Витек зашел в туалет, бросил бесформенную сумку на пол. Выкрутил краны, зашумела вода, он стал тщательно мылить руки, которые от изрядного количества растертого графита стали серыми. Лучшим способом провести урок ОБЖ для Витька было прогулять его, но когда так или иначе это не удавалось, он рисовал. Развалившись на стуле, закинув ногу на ногу, рисовал в тетради по ОБЖ недостроенные, разрушенные дома, песчаные бури, широко распахнутые от ужаса, все в полопавшихся сосудах, глаза. Он втыкал в уши наушники и, прибавляя громкость до максимума, расслаблял руку. Потом она уже рисовала сама, это было похоже отчасти на медитацию отчасти на наркотическое опьянение.
Открылась дверь. Вошел его друг, Олег. Он был на год старше и уже готовился к ЕГЭ, поэтому видеться они стали реже. Не было возможности из-за разных смен, а на тусовках общих знакомых он не появлялся. Говорил, что теперь уже не до того. Витьку в такие моменты становилось необъяснимо обидно.
- Привет, Вить! – поздоровался Олег бодро – Что, сегодня собираетесь у Кутиной? Я слышал, хотели что-то отмечать.
- Да не то чтобы отмечать… - Витек закрыл кран и стал встряхивать руками, брызги от которых разлетались во все стороны – А так, просто. Валик обещал достать траву, попробовать, ну Кутина и предложила у нее собраться. Ты будешь?
Олег скривил губы и покачал головой: не будет.
- А чего так? – спросил Витек. Ему давно хотелось узнать, почему Олег так резко отделился от компании. Но все не было времени или случая спросить. А иногда смелости.
- Не знаю, - ответил Олег – Вот если бы отмечать. А просто так, зачем? Ну, знаешь, было время, когда все это казалось очень крутым, неотрывной частью жизни. Но перегорело, надоело. У тебя тоже перегорит…
Витек не стал отвечать, только пожал плечами. Его устраивала его жизнь. А о том, что там горело и перегорело, он никогда не задумывался. «Зазнался, значит, не хочет больше общаться с нами, - подумал он.
- А вернуться к друзьям своим не хочешь? – спросил Витек громко и резко, словно нападал на друга, вызывал его на ссору.
- А я от своих друзей и не уходил никуда, - ответил Олег. – Я же сейчас с тобой разговариваю, точно так же и с остальными.
Витек кивнул. «Ну и что, что разговариваешь? – думал он. – А раньше был лучшим среди всех, авторитетом, все пробовал первым, душой компании был. А сейчас и подойти захочешь, а не знаешь, как». Через минуту он вышел из туалета и тут же забыл об Олеге, который выпал из его мира, как будто и не было никогда у него такого друга. Олег был вырван, смят и сожжен, как страничка из дневника с плохой оценкой.
Витек не любил школьные экскурсии, считал их бесполезной тратой времени, как и многое из того, чем они занимались в школе. Он часто намеренно опаздывал, ссылаясь на проблемы с автобусом или еще что-нибудь. Иногда, когда ему случалось встать в одиннадцать утра не с той ноги, он притворялся больным и пользовался доверчивостью своей мамы, чтобы прогулять.
Идти до биологического центра было долго и по мокрому, грязному снегу. Одно радовало – с ним был его друг из параллельного класса, Славик. По дороге они обменялись парой фраз о предстоящих сборах у Кутиной, обсудили саму Кутину, ее знакомства, ее поведение и даже, словно девушки, ее манеру одеваться.
- Терпеть не могу, когда девчонки на физкультуру надевают шорты поверх капронок, - кривился Славик – Бесит... А что у тебя с Дашкой-то?
Витек молчал. Он и сам не знал, что. Даша была девушка совсем не того сорта, не того мира, в котором Витек привык находиться. Но как-то мыльные пузыри их миров столкнулись. Столкнулись, но не соединились.
- Я не знаю, - ответил он деревянным голосом – Все было нормально, мы болтали, в кино сходили, в кафе, за руки держались. А когда я ее поцеловал, она меня толкнула. Извинилась и ушла. А все ведь нормально было, а тут убежала, как будто лягушку поцеловала…
Он ждал, что Славик скажет что-нибудь, оправдает его, осудит Дашку, обзовет ее как-нибудь. Но Славик промолчал. «Ну вот… и тебе тоже на друзей пофиг, - заключил Витек равнодушно. И Славик когда-нибудь из его мира выпадет, станет вырванной страничкой дневника, но сейчас Витек не задумывался об этом.
На экскурсии он мало слушал, ему хотелось как можно скорее пройти все залы и уйти домой, поэтому мысленно он поторапливал экскурсовода. «Пройдемте в другой зал!» - думал он, словно настойчиво подсказывая высокой сухой женщине текст экскурсии.
Вот сидят в клетке волнистые попугайчики, нет привычного свиста, гомона, характерного для птиц. Попугайчики к концу дня устали, на дне клетки среди опилок и песка множество желтых и синих перьев. Вот в террариуме томный питон. Витек склонился к стеклу: питон умиротворенно лежал, свернувшись кольцами. Его кожа была матовой и жутко шелушилась. Он готов был вот-вот сменить ее, чтобы снова стать гладким и блестящим, но сейчас шел затяжной переходный момент, когда и в этой коже нехорошо, но и вылезти из нее толком не вылезешь.
В следующем зале Витек и Славик остановились возле аквариума с раками. Экскурсовод пояснила, что сейчас раки-отшельники проходят период линьки. Раки выглядели ужасно: маленькие, мягкие, бледные. Даже не похожие на раков. Похожие на кусок крабового мяса, кое-как слепленного по форме.
- В это время раки-отшельники очень слабы и уязвимы, но когда период линьки заканчивается, они становятся сильнее, полностью обновляется защищающий их хитиновый слой. Пройдемте в следующий зал, - слышал Витек позади сухой голос. Ей уже давно все равно было на всех этих змей, раков, птиц. Она рассказывала одну и ту же экскурсию раз, наверное, на сотый, если не на тысячный. Но Витьку тоже было все равно. Он в последний раз глянул на беспомощного линяющего рака и ушел.
- Давай сбежим отсюда, а? – предложил Славик, который уже давно зевал и вперед всех проходил в соседний зал, мечтая об окончании экскурсии.
- Может, сразу к Кутиной? - предложил Витек – Не хочу домой возвращаться, предки запилят же…
Славик пожал плечами и кивнул: к Кутиной так к Кутиной. Славик и Витек незаметно задержались, когда группа переходила в соседний зал и, на бегу застегивая куртки, выскочили через запасной выход на серые февральские улицы. Падал мокрый снег, Славик пытался закурить, просил у Витька зажигалку. Тот мог предложить только спички, но они быстро намокали под таким снегом, слабый огонек тут же гас, как только Славик пытался прикурить. Он нервно бросил сигарету.
- Ну чего ты застрял? Иди быстрее! – буркнул он, обернувшись. Витек послушно пошел быстрее, дом Кутиной был неподалеку от школы, идти приходилось все той же дорогой, месить ногами снег, перемешанный с песком. Но веселье стоило мокрых носков.
**
Он вернулся около двух ночи, чем очень расстроил маму. Она уже звонила в полицию, чтобы искать Витька, но ей сурово ответили, что срок его отсутствия недостаточен для того, чтобы начать поиски. Мама была в слезах, не могла ничего сказать, а только сидела на диване и плакала. Зато отчим Сережа не мог удержаться и вылил все, что думает и думал о Витьке за последние два года совместной жизни.
- Да пошел ты, - буркнул Витек, – ты мне кто, чтобы на меня орать?
Сережа стал пунцовым от ярости и обиды, но Витек равнодушно отвернулся и пошел в свою комнату. «Мыльная опера, - думал он пренебрежительно – Смотреть противно, до чего они докатились. Подумаешь, задержался у друзей, мне ведь не десять лет...».
- Послушай, Витя, - совладав с собой, продолжил Сережа. – Ты еще не в том возрасте, чтобы шляться где-то, приходить домой, во сколько вздумается и не предупреждать об этом своих родителей! Тебе всего шестнадцать…
- Почти семнадцать, - перебил Витек, обернувшись – И ты мне не родитель, так что оставь меня в покое. Не лезь!
Хлопок двери. Только здесь Витек мог чувствовать себя спокойно, весь остальной дом – как минное поле: не знаешь, куда ступить, чтобы остаться в живых. Казалось, что дверь его комнаты закрывала его не от другого помещения, а от другого мира. «Где я никому не интересен, где никто даже не пытается меня понять. Они уже даже не помнят, какими были, когда им было по шестнадцать-семнадцать лет. Взрослые – это всего лишь зазнавшиеся дети». - Думал он с раздражением.
Витек, не раздеваясь и не снимая с кровати покрывала, упал спать. Завтра нужно снова идти в это бессмысленное место, получать бессмысленные знания, впускать в одно ухо и выпускать из другого. Для этого потребуется немало сил. В темноте белый потолок казался серым, в маленькой комнате Витька зимой было особенно тепло. Потому что мало места. Огромный шкаф, кровать, рабочий стол, на котором рассыпаны ластики, карандаши, листы, в углу стопкой громоздятся школьные тетради и учебники. Вся стена увешана плакатами и какими-то странными и страшными набросками. За окном проехала машина, и полоски света проползли по стене: повсюду полуразрушенные дома, песчаные бури, страшные глаза. На самом верху схематичный портрет Дашки. Ее смешной курносый профиль. Витек не помнил, какой черт его дернул ее рисовать, просто был урок ОБЖ, делать было особенно нечего. Уж очень хорошо она сидела. Смирно.
Витек, ворочаясь, вытащил из-под себя покрывало и накрылся им. Раздался робкий стук, дверь открылась, впустив в темную комнату свет из коридора. В проеме показалась кудрявая голова. Это была выплакавшаяся и успокоившаяся мама.
- Витя, - позвала она шепотом – Ты не спишь? Витя, может, ты хочешь поговорить?..
- Ничего я не хочу, - буркнул Витек в ответ и отвернулся на другой бок, чтобы свет не бил в глаза.
- Витя, я понимаю…
- Нет! – перебил ее Витек – Не понимаешь, я не хочу разговаривать, я хочу спать. Пока.
Зависла долгая пауза. Дверь с обидой заскрипела и тихо прикрылась. Полоска света исчезла, в комнате вновь воцарился густой серый мрак. Витек сжался: согнул ноги в коленях, подтянул их к груди, согнул голову и прижал к себе руки. Скрючившись так, он накрылся одеялом с головой и почти мгновенно уснул. Это был сон без сновидений, который длится около двенадцати часов, хотя кажется, что не прошло и двух минут.
**
Витек, не открывая глаз, сполз с дивана. Ему показалось, что прозвенел будильник, и он настойчиво нажимал вслепую кнопку отбоя на телефоне. Пока, наконец, не открыл глаза и не понял, что будильник не звенел. Серые сумерки за окном. Сейчас, наверное, около девяти. Настроение спать испорчено, и Витек, ругаясь про себя, пополз под кровать в поисках носков. По ходу поисков он нашел фотографию с прошлогоднего дня рождения, здесь были все: мама, Сережа, друзья…и даже Дашка. На этом удивительные открытия не закончились. Витек наткнулся рукой на его любимый карандаш, который уже давно считал без вести пропавшим. Не сказать, чтобы он чем-то отличался от остальных, но очень хорошо в руке лежал и потому Витек долгое время не мог привыкнуть к другим.
Под кроватью было темно и холодно. Витек все полз и полз, шаря руками по пыльному деревянному полу. В его сонном сознании постепенно созревал вопрос: «Где стена?». Витек настойчиво продолжал ползти, - не на босую же ногу ботинки надевать, - но стены все не было и не было.
Неожиданно его прижало к полу, в спину прорезала дикая боль. Будет синяк и, может, пара царапин. Витек попытался подняться, но его поясницу придавило чем-то тупым и тяжелым. Ёрзая по полу, прижавшись к нему как можно плотнее, Витек пытался выбраться, но вдруг наткнулся голыми пятками на прохладную шершавую стену. Оттолкнувшись, он уперся в пол ладонями. Придавившее его нечто цеплялось за кофту, не хотело выпускать, но Витек, больно ударившись головой о кровать, выбрался и, тихо поскуливая от боли, пополз вперед. Где-то впереди слышалась громкая музыка, настолько громкая, что дерево над головой Витька вибрировало от звуковых волн. «Сережа решил вспомнить молодость? - Подумал Витек удивленно. – С утра пораньше? ».
Наконец, он выполз наружу, но не узнал своей комнаты: стены пожелтели от сырости и старости, везде трещины, кое-где известка кусками отвалилась, обнажив красный кирпич. Из окна, покрытого облезшей желтоватой краской, в комнату лился алый закатный свет. Гремела тяжелая музыка, по скудно обставленной комнате в нижнем белье скакала странная девица. Когда она танцевала, при каждом изгибе тела были видны ее острые кости, обтянутые бледной кожей, сквозь которую проглядывали вены. Она запрыгнула на табуретку напротив трюмо и стала кривляться перед зеркалом.
- Привет! – пытаясь перекричать музыку, поздоровался Витек. Девица не обращала на него внимания, поскольку была полностью поглощена собой. Она откинула волосы назад и, гримасничая, стала фотографировать себя на… блюдце. Затем села на табуретку, бросила на блюдце сморщенное красное яблоко и принялась, сжав губы и сдвинув брови, просматривать фотографии, листая их пальцем.
- Привет! – закричал Витек еще громче. Девица встрепенулась, оглянулась, словно ей что-то померещилось. Наконец, блуждающий взгляд черных глаз наткнулся на лежащего у кровати Витька. Она прищурилась и наклонилась вперед, прислушиваясь.
- Привет, - снова повторил Витек в растерянности, внимательные черные глаза его смущали - Где я?
- В глубокой заднице, пацан, - перекрикивая гром ударных и вой гитар, ответила девица. Она ни минуты не задумывалась, прежде чем ответить, а значит, это был единственный и самый верный ответ, который она могла дать.
- Ясно… - ответил Витек в растерянности и, развернувшись, пополз обратно под кровать, в надежде, что вернется так же просто, как попал сюда.
- Подожди, ты куда? – спросила девица. Витек почувствовал, как натянулась ткань его джинс. Обернувшись, он увидел, что девица села на пол и ухватила его за штанину своей тоненькой ручкой.
- Домой…
- Это же кроватка-проглотка, - сказала она, глядя на него, как на идиота, не знающего, сколько будет дважды два – Она съест тебя.
- Кроватка-проглотка? – переспросил Витек удивленно. Кажется, девица была немного не в себе, раз говорила такие невразумительные вещи.
- Ну да, - ответила она, свернув ноги по-турецки и покачиваясь в такт музыке – Она ест мои носки и чулки, значит, может съесть и тебя…
Витек с сомнением посмотрел на девицу, но лезть обратно передумал. Все-таки, быть съеденным кроваткой-проглоткой – большой риск. «Так можно никогда не вернуться домой», - подумал он тревожно. Как бы ни ненавидел он возвращаться домой после школы, сейчас оказаться в своей родной квартире было пределом его мечтаний. Это чувство можно сравнить с тем, когда на улице трескучий мороз, а ты бежишь в школу. Бежишь не потому, что любишь школу, хочешь учиться и жаждешь новых знаний, а просто потому, что в школе тепло.
- Ты не видела тут моих носков? – спросил Витек, первое, что пришло ему в голову. Девица устало вздохнула.
- Носков? – повторила она грустно – Мне бы знать, где мои носки, не говоря уже о твоих… Ну ладно, можем пойти поискать, если хочешь.
Она поднялась с пола и, открыв полуразвалившийся шкаф, стала искать что-то среди упавших полок и смешавшихся вещей. Основательно порывшись там, выкинув половину вещей на пол, она выудила помятое черное платье. Надев его, девица стала ползать по полу на четвереньках, заглядывать под шкаф, под трюмо и даже под кроватку-проглотку, которой минуту назад пугала Витька. Фыркнув, она поднялась на ноги, оправила платье и стала натягивать сапоги на босые ноги.
- Я же говорила, - сказала она Витьку, скорчив расстроенную гримасу – она ест мои чулки…
Послышался шорох, шум, топот. Витек едва не упал: между его ног что-то быстро пробежало. Что-то размером с поросенка, но с длинными красными усиками, которые развевались на бегу.
- Что это было? – спросил Витек, держась за стену. Девица, подойдя к дверям, пренебрежительно махнула рукой:
- А, это мои тараканы… Идешь за носками-то?
Витек кивнул. Девица открыла дверь, и сразу за ней Витек увидел алую в закатных лучах солнца пустыню, кое-где покрытую черными скрюченными кустами. Вдалеке виднелись странные постройки, больше похожие на грубо сколоченные сараи, чем на дома. Девица тем временем выставила ногу вперед и прыгнула. Витек подскочил к порогу и удивленно посмотрел вниз. Она спрыгнула с высоты трех этажей и ловко приземлилась на гору красных кирпичей внизу. То, что внутри казалось Витьку домом, оказалось только половинкой дома. Внизу на потрескавшемся фундаменте возвышались горы кирпичей, в пыли валялись деревянные перекрытия, обломки лестниц и арматура.
- Ну, давай, прыгай! – Позвала его девица. – Что, слабо?
Витек спрыгнул. Тупой болью загудели пятки. Приземление нельзя было назвать мягким, особенно если учесть тот факт, что Витек до сих пор оставался без ботинок и даже без носков. Девица тем временем целеустремленно, огибая кирпичи и арматуру, направилась прочь от дома. Витек покорно пошел следом за ней, не спрашивая, куда они и зачем. «Да о чем ее спрашивать? У нее же тараканов полно… - подумал он.
- Ты хоть кто? – спросила она внезапно, обернувшись к Витьку и замедлив шаг.
- Я… Я… - запыхавшийся от быстрой ходьбы, заикался Витек – Витя я.
Девица остановилась, Витек чуть было не налетел на нее, но, покачнувшись, остановился. Черные глаза девчонки заблестели.
- Витек! – вскрикнула она и с визгом бросилась ему на шею. Она была легкой, как кусок пенопласта соответствующего размера, поэтому Витек оступился и закачался скорее от неожиданности.
- А ты кто? - спросил он осторожно висящую на нем девицу. Ее белое лицо с черными глазами-бусинами оказалось вдруг очень близко. Так близко, что Витек мог видеть просвечивающие сквозь кожу вены на ее верхних веках.
- Я Куся, - ответила она, спрыгнув на землю – Я твоя принцесса…
- Ясно, - откликнулся Витек, который уже не знал, удивляться ли ему этому факту после фотографий на блюдце, кроватки-проглотки и тараканов-переростков. Ну, подумаешь, принцесса Куся. Мало их таких, принцесс, что ли?
Куся выжидающе смотрела на него. Он смотрел на Кусю. После недолгого ожидания, она скорчила гримасу, показала ему язык и махнула рукой. Витек сделал шаг и скривился от боли: он наступил на сухой и острый корень одного из тех кустов, что во множестве были разбросаны по пустыне. Куст зашевелился, захрустел всеми сучками и обратил на него одну из своих веток. Ветка уставилась на Витька болезненным, мутным, с красными полопавшимися сосудами человеческим глазом.
- Прости, - сказал Витек и, прихрамывая, поспешил догнать уже далеко ушедшую Кусю.
Стемнело, Витек едва различал в сумерках передвигающуюся исключительно вприпрыжку и широкими шагами принцессу. Вдали показался огонек, не больше того, что выпрыгивает из зажигалки, но чем дальше они шли, тем ближе и больше он становился. Наконец, они остановились около костра чуть ли не с Витька ростом.
- Хорошо горит… - задумчиво произнес Витек. Куся же подбежала к высившейся в свете костра куче мусора. Здесь была одежда. Преимущественно детская: пижамы, футболки, сандалии, колготки, в которые мальчиков одевают до самой школы, остатки школьных серьезных костюмов. Здесь были игрушки. Большой мягкий медведь, старый китайский конструктор «Лего», настольная игра, пульты от старой, в свое время популярной игровой приставки, кассеты от нее, книжки со сказками, кеды тридцать восьмого размера. Куся стала сосредоточенно рыться в этой куче. Всё ненужное она безжалостно кидала в костер. Среди этих ненужных вещей было множество настолько знакомых, что Витек не осознавал, где мог видеть их раньше.
Витек услышал победный вопль. Куся выпрыгнула из кучи и, подскочив к Витьку, всучила ему что-то грязное, замызганное, все испачканное пеплом и песком. Витек недоуменно посмотрел на Кусю, развернул нечто и понял, что это носки. Смешные полосатые цветные носки, которые он так любил в шестом классе.
- Это мои носки, - кивнул Витек – Но это не те носки, они не подойдут. Маленькие будут, я же их в двенадцать лет носил…
- Тебе не угодишь, - буркнула Куся в ответ – Ходи, значит, босиком, дурак, я тебе больше помогать не буду.
Она сморщила лицо, скрестила руки на груди и демонстративно отвернулась. Витек растерянно развел руками. «Ну не надевать же мне эти носки, чтобы ей угодить», - подумал он раздраженно. Но и уйти тоже было особенно некуда: повсюду пустота, в какую сторону идти, чтобы вернуться домой или хотя бы найти, где переночевать – неизвестно.
- Ты…прости, - выдавил Витек, сделав над собой усилие. Куся обернулась и пронзила его взглядом проницательных черных глаз. Витек весь сжался от этого взгляда. Ему казалось, что сейчас Куся возьмется его бить или ругать. Она с равнодушным видом пожала плечами, но вдруг вскинулась, замерла.
- Буря идет! – шепнула она, округлив глаза – Бежим! – она схватила Витька за руку и побежала. Песок взметался под их ногами. «Какая буря?» - думал он удивленно. Он не почувствовал даже дуновения ветерка в этом застоявшемся, пропахшем дымом воздухе.
- Куда мы бежим? – задыхаясь, спросил Витек у Куси, у которой даже слегка не сбилось дыхание. Неожиданный порыв ветра ударил его в спину. Куся подпрыгнула на бегу и захохотала. Витек несмело обернулся: за ними по пятам гналась песчаная буря. Огромный столб песка, сбивающий все на своем пути. Даже глазастые кусты, мимо которых пробегали Куся и Витек, испуганно сжимались и втягивались в песок. Внезапно Куся остановилась. Витек испуганно продолжал бежать, толкал ее в спину, тянул за руку, но Куся только похихикивала и смотрела на него исподлобья. В тот момент, когда столб песка уже дернул ее за подол платья, она вцепилась в руку Витька и, подтянувшись, запрыгнула ему на спину, обвила руками шею, стиснула ногами поясницу.
- Покатай меня, большая покатаха! – закричала она и сильнее сжала ногами пояс Витька, словно пыталась пришпорить лошадь. Витек пустился бежать во весь опор, руководствуясь скорее инстинктом самосохранения, чем приказами оседлавшей его принцессы.
Он бежал, не разбирая дороги. Зачем ее разбирать, когда вокруг один большой ровный пустырь и нигде нет ни дороги, ни тропинки. Куся время от времени истошно визжала, дергала его за волосы или за уши, указывая дорогу. На пути у них появлялись сараи и шалаши, но как только Витек пытался к ним приблизиться, легенькая Куся тяжелела, висла на шее, как камень, перекрывая ему кислород. Увидев же справа странного вида шатер, Куся наоборот запрыгала на его спине, стала дергать его за уши и истерично верещать:
- Туда! Туда! Туда!
Витек послушно завернул и вбежал в шатер, который внутри был еще теснее, чем казался снаружи. Витек запнулся о что-то мягкое, похожее на мешок с мукой и упал. Сверху на него прилетела Куся. Витек приподнялся на локтях: повсюду вдоль полотняных стен лежали полусонные люди, в центре курился почти потухший костер, дым змейкой поднимался вверх и уносился ветром в пустыню. Из-за нагрянувшей бури стены шатра колыхались, а через отверстие для дыма внутрь залетали целые пригоршни песка.
- Окурок! – Куся, бесцеремонно придавив Витька коленками, поползла вперед и стала пихать одного из спящих. Он открыл свои мутные, блестящие глаза и недоуменно уставился на принцессу, словно не узнавал ее. В неверном свете затухающего костра было видно его худое лицо, на котором резко выступали скулы, синеватыми тенями залегали впалые щеки и глаза.
- Окурок, ты чего?! – Куся хмуро вгляделась в его лицо и с размаху дала парню пощечину. От этого его взгляд не прояснился, но он удивленно поднял брови и тихо захихикал.
- Куська, ты что ли? - он оживился, пополз по спящим, нисколько не заботясь о том, что разбудит кого-то, в противоположный конец шатра. Там, усевшись по-турецки, он стал разбирать сваленное кучей тряпье. Выудив пару мягких игрушек, он подкинул их в костер и полил чем-то золотистым из стеклянной бутылки. Костер быстро разгорелся, спящие начали недовольно шевелиться. Окурок же внимательно вглядывался в Витька, который постарался сесть так, чтобы никого не потревожить, тем не менее, он неловко наступил кому-то на ладонь, на ухо и задел пяткой чье-то лицо. Амебные, усталые люди что-то бормотали, ворчали, ругались вполголоса.
- Ты это что, новенького привела? – спросил Окурок у Куси. Витек быстро поднял голову и столкнулся с ним взглядами. Окурок улыбнулся, сощурив окруженные синими тенями болезненные, блестящие глаза. На минуту Витьку показался в них красный блеск и вертикальный, как у змеи или кошки, зрачок.
- Новенького?! – Куся покатилась со смеху и упала на спину, дрыгая ногами и хохоча – Новенького… Это, ты знаешь кто?! Знаешь, кто это, Окурок?! А?
Окурок раздраженно махнул рукой, словно разгонял дым. Куся тут же присмирела и только хитро улыбалась.
- Это… Это мой принц, моя вторая половинка, - промурлыкала она, щурясь от удовольствия. Окурок округлил глаза:
- Да ладно, брось ты! Ты же врешь…Витек? – он перевел ошарашенный взгляд на Витька – Витек, ты?
Витек нервно кивнул. Его немного напрягала эта обстановка. «Почему только я здесь никого не знаю?» - думал он. Все люди в шатре, до этого равнодушно лежавшие, как бревна, вдруг встрепенулись, стали поднимать головы, с прищуром смотреть на Витька и о чем-то между собой переговариваться. Витек поморщился: у всех у них были чрезмерно худые лица и синяки под глазами. Некоторые отличались землистым оттенком кожи. Волосы у девушек были спутанные, давно не мытые, с примесью пепла и песка.
Окурок на радостях стал нести невразумительный бред, Куся подобралась к Витьку и тискала его, висла на плече. Тем временем все пробудились, протянули босые ноги к костру, чтобы обогреться. Окурок тем временем рвал бумагу и скручивал всем косячки. Так, во всяком случае, понял Витек, глядя на то, что он подсыпал из мешочка на своем кушаке. Молодые люди с энтузиазмом выхватывали из рук Окурка косяки. Они доставали из огня, повизгивая от жара, тлеющие лапы плюшевых медведей, дымящиеся уши кроликов и прикуривали, щурясь от предвкушения. Куся подала самодельную сигарету Витьку, но тот передал ее соседу, в надежде, что никто не заметит, что он отделился от коллектива. Сегодня ему вдруг перехотелось быть частью одурманенной компании. Окурок встал и, дирижируя дымящимся косяком, произносил что-то вроде тоста в честь Витька, королевы Виктории и царствия ее, все остальные, включая уже слегка одуревшую Кусю, поднимали сигареты вверх и время от времени поддерживали Окурка воплями. Витек только растерянно кивал и улыбался всем восторженным, больным и страшным лицам, которые с восхищением смотрели на него.
Вскоре все присутствующие были настолько одурманены дымом, что забыли о виновнике шабаша. Куся плясала с Окурком, прыгала через полыхающий и агрессивно выбрасывающий искры костер. Все девушки последовали ее примеру и стали с визгом и хохотом прыгать. Шатер качался сильнее, чем во время бури. Витек молча сидел в отдалении и ждал, пока Куся вспомнит о нем. «Скорее бы сбежать от этих чокнутых наркоманов…» - подумал он, с опаской глядя на бесноватых девиц, танцующих у самого костра, рискуя подпалить себе волосы. Глядя на окружавших его людей, он испытывал невольное отвращение, представляя себя таким же.
«А ведь я…» - подумал Витек, потирая глаза руками.
В противоположном конце шатра на полу лежала девушка. У нее был особенно болезненный, запуганный вид, по лицу ее катились крупные слезы. Она лежала на земле, сгребала руками пепел и песок и пыталась лепить из него какие-то кривоватые холмики.
- Кто это? – спросил Витек у упавшей рядом с ним на землю девицы. Она то ли устала, то ли подвернула ногу, но вдруг посреди танца с шорохом свалилась, как мусорный мешок, на землю.
- А? – громко, словно сама себя не слышала, переспросила она, но тут же ответила – А это? Это Машка-потеряшка. Она слегка двинутая. Как обкурится, начинает плакать и проситься домой. А она же здесь живет, дура! Какой домой?
Девица задрала ноги вверх и стала истерично ими дрыгать, хохоча во все горло и повторяя: «Дура! Дура! Дура!». Витек отстранился и тихо, чтобы не быть замеченным, пополз к той самой Машке-потеряшке. Но ему не нужно было скрываться, всем и так было все равно. Смысл их существования рассеялся, осталось только наркотическое опьянение и удушающий, едкий запах дыма.
Сев рядом с Машкой, он стал наблюдать. Она корректировала холмики дрожащими руками, пыталась сделать что-то похожее на дом, вылепить даже трубу, орошая песок и пепел своими слезами, но в духоте шатра песок быстро высыхал и рассыпался, заставляя Машку всхлипывать и подвывать, оплакивая очередной разрушенный домик.
- Маша… - позвал Витек тихо-тихо, боясь потревожить ее. Машка-потеряшка нервным, резким движением подняла голову и уставилась на Витька своими заплаканными, красными глазами с расширенными зрачками.
- Маш, что ты делаешь? – спросил Витек осторожно. Машка-потеряшка быстро-быстро качала головой, закрыв рот руками. Крупные слезы все капали и капали из ее глаз, заливая пальцы и капая на землю с ладоней.
- Витек, - ответила она шепотом – Уходи, Витек… Иди домой! Я сюда пришла, - она всхлипнула и зарыдала. Витек вздрогнул. Ему впервые стало кого-то настолько жалко. Хотя нет. Не впервые. Однажды, когда ему было одиннадцать или двенадцать лет, он шел со школы и встретил на остановке потерявшегося котенка. Была зима. Котенок, прижавшись к холодной стене остановки, сидел и плакал. Витек из жалости подошел к нему, погладил, угостил сосиской из недоеденного бутерброда. Когда он пошел дальше, котенок побежал за ним, пища и тыкаясь лбом в его ботинки, вился между ног. Он ему поверил. «Я не могу его взять, - подумал Витек грустно – Папа будет ругаться…». Тогда он побежал, петляя по дворам, чтобы котенок потерялся и не смог его найти. Котенок сперва, громко мяукая, пытался догнать Витька, но позже отстал. Остановившись у подъезда, Витек вытер слезы. Он тогда так и не понял, откуда они взялись…. От сильного ветра в лицо или от жалости.
Так и сейчас. Ему показалось даже что-то кошачье в Машкиных глазах. Он обнял ее за плечи.
- Что случилось, Маша? Когда ты пришла сюда?
- Я не помню, когда, - отвечала Машка-потеряшка, всхлипывая и вздрагивая всем телом – Но я пришла сюда и больше никогда не ушла. Не возвращалась домой. Мне было весело…но…но…но… это совсем не весело, Витек. Уходи, уходи отсюда, иначе никогда не сможешь уйти. Уходи, пока не остался навсегда.
- Ну, раз не хочешь здесь оставаться, так пойдем вместе, - позвал Витек, ободряюще улыбаясь потерянной Машке. Но та только качала головой и всхлипывала.
- Я не могу, не могу, не могу… - повторяла она и, оттолкнув Витька, снова бросилась на землю и стала сгребать своими грязными руками пепел и песок. Витек еще долго смотрел на ее тщетные попытки построить домик из песка. «Уходи, пока не остался навсегда, - вспомнил он ее слова и, тревожно оглянувшись, пополз к выходу из шатра. Он прополз по всему периметру, но так и не нашел выхода. Шатер словно замкнулся, словно кто-то зашил его и превратил в цельный, душный, задымленный мешок. Витек прополз вдоль шатра еще раз. Пару раз на него наваливались оступившиеся танцующие, но он выбирался из-под дрожащих и хохочущих тел и продолжал ползти.
Выхода не было.
Тогда он с прищуром огляделся и, схватив большого мягкого медведя, который догорал в костре, швырнул его в стену. Ткань шатра загорелась, как бумага и стала морщиться, сворачиваться и одновременно разгораться. Витек, дождавшись, пока пламя отступит и освободит ему проход, пробежал сквозь стену дыма и оказался снаружи. Он прокашлялся и снял пропахшую дымом толстовку. За его спиной послышался визг и хохот: они заметили, что шатер горит. Первым из огня вылетел Окурок. Он выбежал и, не видя ничего на своем пути, бросился в пустынную даль, освещаемую алым светом заходящего солнца.
Внезапно Витек почувствовал, как кто-то вцепился в его руку. Обернувшись, он увидел разозленное лицо своей принцессы. Она размахнулась и залепила ему пощечину, затем, не дав опомниться, толкнула в плечи. Витек не ожидал, что найдется столько силы в таком легком, хрупком существе. Он пошатнулся и упал на спину. Куся придавила его к земле и стала бить, царапать, кусать.
- Идиот! Неблагодарная сволочь! – приговаривала она с каждым новым ударом – Что? Зазнался, да? Не хочешь с нами общаться? Чем тебе ребята не угодили, а? Все же нормально было, а ты! Дурак!
Витек перестал сопротивляться. Затаившись на минуту, он изловчился и перехватил избивающие его тонкие Кусины ручонки. Она некоторое время продолжала дергать ими, пытаясь освободиться. Через плечо Куси Витек на фоне кроваво-красного неба увидел темный силуэт. Он поднялся и сел, не обращая внимания на дергающуюся и до сих пор ругающую его принцессу. Прищурившись и сфокусировав взгляд, Витек понял, что это была лестница. Воткнутая в песок посреди пустыни пожарная лестница, ведущая в никуда. Витек, оттолкнув Кусю, подошел и стал, цепляясь за перекладины, подниматься, пока не добрался до самого верха. Отсюда открывался поразительный вид на алую, мертвую пустыню. Но гораздо удивительнее было другое: вдалеке, за пересекавшей пустыню поперек горной цепью, был виден совсем другой мир.
Там оживленные улицы, снующие по ним люди и машины, высокие и низкие, из белого кирпича и панельные дома, в которых на окнах висят белые занавески, стоят цветы, часы, банки с соленьями. Над тем городом было голубое, сиреневое на горизонте от заката, небо. Над ним были звезды. Глядя в тот мир, Витек словно забывал, что существует другой, окружающий его сейчас. Но, опустив взгляд, он видел горы, пустыню, недостроенные сараи и шалаши, черные глазастые кусты. И все это казалось ему страшно и отвратительно как никогда раньше.
- Куся! – позвал он, глядя вниз – Иди, посмотри!
- Не хочу, - отозвалась Куся раздраженно, но Витек повторил просьбу и Куся, скривившись, лениво поднялась и забралась по лестнице вслед за Витьком.
- Что это за город? - спросил он у Куси, кивая на другой мир за горами. Куся скорчила гримасу.
- Тебе что за дело? – спросила она, раскачиваясь туда-сюда, отчего лестница тревожно пошатывалась, готовая сбросить Витька вместе с его принцессой вниз.
- Я просто хочу знать, - ответил он – Наверное, я хочу попасть туда. Разве ты никогда не хотела поменять этот мир на тот?
Куся посмотрела на него удивленно и пренебрежительно, словно он предлагал ей обменять шило на мыло.
- Разве тебе никогда не казалась твоя жизнь здесь ущербной? – спросил он.
- Мне как-то пофиг… Меня все здесь устраивает, - ответила Куся лениво и продолжила неторопливо раскачивать лестницу. «Нет, - подумал Витек – Так нельзя… И сам выберусь, и ее вытащу. Она ведь моя принцесса, как-никак».
- Как добраться туда? – спросил он, уверенный, что Куся должна знать. Она прищурилась и поджала губы.
- Дракона нужно победить, - ответила она – в медных горах живет дракон. Он охраняет границу и никого не выпускает… Но знаешь, особо никто и не рвется отсюда уйти. Зачем? Здесь весело.
- А что…с драконом? – спросил Витек. Ответ Куси его встревожил. Он было воспринял все как шутку, но уж слишком равнодушным было ее лицо, слишком лениво она тянула слова, чтобы это оказалось неправдой. Победить дракона. Спасти принцессу. Все логично, как в бабушкиной сказке.
- С драконом? Нужно его победить. Но никто не знает, как. Потому что никто не пробовал… - ответила Куся – К тому же, говорят, что он среди нас. Следит за нами, чтобы никто не выпендривался и не строил планы побега. Говорят, узнать его можно по глазам…Но я, по правде говоря, не знаю, что там особенного в его глазах, что прям так сразу можно узнать его. Может, он сам эту сплетню пустил, чтобы было веселее…
- Веселее? – переспросил Витек. Он тут же стал перебирать в голове всех людей, которых видел в шатре, но ничьи глаза ему особенными не показались. Разве что Окурок. «Но какой из него дракон? - подумал Витек насмешливо – Или Машка…Но это уж совсем невероятно».
-Да, - ответила Куся – Веселее! – она схватила его за руку, сильнее покачнулась и сорвалась вниз, утянув Витька за собой. Он не успел даже вскрикнуть от неожиданности или страха. Они упали в мягкий, волнующийся песок и Витек почувствовал спиной холод. Его руки лизнуло что-то приятно-прохладное, футболка стала намокать. Куся хихикала где-то совсем близко. Витек хотел спросить у нее, что происходит, но не успел. Его потянуло вниз, он стремительно погружался в песочное море, пока оно не сомкнулось над его головой.
Витек в панике стал загребать руками черную воду. Он почувствовал, как кто-то пнул его и увидел проплывшую мимо Кусю. Она обернулась и рукой поманила его за собой. Витек немного успокоился и поплыл за ней. Как ни странно, сколько бы они ни плыли, у него не кончался воздух. Плавал Витек так себе, потому раньше никогда не мог долго держаться под водой.
Они заплыли в темную трубу, долго петляли и, наконец, выбрались наружу. Витек, упав на сырой каменный пол, стал по инерции откашливаться, пытаясь освободить легкие от воды. Но никакой воды в его легких не было. Куся со всей силы хлопнула его по спине. Витек тихо охнул и принял это как жест ободрения.
Они находились в туннеле. Повсюду темнота, местами разрываемая светом красных бумажных фонариков. Куся сорвала один из них с потолка, который был настолько низок, что Витек никак не мог выпрямиться в полный рост.
Куся уверенно, бодрой походкой, как будто и не сгорал шатер со всеми ее друзьями, продвигалась по запутанным сырым туннелям. Витек брезгливо морщился, наступая босыми ногами на мокрые, покрытые тиной полы. Ему хотелось встать на цыпочки, но тогда он рисковал удариться макушкой о потолок или снести лбом пару фонариков.
- Куся, - позвал Витек негромко, звук его голоса оттолкнулся от мокрых стен и низким гулом понесся вперед – Куда мы?
Куся не ответила, она только хихикнула, подпрыгнула и продолжила путь, напевая себе что-то под нос и пританцовывая. Когда она поднимала руки вверх, сквозь мокрое черное платье проступали ее резкие, тонкие ребра.
Вскоре Витек почувствовал, что лужи и камень под ногами слегка вибрируют, вдалеке послышался гул. Куся остановилась и, склонившись, потянула на себя железное кольцо в полу. Чудовищный гром музыки ворвался в туннель. Куся юркнула в люк, дав Витьку знак следовать за ней. Витек прыгнул, его оглушило музыкой и Кусиным восторженным визгом. Они неслись вниз по гладкой трубе. Вокруг лилась вода, как в аквапарке. Наконец, музыка стала предельно громкой, настолько громкой, что закладывало уши. Впереди показался свет.
Все в голове Витька смешалось, его тело стало вдруг невероятно легким. Он не мог им управлять, его словно выталкивало куда-то, как щепку или картонного человечка. Открыв глаза, Витек понял, что он снова в воде. Он выплыл на поверхность и был оглушен частым бессмысленным битом клубной музыки и криком. Оглянувшись, он понял, что находится в бассейне, а вокруг него какие-то тощие девицы в купальниках, визжат и хлопают в ладоши, словно узнали его и очень рады видеть. Их худющие, порозовевшие от большого количества выпитого, лица с потекшим макияжем не вызывали в нем ничего, кроме отвращения. Они были похожи на пьяных русалок из сточных канав.
«Откуда они все знают меня? – с раздражением думал Витек – Валить отсюда, как можно дальше. Только Кусю найти…».
Витек подозрительно принюхался, облизнул губы. С толпой полуголых девиц купался он не в воде, а в самой настоящей водке. Витек вздохнул и, торопливо гребя руками, поплыл к каменному бортику бассейна. Здесь он увидел множество подергивающихся, притопывающих ног, а переведя взгляд наверх - колышущиеся под музыку мокрые тела. Витек выполз из бассейна и, пробираясь сквозь толпу, вглядывался в лица, ища свою непутевую проводницу. «До медных гор я дойду, - думал он – Только бы отсюда выбраться…».
Кусю он нашел в зоне отдыха, на диване в компании незнакомых людей. Они передавали друг другу зеленоватую бутылку и делали по несколько глотков. Куся сделала один глоток, другой, потрясла бутылку над открытым ртом, высунув язык.
- Кончилось! – воскликнула она, победно подняв бутылку над головой. Девушка, сидевшая рядом, по-кошачьи грациозно поднялась и выхватила из рук Куси бутылку.
- Начинаем? – спросила она, щурясь и оглядывая людей, усевшихся вкруг. Ее взгляд наткнулся на растерянно стоявшего напротив Витька. Она моргнула, прищурилась, подмигнула ему затуманенными глазами. У них был хитрый азиатский разрез. «Она, наверное, дракон…» - рассеянно подумал Витек.
- А ты, парень, к нам не хочешь? – спросила она – Веселье начинается!
Тут подскочила Куся и, совершив тигриный прыжок, оказалась висящей у Витька на шее. Он не мог расслышать, что она тараторила, но по реакции окружающих, понял, что его имя раскрыто. И в очередной раз оно оказалось на слуху. Куся стала быстро представлять своих друзей. Из них Витек услышал и запомнил только Нюсю. Нюся и была той хитроглазой девицей, которая в это время положила бутылку в центр стола.
Витек поначалу не понял, во что его пытались вовлечь. Но постепенно до него дошло, что это игра в бутылочку. Одна из популярнейших в компании его друзей. Когда делать было нечего, когда все было выпито, он и сам любил поиграть в бутылочку. При условии, что наутро никто не будет напоминать, что было вчера и отпускать по этому поводу шпильки. Но сейчас, оказавшись среди этой дышащей алкогольными парами компании, ему совсем не хотелось участвовать.
В глазах все смешалось в цветную кутерьму. Бутылочка крутилась. За всю игру он целовал столько перебравших личностей, что, сам не выпивший и капли, он чувствовал себя пьяным. Он видел розовые лица, помутневшие глаза, слышал смех и одобрительные вопли. Напротив него вдруг возникло лицо и черные глаза Куси. Она склонилась к нему, от нее пахло спиртом и дымом. Витек нахмурился и, сам не понимая, почему, оттолкнул ее. «Хотя нет, - подумал он – Я знаю, почему». Потому что ему противно, потому что от нее пахнет как от пепельницы. Как от пустой бутылки очередного жгучего пойла.
Куся отчаянно закричала и ударила его ладонью по лицу. Она тоже поняла. Точнее, может, не совсем поняла причины, но она поняла, что это отказ. И она была в ярости, била его, ругала последними словами.
Витек пытался собрать свои мысли в кучу, хмурился, словно ему это могло помочь. Наконец, он схватил Кусю за руки и, стараясь смотреть на нее наиболее осмысленным взглядом, промолвил:
- Пошли отсюда. Немедленно валим отсюда.
Куся скривилась и выдернула руки.
- Не хочу! – крикнула она и, вскочив, скрылась среди танцующих. Витек, кое-как поднявшись, бросился за ней. Блуждая в толпе, он нашел ее. Она танцевала, словно забыла о нем. Уже снова смеялась, смотрела на кого-то мутными глазами, отвечала что-то знакомым и изгибала губы в опьяненной, бессмысленной улыбке. Витек пытался перехватить ее руку и вывести из толпы, но Куся только отмахивалась, отталкивала его.
- Я не хочу уходить! Я хочу танцевать! Мне весело! – кричала она, не глядя на него и продолжая танцевать. Витек беспомощно опустил руки и устало смотрел на скачущую пьяную принцессу, которой на все и всех, в том числе на него, было абсолютно наплевать.
- Куся… - позвал он снова. Он говорил это негромко, но она услышала его и обернулась. Он вздохнул, подошел к ней и, перекинув, через плечо, понес вон из толпы. Куся била его по спине кулаками, дрыгала ногами, рискуя упасть. Она визжала что-то нечленораздельное вперемешку со звучными ругательствами, от которых даже у Витька, слышавшего и говорившего разное, уши сворачивались в трубочку. Отойдя подальше, он опустил Кусю на пол и спросил:
- Куда идти?
- Не знаю, куда ты собираешься идти, а я иду обратно! Зануда, вечно все портишь…Как будто ты сам не такой же, как мы. Такой же! Или забыл, что такой же, а?
Витек хотел возразить, но промолчал. Слишком все окружающие, что в шатре, что в этом клубе напоминали ему его самого. «Это отличный опыт…» - подумал он грустно.
- Выведи меня отсюда, доведи до медных гор…И делай все, что хочешь, - сказал он, глядя на Кусю, которую ему вдруг стало невыносимо жаль. Точно так же, как Машку-потеряшку. Куся ведь была точно такой же потеряшкой, только никто об этом не догадывался. «Потому что они все здесь потеряшки, которые не могут понять, что потерялись. Совершенно уверены, что не потерялись. – Подумал Витек.
Куся фыркнула и, скрестив руки на груди, прошла мимо, демонстративно толкнув его плечом. Витек пошел следом. Выбираться отсюда было гораздо сложнее, пришлось карабкаться вверх по скользкой наклонной трубе, руки и ноги соскальзывали, и Витек несколько раз чуть было не покатился вниз, обратно. Куся тем временем быстро выбралась и уже ждала его наверху. Они вынырнули из песка. Земля темнела в кровавом свете заката. Медные горы казались ближе, чем до этого. Куся, одернув платье и вылив воду из сапог, уверенно пошла вперед, к горам. Витек медлил. Добраться до гор несложно. Сложно пережить то, что его там ожидает. Победить дракона.
- Думаешь о драконе? – спросила Куся, обернувшись – Наверное, не зря. Он знает, что ты хочешь уйти…Следит за тобой.
- Откуда ты знаешь? – спросил Витек. Куся подошла к нему и показала ему свои руки. Они слегка подрагивали.
- Я чувствую его присутствие… - шепотом сказала Куся.
- Но как? – Витек сжал запястья ее рук, но пальцы продолжали нервно дрожать.
- Шевели мозгами! – рассмеялась она, выдернув руки - По страху. Если чувствуешь страх, значит он где-то близко…
Шли они долго. Несмотря на то, что Куся шла бодро и уверенно, она все же время от времени покачивалась, потому что явно перебрала в клубе. Вскоре она запрыгнула Витьку на спину и сонным голосом приказала ее везти. Он услышал мерное сопение над своим ухом. Уснула. «Кто еще кого ведет, - подумал он насмешливо.
Забираться на медные горы было не столько страшно, сколько больно. Камни ранили босые ноги, и Витек кривился, морщился, но продолжал забираться наверх. Дракона все не было, но Куся уверяла, что он идет за ними по пятам, потому что у нее, как она утверждала, «все внутренности дрожат, как холодец».
Витек выполз на вершину горы и упал на спину. Алое темнеющее небо оказалось как никогда близко. Так близко, что Витьку казалось, что сейчас порвутся невидимые ниточки и небо упадет на него, накроет его как большая бордовая простыня. Вслед за ним наверх забралась и Куся. Она стояла и обозревала сверху, с высоты медных гор, свой мир – темную пустыню. Всю какую-то оборванную, недостроенную, заброшенную.
- Ну и где дракон? – спросил Витек устало, не отрывая глаз от неба. Он нашел тоненькую нить – границу между мирами. Там заканчивалось алое небо и начиналось нежно-розовое. Там заканчивались медные горы и начинались зеленые рощи, потом загородное шоссе, потом спальные районы и, наконец, оживленные улицы города с площадями, фонтанами и памятниками.
- Дракон-то здесь, - ответила Куся устало, отряхивая от пепла свое черное платье - Только чем ты его убить собрался?
- Энтузиазмом, - не задумываясь, ответил Витек. И тут понял, что кроме энтузиазма, ему действительно убить дракона нечем. Он улыбнулся и добавил – Энтузиазмом и силой воли.
- Хотя, чего я беспокоюсь… - Куся пожала плечами – Это уже дело твое.
Витек поднялся на ноги. Страха не было. Ему просто до сих пор не верилось, что существует какой-то там дракон, с которым ему с минуты на минуту придется сражаться. Он просто не мог верить в то, чего не видел своими глазами. Вот стоит перед ним Куся, изуродованная своим королевством принцесса. Она существует. А дракон – только какая-то сплетня.
- Послушай, Кусь… - Он подошел к Кусе и посмотрел на ее мир через ее плечо – А может, нет никакого дракона? Может, он – сказочка, чтобы пугать вас? Чтобы вы не уходили? А? Пойдем. Нам никто не мешает, мы можем уйти…Мы ведь не Машка-потеряшка, не Окурок, не Нюся. Мы смогли уйти из палатки, из клуба… И отсюда уйдем.
- Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел, - передразнила Куся, кривляясь – Хорошая версия. Умненько все так, рассудительно. И вполне могло бы быть правдой…Да только дракон существует. И следит за всеми с этой горы…И никому не даст уйти…И тебе не даст.
«Заладила… - Подумал Витек и тяжело вздохнул. Но Куся продолжала тихо говорить:
- Особенно тебе не даст, - она обернулась – Ведь если ты уйдешь, значит больше не в его власти. А если ты не в его власти, значит и его не существует.
- Я ничего не понял, Куся, - вздохнул Витек. Он покачал головой и, развернувшись лицом к оживленному светлому миру, сделал шаг вперед. Затем еще и еще один шаг. Он уже готов был начать спускаться к противоположному подножию медных гор, но горы вдруг зашевелились, словно живые, на его пути выросла сплошная медная глыба. Витек испуганно отпрыгнул, обернулся. Куся кривлялась, платье на ней тлело. Не горело, а именно тлело, сворачивалось и превращалось в пепел. Витек отступил назад и наткнулся ладонями на холодную твердыню гор. Тем временем тлело уже не только платье, но и кожа, волосы. Из нее словно рвалось что-то наружу.
«Вот ты где…» - подумал Витек – «Так это ты и есть…»
Витьку стало страшно. Перед ним на скале лежал, свернув длинное тело кольцами, огромный крылатый змей. Руки Витька задрожали. Его принцесса оказалась драконом. Не зная, что делать, Витек сжал руки в кулаки. Но не голыми же руками его душить. А если не душить – не выпустит.
Но дракон не дал Витьку времени на размышления, с шумом втянув в себя воздух, открыл пасть и выдохнул пламя. Витек отпрыгнул и побежал по горам вправо. Не давая ему сбежать, сбоку, как шлагбаумы, вырастали горы. Он все бежал и бежал, чувствуя, как медная громада под ним колеблется, двигается. Огонь из пасти дракона, который неторопливо, с полным осознанием собственной силы, полз за ним, обжигал медь за его спиной и превращался в воду, стекая по скалам вниз. Витек на бегу посмотрел влево: горы замкнулись в кольцо, в центре которого образовалась темная воронка. Витек в страхе держался ближе к стене. Но от этого он бежал медленнее и чувствовал, что дракон неумолимо приближается. Очень некстати вернулась боль в босых ногах.
«Ну вот я бегу, - думал Витек, – и что? Я бегу по кругу, значит точно никуда не убегу. Устану. Упаду. И он меня съест». Витек остановился. К своему удивлению, он не услышал шороха чешуи и шума бегущих по склону камней. Дракон не преследовал его. Витек обернулся: его нигде не было.
- Витек, - услышал он знакомый голос. Обернувшись, он видел Кусю. В плаще на голое тело и короне – Витек, пойдем! – она кивнула на сгущавшуюся в кольце гор тьму, которая двигалась, закручиваясь воронкой. Тьма расступилась и он увидел уже знакомую ему красную пустыню. Она казалась такой маленькой, ограниченной отсюда, сверху. Но сравнить было не с чем. От того мира, в который он так хотел попасть его отделяла стена медных гор.
- Здесь тебя ждут, - продолжила Куся – Здесь тебя все знают, ты всем нравишься. Здесь весело, здесь все к твоим услугам…Тебе, может, очень нравится там, - она кивнула на медную стену – Но там нелегко. Там нужно вечно суетиться, вечно бежать, как белка в колесе. Здесь же от тебя никто ничего не требует, тут всех все устраивает…Пойдем…Здесь тебе будет лучше.
«Смогу ли я ее убить?» - глядя на нее, он видел не дракона, а всего лишь девочку. Кусю, с которой познакомился недавно. Кусю, которая была с ним все это время, которая привела его сюда. «И оказалась драконом», - мрачно заключил Витек. Стоило ему столкнуться с ней взглядами, неуверенность пропадала: ее глаза были две черные воронки, похожие на ту, в которой скрывается ее мир. Нет, совсем не человек. Черный водоворот.
Витек стал шарить по карманам. В одном оказалась фотография со дня рождения с родителями и друзьями, а в другом – любимый карандашик. И Витек совершенно не знал, что с этим делать. Он приложил фотографию к нагрудному карману футболки, она пристала к ткани, словно пришитая. Взял в правую руку карандаш, как взял бы меч.
- Я вижу, мы не договорились, - недовольно заметила Куся и, завернувшись в плащ, вновь обратилась драконом. Решительно надвинувшись на Витька, она хлестнула его своим длинным хвостом с шипом на окончании. Витек понял, что убежать он не успел и зажмурился. Потеря сознания? Тяжелые увечья? Смерть?
Раздался истошный рев дракона, в котором было что-то от девичьего визга. Витек открыл глаза. Дракон извивался от боли, он попал в фотографию на груди Витька, которая оставила на его хвосте огромный ожог. Дракон ослаб, осталось только добить.
Витек растерялся. Ему никогда не приходилось добивать дракона. «Все когда-то случается впервые», - успокоил себя Витек и нетвердой походкой, покачиваясь, приблизился к дракону. Он попытался ударить его обожженным хвостом, замахал бесполезными крыльями. Витек отскочил и прижался к стене. Он чуть было не рухнул вниз, в воронку. Осторожно приблизившись к дракону, он зажмурился и с размаху воткнул карандаш в его гладкое черное тело. Дракон злобно зашипел, заревел, взвился и, не удержав равновесия, рухнул с горы. Прокатившись по склону, он исчез в темноте воронки.
Медные горы под ногами Витька задрожали, заходили ходуном, и он на мгновение увидел в стене просвет. Показалось темно-синее ночное небо над городом. Витек увидел вдали девятиэтажку. В окнах постепенно гасли огни, но вот на третьем этаже возле балкона маленькое окошко с белыми занавесками. На подоконнике наушники и забытая кружка, в которой чего только не было: и сок, и чай, и пиво порой. Витек узнал свое окно, свой дом, свой город.
И провалился. Провалился в трещину, рухнул в воду, которая стала сжиматься, сдавливать его. Он не мог толком пошевелить ни рукой, ни ногой, чтобы выплыть. Он оказался в каком-то розоватом, мягком мешке. Места было мало и Витьку пришлось сжаться: подобрать ноги, прижать руки к груди, согнуть голову. Скрючившись так, Витек в страхе ждал. «Где я? – думал он в панике – Я там или все еще здесь?». Вдруг вода вокруг него всколыхнулась, он почувствовал в ногах толчки. Один раз. Еще раз. Сильнее и сильнее. Витька вытолкнуло из мешка в узкую, сжимающуюся трубу. Его руки, голову, плечи заливала кровь. Витек хотел кричать, но не мог, ему не хватало воздуха, а толчки продолжались и он двигался вниз головой по трубе, пытаясь закричать или схватить хоть немного воздуха, но он только задыхался в воде и крови.
Перед глазами сгущалась темнота, как будто он тонул. Но когда он почти потерял сознание, Витек почувствовал, что он больше не в воде. На воздухе. Пахнет стиральным порошком.
И тогда Витек закричал. Он открыл глаза. На его руках была кровь, она отпечатывалась на покрывале, которым он накрылся, на его одежде. Лицо было в липкой алой крови. Он все кричал и кричал, не мог остановиться. Послышались шаги, в комнате вспыхнул свет, его обняли чьи-то мягкие теплые руки. Витек увидел белый потолок. Знакомые белые стены, завешанные набросками.
- Тише, Витя, тише… - услышал он возле самого уха добрый, мягкий голос матери. Он замолчал. И не было на самом деле никакой крови: ни на руках, ни на лице, ни на одежде. И не было принцессы. И не было дракона. «Нет, - подумал Витя уверенно. – Дракон был».
Он обнял маму. Она была в белом махровом халате, от которого пахло стиральным порошком. Это был настоящий запах дома: домашнее печенье, стиральный порошок и тепло. Это запах Витя отличил бы среди многих других.
- Извини, разбудил, - сказал он негромко – Сон плохой приснился. И это…еще… Извини, что не предупредил и пришел поздно. Так вышло. Я не виноват. Точнее виноват.
- Ладно, ладно… - приговаривал мама, покачиваясь, словно пытаясь убаюкать его, как маленького – Все хорошо, только больше так не делай.
- Договорились, - ответил Витя.
- Ну все, - мама отпустила Витю – Тогда поспи еще немного…
- Да нет, - Витя покачал головой – Нормально… Я как раз хотел пораньше встать. Порисую, может, чего.
Мама улыбнулась и кивнула:
- Ну ладно, пойду тогда чайник поставлю.
**
Пахло таящим снегом. Витя совершенно отчетливо чувствовал этот запах. Пахло даже не весной, а именно февралем, когда все только-только начинает таять и все еще неточно, все еще может измениться. Витя не понимал, за что он любил февраль. Месяц, по его мнению, был ни рыба ни мясо. Зимой уже как будто не назовешь, да и весной еще тоже. К тому же куцый он какой-то. Не тридцать один и даже не тридцать дней. Да еще и День Святого Валентина. В общем, всем отличился февраль, чем только мог.
Сегодня четырнадцатое февраля. Он стоял у школы и ждал. У него было пять уроков, поэтому пришлось немного прогуляться по пустым школьным коридорам, пока у нее не закончится геометрия. Стало скучно, и он вышел на улицу. Вот сквозь стеклянные двери стали видны первые счастливчики, выбравшиеся из гардероба. Она не среди них. Не любила давку и предпочитала ждать на лестнице, пока толпа в маленьком гардеробе не разойдется. Витек мерил шагами площадку перед школой и каждый раз, проходя мимо крыльца, заглядывал: еще не вышла? Но разве в такой толпе кого-нибудь различишь. Каждый раз, когда он слышал, как открываются тяжелые двери, оборачивался: Идет? Нет, не идет.
- Долго ждешь? – услышал он знакомый голос. Обернулся. Нужно рисовать ее в фас. Это была Даша. В большом белом шарфе.
- Не очень, - соврал Витя и пожал плечами – Тут ждать-то…Ну что, пойдем?
- Куда пойдем? – спросила Даша, топча снег в попытках вытоптать какую-то фигуру: то ли солнышко, то ли цветочек, то ли рисунок к задаче по геометрии.
- Пойдем в магазин, - ответил он и пошел вперед, мимо крыльца, мимо запасного выхода к улице – Купим друг другу носки.
- Вместо валентинок? – спросила Даша.
- Да…куплю тебе носки в сердечко, чтобы все по-честному…
Даша засмеялась. Но возражать не стала. «Надо рисовать ее в фас», - подумал Витя уже который раз за неделю.