МИНИРОМАН.
Всем, стоящим в многовековой очереди за просветлением, посвящается.
И тогда познал я изреченную истину: с глаз долой – из сердца вон! И стало сердцу моему неприютно.
Многомильное пространство отделило меня, но не оградило. Восходит солнце, проливаются дожди, зреют плоды и травы, реют стяги, блеют козы, парят козявки. Так устроен бесприютный рай. Сюда не летят самолеты: привет мальчишу!, не идут поезда, не доходят бумажные и электронные письма, и даже простые скромные смс-шифровки : мол, я с тобой, мой забытый друг. Если и прорывается что-то сквозь завесу, то в искаженно-кастрированном виде, не доносящем посыл души…
Из послания к братьям по разуму.
Глава просто первая.
Думаете все так просто? Фиг вам! Все гораздо проще!
У Карла была жена и дети, двое или трое, не принципиально. Дети уже выросли, учились в каких-то престижных заведениях, в доме постоянно клубилась юная толпа, и вычленить из нее своих не представлялось возможным. Можно, конечно, посмотреть детские фотоальбомы, но как-то привязать младенческие изображения к современности трудновато.
Юнцы, приходящие в дом, все, как на подбор, были зубасты, глазасты, очень сильно умны, с ноутбуками и электрогитарами наперевес, со своей четко озвученной позицией: хочу море бобла! Расшифровывалось это так: мозги нам на то и дадены, чтобы ими пользоваться, а остальное купим. Хорошие ребятишки, любящие учиться, непьющие и некурящие, в отличие от родительского поколения, максимально занятые добрыми делами на благо самих себя.
Жена постоянно что-то писала - читала, рисовала - лепила, варила - кормила, то есть была Мастером Параллельных Дел, как многие женщины. В реальной жизни она пользовалась банальными постулатами “всё гениальное - просто” и “всё лучшее – детям”. Она не любила сложностей и любила детей.
Возникший в самом начале, с чадами и домочадцами, Карл – вовсе не главное действующее лицо повествования, в котором, поверьте мне, нет ничего конкретного. Все общо. Все как у всех. Все старо, как мир. Так о чем же речь? Как раз о том, что бывает разным и необщим – о Картинах Мира. А Карл, по складу ума и характера, с детства, даже с младенчества, был собирателем и коллекционером разнообразных Картин Мира.
Это занятие не имело отношения к его действующей профессии, семье, месту проживания и образу жизни. На самом деле он знал, сколько не коллекционируй, к цельности не приблизишься, потому что Картин Мира ровно столько, сколько людей в этом мире, и каждый день появляются новые, а часть старых уходит безвозвратно. Можно что-то сохранить, но частично, фрагментарно. Так что коллекция Карла была собранием вариаций, отражений, преломлений, иногда в ней попадались относительно цельные перлы.
Занятие это увлекательное, не надоедающее, иногда опасное, но не смертельно, совсем не приносящее денег, а иногда даже и отнимающее. Однажды Карл целую неделю рассматривал с одним физиком видение физиковой реальности через теорию торсионных полей. И все это под водочку. Следующую неделю собственная реальность пыталась пробиться через жуткую головную боль, но безуспешно. Торсионные поля препятствовали.
Жена сочувствовала, кормила горячим супом, даже предлагала опохмелиться, но помочь ничем не могла. И тогда она решила, что нужна интрига, спасительная, разбивающая вдребезги предыдущую ситуацию. Да, немаловажная деталь, жену Карла звали, разумеется, Клара. И она, как водится, украла, вернее, спрятала музыкальный инструмент мужа. Но не кларнет. По профессии Карл был музыкант и играл на саксофоне. Клара спрятала саксофон в чемодан и убрала в кладовку. Когда муж хватился пропажи, чемодан незамедлительно был извлечен. Но кларнета, пардон, саксофона в нем не было! В чемодане лежала Кларина шкатулка, в которой хранились доставшиеся от бабушки полудрагоценности, в том числе кораллы.
Вот на этом месте должны бы закипеть и забурлить страсти, но, увы – в семье весь темперамент достался младшим детям-близнецам, а они были в отъезде. Чемодан водрузили на место. Карл достал второй инструмент и ушел на работу. Интрига умерла в зародыше, вернее, затаилась не получив развития. Но все еще впереди.
А где перед? И почему – впереди? Может, погрузиться в воспоминания – и что-то выплывет, сфокусируется, примет очертания и прояснит. Нет, девизом этой семьи является существование в настоящем моменте времени, со всеми его проблемами и непонятностями, даст Бог, и в следующий момент все встанет на свои места. Только вот вопрос, где они – те места в настоящем моменте. А события развиваются и нагромождаются, моменты стремительно исчезают, погребая под собой разгадку. И не детектив вовсе, не интрига, а просто, как всегда – ничего конкретного!
На рассвете Карлу снились чужие Картины Мира… Вот Кряпус отбивается изо всех сил. Справа наседают Голубые в Беретах, слева - Красные в Шапочках. Кряпусу – гурману и балетоману -не хочется драться, а хочется в Гранд Опера, а потом в ландо – и к любимой…
Просыпаясь, Карл с восторгом ощущал себя полновластным владельцем Картин. Пребывание в этом состоянии быстро рассеивалось, но крошечное оставшееся подталкивало к дальнейшему расширению коллекции и гнало к новым приключениям. Так Карла вынесло на Матадора.
Матадор не имел никакого отношения к корриде и Испании, он там и не бывал никогда. Был он простым гениальным программистом, совсем не фанатичным, как принято их, программистов, нынче воспринимать. На мир Матадор смотрел реально-снисходительно, всяческую мистику отрицал, в беседах на темы эзотерические применял математические выкладки, физические формулы и свои энциклопедические знания во всех областях. Не жалея оппонетов, говорил, говорил, чертил на подвернувшихся бумажках схемы, и в конце концов убеждал самого себя в своей правоте. Собеседники тоже не выдерживали напора, сдавались. За этот напор и звался он Матадором. И вдруг ему стали сниться Притчи.
Притча про Эзотерического Мальчика.
Жили-были двое. Жили давно и в согласии, а детей у них все не было и не было. Как позже выяснилось, и быть не могло, потому как оба-два были мужского пола. Но речь не о них. В то же самое время в одной совершенно нормальной семье родился Эзотерический Мальчик. Напрашивается вопрос, почему эзотерический? А вот посмотрит на него кто, и видит, что-то мальчик знает, но молчит. То есть хранит Тайное Знание. Так мальчик и рос. Больше молчал, чем говорил. Говорил он, как правило, вещи обыкновенные, но все вокруг чувствовали , что он что-то знает. Так он рос, рос, и вырос почти два метра ростом. А когда сам начал подозревать в себе Тайное Знание, ушел из дому. И понес он это подозрительное знание в мир. Молча. Путем прямой передачи.
Глава следующая, еще более неконкретная.
Для ищущего главное - не потеряться.
Лет пятнадцать как начались смутные времена повального увлечения народных масс экстрасенсами, шаманами, гуру и прочими просветленными учителями, пытающимися донести до этих самых масс как оно на самом деле.
Народ верил, что вот так оно!, и вставал на Путь, и шел, шел, шел… только со временем осознавая, что идет – куда послали, точненько по адресу. Ладно, если просто кончались денежки, припасенные на подобные тусняки и занять уже не у кого – у всех подобных кончились. А ведь иные и дальше шли, в дурку например, или с крыши сигали, это уж кто насколько просветлился.
Но время-то не стоит на месте. Время лечит. Разъясняет и проясняет. Предлагает новые проблемы и решения старых. Что-то стирает, а что –то делает более ярким и выпуклым. И вот она новая задачка – как бы на этих выпуклостях не зациклиться! По этому поводу у Клары чудное лекарство припасено, на все случаи жизни – Вы думаете, что все так просто? Так вы ошибаетесь. Все гораздо проще!
Вот вам и один из эзотерических законов – Все равно всему. И резюме для мужчин – прислушивайтесь к женскому лепету!
Но куда там! Мы сами с усами. И с бородами. И со своими собственными любимыми тараканами. Опять же – правильно! У каждого своя картина мира, у кого рассвет над Карадагом, а у кого натюрморт с селедочкой. И каждый по-своему прав.
Уж кто-кто, а Карл-то это знал, он мог каждую картинку как свою почувствовать, понять и принять, да так, что обратно возвращать не хотелось. Хотя не всегда. Помнится, когда Карл впервые попал к япикам, он остолбенел! Все они были такие гладенькие, целенькие, так сосредоточенно держались за блестящие штучки и так гордились своими разноцветными штанишками, что все это напоминало какую-то внеземную цивилизацию.
Мурылики его в свое время тоже потрясли, но у них все было ближе к земному, зеленому, животному, да и слезу вышибало совсем человеческую. Надавили мурылики ему на психику, и птичку было жалко, и их бестолковых, уже не владеющих ситуацией. Там картина мира стала уже общественной, почти идеологической, когда не до себя и ,тем более, не до своих близких. От таких картинок Карл старался максимально отстраняться, хотя в коллекции оставлял, чего уж греха таить.
…плавно и нестрашно Карл падал в бездну. Казалось, что секунды растянулись в вечность, а верх и низ поменялись местами. Мимо проплывали тени мыслей и души облаков, полузнакомые маски и ржавые тазики, набитые свеженаметанной икрой. Теплый воздух по спирали уходил вверх, а вниз опускался цветными слоями. Вот плотненький голубой, тепленький красный, от зеленого щекотно, а от желтого смешно…
Карл проснулся от щекотки – из зеленого слоя. За окном начиналась поздняя весна с веточками и травкой.
Глава, следующая за предыдущей.
Не надо иметь друзей, надо с ними дружить.
Друзья у Карла и Клары образовались из разных временных слоев жизни. С Бородулем они еще в детский садик вместе ходили, честно делились друг с другом деревянным автоматом, добавочной котлетой и подзатыльниками от Мариванны за шкодливость и необузданность.
Вдрабаданский появился в начальной школе, эпизодически пропадал и вновь возникал, уже во взрослой жизни – то из Парижа, то из Мадрида.
Боря Брют нашелся на одной из эзотерических тусовок лет пятнадцать назад, и с тех пор присутствовал в жизни Карла в нужное время и в нужных местах.
Борина боевая подруга Мила Леф, как правило, появлялась вместе с ним и корректировала действительность.
Были еще институтские - Сидоровы, Кларина подруга - художница Анна Ли, другие ее подруги, друзья детей, друзья друзей и прочие дружеские привязанности.
В итоге – в доме толпились и клубились, перемешивались картины мира и возникали новые, в общем – жизнь продолжалась…
Но, где же саксофон ? Да и не все ли равно? Что нам какой-то конкретный саксофон на фоне всеобщего поиска смысла жизни и буйного желания просветлеть. В общем, в очередные выходные от родных, близких и всей дружественной тусовки Карл решил сбежать на дачу. Ну, дача – это громко сказано. Вечно достраиваемое, перестраиваемое, плохо пригодное для жилья место. Так это – для жилья, а пару дней перекантоваться на свежем воздухе, в тишине, пусть без супа и с комарами. Зато можно разложить по полочкам в голове все новые мысли и картинки, чем-то полюбоваться еще раз, а что-то убрать подальше и не вспоминать никогда.
Пробираясь вдоль ветхого заборчика к своему ,,загородному имению,, Карл увидел около калитки машину Вдрабаданского и стоящих около нее Сидоровых. Вот и отдохнул от друзей! Шумная мадам Сидорова относилась к категории ,,страшных женщин не бывает, бывают ужас до чего красивые,, и в больших дозах была труднопереносима.
Сам Сидоров был тих и безропотен, но имел склонность к длительным застольям с большим количеством алкоголя.
Да, перспективы на ближайшие несколько часов не радовали. Но тут подошел Вдрабаданский и ситуация прояснилась. Оказалось, что они ехали к кому-то неподалеку на пикничок и по дороге заскочили наудачу – забрать Карла с семейством, если те на даче.
Вдрабаданский, единственный в их компании, был идейным трезвенником, прагматиком и трудоголиком. Работал он, в основном, головой - экономистом, а на любом отдыхе чего-нибудь починял, ну хобби у него такое – ни секунды без дела! Изредка наезжал в Индию или Непал, поискать смысла жизни, а не найдя, на том и успокаивался, продолжая жить в привычном ритме.
Таким образом все недоразумения разрешились, друзья поехали дальше, а Карл лег в гамак, висящий между двумя старыми яблонями.
Глава предпоследняя.
Кто бы мог подумать! Оказывается, противоположный пол - это потолок.
- Мань, ты что, обиделась?
- Не, Вань, я за лопатой.
Карла разбудил диалог соседей, внезапно объявившихся на смежном участке. Соседи у него были хозяйственные, каждый миллиметр своего участка ежегодно засаживали овощами и трепетно их выращивали, осенью все собирали-прибирали-увозили. Карл не завидовал, а Клара сажала укропчик. Зимой же довольствовались магазинной картошкой. И все были счастливы. А что же было сегодня во сне?
… в Королевстве произошла история, заинтриговавшая народ. Как ни прискорбно, но пришлось констатировать: кораллы украл Карл! Как решать проблему?, ведь Карл - король, он неприкасаем. Распространялись противоречивые версии. Королева рыдала, рать вооружалась, вороны каркали, ручьи журчали, грачи кричали, гром гремел, народ роптал, трубили трубы и росли рога…
Что это было? Параллельная реальность? Вести из прошлой жизни? Карл у Клары… А, вон в чем дело – саксофон! Но опять – ничего конкретного! Куда же он задевался? У второго звук не тот. Карл поежился, поздно и холодновато стало, пора в дом. Отпер дверь на веранду, увидел кучу привезенных на прошлой неделе и еще не разобранных вещей и среди них тот самый чемодан. Автоматически выдернул его из кучи и открыл…
Всю ночь с веранды в сторону соседского участка текли звуки саксофона. Карл наслаждался игрой, импровизировал, радовался – какой он умный, он все понял! Все встало на свои места, все разложилось по полочкам.
Нет никакой дурной мистики! Просто близнецам все покупали в двойном экземпляре – и чемоданов тоже было два.
Кончилась ночь, кончилась музыка. В гамаке, завернувшись в старое ватное одеяло, спал Карл, и ему снились чьи-то Картины Мира.
Глава последняя.
Активное неприятие любой традиции – столь же очевидная глупость, как и слепая приверженность ей.
Правильное всегда посередине.