1.020. Александр Иванович Герцен
(1812—1870)
«Когда бы люди захотели, вместо того, чтобы спасать мир, спасать себя; вместо того, чтобы освобождать человечество, себя освобождать, — как много бы они сделали для спасения мира и для освобождения человечества» — эта мысль Герцена приводила Л.Н. Толстого в восторг. И вообще Александр Иванович, по глубочайшему убеждению Толстого, занимал в русской литературе уникальное место: «Ведь ежели бы выразить значение русских писателей процентно, в цифрах, то Пушкину надо бы отвести 30 %, Гоголю — 20 %, Тургеневу 10 %, Григоровичу и всем другим около 20 %, а все остальное надо отнести на долю Герцена. Он изумительный писатель! Он глубок, блестящ и проницателен. И, будь он доступен русскому обществу, не было бы 1-го марта...» (1881 г., когда был убит Александр II. — В.Л.) (П. Сергеенко)
Будущий философ, писатель, публицист, общественный деятель, революционер (бронебойное сочетание!) родился 25 марта (6 апреля) 1812 г. в Москве, в семье богатого помещика Ивана Алексеевича Яковлева и 16-летней немки Генриетты-Вильгельмины-Луизы Гааг, дочери мелкого чиновника, которую Яковлев вывез из Штутгарта (королевство Вюртемберг). Внебрачного младенца отец наделил фамилией Герцен (от немецкого Herz — сердце).
Мальчик получил хорошее домашнее воспитание. Поглотив массу французских романов, комедии Бомарше, сочинения Гёте, Шиллера, Саша сделался восторженным свободолюбивым романтиком. От родителей и гувернеров — французов и немцев — Герцен усвоил иностранные языки. Учитель словесности, студент И. Протопопов приносил ученику свободолюбивые стихи Пушкина. Другом его детства (и на всю жизнь) стал Николай Огарев. После казни декабристов подростки поклялись в вечной дружбе и решимости отдать свои жизни за «свободу». В 18 лет Герцен написал первую философскую статью о Шиллеровом «Валленштейне».
Поступив, вопреки желанию отца, который хотел видеть сына военным или дипломатом, на физико-математическое отделение Московского университета, Герцен окунулся в «пир идей, науки и мечтаний». Будучи центром студенческого кружка, Александр вел с друзьями нескончаемые споры о науке, литературе, искусстве, философии, политике. Серьезно увлекся социалистическими идеями Р. Оуэна. В 1833 г. Герцен окончил университет со степенью кандидата и серебряною медалью.
Через год после окончания курса Герцен, Огарев со товарищи, нигде не служившие, но изрядно болтавшие о сен-симонизме, были арестованы. Отсидев в тюрьме 9 месяцев, Александр отбыл в ссылку в Пермь, а затем в Вятку.
«Наша жизнь решена, жребий брошен, буря увлекла. Куда? Не знаю. Но знаю, что там будет хорошо, там отдых и награда». В ссылке Герцен по просьбе губернатора организовал и представил цесаревичу Александру и сопровождавшим его В. Жуковскому и К. Арсеньеву выставку естественных богатств края, чем произвел на наследника благоприятное впечатление.
Жуковский с Арсеньевым добились перевода ссыльного из Вятки во Владимир, где тот вскоре женился на своей родственнице Наталье Александровне Захарьиной (Герцен по-гусарски тайком умыкнул невесту из Москвы).
В «Губернских Ведомостях» Александр поместил ряд статей экономического и этнографического содержания, а в Вятке основал первую публичную библиотеку. Первая статья «Гофман», подписанная псевдонимом Искандер, была напечатана в «Телескопе» за 1836 г. По свежим впечатлениям от ссылки Герцен написал повесть «Записки одного молодого человека».
«Я слишком огнен», — признавался Герцен, взявшись изучать Гегеля, и этот огонь помог увидеть юноше в трудах философа «алгебру революции». Выйдя на свободу, Александр недолго вдыхал ее и вновь был сослан в Вятку по необоснованному обвинению, а затем после хлопот друзей — в Новгород.
На новом месте Герцен в качестве советника губернского правления заведовал делами о злоупотреблениях помещичьей властью, делами о раскольниках и делами лиц, поднадзорных полиции (т.е. самим собой!). После знакомства с трудами Фейербаха молодой человек стал писать роман: «Кто виноват?» (окончен в 1845 г.).
Получив царское прощение, Герцен в 1842 г. переехал в Москву и прожил там 5 лет. Активно общался с западниками (Белинским, Грановским, Чаадаевым и др.), спорил со славянофилами (Хомяковым, Киреевским и др.); разрабатывал философские проблемы, социалистическое учение и вопросы этики, писал научные статьи («Письма об изучении природы», «Дилетантизм в науке» и др.), художественную прозу.
Из-под пера писателя вышли блестящие произведения: «Несколько замечаний об историческом развитии чести», «Из записок доктора Крупова», «Москва и Петербург», «Прерванные разговоры» и др. В повести «Сорока-воровка» и в романе «Кто виноват?» Герцен коснулся двух главных вопросов, волновавших его в то время, — крепостного права и отношений между полами.
Герцена тянуло в Европу, чтобы там с полной отдачей заняться политикой и творчеством. И вот в 1847 г. после смерти отца он вырвался из «русской тюрьмы» в «свободный» Париж! И что же? Не прошло и года, как Александр впал в тоску от французского общества, погрязшего в «болоте мещанства», пронизанного «развратом торгаша».
После июньского (1848) кровавого подавления восстания рабочих Герцену и вовсе пришлось бежать из Парижа в Женеву, а затем в Ниццу. Там, решив бороться с русским самодержавием и заодно открывать Европе глаза на подлинную Россию, писатель стал сотрудничать в финансируемой им газете Прудона «Друг народа», в которой поместил «Письма из Франции и Италии», «О развитии революционных идей в России» и т.д. Особенно сильное впечатление на читающую Россию и Европу произвело его сочинение «С того берега».
В 1851—1852 гг. Александр Иванович пережил личную трагедию: во время кораблекрушения погибли его мать и сын, а затем умерла жена.
«Все рухнуло — общее и частное, европейская революция и домашний кров, свобода мира и личное счастье». К тому же все имущество Герцена и его матери в России было арестовано, и писателю пришлось зарабатывать на жизнь самому. (Его пропагандистская деятельность полностью финансировалась банком Ротшильда.)
Полного разочарований, Герцена «на краю нравственной гибели» спасли лишь нескончаемые труды, да его горячая любовь к России, вера в нее и в русский народ. Защищая русское будущее, писатель утверждал, что «в русской жизни много безобразного, но зато нет закоснелой в своих формах пошлости».
Разработав теорию «русского социализма» на основе крестьянской общины, своими трудами и подвижничеством Александр Иванович заложил основы русского народничества.
В 1850-е гг. Герцен завоевал расположение и любовь Гюго, Гарибальди, Мишле, Луи Блана, Прудона и др. Его заслуженно считали корифеем русской эмиграции, тесно связанным с демократическими кругами различных стран.
В Лондоне Герцен стал «неисправимым социалистом», основал Вольную русскую типографию для печатания запрещенных изданий, стал выпускать журнал «Полярная Звезда» и газету «Колокол» с тиражом 3000 экз. Напечатанные на тонкой бумаге листы «Колокола» перевозились через границу и получили широкое распространение в России. Его выпуски регулярно читали в Зимнем дворце. Именно «Колокол» сыграл выдающуюся роль в разрешении крестьянского вопроса в России. Газета просуществовала с 1857 до 1867 г.
В 1860-е годы на Герцена продолжили сыпаться несчастья: умерли от дифтерита трехлетние близнецы, новая жена не нашла понимания у его старших детей. Эта пора стала для Герцена годами оторванности от России и одиночества. Оставаясь революционером и отчасти западником, писатель стал приверженцем славянофильской идеи не меньше, чем самые закоренелые славянофилы. «Тогда, — писали многие, — «отцы» отшатнулись от него за «радикализм», а «дети» — за «умеренность».
Последние годы своей жизни Герцен жил в Генуе и в Женеве. В 1868 г. были написаны мемуары «Былое и думы», начатые в 1852 г., — ряд высокохудожественных воспоминаний, частично автобиографических. «Хотел того автор или нет, но в этой исповеди предстает вся тщетность суеты «прогрессивного русского интеллигента-атеиста» по революционному преобразованию России, которую он долго не понимал и до конца, к сожалению, не понял, ибо не принимал в расчет Бога и Его замысел о міре и о России» (http://www.rusidea.org/).
Политическим завещанием Герцена стали его письма «К старому товарищу» (1869), адресованные революционеру М. Бакунину и «направленные против его призывов к уничтожению государства, немедленному социальному перевороту, полной свободе. Нельзя, писал Герцен, звать массы к такому бунту, потому что насилием и террором можно лишь расчистить место, но создать ничего нельзя».
Оказавшись в 1870 г. в Париже, писатель подхватил воспаление легких и 9 (21) января скончался. Похоронен был на кладбище Пер-Лашез. Позднее прах был перевезен в Ниццу. Над могилой памятник мыслителю и борцу — Герцен, обращенный лицом в сторону России (скульптор Забелло).
В России (и за границей) до сих пор не издано полное собрание сочинений Герцена, не составлено эпистолярное наследие. А зря. Ведь сегодня мысли писателя обрели еще большую злободневность. «Все конституционные хартии ни к чему не ведут, это контракты между господином и рабами: задача не в том, чтобы рабам было лучше, но чтобы не было рабов».