Райнер Мария Рильке:
ЕДИНОРОГ
Святой прервал молитву – замер, нем:
Слова отпали, как с солдата шлем.
К нему шел белый зверь с глазами лани
Похищенной, в испуге и с мольбой,
Бесшумно, как бывает лишь в преданье.
И в равновесье легком белизной
Мерцали из-под шкуры кости ног,
Едва просвечиваясь, как в тумане.
На лбу спокойно, в благостном сиянье,
Как башня в лунном свете, вырос рог
И с каждым шагом чуть-чуть подрастал.
Вкруг пасти серо-розовый пушок,
Чуть всклоченный, неясно отражал
Зубов сверкание, светлей чуток.
А ноздри раздувались, что-то чуя.
Взгляд вдаль скользил, предметы все минуя,
Замкнувши древних саг круг голубой,
Где образы всплывали чередой.
***
Das Einhorn
Der Heilige hob das Haupt, und das Gebet
fiel wie ein Helm zur;ck von seinem Haupte:
denn lautlos nahte sich das nie geglaubte,
das wei;e Tier, das wie eine geraubte
‚h;lflose Hindin‘ mit den Augen fleht.
Der Beine elfenbeinernes Gestell
bewegte sich in leichten Gleichgewichten,
ein wei;er Glanz glitt selig durch das Fell,
und auf der Tierstirn, auf der stillen, lichten,
stand wie ein Turm im Mond, das Horn so hell,
und jeder Schritt geschah, es aufzurichten.
Das Maul mit seinem rosagrauen Flaum
war leicht gerafft, so dass ein wenig Wei;
(wei;er als alles) von den Z;hnen gl;nzte;
die N;stern nahmen auf und lechzten leis.
Doch seine Blicke, die kein Ding begrenzte,
warfen sich Bilder in den Raum
und schlossen einen blauen Sagenkreis.
Rainer Maria Rilke
***
Ниже переводы, который мне удалось найти для сравнения. В оригинале молитва святого сравнивается со шлемом – это защита, которой единорог святого своим видом лишил.
Перевод К. П. Богатырева
Единорог
Святой поднялся, обронив куски
молитв, разбившихся о созерцанье:
к нему шел вырвавшийся из преданья
белесый зверь с глазами, как у лани
украденной, и полными тоски.
В непринужденном равновесьи ног
мерцала белизна слоновой кости,
и белый блеск, скользя, по шерсти тек,
а на зверином лбу, как на помосте,
снял, как башня в лунном свете, рог
и с каждым шагом выпрямлялся в росте.
Пасть с серовато-розовым пушком
слегка подсвечивалась белизной
зубов, обозначавшихся все резче.
И ноздри жадно впитывали зной.
Но взгляда не задерживали вещи —
он образы метал кругом,
замкнув весь цикл преданий голубой.
***
Перевод Владимира Летучего:
ЕДИНОРОГ
1907
Отшельник поднял голову - и ниц,
как шлем, молитва с головы упала:
шел зверь, чья шерсть немыслимо сияла,
и, как у олененка, залегала
мольба в бездонности его глазниц.
Тяжеловесен, коротконог,
он выплыл и, казалось, покаянно
от своего сиянья изнемог;
как башня лунным светом осиянна,
на лбу пологом возвышался рог
и на ходу покачивался странно.
Чуть вздернутые губы облегал
пушок голубоватый и упруг
был блеск зубов, когда они блистали;
и ноздри всасывали мягкий звук.
Но взор его, бездонный, как в зерцале,
из дали в даль видения метал
и замыкал земных преданий круг.