Сергей Есенин - солнце нашей поэзии - появился в Петербурге во время первой мировой войны. Эпатаж для окололитературной богемы был удивительный - валенки, голубая шелковая рубашка с пояском, желтые волосы скобкой, потупленный долу взгляд. Замечательно, гениально! Зинаида Гипиус приблизила к валенкам лорнет и спросила, растягивая слова - " Что это на Вас за гетры такия?" В то время Есенин обращался к богу не иначе как, предлагая ему "отелиться". За маскарадом скрывалось невиданный карьеризм и дерзость.
"Так, с бухты барахты, не след лезть в литературу, Толя, тут надо вести тончайшую политику. Вон смотри — Белый: и волос уже седой, и лысина, а даже перед своей кухаркой и то вдохновенно ходит. А еще очень невредно прикинуться дурачком. Шибко у нас дурачка любят"-говорил Есенин Бабелю.
Потом уже он ходил в черном котелке и пальто реглан, в лаковых ботинках или в ботах и с тростью с набалдашником. Жил на восьмом этаже дома с видом на Кремль. Современники писали, что его жена в то время уезжала за город бродить по лесам и полям, а он, сидя перед букетом цветов в вазе, творил. Бунин писал, что от этого слащавого образа его тошнит.
Мне нравится как Есенина описывает Мариенгоф. Мариенгофа читать хочется до бесконечности. Я бы обсасывала каждое слово вдоль и поперек, пока не пресытилась, не насмеялась бы вдоволь. Одно время Мариенгоф и Есенин жили одним домом. Чистенькие, наглаженные. Были одеты в одинаковые белые пиджачки, синенькие брючки и белые парусиновые туфли. Ходил Есенин пританцовывая. "В переулках каждая собака знает мою легкую походку". Юноша с золотым завитком волос на лбу читал стихи. Называл себя курицей, снесшейся золотым словесным яйцом. Каждый день приходил Есенин в издательство с тючком соленых огурцов, сидел, говорил и хрустел огурцами. Иногда капли рассола попадали на рукопись. Рассказывал, как разодевшись в старые рыжие сапоги и поддевку предстал перед Сологубом и Гиписихой. Ненавижу их! Всю ночь заставляли похабные частушки распевать.
Есенин был очень обходителен. Нужно было получить подпись издателя, раскроет голубые глаза и проникновенно так скажет с восторгом, что медаль издателю положена. Подпись тут же есть- так медали три за месяц выдавал. Смотрел в лицо глазами с разлетом темных бровей как птица. Когда он сердился, темные крылья птицы соединялись. В Питере, чтобы спасти кудри Есенина от дождя, бегали с Мариенгофом по магазинам и умоляли продать без ордера шляпу. Продали только цилиндры. Легендарные черные цилиндры, воспетые поэтами.
Один раз на Кузнецком Есенин увидел Шаляпина. Тот возвышался над толпой как памятник. Есенин побледнел,сжались зрачки - вот так слава! Было ясно, что этой славе он посвятит всю жизнь. Знал секрет, как вынуть душу человеку. Его любили все, он никого не любил.
Мальчик с копной ржаных волос постепенно стал пить, отправляя в рот один стакан за другим без конца. Дункан только смотрела на него влюбленными фиалковыми глазами и не могла остановить, не могла ничего поделать. Потом был сумасшедший дом с кроватью в комнате с синей лампочкой под потолком, где Есенину было удивительно спокойно. И смерть. Похороны 31 декабря 1925 года на Ваганьковском кладбище. Не стало птицы с разлетом темных бровей над то над бедно-голубыми, то над густо-синими глазами.
Товарищи писатели и поэты! У Вас, конечно, как и у всех творческих личностей, обнаженная душа, но не умирайте, будьте добры, от алкоголя в самое ближайшее время. Больно будет лежать рядом с Вами раньше времени в соседних могилах на Ваганьковском кладбище. Пожалуйста! Сережа Есенин.