На следующий день я позвонила Белле. Она сказала, что знакомых среди магов у нее немного, но кого-нибудь она мне подыщет.
Через неделю она принесла около десяти адресов и даже взялась вместе со мной наносить визиты.
Адресаты оказались совершенно разными: мужчины и женщины, молодые и старые, бедные и богатые. Одни ютились в вонючих однокомнатных квартирках, другие снимали комфортные офисы. Но результат был всегда один и тот же. Ничего не знаем, помочь ничем не можем. Попалась, правда, парочка шарлатанов, которые утверждали, что меня сглазили и они исцелят меня, но… Когда мы вышли от восьмого мага, я отчаялась.
– Надоело. Пойду заказывать себе место на кладбище.
– Глупая какая! – ужаснулась Белла. – У тебя еще почти полгода. Иногда бывает, какая-нибудь сумасшедшая цыганка оказывается талантливее доктора наук.
Сумасшедшая цыганка! О чем мне напоминают эти слова? Цыганка... Мое проклятье... Сумасшедшая... Ну, конечно! Когда в тот злополучный день, с которого все началось, я возвращалась домой, в троллейбусе ко мне пристала пьяная старуха…Да, да, «потом будешь искать меня...» Я ехала тогда с вокзала, значит, троллейбус был пятый. Начнем с этого. Я рассказала о своей идее Белле. И мы поехали кататься на пятых троллейбусах. Глупо, конечно, но что поделаешь, лучших мыслей у нас не было, не сидеть же, сложа руки. А я почему-то свято верила, что именно эта старуха поможет мне… И вот, когда мы в четвертый раз проезжали вокзал, я услышала хриплое дыхание у самого уха и, обернувшись, увидела цыганку. Она была настолько пьяна, что еле держалась на ногах.
– А... Ищешь? – проговорила она. – Ну что, проклятьице-то давит, а?
На следующей остановке мы вынесли цыганку из троллейбуса, притащили ее в парк. А когда старуха, наконец, оказалась на скамейке, она громко и протяжно захрапела.
– Да... – констатировала Белла, – сомневаюсь, что она поможет нам.
– Надо сходить за минералкой, – предложила я.
Часа через два цыганка пришла в чувства, но это стоило нам с Беллой невероятных усилий. Да и «пришла в чувства» – сказано слишком громко. Она просто перестала храпеть, открыла глаза и молча таращилась на нас.
– А сестричка-то ни о чем не догадывается, – сказала вдруг она неожиданно твердо. – В голове ветер гуляет. А петелька на шее затягивается понемногу.
– Что? Причем здесь сестричка? Моя Настя?!
– Да нет же...
– А кто?
– Ну, та, другая, которую ищешь.
– Значит, я ищу женщину?
Старуха засмеялась.
– Сестричка-то там... Ха-ха-ха! Уж не знаю, как ты ее оттуда достанешь.
– Откуда?
– Откуда, откуда! Оттуда... Ха-ха-ха! Ты здесь, а она там!
– Никогда не слышала ничего смешнее! Но только объясните, пожалуйста, в чем весь юмор. У меня с этим, видите ли, проблемы.
– Уж я тебе все разъясню. Ты здесь, а она – там! Только дальше не знаю.
Она замолчала. Я вытерла с лица пот.
– Ну, говорите, говорите!
– Да что говорить-то? Все сказала.
Мы с Беллой разинули рты. Вдруг Белла схватила старуху за плечи и принялась трясти.
– А ну говори, гадюка старая! Мы тут с ней бьемся-бьемся, а ей смешно! Развлекается она, видите ли! Говори!
– Да что ж говорить-то? – повторила цыганка, на этот раз виновато. – В Иванов день она прокляла, в Иванов день и расплата. Но она-то была тогда же бессильная, значит, снять будет легко. Любой дурак снимет. Только надо, чтобы они обе вместе были. А как же им, если одна здесь, другая – там? Я не знаю.
– Где это – здесь, там?
– Да что ж непонятного? Здесь, там. Как же еще сказать? Не знаю.
– Ну, хорошо, а что Инге делать? Посоветуй хоть что-нибудь.
– Да вот же у меня жабьи глазки! Специально для тебя заговаривала.
– Какие еще глазки?
Меня передернуло.
– Да вот они! Крупные, как на подбор.
Старуха мне протянула какой-то мешочек.
– Бери!
Но я боялась. Меня и так тошнило. Уроню еще, не дай Бог, мешочек, глазки и растекутся, как мне их потом собирать! Мешочек взяла Белла...
– Смотри, Инга, совсем ничего страшного, – ликовала она. – В мешочке просто какие-то камушки.
– Конечно, это глазки окаменели.
– Нет там никаких глазок. Просто такое название. Тебя же не тошнит от анютиных глазок?
– Анютины лучше, чем жабьи, – слабо возразила я. – Ну и что мне с ними делать?
– Ты их клади на ночь под подушку. Они будут глядеть; что увидят, все будут тебе показывать. А ты утром говори им спасибо, мешочек развязывай и по одному камушку выкидывай. Их там всего семь. Береги их. Когда последний камушек выкинешь, мешочек на перекресток отнеси и тоже спасибо скажи камушкам и мне. Вот так. Ну, деньги-то давай.
Я достала все, что было у меня в кошельке и, не глядя, отдала старухе. Она жадно схватила деньги, поднялась и быстро заковыляла прочь. Но потом остановилась и обернулась.
– Если что еще надо, ты сюда приходи, когда стемнеет. А уж я приду...