вам помочь(без денег, а еще хотят куда-то пробиться)? Ведь вы прекрасно знаете место рекламы в нашей жизни. Без неё даже шедевры ничего не стоят. Безделушки с ней имеют ошеломляющий успех. Народ сейчас мало интересуется такой фигнёй, им нужен указатель - на что билеты покупать. Залы, выставки - вряд ли ты получишь их без денег. Стоит бешено. Потому-то на концертных афишах кетчупы и чипсы домалёваны. Профиль Рахманинова или Баха на банке с кукурузой. Дико? Да это же реклама, господа! Спонсор концерта - завод маринадов. Тебе только как другу скажу: если вы хотите выставиться в зале, где будет не просто два-три знакомых, нужны деньги. Найдёте фирму      (такую например, как моя), она вам заплатит, вы и дорисуете на краю картины её логотип и лозунг. Желательно таким шрифтом, чтоб спонсор был удовлетворён. Выставляйтесь тогда на здоровье.
Я вижу, твоя подруга не вдохновлена такой идеей. Есть ещё вариант. Вспомните, как знаменитые певцы выходят петь по тройкам лёгкий итальянский шансон и популярные  арии. Не сложные и малодоступные арии , а так - чтоб отдохнуть. Разве обычной публике нужны всякие там особые музыкальные глубины? Да, нужен Моцарт, но лишь ночная серенада (дай Бог, чтоб хоть это знали). Остальное  простые люди не понимают, и это их бесит. Злятся толстые простые  дяди. А зачем нам злить простых дядь? Нарисуй для них что-либо легонькое. Удовлетвори природно первобытный вкус. Или будь добр, объясни подробно им, что нарисовал. Как Башмет объяснял богатой, тянущейся к культуре публике: "Для того, чтобы узнать, как выглядела Клара Вик, взгляните на дойч марку". И то - не советую. Когда ты будешь объяснять, они решат еще, что ты выпендриваешься, рисануться типа хочешь. Разозлятся или засмеют тебя вместе с твоей картиной. Да и кто без денег, опять таки, тобой заниматься станет?
    Сегодняшние кошельки вчера из сёл приехали. Пробились в люди. Хотят в театре показаться, произвести культурный шик среди знакомых и друзей. Настоящей интеллигентной публики, с какой ты хотел бы дело иметь,сегодня раз - и обчёлся. Да и те гурманы, так сказать, книжными своими запасами торгуют на базаре, хотя Шиллера в оригинале цитируют.               
    Есть третий вариант - подумайте. Но и на него нужны вам деньги. Зато всё схвачено. Продюсеры, агенты - как боги. Вернёмся к музыке. Кто, по-вашему, выставляет в мире хит-парад? Кто решает - что кому вручать? Я уже молчу за обработку имиджа звезды и популярность. Кто решает - кому сойти со сцены, кому взойти, кому для подогрева публики разыграть скандал? То-то же! Но, и они задумаются - насколько вы удобный вариант для раскрутки, насколько вы общедоступны. Думайте, друзья мои, думайте. У меня нет времени. Когда найдёте деньги, спонсора и иже с ними, продюсера - тогда милости прошу. Друзья мои ( тогда я вами заняться смогу)…

4
    Красавица продолжала плести свои кружева, прячась в тени.Столь же умело. Но кто мог быть уверен, что как прежде, ее сердце могло так  же холодно откликаться на любовные ласки нашего героя? Раздразнило ее сердце  появление соперницы, которая своим странным отношением вызвала настоящую любовь у молодого человека (такой любви красавица не знала никогда), или же это было  желание полностью владеть молодым человеком - как раньше? Мутное сердце было у нее. Но позволяла себя теперь в губы целовать, но изображало детскую радость и невинность гибкое ее тело. Поздно: никогда она, восхищавшая взгляды и уши, не сможет дотянуться до своей скромной служанки - замарашки. Пусто слишком в мутной воде сердца ее. Но ничего, и за пустоту свою она сумеет вскоре всех виновных рассчитать.
    Опять приоткрылся замочек ее ротика. Однако другие, ядовитые слова изливались из него на бумагу письма:
    " Учитель, после встречи с Вами я долго колебалась и не была уверена, что Вам должно знать наши низкие дрязги, но все же решилась сказать важное, глядя на поведение той, которой Вы доверили работу над картиной. Я не могу оставаться спокойой, глядя на греховность и низость связей ее. На вольности обращения с противоположным полом и, главное,с тем, кто назвался учеником Вашим. Вместо прямых обязанностей его по отношению к Вам и призванию своему тратит он время свое на абсолютно отвлеченные и низкие предметы. Жаль мне общее дело наше, и его жаль -  несмышленного, поддавшегося на провокационные поступки авантюристки сей, неведомо откуда взявшейся.
                18 февраля 1828 года."

19 февраля 2001 года
    На балконе белая простыня. Смеркается. Мы включили свет, диафильмом отразились наши тени на гладкой чистой поверхности. Пьём, что под руку попало - фруктовый чай. Жалею ее очень искренне, еще больше, чем жалел за неудачи себя.
    Сегодня были у представителя Министерства  культуры. Он руками развёл: "Хвалю. Отлично. Но бедный я, ребята, как Министерство наше и отечество". Сел в "Volvo" и газанул по бездорожью. Махнули мы на всё рукой, взглатывая пыль: "Кому мы с тобой, подруга, нужны? И искусство это…" Кому нужно? В каком болоте находимся, в какую глушь идем?
    Сдаётся мне, что в этот миг все люди потеряли время, как я - за мутным замкнутым стеклом с разбитой скорлупой утреннего месяца. Ищут это время по сторонам, суетятся, а его нет. Затем по команде унтер-офицера - очередного заведённого - пытаются дотянуть застывшие, недостающие минуты. "Эх, ду-би-и-ну-шка, ух-нем", -"нем"… Никто и не слышит. В руках у людей вместо времени плавится липкий сыр. "Сэр, закуски подавать?" В толпе - иронический смешок. Случайный свидетель - это я, мой взгляд и тело, закреплённое в одном времени. Везде сопят, храпят и запевают. Искать забыли. Разве нужно было? Пьяный голос спросонья: "Было? Что там было? Что нам раздают?" "Время." "Да ну его!"
Жалкая фигурка моей девочки вжата, спрятана в угол. Она боится ветра, завывающего сквозняка в огромном доме-больнице. Этот ветер играют печные трубы, забытые всеми с начала времён. Они ожили собственной силой.
Моя девочка тихо качается, закрывая уши ладонями. Я приподнимаю  её и кружу. Вроде убаюкал. Но когда опускаю на пол, её фигурка снова становится испуганной и забитой. Не спасти от одиночества, как меня. Жаль, что я не смогу нарисовать картину на эту тему. Хотел бы, но боюсь, что не осилю. Даже если бы и осилил, кому она нужна была бы?               
19 февраля 2001 года
    Появилась слабая надежда. Среди моих друзей есть всё-таки люди, которым действительно нравится искусство. Я показал картину знакомому. Он, как всегда, был занят неизвестно чем, но смог мне уделить минуту:
   "Ты, конечно,пытайся раскрутить её, будь ей менеджером. Всё равно не понимаю, зачем вам это нужно. Мы ведь просто живём. Хватает по горло истерики. Лихо-радостно лихорадочно доказывать своё право влияния на жизнь окружающих, занимать везде и всегда призовые места.Тебе ещё не надоела эта навязанность: "Мы лучшие, покупайте у нас, мы быстрее всех"? Но разве многие пишут сейчас для заоблачного реванша, чтоб вести за своими "великими мыслями" толпы? Они пишут про себя, для определённого круга таких же людей. Это нормально, сейчас вся культура замкнута в "кружках по интересам", каждый из которых замкнут в себе, работает лишь для себя. Если ты или она сегодня действительно чего-то стоите, то навряд ли вам будут рукоплескать миллионы восторженных зрителей. Всё же не поп-звёзды. Вам важнее найти десяток людей, сходных с вами - свою стаю.
     Главное - высказать всё, что в тебе есть - и свободен. Спорь, конечно. Может быть, я не прав. Разве так плохо, что мы просто делаем, то, что в нас заложено - для немногих людей, для себя. Если даже кто-то и не понимает тебя, так он тоже прав. Вы видите по-разному. Ты не можешь указывать ему, он не указ тебе.
Главное, не бегай за всякими сложными смыслами. Не стоит идеи таскать за хвост.  Всякие "исты" за прошлый век перебрали этого смысла и идей так, что без словаря теперь в искусстве не разобраться. Да, кстати, насчёт идей. Сплошной сетевой маркетинг: социализм, демократия, капитализм.Как распродажа стирального порошка: "Разве можно пройти мимо "Выбирай сильнейшего"? Кто и когда высказывал идеи, заканчивающиеся действительно стоящим результатом? "Идейным" обязательно надо толкать толпы в определённом, конкретном направлении: к "великому" капиталу, равенству и братству или божку. В какую канализацию всё это выплёвывается, ты видишь до сих пор. А любые, самые искренние идеи всегда так красивы, умыты, причёсаны….  Картинки!
    Может, с нас хватит этих бегов? Давай будем жить, как живётся. Рисуй в свое удовольствие, ищи людей, понявших тебя. Затем уединяйся после разговоров с ними и опять рисуй. Это все, что ты можешь сейчас предпринять."
    Ну что ж, надеюсь, что мы сможем разыскать этот десяток людей среди всех, кто остановится на минутку, чтобы услышать нас и понять.
 
5
21 февраля 2001 года
     Из подвала во дворе лились голоса, бултыхалась на разболтаных струнах мелодия. Неформальная тусовка. Сборище лиц, свободных от всяких профессий, кроме основного труда - самовыражения.Творческая обстановка вольной пьянки. Может так и должно быть, может это и есть те самые, "наши люди"?
- Ну чё, когда будем отмечать?
- А чё отмечать?
- Так 23 же скоро.
- Ой, да кто придёт!
- Я занята. Да, кстати, ты мне струны обещал.
- Обещал? Когда? А… Ну, принесу.
- Когда?
- Ну, тогда.
 Здесь присутствовали молодые поэты и "другая интеллигенция", включая хоббитов и эльфов. Хотелось бы надеяться на творческое сотрудничество.
- Видел Картера.
- И?
- Всё так же. Работает где-то. Живёт с новой пассией. Ребёнку вот три года скоро.
- Ещё не расписались?
- Год поживут ещё вместе, посмотрят - стоит ли.
- Ещё раз увидишь - передавай привет.
- Кто он такой, этот Картер?
- Да чувак такой…. Не помню, короче. Но привет передавай.
- Так как насчёт дня совковой Армии?
- Давайте красные флажочки развесим и погудим за свободу от гнета капитала во всём мире.
 Мечтательный, протяжный голос-"Напьёмся".

- Это уж само собой.Возле дедушки Ленина, как и обычно.
- Так давайте прямо счас начнём!Пока не разошлись. Иначе не соберёмся. У кого сигареты есть?

Дружный хор - "Закончились".

Кто-то грохнул гитарой - "С банкой варе-е-нь-яя".

- Я сегодня так нормально и не покурила.
- Кто не успел - тот…
- Что твоя девушка, рисует?
- Да. Мы тут пришли к вам,собственно, поговорить. Я слышал, что вы стихи пишете.Думали - прочтёте. Ведь мне говорили о вашей тусовке. Тут и художники есть. Я бы хотел, чтоб они посмотрели и оценили то, что нарисовала моя подруга…
Пустая пауза, означающая "зачем?", подразумевающая "кому это вообще… нужно".
- Я собираюсь отсюда.
- Тебе в какую сторону?
- Туда, куда и всем.
- Тогда все вместе и пойдём.
- Когда соберёмся в следующий раз?
- Созвонимся.
- Б.Г. не забудь.
    Мы отвалили вместе со всеми, заранее всё зная. Созвонятся пара человек. Соберутся (соберутся ли?) неизвестно для чего. Может кто-то притащит от нечего делать деревянные мечи. Подойдет куча новых, незнакомых лиц, которые затем так же разбредутся по углам и больше не встретятся. Разве что случайно, мимобегом.
Кому нужно их творчество? Только им самим. Такие же неустроенные, глухие друг к другу, не нужные никому люди, как и мы. Такое вот время у нас - скоростное, ненужное. Зачем и нам куда-то дёргаться, по большому счёту? Хватит.
21 февраля 1828 года
    Я обязан что-то делать, избавляться от казённой пустоты внутри. Снова был сплин:  бумаги, отчёты - с утра до вечера.
Но сегодня мне есть чем занять свою душу. Именно сейчас, именно сегодня мы вольёмся в круг аристократический, круг истинных ценителей мысли и искусства…
    Я расскажу им, поведаю о будущем, о великом духе, который вскоре объединит наших потомков вместе, независимо от рода и племени - крестьян и дворян, нищих ремесленников и богатых купцов. Они не смогут не вдохновиться подобной идеей; меня же, как принесшего ее, в веках прославят.
***               
    Выряженный в свежевыброшенный фрак,в три часа пополудни я с моей талантливой спутницей был задержан лакеем, не пускавшим нас далее графского сада.             
При этом произошёл премилый диалог:
- Как прикажете доложить?
- Мы - артисты.
- Зарубежные аль россейские? Мои господа изволят только в оперу итальянскую ездить. Говорят - иные все, русские артисты, шалопаи да лгуны. Рекомендательные письма имеются, "господа артисты"?
- Никак нет-с. Мне господину графу лишь бы пару слов сказать.
- Они не проснулись ещё, рано. Ступайте с Богом, провинциалы. Мой господин граф и купцов-то без особой на то финансовой нужды не допускает к себе.
    Что ж, были мы и у этих богатых купцов. Услыхав, что артисты, чаем сладким нас напоили. С бубликами. Сплетнями свежими накормили: "Неудивительно, что м-сье граф так долго по утрам спит. Намаялся за ночь, сердешный. Вдовец ведь он. Тут не удержишься ведь долго, скучно-с одному. И с дочерью к тому же конфуз произошел. Девица ничего себе, хороша. Повадился к ней молодой человек. Из хорошей семьи. Пришёл раз, два, три. Пора бы уже и свадьбу, а он все ходит и ходит кругами, присматривается. Лишь о приданом расспрашивает. Разве можно так девушку компрометировать при всём-то честном народе? Но она будто и рада тому, что предложения не поступает. Возможно, имеется на примете кто-то иной, который попроще родом и состоянием. Этот кто-то, знать, боится открыто-то прийти к отцу девушки".
    Далее говорилось все в подобном роде,e.c.t., так сказать. Посмеялся я про себя, но был вежлив.
 "Ваша картина из Парижа везена…" "Нет, значит. Всё равно вы - люди искусства, а я их так люблю…" "Мы, пожалуй, свой артистический салон устроим, не хуже графского…" "Вот только беда одна, приходится в нашем бренном мирке вращаться. Ну, вы понимаете. Долги, оплаты. Деньги сегодня есть, завтра нет…" "Нет, ну конечно же, на чашечку чая в нашем скромном доме вы всегда можете рассчитывать…" "Ваше присутствие придаст нашему дому немного богемности, что не помешает ему в глазах окружающих." "Мы и друзей своих позовем, пусть на вас посмотрят да порадуются, как мы организовать сумели свой досуг. Не чета им, почти по-графски".
25 февраля 2001 года
    Вчера никак не мог заснуть, думая обо всём, что сейчас происходит со мной, вокруг меня. Обидно сознаваться, но я действительно не могу понять того, что происходит в этом болоте "проживания" вокруг меня . Проворочавшись минут двадцать, стал понимать, из чего сложились люди. Не вставая, включил настольную лампу, под листки бумаги подложил большую жёсткую книгу. Ещё подумал. Начал строить  конструкцию жизни на листках - для наглядности этого застывшего хаоса.
    "Люди склеиваются из различных лоскутов бумаги. Лоскуты эти  комбинируются между собой.
На одного человека тратится около 60 килограммов макулатуры, что спасает от спиливания одно дерево.
Головы людям смастерили мохнатые, из промокашки, чтоб лучше чернила впитывались. Приклеили к треугольникам - туловищам. Женские треугольники обычно клеят на ватман основанием вниз, мужские, соответственно, основанием вверх, как на дверях тех мест, где нам всем приходится бывать.               
    На одном листе бумаги размещают обычно от одного до трёх людей. Реже четыре и пять.
Листы бумаги не сообщаются между собой, поэтому межлистовое общение людей затруднено и ограничено неинтересом.
Несмотря на это, люди при удачном сочетании могут составлять различные орнаменты, соединившись в группы(или же в сообщества, называемые "семьей", "группировкой", "тусовкой" и.т.д.).
    Но для достижения чёткого рисунка люди вначале смешиваются, затем выкладываются, причем варьируются каждый раз по-новому.
    При этом
а) стараются не покидать своего угла;
б) поддерживают связь только с близстоящими соседями;                в) инородные тела чужаков не пускают ни под каким предлогом. Матерят и метят  их непохожесть львиным рыком".
    Дальше я не дописал. Заснул.
25 февраля 1828 года
    Среди бумаг старого дома незаметным, скомканым затерялось еще одно письмо. Скорее даже не затерялось, а ловко   запряталось как вещь, о которой менее всего хотят вспоминать. Почерк знаком, как бисерный след паучьей лапки, гибок, как человеческая душа, почерк на листке оставившая.
    "Друг мой. Прости, что не встретились с тобой перед отъездом. Уехала ненадолго. На неделю. Служанку взяла с собой. Это всё лишь для того, чтобы дать тебе время на раздумье. Моё сердце серьезно встревожили твой унылый вид и дурные настроения. Я знаю об их причине, также знаю единственную возможность помочь тебе. Но прошу тебя лишь об одном. Прочти моё письмо на досуге, и когда я вернусь, дай ответ. Не горячись, не торопись. Причина ваших с нею неудач - незнание секретов вхождения в высшее общество. Я смогу помочь вам.
     Неужели без рекомендаций можно было надеяться попасть в приличный дом? Со мной, если пожелаете, вы пройдете во множество домов таких же. Благодаря благосклонности одного господина сановника ко мне, я бы могла устроить вам протекцию и представить должным образом картину в высших кругах, но с условием, не зависящим от меня.
Автором этой картины должен назваться ты. Как бы это ни шло вразрез с твоими понятиями о добродетели и авторской порядочности. На то есть ряд причин. Я перечислю хотя бы некоторые из них. Господин, который в данный момент добр ко мне (прошу тебя не видеть в этом расположении ничего дурного и позорящего меня), желал бы представить автором мужчину, а не женщину. Во- первых, женщина в роли автора выглядит противоестественно и разве что на дружеских вечеринках может себе  позволить подобное легкомыслие. А для тебя, милый мой, можно было бы придумать большее количество романтических легенд. Я знаю, что ваша с ней духовная связь в последние дни возрастает, и с моей стороны жестоко просить тебя о подобном, но подумай сам: внимание света подвергнет её неустоявшийся, незрелый ум неимоверным пыткам. Так ради своей любимой решись на этот поступок. У таких женщин, посвятивших полностью себя творчеству, женщин без имени и титула, без состояния в этой жизни есть только один путь - скатиться в богемную жизнь, усвоить привычки, допустимые для мужчин, а не для приличных женщин. В итоге - стать мишенью для порицаний. Она слишком хрупка для этого, она не выдержит подобного отношения. Даже твоя и моя опека не сможет решить ничего. Конечно же, зная твоё твёрдое намеренье честного и благородного человека предложить ей руку и сердце, жестоко говорить тебе об этом отречении. Но кроме того, женившись на бедной и незнатной девице, всякий мужчина обрекает себя на бесцветное существование, без принятия светом и без карьеры. Тебе в первую очередь придется думать о пропитании семьи. Ей же придется забросить рисование, заниматься домашним хозяйством. О творческой жизни вы даже мечтать перестанете. Жаль, что тебе, с твоими талантами придется сделать подобный выбор.
    Знаю, что ты навряд ли прислушаешься к моим словам, ибо что я теперь для тебя? Только умоляю, заклиная всеми духами, руководящими мной, тобой, нашим учителем и Землёй,- выслушай. Твой брак не будет удачным. Ибо нет благословения Всевышнего. Об этом поведал мне учитель. Доверься, брат мой, ежели не мне, то нашему с тобой учителю, его вселенской мудрости.
    Доверившись добру, пребывающему с ним, ты обретёшь внеземное благословение и покой. Сможешь принять верное решение."
25 февраля 2001 года
    Пришёл домой, а на автоответчике информация от моей красавицы. Месяц ее не видел. Да и  не особо хотел. Мы разные, вот и разбежались. Странно, что она опять появилась.
    - Я слышала о твоих проблемах. Есть предложение. Дают деньги за твою картину. Я обо всём договорилась. У меня мало времени. О координатах  позвоню дополнительно. Поедешь к нему один, девчонку не бери. Почему - объясню потом, или он сам тебе подробней объяснит.
6
    Оставлена одна. Не важно, оставлена с добрыми намерениями или просто так. В мире, куда забрела по ошибке, как и множество других талантливых людей. Существующая для одного человека, малоприметная для остальных. Впрочем, может и совершенно для них нереальная.
    Одна посередине веков. И тут, и там. Как укор."Сможете ли вы повести себя подобающе? Я не человек, считайте, что я - ваша проверка на человечность. Я - всего лишь ваш предлог, я зачин для вашего вдохновения. Сможете ли вы им распорядиться верно? Сможете ли вы распознать меня?".
    Одиночество - несразу, а когда привыкнешь к нему - может открыть немало полезных сторон. Отрывая свой взгляд от другого человека, заново учишься замечать мир не его, а своими собственными глазами, рассчитывать не на его, а на свое собственное мнение. Жить, не боясь поступить так, как не понравится ему, стоящему где-то выше тебя, его верной собачки, на латунной с сизым налетом тумбе пьедестала. Свобода одиночества приходит в один момент. Еще вчера ты думала о нем, переспрашивала себя: " Может, я ошиблась. Может, я значу для него больше, чем он показывает. Может, он не понимает, что я хочу быть рядом". Мучает тебя уже не только любовь, а неверность собственных шагов, все ошибки, совершенные тобой от начала и до последних дней. Они тяжелы, налетают одна на другую, тянут к земле. Вот-вот сломают. Но ты, как тонкая упругая ветка, стряхнешь их в один момент и распрямишься. И нет у тебя больше хозяина. От понимания этого тебе уже не больно, а легко.
    Но должно пройти время. Пока еще ветки занесны снегом и пока еще одиноко сидит  девушка. Лицо ее, как на старинной гравюре,  не плачет - строгое, как прежде. Отвлеклась она на минуту от своих переживаний, заглянула в пустоту темных окон. Смеялась над ней пустота. Смеялась над ней злобная луна, держась в пустом небе неизвестно на чем.
    "Какая страшная луна! На месте не стоит. Каждую минуту то справа, то слева. За домом выждала меня. На ней мутное белое платье. Луна сегодня полна. Полнолуние. Приковала взгляд к круглому бельму на небе.Вначале заведёт внутри меня водоворот медленных, невнятных, как резина, мыслей, затем завертит мной по-своему желанию. И я рисую, даже если не хочу. Я механизм, который заставляют действовать. Но в чьих руках? Оберегают эти руки, греют или топят в белом бетонно-каменном людском пространстве, дав сладенький наркотик - "мой" Талант."
7
    А на Земле продолжали возиться люди. Ученик  спешил к своему духовому учителю. Учитель уже знал заранее, о чем его будет спрашивать ученик. Он уже спрятал в карман своего халата правильные ответы и похлопывал по нему обезьяньей лапкой с непропорционально большими фальшивыми перстнями. Величественные речи учителя, как морские волны, оставляли  заплесневелые, влажные следы. Следы засохли, плесень осталась неизменной. И по ней, через много лет можно было прочесть, о чем так важно говорил  когда-то учитель.   
27 февраля 1828 года
    "Сын мой, не спрашивай меня о том, о чём мне духи запретили дурно говорить. Не заставляй в злости пребывать. Нерадивая и непослушная дочь моя отречься вздумала от безусловных истин. Нем и дар её для воплощения идеи бытия. Мне жаль. Её искусство послужило бы на пользу истинной вере. Множество людей тогда сплотилось бы, поверь мне, возле нас. Из общества, из массонской ложи. Что нам массонство? Даже и оно не сможет достичь той духовной высоты, на какую решились бы мы, если бы некоторые из нас были бы чище духом своим. Чистейший дух - это пока лишь мечты. А сейчас нет места среди братьев и сестёр духовных капризам бабским. Причуды растлевают душу твоей художнице. Совета учительского не слушая, рисует не на те сюжеты. Но ежели и снисходит до нашей просьбы, ее рисунки так плохи, что видно - дар её на это время покидает. Не от Бога видно он и светлых духов. Значит и не по пути нам с ней.
    Как твоя картина? Ну, ну, я ведь тебя не тороплю. Ты-то мне послушен, верный сын. Да вот только сможешь ли отречься ради нашей веры от всего, что искушает, выводя на путь соблазна? Иллюзия - вот что предствляет злую силу, обольщает умом и красотой таланта. Отрекись от искушенья, разумом и плотью к нам вернись. Иначе грешному тебе не смогут более помогать силы добра. Потратив всю энергию свою на борьбу со злом,не успеешь ты создать ничего  действитеьно великого. Будешь, как твой найденыш, рисовать на потребу низких людей - вместо того, чтоб служить своим искусством сонму ангелов Божьих. Ты все колеблешься, сын мой? Подумай, если ты чистый, соблюдающий все посты и требования мои, картину  этой нечестивицы  назовешь своей, изменится её предназначение. Она очистится и станет годной для добра, нашей с тобой превысшей цели. Добрые силы подарят тебе вдохновенье, ты совершишь то, что не смогла совершить она. Дерзай, с тобой моя душа пребудет".
27 февраля 2001 года
    Странно, мне впрвые нечего отвечать в оправданье. Предложили - я согласился. Все равно мы были без денег и связей, в тупике. Если бы я стал в благородную позу, то кто бы оценил ее? И так все только посмеялись над моим замешательством вначале - и чуть не дали "задний ход". Знаю, что поступил правильно. Всё равно картина пылилась бы на чердаках невостребованная. Но мутно мне что-то от своего поступка, хоть с моей стороны это вроде и услуга. Но назваться автором картины - прступление, даже если и в благих целях я рискнул это сделать.
    Парочка бритоголовых притащила меня к возможному  спонсору . Он решил, что автор - я. О настоящем авторе он и слышать не хотел. Сказал:" Какая разница, кто на самом деле? Меня это не интресует, и тебя волновать  это не должно.Так решили - значит все… Иначе я могу еще кучу таких же бедных гениев найти, не проблема. Скажи лучше спасибо той, что тебя из дерьма вытащила".Пускай крутой поможет. Я раскручусь, а когда мне никто указывать не будет - что, как и по какой цене - вытащу и мою художницу.Это самый оптимальный вариант.
2 мая 2001 года
    Что было вчера? Вчера было погнуто небо и спущено в канализацию.
    Какое же сегодня число? День? Или утро? Я - пазлообразные ошметки на кровати. Утром - еще помню - притащил домой руки, ноги, голову, как отлитое(может быть в бронзе?) отдельно. Не помню. По дороге будто что-то потерял. Некоторые кусочки пазла-тела, к сожалению, чувствую ещё. Часть - ту, где совесть - бросил в баре.
    Моей девчонки дома нет.
    Никаких после себя примет. Хоть бы следы помады на чашке. Нет, даже объяснить мне не дала. Я с ума схожу. Была она? Сам выдумал? Исчезла насовсем. Стоп, картина есть. Значит, голова моя пока в порядке. Это главное, остальное - ерунда. Может быть, еще одумается и вернется? Засну. А совесть завтра с трезвостью проснётся.
    Глядела в последнее время, как тигрица. Будто испытывала - знала, что так будет. Ни слова не сказала. Исчезла. Самое обидное, что и объясниться с ней не смог. Она бы поняла, осталась бы. Может она ушла только на время?
    Может все таки сам ее выдумал. Мне многие об этом говорили, что ее на самом деле нет. А я не слушал, я ее хотел видеть и видел. Картина? Я ее сам написал, когда в забытьи был. Только теперь от него очнулся. Но как мне пусто без моих миражей, как пусто!…

***
    Я обратно хотел. Вновь призывал свои миражи. Но опять та же самая пустота. Как будто на проводе глухо.Абонент не отвечает. Никого больше нет. Вы в мире один и бросьте попытки позвать еще кого-то. Но я не мог остановиться. Упрямо боролся с посягавшим на мое возвращение к реальности, светом.  Никуда не ходил, а как только зажигался рассвет, я прятался во внутренние комнаты и вновь вызывал мираж. Но те впечатления больше ко мне  не пришли.Зато она со мной попрощалась. Ее голоса я не сышал, скорее пропустил его через себя. По каждому нерву он прозвучал. Не ко мне она обращалась даже. Ей отвечал другой голос. Его низкое певучее звучание было спокойным и как это ни странно для низких голосов - ясным, светлым.Не со мной они говорили, но обо мне.   
- Все вдруг стали на одно лицо. Одни причёски, цвет волос, одежда. Я не останусь здесь. Вчера мы создали друг друга. Зачем мня он потерял?
- Вы составляли друг друга из образов окружающих людей.
- Я боюсь. Не узнаю себя. На мне теперь и стрижка, и одежда, как у всех. Значит я ничем не отличаюсь?
- Раз никто тебя не любит - нет. Свет любимых. В нём, как в прожекторе, ты появилась. Света луч от времени устал, погас - и ты опять пропала.
- Меня, возможно, не было. Прощай.
23 мая 1828 года
    Я беден. Нет, не деньгами, Бог уже с ними. На чувства к окружающим людям. Да и они не платят мне взаимностью. Со мной можно кокетничать, со мной можно мило проводить время, со мой можно - чего скрывать - получать даже некоторые удовольствия. Но чтобы эти легкие увлечения переростали во что-либо другое - нет, никогда. Недавно была на то надежда, но и тут я ошибся.
    Приехала мадам куртизанка одна, без слуг, т.е. без своей служанки.Не захотела та возвращаться. Даже расчет взяла. Ушла.  Все. Что ж, это к лучшему. Обязанностей на себя, как come il fait, мне не придётся возлагать. И не придётся лгать, оправдываться, вертеться между двух огней. Похоже, огонек мадам мне куда понятнее и более по душе. Она похорошела после отдыха. Так же спокойна, уверенна и снисходительна, какой и была прежде. Ну разве я могу о ком-либо еще помыслить? Особенно, когда она изволит оказать услугу и представить меня с моими проектами господину сановнику, который так щедр, так добр…
28 мая 1828 года
    Вечером тревожно, неспокойно на душе. Но это не пустая, обычная тревога, нудный сплин. В чём я неправ? Ведь столько сил я сам вложил в картину! Сколько обивал порогов, унижаясь! Что без меня бы получилось? Картину вряд ли кто б заметил. Но на душе противно стало. Лгать людям… и себе. Возможно, как только придёт успех, всем докажу, что смогу нарисовать не хуже, а то и вовсе хорошо - так, как никто до меня в мире не рисовал. Учитель мой предвидит это. Я к тому же ответственен за сию картину; без моего вмешательства она пропала бы, ведь дьявольской гордыней была она осквернена.
    Спасибо за внимание и понимание, господин с измазанным, помятым воротничком. Я перед своим лицом - изображением оправдан. До следующего вечера. Адью-адью. Я много выпил, много перенёс.
8
28 мая 2002 года
    "Вас любят в небесах," - скандирует широкотелая негритянка. Хлопает в ладоши проповедник: вспомнил детство заведённый мальчик-зайчик. Прыгает по лужам с Библией под мышкой. Наверное, просветили свыше.
Песенку весёлую про Бога засунули в цветастые мешочки, шуршащие кулёчки, погрузили в самолёт. В который три дня назад грузили бомбы. Всё сбросим вместе. Увидит мир - мы добрые ребята. Подарим детям радость в пластике. Всем тем, кто внизу живой остался. Проповедник на крыше танцует: "Алиллуйя! Детки милые, я не рассист. Я всех вас так люблю!!!"
    Перекусим - ещё погрузим, чтоб время лишнее не тратить на полёты. "Алиллуйя!" За самолётом тянется плакат: "Любовь - это то, что нужно каждому".
Кадры по телевизору. Смотрел тупо. Старые картинки, новые картинки. Всё одно и то же, не изменишь мир.
    Год различий между прошлой жизнью каждого человека и нынешней. Годовое кольцо, как у того дерева, которое скрипкой во дворе пело. Все время по кругу, но каждый год новые на нас кольца появляются. Все более мы одеваемся в кору, точнее - коросту. Не поет у нас, как у дерева, душа. Да и про дерево это не я придумал, а чудак какой-то.Еще в 19 веке дурик жил.
    Тем более - я в другом измерении. Это мир, где я - в белом лифте. Он длинный, движется. Канаты его зациклены. В него заходят и выходят поэтажно возвеличенные. Их много. Никто надолго не заполучит внимания другого. Лифт стремится вверх.
    Поэтажно возвеличенные меняются - выходят, появляются, бесследно пропадают, играют в игры. Они украшают во время своего появления лифт странно вымученными снежинками, салфетками и кругами. Каждый делает свои оригинальные картинки, но оказывается, что они похожи на другие, вывешенные ранее остальными. Увидев, ничего нового не изобретёшь; приходится нам всем изобрести себя. Кто-то нацепил на лицо птичье изумленье, другой с ехидностью  помятого мопса, едва проспавшись,ворчит. Они спорят о высоком ( не мешайте), о себе в искусстве. "А что? Мы так видим мир!"
    Сколько при этом  работ действительно талантливых авторов отторгается каждый раз, когда птичье изумление обращает к ним свои круглые глазки  с неподдельным круглым интересом! Скольким новичкам, стоящим порой гораздо большего, чем сами эти "мэтры", помятая мопсья морда перегрызала хребет! "Учитесь, Вам еще рано,"- говорят состоявшемуся художнику,  еще не вышедшему пока "на пенсию". "Учись", - говорят "мэтры" тому, кто своей свежестью мог бы заглушить их самих. "А пока Вы в наш кружок не вхожи. Спросу на Вас маловато, поэтому и спорить Вам нечего." Так же мило его выпроваживают, как выпроваживали когда-то меня. Да здравствуют элитарные круги! Чем больше вижу, тем больше стараюсь отмахнуться от всех, тупо остаться одиночкой перед телевизором. Хотя  именно сейчас меня к ним "допустили".
    Боюсь, что не верну долг крутому дяде. Меня убьют, зато не придётся "творить" дальше. Всё это искусство, по большому счёту, нужно только кучке просвещённых и тем, кто старается претендовать на элиту с  запросами. Дай-то Бог, чтоб хоть эти "аристократы" кормили кучку  людей действительно созидающих, но они слишком наивно верят моде и совершнно не доверяют своим глазам.
7 июня 1828 года
    Меня заметили. Все люди тянутся к искусству в той или иной мере. Кто-то в нем черпает мысли для дальнейшего пути, кто-то стремится выглядеть умнее и привлекательней, чем есть на самом деле, кто-то интересуется авторами, как невиданными экзотическими зверями. Мне приходилось знакомиться с каждым типом этих людей. Мне удавалось даже быть вежливым с ними, несмотря на постоянно растущее во мне раздражение.Как же иначе, ведь невозможно вообразить, какими способами и хитростями был я введен в высшее общество. Наиболее меня раздражает последний тип - "любители диких художников". Автор,художник ты или поэт, не рассчитывай среди них встретить людей действительно услышавших тебя.Они скорее готовы отрубить тебе голову и поместить ее на стене рядом с другими охотничьими трофеями. Но для них я , к счастью - дичь, подпорченная плохими манерами. Я решительно не могу привыкнуть к светским разговорам. Ну как, простому, специально не задумывающемуся об этом, мне понять их дикую салонную безмятежность?
    К тебе относятся любезно, но если ты воспринимаешь, все разговоры здесь за искреннюю симпатию, благосклонность, комплименты за чистую монету, пытаешься выразить свою признательность и говоришь с этими людьми так, как говорил бы с друзьями ,все отворачиваются, считая тебя чудаком дурного тона. Особо остроумные  пускают шпильки в мой адрес, что для меня особенно болезненно.
    Моя наставница в таких случаях ловко оборачивает недостатки, промахи мои,в достоинства.
    Неаккуратность моя, нетактичность трактуется ею как оригинальность. Кроме того она состряпала про меня банальную легенду, как будто путешестовал я по Италии свободным художником. Там рисовал много, и в том числе и эту картину.Все поверили. Лишь бы кто знакомый меня не узнал. Но мои бывшие знакомые в таком обществе не появляются.
    Посещаю артистические салоны,работаю над собственным образованием. Правда делать умное лицо при непонятных для меня вопросах так и не научился. Истинно дружеского участия я не сыскал. Меня пока рассматривают ( я бы сказал - обнюхивают,если бы речь шла не о людях,а о  собаках)." Нет, ты нас не проведешь. Тебе придется еще много раз доказать, что ты достоин нашего общества."  Но все же они благожелательны ко мне. Про учителя я им, понятное дело, не рассказывал еще.Рано.
    Барышни в обществе в основном возвышенны,прости Господи, героини какие-то. Во всяком случае, разговоры у них о смерти да о несчастной  любви. Не тех, что нужно, книжек начитались. К таким барышням и подходить-то страшно. Некоторые девушки,конечно же, не столь эксцентричны. С ними хорошо проводить время. Они просты в обхождении со мной, всерьёз увлечены моими творческими планами.
    Но по вечерам я все равно  стараюсь не оставаться дома. Гоню прочь свою совесть и свой страх. Я столь измучился с этой картиной, что вправе считать её своей. Девицы той - как и не бывало.Никто, кроме меня, о ней не помнит, сколько я ни спрашивал, сколько ни искал. Может ее и не существовало вовсе.Или же она - дьяволица. Не могут люди так просто исчезать. Но я забуду вскоре о своей фантазии. Я буду счастлив и без нее.
    Спасибо моей ловкой помощнице.
15 июня 1828 года
    "Да, я ввела его в общество. Этого молодого человека сразу же окружили дворяночки всех рангов, цветов и возрастов. Он привлекателен, необычайо мил и непосредственен в своих беседах, застенчив, бледен. Но я не ревнива. Им  заинтересовались в той же мере, в какой заинтересовались бы любыми модными вещицами или именами. Это заученное "неистребимое желание" красивой отвлеченой любви да знания, выхваченные из домашней энциклопедии. Смешно послушать этих дам. От них любой желающий может набраться уже готовых, не раз утверждённых, а потому и неопасных мнений.
    Меня забавляет его наивность. Как важно смотрит. Но почему-то не особенно весело, растерянно даже как-то(уж не мне ли чувствовать все его настроения), несмотря на явный успех.К тому же мне каждый раз приходится решать задачу количества соглядатаев на одного поэта или хужожника… Приходится мне постоянно придерживать излишние разговоры моего героя: он иногда увлекается своим краснобайством и как будто не понимает всей ответственности за вольные речи. После чего остаются ему английский сплин да русская хандра, биллиард да ставки. Впрочем, милый не так уж долго соображал, что к чему. Принял солидный вид, серьезно занялся самообразованием( скорее самобичеванием. К чему это ему?). Интересно, многие ли из поэтов, собирающихся в гостиных, сохранят прежние вольнолюбивые намёки при любом малейшем государственном посягательстве на их личную свободу? Не думаю. Пока что весь вольнолюбивый сброд бежит от мирских забот, я же получаю доход и уже начинаю говорить рифмами, вместе с  коллегами наблюдая весь намеренный глупый богемный дебош.
15 июня 2001 года
    Хотя я и пыталась сделать его счастливым, но чем дальше, тем меньше я могу понять его желания. Я сомневаюсь, стоило ли затевать все это.Чем смогла помочь, я помогла. Ты хочешь богему, артистов?  Прошу тебя - бери, наслаждайся. Возможностей полно. Я помогу тебе не упустить их. Но какая благодарность мне за мой труд? Ты разве по-другому стал относиться ко мне? Я выиграла в войне за тебя. Но что именно выиграла? Опять твое отчуждение, невнимание ко мне… Снисходительные ответы человека, которому объяснять лень.Неужели ты действительно решил, что я понять тебя не смогу? Вот только обижать меня поверхностным вниманием не нужно.Если бы ты высказал все начистоту, а не старался держаться  весело,  я смогла бы тебе помочь справиться с твоими постоянными проблемами - депрессиями, видениями и прочей нечистью,- а не везти тебя навеселе домой. Так я могу ведь и устать.
9
    Год прошел. Как долго ты желал быть услышанным! Двери открыты, наконец ты можешь выйти. Неужели тебе не надоела скорлупа собственного дома? Ждут ли тебя снаружи? Нет. Стоишь ли ты того, чтоб тебя заметили? Ты сам начал сомневаться в этом.Не успел разобраться в своих желаниях, как схватила тебя в грифоньи лапы история.Рассматривает: пригож для нее ты или нет.Можно тебе доверить главную партию, или ты - очередной самозванец?
    Да, неприятно тебе под ее иконописным темным взглядом. Знал ты раньше этот взгляд. Так смотрела та, что не вернулась, так же испытывала тебя и она.Но ты остался как и был - слабаком.   
25 июня 2002 года
    Пластинка на пыльном патефоне заедает. Вместо музыки - покрякивание,покашливание старых диснеевских героев . Ровные удары в жестяные тарелочки заводных медведей. Одна и та же фраза на виниловой поверхности. Я тоже не выхожу за пределы своего нарисованного круга. Насмотрелся уже, что там творится. Будто выгнали меня отшельником на площадь большую. Сорвали белый платок с глаз. Пощадите! Осужденным на казнь наоборот, глаза завязывают. А вы - будто в прорубь меня опустили,желая искупать. Раскрыл я глаза, а вокруг - половодье. Летят мимо меня, как соринки - пустомели, кредиторы чужого успеха (такие же, как я), любимая женщина, желающая заработать на мне. Хватают меня,знаменитого, за рукав среднестатистическая серая безнадежность, желающая присоединиться к чужому успеху, среднестатистическая блеклая заинтресованность (но не во мне, а в своем знакомстве со мной). Холодно мне в этой воде. Но вырваться не могу: деньги, вложенные в меня, не пускают. Не забыл - помню, помню. Куда пропасть - жизнь по часам расписана. Час на презентацию, другой одолжен выставке, в третьем - улыбки, водка, засахаренные похвалы любителей искусства и культуры:"Успехов Вам, успехов нам!" Хрустит кристальный "чок" бокалов….
    Я вру,что работаю над новой, еще лучшей картиной, а сам  нарисовать ничего дельного не могу. Да и так ли нужно, чтобы я рисовал? Главное, что имя мое знают. Ребята, давайте я его вам оставлю, а сам уеду! Оно будет долго висеть над вами простыней, все будет вам казаться, что за ним  кто-то есть. Но нет. За простыней вы не найдете даже моего привидения. А я свободный, без имени буду далеко от вас всех отдыхать.
25 июня 1829 года
    Я давным-давно привык к этому обществу. А оно ждёт - когда я наконец-то примусь за что-то новое. Нарисовал пару картин, но всё - не то. Стыдно показывать. Сам вижу, что плохо. Где же обещанное чудо, где божественные силы творить?
    Ведь сумел же ранее создать великолепную картину, что же теперь меня задерживает (я и на самом деле уже не сомневаюсь. Именно я нарисовал. Иное - померещилось мне во время моего горячечного состояния)?
    Мой покровитель на службе в немилость впал. Кто я теперь? Мода на меня уже прошла.Те, кто смотрел на меня с интересом, постепенно разочаровались во мне. Постепенно все остыли ко мне. Ещё не знаю как, но дам им новый повод к разговорам о моей персоне. Вспомнят. Я даже способ выискал. По-моему - гениальный.

30 июня 2002 года
     Оставьте сообщение…
   - Куда ты пропал? Неужели не понимаешь, как подставляешь меня и себя в первую очередь? Я устаю тебе звонить. В последний раз предупреждаю. Так выскакивать из бизнеса, по-моему, просто глупо, тем более - с нашими компаньонами. В тебя же деньги вложены. Их большие деньги. Не подставляй меня. Хоть включи снова свой мобильник!
     (Боже мой, неужели ему действительно до такой степени на меня наплевать?)

30 июня 1829 года
     -Кто это? Неужто наш старый знакомый?
    - Изменился-то, любезный, как! Ясное дело, ведь у его сиятельства в доме бывает. Вишь - выходит, садится в карету…
    -Бледненький какой, болезный. Говорил ему, давеча: не суйся, куда не надобно.

17 июня 1829 года
    Бережно взяв невидимую скрипку в левую руку, в правую - нож, им, как смычком, по натятутым венам полоснуть бы… Прольётся мелодия, уводя с собой память из тела. Закружится от звона мелодии голова.

    Но руки слабые не в силах подчиниться мысли. Мысль неуверенно пытается обмануть здравый смысл.

    Молодой человек в нерешительности сидит в модной комнате. Можно встать со стула, просто прогуляться, отпустив эмоции. Но что-то держит, не пускает. Раскаянье преступника? Он вряд ли сознаёт себя таковым. Значит,он по своему неведенью, оправдан. Но скорее - это дань за миг успеха. Лимит таланта, прокат идей. Платите в кассу, время вышло. Обратитесь к ростовщику для продолжения игры. Азартен всё-таки человек искусства! Всё больше кредита ему подавай. Рано или поздно расплатишься, милый.
    Лимит исчерпан, а избитая нервная жизнь остаётся. Неизвестно - зачем. Творческие люди если  не в силах творить - мертвецы. Ходячие очертания, не знающие, где приткнуть себя. Но найдется ли среди них человек, способный самостоятельно отказаться от теперь бесполезной оболочки. Собственноручно начавшийся процесс своего внутреннего гниения, довести его до нуля, до полного завершения, до пустоты, до чистоты… Затем начать жить заново. Или же не начать никогда… Найдет ли он там, за прочерком ножа что-то - или же начнет падать вечно, в белом нуле, завершении, пустоте? Для этого тоже нужна сила, еще более особенная, чем сила не предавать, чем сила творить.Можешь ли ты взять ответственность за свою смерть на себя, неглавный герой? Нет.Даже тут ты остался трусом, теперь еще меньше уважающим себя.
    - Пусть это сделают за меня другие. А там…- молодой человек ходит, меряя углы.
    - Всё равно я гениально всё спланировал. Меня ещё вспомнят. Обо мне в империи вспомнят, заговорят. Заговор. Ещё отыграюсь.
22 июня 1829 года
    Прелестная и юная знатная особа, дочь графа, сегодня весела. У неё свадьба. С достойным человеком, выбранным для нее любящими родителями. Быть иначе не могло. Её отец - старый, сердитый, очень древнезнатный вельможа. Он доволен, он рад, что наконец нашел себе друга по интересам. Новобрачный милейшей дочери графа любит лошадей, охоту, сплетни, посещает бордели. Не любит он  противоречий, мелких ссор, нарушения приличий в обществе, двусмысленных или, напротив, нелестных шуток, жизнь неспокойную, войны (не описанной в старческом бравом воображении, а  настоящей).
    Жених, правда, сед, но по происхождению не менее знатен, влиятелен, чем его будущий тесть, могуч в давно застывших старых плечах. К тому же, друга отца невесты обсуждать не принято.
    Простой влюблённый юноша сообщением о свадьбе захвачен был врасплох. Едва не потерял рассудок,едва не покончил с собой и едва не устроил скандала... Но вздохнув о том, что потерял, подсчитал - что выгадал. Забросил на чердак все обязательства любви. Почувствовал себя свободным и спокойным. Недавняя влюблённость завершилась.Его любовную обиду вылечили обыкновенные бумажки, заверенные государством Российским, пошлыми людьми назваемые деньгами. Подарок отца любимой.
Все остались довольны. Романтическую влюблённость красиво уложили в альбомы. Будут показывать своим любопытным детям в поощрение за хорошее поведение. В рамках приличия, конечно же. Ну, а кто эти альбомные странички примет всерьёз, пусть возьмёт пирожок на полочке.
10
    Неразобравшиеся могут сказать:"состояние аффекта". Умные скажут:"Психоз на почве мании величия". Но среди них не найдется ни одного, который смог бы подсказать, как обойтись без глупого экстремизма, сохранить остатки прежнего облика своей пустой шелухи. Но поздно. Эта шелуха не боится показаться для других глупым, злым шутом, идиотом, которому скучно жить, маньяком-извращенцем, издевающимся над приемлемым устройством светского общества.
    Он же, наш неглавный герой, чем дальше, тем обиженней становился и все больше обиду свою разыгрывал перед остальными, отчего обижался еще более. Когда-нибудь должен был наступить пик обиды,чтоб перелиться в предельную злую глупость. А что история ему скажет на это? Она уже наверно и забыла про случайное знакомство с ним. 
24 июля 1829 года
    -Как же можно быть таким неосторожным? Будто нечистый в него вселился. Такое поведение по отношению к вышестоящим лицам, которые соизволили допустить нас к себе!
    Безумцем он набросился на губернатора в театре, затем раскидал самодельные брошюрки…. Посреди партера стал спокойно, дал себя схватить. А брошюрки его:"Добрые указы всем христианским государям - подчиниться и вступить в союз, который поведёт пророк", "По краю пропасти - на свет, когда весь мир сорвётся вниз","Естественные законы государства, нравы граждан"…Ннеужто подобное в здравии ума написано?                Догадываюсь, кто исправлял ошибки сочинителя. "Владыка" и "пророк"- наш пастырь, благодетель наш. Он - виновник всего, что случилось. Набивает головы мечтателей желанием легкой славы.  Таким энергичным молодым людям, вообщем, всё равно - идти куда, за кем, лишь бы иметь возможность крикнуть петушиный лозунг остальным людям:"Я - не с вами, я лучше вас. Я - бунтарь!" Ненавижу эту моду на бунтарство.
    За последний год я была введена в круг незаурядных творческих людей, как о том давно мечтала. Я наконец смогла проявить себя среди них как хороший слушатель,скромная (но не слишком) поклонница их талантов, участник их веселых выходок; обсуждала с ними музыку, литературу, была  устроена в обществе этих интересных людей весьма неплохо. Но этот пустоплёт брошюрками перечеркнул  такое милое мое существование. Теперь все, испугавшись, зашуршат по углам блестящими жучками, меня и близко к себе не подпустят. Единственная возможность всё исправить - покровитель. Хоть и он нынче не в чести.
***
    Опять принялась красавица за давно забытое ею плетение бумажных кружев. От утерянного навыка долго не слушалось перо, еще долго кривыми выходили петли письма, пока, перепортив стопку писчей бумаги и переругавшись со всеми слугами в доме, она, наконец, смогла восстановить умение ловко писать.
    "Господину…служащему… собственной… канцелярии… его пре…"и.т.д.
    "Передать лично в руки"и.т.д.
    "Совершенно секретно."
    "Любовь моя! Не знаю, имею ли я право после нашей давней размолвки так тебя называть. Но не имея сил забыть о тебе, я превозмогла запреты и все же написала. Памятуя былое наше баловство, сама  принесла письмо в твой дом, хотя и знаю, что это рискованно и может вызвать гнев твоей жены!
    Не спрашивай, как мои дела. Всё в порядке. Только небольшая неприятность никак не отпустит сердце мое. Потому и прошу дать мне небольшой совет, который ничуть тебя не затруднит и не повредит тебе. Никто не узнает о нашей встрече.
    Памятуя о нашей прошлой дружбе и сотрудничестве, удели мне минуту внимания. Я же со своей стороны в долгу не останусь".
***
    Мягко расположившийся в кресле, пробежав глазами строки письма, второстепенное всё опустил:
    "Памятуя о дружбе… Это что же, памятуя о том, как среди новых знакомств забыла меня?
    В долгу не останусь…. Шалунья! Помогу ей советом, тем паче знаю, что на моей репутации эта встреча не отразится, а доброе вознаграждение не заставит долго ждать…"

29 июля 1829 года
    Кассационная жалоба? Ей дали совет! Ничего от тебя не нужно, оставь все как есть, дура баба; меня должны заметить!Никаких вмешательств я не потерплю. Ведь опаснейшего нарушителя спокойствия  трудно пропустить, правда? У меня  последователи появились, появились и сочувствующие. Мало, но число их возрастёт с годами, особенно после моей красивой казни. Я требую открытого судебного процесса! Освещения прессой его, выполнения приговора в точности. Идя на каторгу в Сибирь или, вероятнее, на плаху, готов пожертвовать собой для воплощения идей моего учителя.
    За мной пойдут не единицы. Сотни, тысячи людей. Моё имя еще долго будет резонировать в стенах этого гиблого городка. Тот, кто пытался забыть меня, не сможет закрыть своих ушей от этого звука! Никто более не сможет выкинуть меня из памяти.
11
    Город  Ряженых, в который сбежал неглавный герой, славился издревле выступлениями сумасшедших. Никогда их не прогоняли из этого города. Наооборот, относились к ним, как к артистам. Особенно в летний сезон. Достопримечательностей других у этого города не было.
    Для приезжих "абитуриентов" устанавливали сцену, и каждый мог испробовать себя в роли новоявленного "нормального сумасшедшего". Тех, кто не прошел данного испытания, вычисляли быстро и отправляли за территорию города, в котором каждый имел право вести себя, как угодно.
29 июля 2002 года
    Страшен этот город по своему нутру, неискренен. Не знаешь - смеются ли над тобой, или же вокруг игра началась странная.
    С недавнего времени развлекаю я нарядом публику на площади. Создал пончо из старого пледа, жабо  из газетной бумаги. На ночь из темных веток верхушек деревьев  я раскладываю гамак, взбитое птичье гнездо подкладываю себе под голову, соединяю пазлы звезд перед сном. Но одного кусочка пазла всегда нехватает, и  кусочек неба чернеет, пробитый будто. Может там  все наоборот происходит?  Сверкало когда-то небо, но накинули на него траурную ткань, как на зеркала, когда покойник в доме; даже не ткань, а мелкое кружево. Через него зеркало неба и сверкает. Мы же все внизу зудим:"Звезды!Звезды!". Но кто же там такой великий умер? Ницше сказал, что Бог…
    Днём, стоя на площади, я жду толпу. Когда соберётся - по-актерски плачусь на бедную свою судьбу. И верят. В мой порваный плед  летят пятаки.
31 июля 2002 года
    В последнее время вся публика выглядела на одно знакомое лицо. Всё из-за того, что я недавно посреди толпы увидел охранника шефа. Охранник посмотрел спокойно выступление, пропал. На той площади больше я не появлялся.
    Может, показалось. В последние дни всё время мне всякая ерунда  мерещится. Иду и вижу - вроде шеф. Нет, это другие шарахаются от моего испуганного вида. Но радуясь своей ошибке, я все ж чувствую, что свобода моя не долго продлится. Не дураки же они, чтоб обо мне забыть.
    Тут вот что я сделал (жить все же я не отказывался): со страха  выпил, нахулиганил, набуянил, сел в участок. Для меня это к лучшему вышло. На меня тут же всякую всячину навесили. Все остались довольны. Но страх мой и тут полностью не прошел. Убегать у меня уже нет сил. Да и не вижу я в этом смысла.Надеюсь, что  меня тут найти терпения им не хватит.

 19 августа 1829 года
    - Погляди на него.
    - Каков! Важный франт…
    - Его судят за нарушение общественного порядка, а он и ухом не ведёт.
    - Будто даже это и нравится ему. Во всяком случае, вид у него в достаточной степени самодовольный.
    - До чего мы дойдем вскоре, если появились подобные люди - помыслил вслух один новоявленный "демократ", но его зашикали люди более благоразумные, хотя и сами думали подобно ему.
    - Так опасны только звери.
    - Да он сумасшедший! Слишком уж спокойно признаётся в содеянном.
    - Этот возмутитель спокойно смотрит нам в глаза!
    - Да он издевается над нами!- раздался глухой сопливый возглас.
    Судья утихомирил зал. Но в углах его продолжало раздаваться непонятное эхо.
    - Думаю, что человек, свободный от ваших мелких предрассудков, имеет  право быть спокойным перед людьми, чья совесть нечиста и к тому же - тоньше кошелька.
    Странное эхо. Никто ведь и слова не проронил в этой тишине. Сосед следил за соседом, но никто не заметил даже полуоткрытого рта. Может это кто-то так громко думал, что был услышан всеми? Каждый испугался за себя и стал думать потише…
    - Зависть, господа. В вас сидит зависть к действительно смелому человеку, открыто сделавшему то, о чем  вы все не раз мечтали, вытирая лапки о губернаторские персидские коврики. 
    Опять? Лови его! Ату! По залу паника. А-у-у! Ты где? Не бойся, мы тебя не тронем, если сдашься добровольно… Это недоразумение, может, выскочило наконец  из залы?
    Снова пролетел подлым сквознячком  шепот:                -           - Ваш подхалимаж просто противен.
    Опять не нашли. У присутствующих лица скукожились, будто кто непотребные звуки издал. Все молча условились что не слышали шума этого, мерзопакостного. Вновь начались аккуратные разговорчики. Деликатничали сопливо буфетчики, стрекотали фалдами мелкие, ну очень меленькие, чиновнички. Судья, как дирижер, не уставал взмахивать парусами рукавов. Рукава пронзительно чернели.Но по залу опять, по разным его углам -   время от времени раздавалось непонятое эхо. Видно кто-то думать тихо просто не мог.
***
    Парнишка лет шестнадцати поспешил удалиться из здания суда. С недавнего времени окружающее пространство перестало быть для него плоским и неинтересным. Перестала вертеться блохастой псиной в голове его мысль:"Что правильного в жизни моей? То, что я примерным маменькиным сыночком прячусь в рядах таких же, как и я , подлецов? Неужели это может успокоить  меня?"  Вот так родилось ego, и были отложены на неопределенное время гонка за голубями по крышам и игры с младшими братьями и сестрицами под наблюдением нянечки. Одовременно с ним  так же "стали на крыло" и многие другие подростки. Затем… Затем - резонансное дело о нападении на губрнатора. Наконец в этом законсервиованном мирке заспанных городов империи появился человек,не испугавшийся, позволивший себе посягнуть на писаные правила, да еще как - с насмешкой! Да, ничего нет притягательнее насмешки, даже если это  насмешка дурака.
     Молодые люди организовали тайное общество. Руководителем избрали удивительнейшего старого учителя. Этот учитель сказывал, что нынешний заключенный - его ученик. Он поведал своим новым слушателям о том,что было бы неплохо им, новому поколению, передать в тюремную камеру сообщение о появлении людей, которые чтят смелость нового героя и преклоняются перед ним. Тем более, что заключённый этот в прошлом был известен как модный художник.
Передача радостной вести  прошла удачно. Сквозь липкую решетку был передан по-ученически аккуратный конвертик. Прочитав его содержание, заключенный очень приободрился,но затем решил, что обожание нескольких глупых мальчишек ему ни к чему. Безусловно, нужно добиваться казни и обязательно необычайно зрелищной.
12
    Устала красавица. Не думала она, что такое недоразумение получится. Теперь же приходилось ей принимать решение: или же прослыть бывшей любовницей заключенного и похоронить заживо все свои стремления к обустойству  жизни, или же вовремя остановиться, сбросив балласт прошлых любовных глупостей. Но не была она человеком цельного характера, слишком цепко ухватились в ней друг за друга игра в добро злой душеньки и игра в злобу стеснительной доброй души. Разобрать этот клубок не было у красавицы времени, ведь пока еще она не была стара.

9 сентября 1829 года
    Проживу без привязанностей. Сколько мне еще лет отведено, пока красота моя совсем  не увяла?
    Что теперь делать, когда он почти добился своего и даже мои связи не могут помочь? Откуда мне было знать, что появится еще и выводок студентов, мечтающих о героической пеньковой петле? Благо, в истории примеры были. Тут бы отстраниться мне, сказать:  " Я с ним и не была". Но на этот раз не могу, хоть и во вред себе. Возможно, даже вопреки его желанию, все-таки смогу помочь и уеду с Богом. Оставаться в городе не имеет больше смысла.
 
23 сетября 2002 года
    Вы не имеете права меня выпускать! Выпроваживать меня из тюрьмы самым подлым образом. Пустите обратно! Жить я хочу! Верните туда, где затхлость и пыль,паутинные волосы к потолку приросли. Не лишайте пристанища. Я во всём сознаюсь. В чём хотите, родимые, виноват! Он заплатил вам - он умный, как же. Но и у меня права есть!  Зачем глаза завязываешь? Я как слепой котёнок. Ведёте меня, беспомощного, в машину. Еще немного - и жертва, то есть я, перестанет отбиваться; ей скоро станет все равно - в какую безвестность падать.
26 сентября 1829 года
    Что ж, прервите мой триумф! Всё равно, хоть малую долю желаемого успеха я получил. Лже-свидетели! Кто вас нанял? Кто провел вас в здание суда и выдал контрамарки в первые ряды? Какое право имеете своим бездарным фарсом нарушать ход моей игры? О каком сумасшедшем тут речь? Обо мне? Приступы? О которых Вы знали? Суд, и это вынесенный приговор?
    Лечебница. Великолепный жёлтый дом. Я не герой теперь, а смех. Не на плаху размеренным шагом - в шутовском колпаке на парад. Трон - клетка для дикого зверя. Охотник с арканом и цепью - мой врач.
    Странный зверинец. Мягко оббитые войлоком стены обходит молвою народ. В зверинце я слышу вопли и вой на луну местных жителей из каждой двери дико печального мира… Я сам вместе с ними. Вместе с ними вот так же смогу… пропасть в безызвестности.

***
Пауза.
***
    В доме с жестяными подрамниками выключен  рано свет.Хозяин спит, а история птицей Гамаюн рассказывает ему сказки о прекрасных возможностях проявить себя.Как ворон, мнется на граненых грифоньих лапах. Дом слушает, он помнит всех, кто был и кто ненадолго задержался в нем теперь. Рядом с домом выкрошенный желтым камнем рыхлый путь. Из разного времени к нему одновременно неслись клетка-карета с забитыми окнами и "Volvo".
    Машина и кибитка пересеклись, соединились, наложившись друг на друга, и разбежались,отраженные друг другом во временном озере. Уже сумасшедший молодой человек, так страстно желающий умереть во что бы то ни стало - ради собственного величия (рано или поздно покончивший бы с собой), на секунду увидел своего двойника, выкручивающегося из рук громил и желающего выжить, вырваться, но уверенного, что это - конец. Уже сумасшедший молодой человек равнодушно взглянул, чтоб сразу забыть и никогда более, в бредовых снах наяву не вспоминать о секундном пересечении времени.Не заметили они того, что выбрались наконец-то из дома, да и не интересовала их цель вылупиться из скорлупы собственного тщеславия. Так же мало интересовала их давшая им шанс история; мало интересовали они историю, не признающую  своих ошибок. Мало задумывались они оба, достойны ли были оказанного им внимания.
    Внутри дома с жестяными подрамниками отбивался от света ночной мотылёк. Ему надоело лететь вне времени, на раскалённую лампу. Он тихо стучался мохнатым лбом о гладкую стену стекольного льда, пока не сдох совсем не по-геройски.


***

26 сентября 2002 года
    Тяжело давалось решение молодой привлекательной женщине. На этот раз отношения зашли в непредсказуемое русло. Это пугало. Ранее, куда бы она ни шла - натыкалась на оболочку старого дома, не могла выйти из него, но не видела этой оболочки. Ей каждый раз казалось, что она просто не хочет, просто самой лень куда- либо выходить. Но сейчас, именно после разлуки она увидела как, листы фиолетовых шор закрывают ей глаза, как боязнь  показаться кому-то непривлекательной диктует предсказуемость слов, как давно потерялось в ней самой живое, непосредственное. Вот чего нехватало с самого начала в разговорах, возможно, с самым близким человеком; вот почему и разорвалось между ними кольцо притяжения, сатурново кольцо! Не разорвалось, начало вертеться медленнее и, несмотря на затраченные усилия, остановилось совсем.
    С этим человеком другой казаться ты уже не сможешь. Он слишком хорошо изучил твои ошибки.Ошибки всегда помнятся лучше добрых дел. Ступай дальше, но не смей повторяться. Молодая привлекательная женщна сунула письмо под дверь талантливому и известному в элитных кругах художнику. Ушла. Как всегда в таких случаях, чувствуя себя свободной.
    Он же находился далеко.

***
ОПОЗДАВШЕЕ ПИСЬМО
    Я ухожу от тебя. Всё, что ты хотел бы мне сказать, забудешь или не успеешь. Зачем нам  привязываться друг к другу, раз судьбы всё равно разные? Оставь свои слишком уж логичные разговоры об устройстве будущей жизни с производством замечательного   потомства. Будто издеваешься надо мной. На прежнего тебя это не похоже. Значит только я виновата, что совместная жизнь наша не удалась. Или же ты не издеваешься, а я действительно настолько смогла изменить тебя. Но не говори, что это так. Иначе мне придется признать, что из-за моей боязни потерять внимание любимого человека ты лишился не только вдохновения,но и того, что создавало его - творческого отчаяния. 
    Конечно, после нашего разрыва у тебя всё наладится: найдешь ту, что не будт мешать тебе, а только тихонько готовить ужин. К старости, притерев свои привычки друг к другу,успокоившись и состоявшись, может и станете одним целым.
    Разговоры о будущем, творческая пустая болтовня, рисунки, странные выходки. Раньше твоя лиричность была слишком хороша. Твоя обезбашенность меня  привлекала. Часто раздражала тем, что сама я достичь подобной легкости никогда не смогу. Ты был прав, говоря, что человеческие отношения - слишком уже грубая вещь, чтоб совмещать с поэзией реальную жизнь.Ты не выстраивал жизнь, я это сделала вместо тебя и разрушила стекляный дом, в котором  поэзия обитала.
    Я виновата и в том, что стащила тебя в "мир наш грешный", заставила обратить внимание на мелочи, которые устранить могла бы и сама. Слишком много сил заняли они у тебя, отвлекли от самого важного.
    Все. Извинения свои я принесла.Хотя они мало что могут исправить.
    Город велик, и мы вряд ли сможем случайно столкнуться друг с другом.
    Как ни тяжело мне принимать это решение, тянуть дальше с разрывом ещё тяжелей.

****
    Нужно ли говорить, что ее письмо долго лежало  под дверью закрытой комнаты? Зачем говорить о том, что нашел его уже новый хозяин? Лучше не вспоминать, как отдал он бесполезную бумажку детям, и они играли в "аптечку" обрывками его. Как превратились в пепел листочки в грязных детских руках. И дети, в поисках новых "рецептиков" открыли старую подшивку дневников и писем…   

****
   
    Почему все произошло именно так? Многие скажут: " Знаем. Слишком увлекся человек своими фантазиями, вот и результат". Или же иначе скажут: " Знаем, вы тут в начале что-то о Сенькиной шапке намекали. Украл ее герой и понял, что герой он - не главный". Но что ошибкой его стало? Он так этого и не разобрал. Торопился поведать всему миру о своей исключительности, а о самом творчестве, конечно же, забыл. Поведал. Желание исполнено. Но только дух творчества этого не потерпел. Исчез.