В один из тех летних вечеров, когда небесный свод окрашивается в рыжие и розовые краски, я сидела на незастекленной деревянной веранде, листая одну занимательную книжку. Лишь иногда я посматривала на открывающийся мне вид: в метрах ста от дома, чуть издавая приятный шум, море ласково целовало берег. Мне приходилось щуриться из-за нежного света заката. Ветерок с моря играл с моими волосами, заставляет кожу покрываться мурашками. И все же у моря есть душа.
Сквозь зеленые кустарники, за меняющие мне забор, я заметила черную фигуру, плавно скользившую по тротуару. Гостей я не ждала, поэтому немного удивилась.
Через минуту черная фигура предстала моим глазам высоким мужчиной. Прямая спина и чуть поднятый подбородок говорили о уверенности в себе, которая только украшает любого мужчину. Одет он был странно, но эта странность меня привлекала: высокий цилиндр, черный сюртук, брюки в тон, лакированные туфли и трость серебряным наконечником -- все, что я смогла разглядеть. Одна рука его была в кармане, а другая -- на трости.
Он недолго простоял спиной ко мне, явно любуясь морем, потом повернулся, и, увидев меня, сделал рукой жест, который можно понять как "о, вы то мне и нужны", и быстрыми шагами направился к веранде.
— Добрый вечер, леди,— с отдышкой произнес незнакомец. — Простите, что нарушаю ваше уединение, но мне срочно требуется ваша помощь.
Немного удивившись, я ответила:
— Присаживайтесь, угощайтесь чаем и расскажите, что стряслось.
— Благодарю.
Он сел, небрежно откинув сюртук, и принялся рассказывать:
— Понимаете, я прогуливался по набережной с моей собачкой, и вот уже пол часа, как ее не видел. Может, она пробегала мимо вас? Маленькая, рыжая, красный ошейник.
— Да, кажется, я ее видела... Так вон же она, спит около гамака!
Он поспешно обернулся и увидел ее.
— О, слава Богу, она нашлась! — повернувшись ко мне, он продолжил, — спасибо вам большое!
Незнакомец собирался уходить, но я его остановила.
— Вы не допили свой чай. Может посидите немного?
— С вашего позволения.
Незнакомец откинулся на спинку кресла, повернув ко мне лицо. Черты его были резки, скулы четко выражены, глаза на выкате сверкали, а губы являлись тонкой полоской. Черная как смоль борода делала и без того бледное лицо еще белее.
— А что вы читаете? — он кинул взгляд на раскрытую книгу. — Белинский?
— Да, могу сказать, его статьи весьма интересные.
И здесь он начал говорить. Он говорил много, но ничего в его речи не являлось лишним. Тема выливалась из темы, мысль из мысли. Как приятен был его слог! Как дерзко он говорил, и эта дерзость являлась цепляющим моментом в его речи.
Он говорил на самые разные темы, даже связал физику с психологией:
— Предположим, что М1 - сумма положительных моментов в жизни человека, а М2 - сумма отрицательных, тогда мы можем вывести теорему о равновесии тела физического: если М1=М2, то тело физическое находится в равновесии. Даже когда М1 преобладает над М2, тело все еще будет находиться в равновесии, потому что счастливое опьянение не сбивает с ног.
Тут подбежала собачка и облизала его туфли.
— Проснулась! — он погладил ее, а потом обратился ко мне — ну, мы пойдем. Уже солнце зашло. Спасибо за вкусный чай, и всего доброго!
Он встал, отряхнул рукава и, немного откинувшись назад, зашагал спокойным шагом в сторону моря.
Через минуту его уже не было видно. Порыв ветра пролистал страницы раскрытой книги. Когда я спохватилась закрывать ее, мой взгляд остановился на портрете Белинского. И каково было мое удивление, когда с картинки на меня смотрел незнакомец, хваливший мой чай несколько минут назад!