33
Вслед машине разразилась пальба. Спустя метров сто из территории Академии выехало несколько автомобилей с гендалами и Пиджаками. Началась погоня. Перестрелка. Сквозь затуманившееся сознание в Настиной голове отдавались звуки выстрелов Андрея. В ушах звенело. Внезапно свет из окна вспыхнул ярко-оранжевым огнем. Машину встряхнуло. Девушка приподнялась и осмотрелась. Академия пылала, пламя захватывало ее. Повсюду был искореженный металл и обломки стен. Раздался сильный взрыв. Еще один. Затем еще шесть, последний из которых был самым разрушительным.
- В Академии была взрывчатка? – раздался голос сидящего рядом парня.
В ответ Андрей лишь повернулся к нему и, сузив глаза, перевел их на бушующее вдали пламя. Его глаза в этот момент приобрели какой-то ядовитый оттенок. Чем дальше они ехали, тем быстрее становилась скорость. Гендалы все еще преследовали их. Выстрел – и водитель убит. Они не успели перехватить управление и улетели в кювет. Вторая машина гендалов, преследовавших беглецов, находилась на значительном расстоянии. 334 смог на некоторое время оторваться. Огромная скорость стала возвращать Насте контроль над своим рассудком. Все происходило настолько быстро, что она едва успевала осознать, что происходит, а что уже позади. Открытое окно со стороны Андрея впускало внутрь резкий, бьющий по лицу поток воздуха. Его жилистая рука сжимала автомат, а другой он придерживался за окно. Ветер заставлял волосы Насти взлетать к потолку. Чтобы хоть немного успокоиться, она решила осмотреться. Напротив лежал молодой человек, его лицо и нога были все в крови. Рядом сидел еще один парень и смотрел в окно. Он совсем молод, ему лет пятнадцать, хоть и выглядит он значительно старше. Впрочем, лишь единицы, воспитанные в Академии, выглядели на свой возраст. У всех остальных жестокость и пережитое лишними годами отпечатались на лицах. На груди у парня поблескивал форменный значок, его номер. 509…это же пятое подразделение, которое тренировал Андрей.
Воспользовавшись моментом, когда нет явной опасности, Андрей вновь обернулся.
- Настя, познакомься, это Дима, - сказал он, указывая на 509, - А это Глеб.
Дима кивнул, а Глеб, до этого момента не проявлявший признаки жизни, поднял руку.
- Мы постараемся уехать как можно дальше, - перекрикивая шум мотора, обратился ко всем Женя.
- И что дальше? – удивленно спросила Настя.
Андрей с Женей переглянулись и рассмеялись. Ответ был понятен только им. Они и сейчас ехали вслепую. Догадка пробежала морозом по коже, Настя вздрогнула.
- Мы едем навстречу свободе! – прокричал Женя, и живая мимика разрезала его лицо.
Они ехали два дня. Все, кто был в этой машине, стали словно одним целым. Достаточно было слова или взгляда, чтобы понять друг друга. Глебу стало чуть лучше. Они ехали в неизвестность. Никто не знал, чем все это может кончиться. То будущее, которое каждый из них по-своему представлял для себя, все еще оставалось за дверью, хоть замок и был снят. Академия разрушена. Если Пиджаки и найдут их, то некуда будет вернуть. Только смерть вернула бы долг Академии.
На горизонте показалась машина. Гендалы. Началась перестрелка.
- Сиди здесь и не высовывайся! – резко сказал Женя, обращаясь к Насте.
Внутри все сжалось. Гендалы здесь для того, чтобы убить их всех, они уже никому не нужны. Хотя…оставшиеся в живых Пиджаки с удовольствием заполучили бы изувеченных, но еще дышащих восставших. Настя со всей силы зажмурилась. Вдруг все стихло. Мгновение казалось вечным, и самым страшным было выйти из машины, чтобы узнать исход. Чернело в глазах, дрожали руки. Настя с трудом открыла покореженную дверь. Сильный ветер подхватил легкую ткань ее изорванного платья. Через сотни километров от этого места в последнем вздохе угасала сама сущность Академии, она металась во всех тех муках, которыми щедро одарила своих воспитанников. Тысяча судеб была вкорне сломлена. Ее след останется в душе навсегда, ничто и никогда не сможет даже частично стереть из памяти неугасимые моменты, избавиться от невидимого клейма. В разрушенных корпусах, превратившихся из некогда строжайше упорядоченной системы, теперь была гробовая тишина. Лишь иногда обваливались фрагменты стен. Все это место, насквозь пропитанное кровью, теперь платило тем же. Но тем мрачнее выглядело все это, когда ветер, сдувая дымок с тлеющей свечи жизни Академии, выносил из обваленных помещений обрывки прошлого. Это были те самые фотографии, сделанные во время ярмарки. На них сплошь счастливые лица, но в каждом есть нечто такое…Это и есть дух Академии. Многие из тех, кто улыбался с фото, уже никогда не проснутся. Их тела вперемешку с телами Пиджаков и гендалов беспорядочно лежат среди груды кирпичей. Они так и не смогли воспользоваться шансом начать новую жизнь. Но кто знает, смогли бы они начать ее? С детства привыкшие к столь жестким условиям. Разве это возможно – зажить спокойной жизнью, храня в себе все это? Ветер подхватил еще одно фото, истлевшее почти наполовину. На нем – лицо молодого человека. Его глаза вкрадчиво смотрят из-под тяжелых надбровных дуг. Это Игорь. Никто не узнает, как сложилась бы в дальнейшем судьба тех, кто навсегда остался в самом сердце Академии и отдал ей свои имя и жизнь. Она не отпустила их. А те, кто смог вырваться…задумывались ли они о том, что собираются делать, когда все закончится? Обрушившаяся свобода может камнем потянуть на дно тех, кто привык жить в постоянном режиме действий, решающих самый главный вопрос. Наибольшая власть – жизнь другого человека. Выйдя из Академии, которая, как казалось, способна забрать разум и волю любого, можно сойти с ума.
34
Облако пыли окутало все. Невозможно что-либо разглядеть. Худшие подозрение вонзились в самое сердце. Десять секунд, двадцать. Все та же тишина. Наконец, статичное молчание рассекла мужская фигура. Если это гендал, все то, через что они смогли пройти, было зря. Превозмогая страх, Настя твердо осталась стоять на своем месте. Все происходило будто в замедленном действии. И вот показалась графитовая форма. Это Дима.
Настя закрыла глаза и упала на колени. Дыхание останавливалось. Через секунду появился Женя. Все рассеялось. Взору открылись несколько трупов. Где остальные? Дверь машины гендалов открылась, и оттуда вышел Андрей, вытаскивая их оружие.
- Нам нельзя больше идти вместе, - разрушил тишину Женя, - Это слишком опасно. Мы поедем на их машине. Сколько хватит бензина.
Женя сосредоточенно посмотрел на Андрея, он отвел взгляд.
- До последнего. И заживем. За Глеба. За всех наших! – сказал Женя, сорвавшись, его голос дрожал, - Андрей!
В глазах Андрея все застыло. Он не мог пошевелиться.
- Мы еще встретимся? – спросила Настя, встав на ноги.
Женя улыбнулся, словно ждал этого вопроса. Его лицо озарили прежние мимические морщинки. Он ответил, но в голосе чувствовалась боль, несмотря на видимые попытки держать чувства под контролем:
- Мы все обязательно увидимся. Там, где договаривались. Ты помнишь? Там соберутся все наши. Через полгода после первой встречи будет вторая. Если вдруг кто-нибудь…не смог прийти.
Андрей без слов подошел к нему. В этом прощании, грозившем стать последним, в полную силу отразилась их дружба. Давно друг для друга они стали братьями. Было больно смотреть.
- Встретимся, - твердо сказал Андрей, прислонившись лбом ко лбу Жени.
Все начали прощаться.
- Не забывай, - подмигнул Женя Насте, улыбнувшись своей исключительной лучезарной широкой улыбкой.
Сердце разрывалось на части у всех, когда они расселись по машинам. Женя с Димой, а Андрей с Настей. Настя вспомнила про 407 – Вову, который затерялся во всеобщем хаосе после того, как ушел к складу оружия. Не она одна думала о нем, Андрея не покидало чувство, что он жив.
Уйдя в собственные мысли, Настя так и не заметила, что Андрей порой держится за бок, как напрягаются жилы на его шее и белеют пальцы.